18. Христианство и иудаизм: общее и особенное Сравнение христианства и иудаизма

Христианство исторически возникло в религиозном контексте иудаизма: сам Иисус (ивр. יֵשׁוּעַ‎) и его непосредственные последователи (апостолы) были по рождению и воспитанию иудеями; многие евреи воспринимали их в качестве одной из многочисленных иудейских сект. Так, согласно 24-ой главе Книги Деяний, на суде над апостолом Павлом сам Павел объявляет себя фарисеем (Деян.23:6)^[1], и при этом он именуется от лица первосвященника и иудейских старейшин «представителем назорейской ереси»  (Деян.24:5); термин «назорей» (ивр. נזיר‎)^[2] также неоднократно упоминается как характеристика самого Иисуса, что, видимо, соответствует иудейскому статусу назиров (Чис.6:3).

В течение некоторого времени еврейское влияние и пример, вероятно, были настолько сильны и убедительны, что представляли, по мнению христианских пастырей, значительную опасность для их паствы. Отсюда полемика с «иудействующими» в посланиях Нового Завета и яростная критика иудаизма в проповедях такого отца церкви, как Иоанн Златоуст.^[3]

Отношение иудаизма к христианству

В целом иудаизм относится к христианству как своему «производному», но считает что Христианство является «заблуждением», что, однако, не мешает ему нести базовые элементы иудаизма народам мира (см. ниже отрывок из Маймонида, говорящий об этом).

Некоторые исследователи иудаизма разделяют точку зрения, что христианское учение, так же как и современный иудаизм, во многом восходит к учению фарисеев^[4]. Энциклопедия Британника: «С точки зрения иудаизма, христианство есть или было еврейской „ересью“ и, как таковое, может быть судимо несколько иначе, нежели иные религии.»^[5]

С точки зрения иудаизма, личность Иисуса из Назарета не имеет никакого религиозного значения и признание его мессианской роли (и, соответственно, использование титула «Христос» по отношению к нему) абсолютно неприемлемо^[6]. В иудейских текстах его эпохи нет ни одного упоминания о личности, которое можно было бы достоверно отождествить с ним.

В Средние века существовали народные памфлеты, в которых Иисус изображался в гротескной, а порой и крайне оскорбительной для христиан форме (см. Толедот Йешу).

В авторитетной раввинистической литературе нет единого мнения, считать ли христианство с его тринитарной ихристологической догматикой, разработанной в IV веке, идолопоклонством (язычеством) или же приемлемой (для неевреев) формой монотеизма, известной в Тосефте как шитуф (термин подразумевает поклонение истинному Богу вместе с «дополнительными»)^[7].

В позднейшей раввинистической литературе Иисус упоминается в контексте антихристианской полемики. Так, в своём трудеМишне Тора Маймонид, который считал Иисуса «преступником и самозванцем», (составлялась в 1170—1180 в Египте) пишет:

«И о Йешуа ha-Ноцри, который воображал, что он Машиах, и был казнен по приговору суда, предсказал Даниэль: „И преступные сыны народа твоего дерзнут осуществить пророчество и потерпят поражение“ (Даниэль, 11:14), — ибо может ли быть больший провал, [чем тот, который потерпел этот человек]? Ведь все пророки говорили, что Машиах — спаситель Израиля и избавитель его, что он укрепит народ в соблюдении заповедей. Этот же был причиной тому, что сыны Израиля гибли от меча и остаток их был рассеян; они были подвергнуты унижению. Тору подменили другой, большая часть мира была введена в заблуждение, служа другому богу, а не Всевышнему. Однако замыслы Творца мира не в силах постичь человек, ибо „не пути наши — Его пути, и не наши мысли — Его мысли“, и всё происшедшее с Йешуа ha-Ноцри и с пророком измаильтян, который пришёл после него, было подготовкой пути для царя Машиаха, подготовкой к тому, чтобы весь мир стал служить Всевышнему, как сказано:«Тогда Я вложу в уста всех народов ясные речи, и стянут люди призывать имя Господа и будут служить Ему все вместе»  (Соф.3:9). Каким образом [те двое способствовали этому]? Благодаря им весь мир наполнился вестью о Машиахе, о Торе и о заповедях. И достигли эти вести дальних островов, и среди многих народов с необрезанным сердцем начали рассуждать о Машиахе, и о заповедях Торы. Одни из этих людей говорят, что заповеди эти были истинными, но в наше время потеряли силу, ибо были даны только на время. Другие — что заповеди следует понимать иносказательно, а не буквально, и уже пришёл Машиах, и объяснил их тайный смысл. Но когда придет истинный Машиах, и преуспеет, и достигнет величия, сразу все они поймут, что научили их отцы ложному и что их пророки и предки ввели их в заблуждение.»

— Рамбам. Мишне Тора, Законы о царях, гл. 11:4

В послании Маймонида евреям в Йемене (אגרת תימן) (около 1172) последний, рассуждая о тех, кто пытался уничтожить иудаизм либо насилием, либо путём «ложной мудрости», говорит о секте, сочетающей оба метода:

«А потом возникла другая [разновидность преследователей], новая секта, которая с особым рвением отравляет нам жизнь обоими способами сразу: и насилием, и мечом, и наветами, ложными доводами и толкованиями, утверждениями о наличии [несуществующих] противоречий в нашей Торе.

Эта секта вознамерилась извести наш народ новым способом. Её глава коварно замыслил объявить себя пророком и создать новую веру, помимо Божественного учения — Торы, и провозгласил публично, что оба учения — от Бога. Целью его было заронить сомнение в сердца наши и посеять в них смятение.

Тора едина, а его учение — её противоположность. Утверждение, что оба учения от единого Бога, направлено на подрыв Торы. Изощренный замысел этого весьма дурного человека отличался необыкновенным коварством: вначале попытаться извести своего врага так, чтобы самому остаться в живых; но если все старания останутся напрасны, предпринять попытку погубить своего врага ценой собственной гибели.

Злоумышленник этот был Йешуа из Ноцрата, [да рассыпятся в прах кости его]^[8]. Он был еврей, ибо, хотя отец его был нееврей и только мать была еврейка, закон гласит, что родившийся от нееврея (даже раба) и дочери Исраэля — еврей^[9]. Имя же, которым его нарекли^[10], потворствовало его безмерной наглости. Он выдавал себя за посланца Божьего, который явился, чтобы разъяснить неясности в Торе, утверждая, что он Машиах, обещанный нам всеми пророками. Его истолкование Торы, в полном соответствии с его замыслом, вело к упразднению её и всех её заповедей и допускало нарушение всех её предостережений. Мудрецы наши, благословенна их память, разгадали его замысел прежде, чем он достиг широкой известности в народе, и поступили с ним так, как он того заслуживал.

Спустя немалое время после его смерти возникла религия, основоположником которой его считают. Она распространилась среди сынов Эйсава^[11], об обращении которых он сам и не помышлял.»

— Рамбам. Послание в Йемен, или Врата Надежды. ч. 1

С. Эфрон (1905): «У христианских народов установилось убеждение, что Израиль остался верен Ветхому Завету и не признал Новый из-за приверженности религиозной к установившимся формам, что в ослеплении своём он не рассмотрел Божественности Христа, не постиг Его. <…> Напрасно установилось понятие, что Израиль не понял Христа. Нет, Израиль понял и Христа, и Его учение в первый же момент появления Его. Израиль знал о Его пришествии и ждал Его. <…> Но он, гордый и своекорыстный, считавший Бога Отца своим личным Богом, отказался признать Сына за то, что пришёл Он взять на Себя грех мира. Израиль ждал личного Мессию для себя только одного <…>»^[12].

Мнение митрополита Антония (Храповицкого) о причинах неприятия Иисуса иудеями (начало 1920-х): «<…> не тольконовозаветные священные толкователи, но и ветхозаветные священные писатели, предсказывая Израилю и даже всему человечеству, светлое будущее, имели в виду блага духовные, а не физические вопреки толкованию позднейших Иудеев и нашего Вл. Соловьёва! <…> Однако современные Спасителю Иудеи не желали стать на такую точку зрения и напряжённо жаждали себе, своему племени, внешнего довольства и славы, и только лучшие из них понимали пророчества правильно <…>»^[13]

Некоторые лидеры иудаизма критикуют церковные организации за их антисемитскую политику. Например, духовный наставник евреев России раввин Адин Штейнзальц обвиняет Церковь в развязывании антисемитизма ^[14].