1. Основные понятия системной теории

Исходным в системной теории является понятие «система», которое Л. фон Берталанфи определяет как ..«совокупность элементов, находящихся во взаимодействии друг с другом» (Вег1а1ап$у. 1968. Р. 5). «С формальной точки зрения, — пишет французский ученый Ж. Эрман, — система (8у) предполагает наличие состава ее элементов (С), специфические взаимосвязи между ними, структуру (8) и среду (Е)» (Эрман. 1996. С. 54).

Другое понятие — «элементы», т.е. простейшие составные части системы.

Содержание понятия «структура» имеет несколько аспектов, от­ражающих различные степени сложности системы: а) соотношение элементов системы; б) способ организации элементов в систему; в) со­вокупность принуждений и ограничений, которые вытекают из суще­ствования системы для ее элементов. Иногда тому или иному из этих аспектов, в зависимости от целей исследования, придается самостоя­тельное значение. Так, Жак Эрман пишет: «Структура системы — это просто синхронное соединение элементов системы; организация сие­темы — это совокупность диахронических принципов образования и видоизменения таких синхронных соединений, принципов, которые обеспечивают самоидентичность структуры во времени» (Эрман. 1996. С. 58).

«Среда» — это то, что влияет на систему и с чем она взаимодейст­вует. Различают два вида среды: внешняя среда (окружение системы, или энвайромент) и внутренняя среда (контекст). Так, внешней средой для системы экономических отношений (ее энвайроментом) является совокупность всех общественных отношений данного общества, общество как целостность. Что же касается внутренней среды эконо­мических отношений (контекста), то она может быть представлена как совокупность специфических условий, характерных для функциони­рования экономических отношений (например, технологических, со­циокультурных и иных особенностей производства, присвоения, рас­пределения и обмена товаров). Очевидно, что граница между внешней и внутренней средой, с одной стороны, между системой и средой — с другой, не является непроходимой.

В данной связи особую роль играет понятие «системная граница». Граница определяется путем выявления смежного расположения эле­ментов системы. Элемент системной границы — это такой элемент, который соседствует, по крайней мере, с одним элементом системы и одним элементом среды. Как показывает Ж. Эрман, граница системы оказывается просто группой пограничных элементов последней. Система любого типа отношений (политических, экономических, культурных, общественных) обладает относительно.динамичной, четкой и измеримой границей, которая, однако, может и не принимать никакой особой геометрической формы. Существуют и «прерывающиеся границы, и блуждающие, хотя и четко определимые площади». С этой точки зрения национальное государство может быть представлено как сочетание топологического понятия границы и классического географического понятия территории. «Несмотря на наличие тонкого слоя собственного воздушного пространства, национальное государство есть, прежде всего, отображение в двух измерениях системы социальных потоков, что упрощает общественные отношения и увеличивает объем случайных взаимодействий элементов, находящихся в броуновском движении» (Эрман. 1996. С. 56—57).

«Функция» системы — это ее реакция на воздействия среды, на­правленная на сохранение определенного типа отношений между элементами системы, т.е. на сохранение «устойчивости» данной сис­темы.

С понятием «функция» тесно связано понятие «процесс». В рамках системного подхода процесс — это «взаимодействия между элемента­ми, особенно прочные и периодически повторяющиеся модели таких взаимодействий». Используя понятие «процесс» [исследователь] рас­сматривает, как в действительности элементы взаимодействуют друг _с другом в ограниченных рамках структуры и своих способностей к вза­имодействию, и особенно уделяет внимание прочным и периодически повторяющимся моделям динамики взаимодействия» (Бузан. 1998 С. 139).

Еще одно важное понятие системного подхода — понятие «под­система». В качестве подсистемы может выступать любой элемент системы, представляющий собой, в свою очередь, совокупность вза­имодействующих элементов (т.е. систему, а поскольку она существует в рамках более общей системы, то ее называют подсистемой). В этом случае внешней средой для подсистемы выступает более общая система. Так, «исследуя развитие сложных систем, как, например, общество, организм, научная и философская доктрина, космическое тело, необходимо постоянно иметь в виду внутренние процессы подбора их элементов, а если удается разложить элементы дальше, на элементы второго порядка, то и этих в их еще более узкой среде, и т.д., насколько позволит достигнутый уровень приемов анализа» (Богданов. 1927. С. 189-190).

Значимость данного понятия может быть проиллюстрирована на примере «модели соответствия (конгруэнтности) и резких изменений (разрывов)» («тойе1 о? сопдгиепсе апй ШксопйпиШек»), которую раз­работал Оран Янг. В 1968 г. Янг обратил внимание на то, что преобла­давшая тогда в международных исследованиях дихотомия между би­полярной и мультиполярной моделями, так же как и подходы, выде­лявшие смешанные типы международных систем (расположенных между полюсами биполярности и мультиполярности), оказались несо­стоятельны в объяснении основных аспектов и главных направлений тех важных изменений, которые, несмотря на сохранение обстановки холодной войны, происходили в международной политике (Уоипд-1968. Р. 370). Предложенная Янгом «модель соответствия и резких изменений» охватывает взаимное влияние глобальных и региональных властных процессов в международных отношениях. Янг стремится выяснить степень подобия и различий (в типах политических интересов и властных отношений) между глобальной системой и региональными подсистемами, с одной стороны, и между самими региональными системами — с другой. Он выделяет пять, положений предлагаемой им «модели соответствия и резких изменений» (Уоипд. 1968. Р. 370-371).

В первом указывается на существование акторов и ряда существен­ных вопросов, которые относятся ко всей международной системе или, _по крайней мере, к большинству ее подсистем. Во второй отмечается, что важные акторы, существенные интересы, типы конфликтов и осо­бенности равновесия сил значительно различаются от одной системы к ДРУ^г°й- В третьем подчеркивается, что вследствие этого региональные подсистемы международной системы во многом сильно отличаются ДРУ ^от Друга. В четвертом акцентируется внимание на том, что во всех случаях подсистемы никоим образом не являются полностью отличными друг от друга, поскольку каждая из них является совокупностью глобальных и локальных характеристик. Наконец, в пятом положении модели разрывов указывается, что специфическая смесь глобальных и региональных элементов может принимать разные формы от одной подсистемы к другой. «Короче говоря, — пишет О. Янг, — уровни и типы разрывов способны быть относительно изменчивыми как горизонтально — в пространстве, так и вертикально — во времени» (Уоипд. 1968. Р. 371).

Таким образом, Янг выдвинул идею о многообразии типов сложного взаимопроникновения подсистем, каждая из которых является настолько самодостаточной, что порой невозможно даже предположить существование между ними отношений прямого соответствия. Создавая модель разрывов, ее автор преследовал цель направить развитие анализа международных отношений в новых направлениях; выявить новые проблемы, которые часто игнорируются биполярными и муль-типолярными моделями (Плй. Р. 392).

А. Д. Богатуров использовал подобный подход, в частности, для ис­следования «мирополитических реалий через призму взаимного поло­жения отдельных компонентов региональной подсистемы в их взаимо­действии, реализующемся в устойчиво воспроизводимых связях этих компонентов между собой и с окружающей мировой макросистемой» {Богатуров. 1997. С. 8). Это позволило ему прийти к интересным вы­водам. Например, анализируя азиатско-тихоокеанскую подсистему, ученый обратил внимание на отсутствие в этой части мира крупных конфликтов с момента прекращения в 1973 г. войны во Вьетнаме. Этот факт противоречил традиционным представлениям о нестабильности азиатско-тихоокеанской подсистемы. Региональные противоречия в АТР, оставаясь неурегулированными и периодически прорываясь на поверхность, вместе с тем не привели к войнам, подобным боснийской, ^аРмяно-азербайджанской или таджикской (см.: там же. С. 9). Богату-Ров выдвигает идею о наличии особой модели стабильности в рассмат­риваемой им подсистеме международных отношений, т.е. о существо­вании в последней иной логики, иного, отличного от европейского, контекста. Этот контекст лучше приспособлен к сохранению стабиль' ности, равновесности. В результате подсистема Восточной Азии избе­жала дестабилизирующего влияния тех потрясений, которые обруши­лись на мировую систему в начале 1990-х гг. (там же. С. 9—10).

Понятие системы в сфере международных отношений используется очень часто. Однако единства относительно этого понятия нет. Часто, будучи слишком тесно связанным со структурным функционализмом, системный подход является лишь робким эмпиризмом, основанным на упрощенной дилемме внутреннего и внешнего («мировая система», «региональные системы»). Отмечая данное обстоятельство, Ж. Эрман подчеркивает, что классическое понимание международных отношений относится к использованию понятия «система» (см.: Эрман. 1996. С. 54). Характерны в этой связи сомнения другого исследователя Р. Арона: «Я называю международной системой совокупность политических образований, поддерживающих между собой постоянные отношения и могущих быть вовлеченными в широкомасштабную войну... Я не сразу решился употребить термин «система» для обозначения некоего целого, внутреннее единство которого состоит в соперничестве его составных частей... Политическая система определяется организацией, взаимосвязями составляющих, взаимодействием элементов, механизмами управления. В какой степени все это обнаруживается в международной системе?» (Агоп. 1984. Р. 103).

Использование системного подхода в гуманитарных науках всегда порождало проблемы. Например, понятие системы может трактоваться в формальном смысле как совокупность абстрактных отношений в конкретной теоретической модели (как, например, это имеет место в теории игр, позволяющей говорить о «системе» олигархических игр, свойственных европейскому равновесию). В то же время понятие сис­темы может обозначать и совокупность нормативно-юридических по­ложений, если речь идет, например, о «системе ООН» или «европейской валютной системе». Путаница, при использовании системного подхода к конкретным сферам действий порождает непредсказуемость не только на глобальном, на и на локальном уровне {Эрман. 1996. С. 58-59).

Однако нельзя упускать из виду то, что именно применение сис­темного подхода стало одним из отличительных признаков проник­новения социологии в сферу международных отношений, а значит, и провозвестником рождения новой научной дисциплины (см., например: Когапу. 1978. Р. 65). Было замечено, что «социологические обобщения, касающиеся социальных систем, гтйайк ти1апй18 применимы также и к исследованию международных систем» (МоМзку. 1961-Р. 121).

Несмотря на то что реальная роль системного подхода в деле ус­пешного развития науки о международных отношениях не совпала с

ожидаемой (о чем более подробно будет сказано ниже), она является достаточно важной и заслуживает специального анализа. С этой целью _в данной главе рассматриваются особенности и основные направления системного подхода в изучении международных отношений, типологии и структуры международных систем.