2. Особенности и основные направления системного подхода в анализе международных отношений

Особенности системного подхода в изучении международных отноше­ний вытекают прежде всего из самой специфики анализируемого объ­екта. Эта специфика подробно была рассмотрена в первой главе, поэтому здесь ограничимся замечаниями, которые касаются общих и специфических особенностей международных отношений и, соответ­ственно, международных систем.

Первая общая особенность. Международные отношения являются отношениями социальными. Следовательно, международные системы — это социальные системы. Поэтому они должны рассматриваться как сложные адаптирующиеся системы, анализ которых это не анализ механических систем. Кроме того, социальные системы и, как мы вы­яснили, международные относятся к типу открытых, слабоорганизо­ванных систем. Иными словами, «далеко не всегда можно провести ясную и четкую границу между изучаемым комплексом и его внешней средой, как можно сделать, скажем, при определении границы между объектом и средой двух пространственно отграниченных друг от друга объектов» (Поздняков. 1986. С. 90). В отличие от границ физических или биологических систем, пространственные границы международных систем носят чаще всего условный характер. Эту условность не следует абсолютизировать, представляя дело таким образом, что международные системы вообще «не даны в реальности, где существует только множество людей и множество отношений» (Бетептс. 1977. Р. 71)

, или же утверждая, что они «всегда конструируются наблюдате­лем» (ВасИе, 8тои1$. 1992. Р. 157). Такие замечания верны лишь отчасти. Например, системы ЕЭС или ОАЕ. Они отличаются друг от друга характером своих отношений со средой: первая является автономной, ^т-^е-отношения между ее элементами здесь играют большую роль, чем отношения со средой; вторая — проницаемой, так как взаимодействие ^с внешней средой для нее оказывается важнее отношений между эле­ментами. При этом системы ЕЭС или ОАЕ не просто существуют в реальности (а не только в воображении исследователя), но и имеют пусть и весьма относительные пространственные, но все же границы. В известной мере это верно и для региональных международных систем. Конечно, подобное нельзя утверждать, скажем, о системе межго­сударственного сотрудничества (например, экономического, полити­ческого и т.п.) или же о системе взаимодействия традиционных и новых международных акторов. Однако и в последних упомянутых случаях международные системы не просто некие аналитические объекты, а конкретные совокупности связей между реально существующими социальными общностями. Взаимодействие между этими социальными общностями позволяет выявить определенные (пусть даже минимальные) черты системной организации. Подобного рода нефор­мальные системы не представляют собой четко различимой конкретной общности, наподобие какой-либо вещественной системы, например биологического организма. Ф. Брайар пишет о неформальных международных системах, что они как определенная целостность, «ра­зумеется, должны проявляться и в феноменологическом плане, но только опосредованно», что и обнаруживается путем теоретического анализа (ВгаШагй. 1977).

Вторая общая особенность заключается в том, что основные эле­менты международных систем представлены социальными общносЧ тями, группами и отдельными индивидами, а значит, международные, системы — это системы взаимодействия людей, руководствующихся в своих действиях волей, сознанием, ценностными ориентациями и т.п. Таким образом, как подчеркивают С. Фридлендер и Р. Коэн, определяющие факторы международной системы связаны с феноменами выбора, мотивации, восприятия и т.п. (цит. по: ВгаШагй. 1977. Р. 106).

Третья общая особенность международных отношений в том, что они по преимуществу являются отношениями политическими, стержнем которых остаются взаимодействия между государствами. Поэтому, например, ядром глобальной международной системы является система межгосударственных отношений.

Обратимся теперь к специфическим особенностям международных отношений, главная из которых состоит в том, что последние, как уже было показано, характеризуются отсутствием верховной власти, «плю­рализмом суверенитетов», низким уровнем внешней и внутренней централизации. Иначе говоря, международные системы — это соци­альные системы особого типа, отличающиеся слабой степенью интег­рации элементов в целостности, а также значительной автономией этих элементов. Разумеется, степень автономии нельзя абсолютизировать: международные отношения характеризуются не только конфлик­том интересов, но и взаимозависимостью акторов. В то же время ин­тегрированное общество (внутриобщественные отношения) не застра­ховано от конфликтов, которые, при некоторых условиях могут придать ему черты анархии, свойственные отношениям международным (см.: ВгаШагй. 1977. Р. 109) (в том числе и дезинтеграции, как это проявилось на примере судьбы СССР).

Понимание специфики международных отношений и, соответст­венно, особенностей международных систем различно, отсюда и раз­личие в подходах к их изучению. Существуют традиционно-истори­ческий, историко-социологический, эвристический, смешанный И эм­пирический подходы. Подчеркнем, что их выделение носит условный и отнюдь не взаимоисключающий характер, отражая лишь приоритеты в позициях того или иного автора.

Для обозначения дипломатических отношений между государствами в тот или иной исторический период, в том или ином регионе при традиционно-историческом подходе используют понятие «меж­дународная система»: например, европейская система XVII в. (осно­ванная на принципах Вестфальского договора 1648 г.); система по­литического равновесия европейских государств («европейский концерт наций») XIX в.; глобальная биполярная межгосударственная. система 1945—1990-х гг. Основной недостаток такого «панорамного» подхода состоит в том, что он нацеливает не на поиск закономерностей функционирования международных (а точнее, межгосударственных) систем, а ограничивается описанием взаимодействий между главными акторами — великими державами. Тогда как в системном подходе главное — убежденность в существовании закономерных связей между характером международных систем и поведением их основных элементов — международных акторов (НипЫпддег. 1987. Р. 158—159). Именно на этой убежденности основаны все другие вышеперечисленные подходы.

Р. Арон, один из основателей историко-социологического подхода к изучению международных отношений, делает отправным пунктом своих исследований исторический опыт, избегая конструирования абстрактных моделей. Сравнивая отношения между греческими полисами, европейскими монархиями XVII в., государствами Европы XIX столетия, взаимодействие современных ему систем Востока и Запада, Арон искал в них повторяемость, которая позволила бы выделить общие закономерности. Понимая, что «анализ типичной международ-Нои системы не дает возможности предвидеть дипломатическое событие или диктовать правителям линию поведения, соответствующую типу системы» (Агоп. 1984. Р. 103), Р. Арон считал, что системный подход все же позволяет выявить ту долю социального детерминизма, ко­торая присутствует в международных отношениях. Поэтому ученый считал необходимым применить системный подход при изучении меж­дународных отношений.

В отличие от Р. Арона, американский исследователь М. Каплан считает, что только исторических данных недостаточно для теорети­ческих обобщений. Исходя из общей теории систем и системного ана­лиза, он конструирует абстрактные теоретические модели, которые по­могли бы лучше понять международную реальность {Кар1ап. 1957). По М. Каплану, анализ абстрактных международных систем предполагает изучение обстоятельств и условий, в которых такая система могла бы существовать или трансформироваться в систему другого типа. М. Каплан задается вопросами о том, почему та или иная система раз­вивается, как она функционирует, по каким причинам приходит в упа­док? В результате он выделяет пять переменных, свойственных каждой системе: основные правила системы; правила трансформации системы; правила классификации акторов, их способностей и информации, главными из которых считает первые три. «Основные правила» опи­сывают отношения между акторами, поведение которых зависит не столько от их индивидуальной воли и особых целей, сколько от харак­тера системы, компонентом которой они являются. «Правила транс­формации» выражают законы изменения систем. Общая теория систем делает акцент на гомеостатическом характере систем, т.е. на их адап­тации к изменениям среды и тем самым — к самосохранению. Каждая система имеет свои правила адаптации и трансформации. «Правила классификации акторов» включают структурные характеристики ак­торов, в частности, существующую между ними и оказывающую вли­яние на поведение каждого актора иерархию.

За абстрактность подхода к исследованию международных систем М. Каплана много критиковали. И все же такой подход обладает оп­ределенными достоинствами методологического характера, что позво­лило Ж. Унцингеру квалифицировать его как эвристический (см.: НипЫпдег. 1987. Р. 159).

Американский ученый Р. Роузкранс предпринял попытку синтеза историко-социологического и эвристического подходов. Основываясь на изучении конкретных исторических ситуаций, он выделяет девять последовательных международных систем, соответствующих следую­щим историческим периодам: 1740—1789, 1789—1814, 1814—1822, 1822-1848, 1848-1871, 1871-1888, 1888-1918, 1918-1945 и 1945— 1960 гг. Затем он проводит системный анализ каждой из выделенных систем с целью выявления факторов, способствующих стабильности или же, наоборот, влияющих на дестабилизацию системы (Козесгапсе. 1963. Р. 16). Так же действовал Дж. Фрэнкел, который попытался про­следить историческую эволюцию международных отношении, исходя из их системных характеристик и, в частности, из особенностей их структуры (Ргапке1. 1969). Однако он не стал выделять последователь­ные международные системы, считая, что современное состояние сис­темного анализа международных отношений не позволяет сделать это достаточно правильно. Сходную позицию занимал и английский ученый Э. Луард, выделявший семь исторических международных систем: древнекитайская система (771—721 до н. э.), система древнегреческих государств (510—338 до н.э.), эпоха европейских династий (1300— 1559), эра религиозного господства (1559—1648), период возникновения и расцвета режима государственного суверенитета(1648— 1789), эпоха национализма (1789—1914), эра господства идеологии (1914—1974). Анализ выделенных систем Э. Луард проводит с помощью таких концептуальных орудий (переменных), как идеология, элиты, мотивации, средства, используемые акторами, стратификация, структура, нормы, роли и институты. Автор прослеживает воздействие каждой из этих переменных на структуру и функционирование меж­дународных систем, на их изменение в пространстве и времени {коагй. 1976).

По мнению Б. Корани, описываемый комплексный подход имеет целый ряд преимуществ: он более конкретный и четкий по сравнению с подходом М. Каплана; базируется на солидном эмпирическом материале, накопленном историками, политологами и социологами; наконец, характеризуется удобством и простотой использования как с точки зрения проверки его выводов, так и в качестве самостоятельного метода изучения международных систем. Указанные Б. Корани преимущества привлекли внимание к описываемому подходу и спе­циалистов чикагской школы во главе с М. Капланом, которые также стали использовать его в своих исследованиях (см.: Кар1ап. 1957. Р. 67­68).

Наконец, скажем об эмпирическом подходе, названном так благодаря тому, что он изучает взаимодействия, реально существующие в практике международных отношений в рамках определенных географических регионов (ВгаШагй, ЩаНН. 1990). От традиционно-исторического подхода его отличает стремление объяснить особенности меж­Дународно-политической ситуации в том или ином регионе планеты спецификой сложившихся здесь системных связей; раскрыть степень влияния таких факторов, как общерегиональное соотношение сил, со­циокультурные реалии, региональные международные организации ^{и т}-п., на поведение акторов. Данный подход заключается в поиске за­кономерностей, объясняющих поведение международных акторов, и в дедуктивности выводов относительно существования и содержания таких законов.

Несовпадение позиций у представителей различных теоретических школ и направлений проявляется в создании других подходов, сущ_е_. ственных противоречий между которыми меньше, чем принципиального согласия (см.: Мойекку. 1961. Р. 160). Все эти подходы (за исключением традиционно-исторического) исходят из существования законов функционирования международных систем (хотя характер самих систем и законов их функционирования могут пониматься по-разному); признают обусловленность поведения государств характером вза­имоотношений между наиболее крупными и влиятельными из них -великими державами; считают, что общей чертой всех международных систем является их олигополистический характер (доминирование наиболее мощных государств и типа существующих между ними от­ношений); допускают существование разных типов международных систем и критериев их классификаций (подробнее о типах систем в следующем параграфе).