Процедура сотворения Мира

Песочница, которую мы использовали, была изготов­лена из отполированного алюминия в соответствии с рекомен­дованными М. Ловенфельд размерами (75 х 50 х 7 см), кото­рые наилучшим образом подходят для данного вида деятель­ности. Сама М.Ловенфельд ставила лоток с песком на столы разной высоты, в соответствии с ростом ребенка. Наша песоч­ница была устроена в шкафчике для хранения бумаги, ее по­верхность находилась на уровне пояса ребенка 7-8 лет, ма­ленькие дети работали, стоя на невысокой табуретке или сидя на коленях на стуле. Со старшими детьми и взрослыми особых проблем не возникало. В нашем шкафчике под песочницей имелись полки, на которых можно было хранить инвентарь. Еще одним важным преимуществом являлось наличие вокруг песочницы бортика шириной 6 см, четко ограничиваю­щего поле деятельности ребенка. Большинство детей устраи­вали на этом бортике дорогу. Однако Клифф, чрезвычайно хаотичный ребенок, работал неаккуратно, так что песок постоянно сыпался на пол. Только через несколько месяцев он понял, что это разрешается («Это твой Мир»), и занялся устроением внутренней границы своего Мира. (Это оригинальное использование границы, о котором не упоминает М. Ловен­фельд, натолкнуло меня на размышления о влиянии формы песочницы на результаты труда ребенка. Что, если использо­вать песочницу круглой формы?)

Блестящая гладкая металлическая поверхность под песком может послужить основой для создания рек и морей. Сама М. Ловенфельд снабжала детей настоящей водой. Мы также на­чали с этого, но быстро обнаружили, что дети иногда разводят невообразимую грязь, так что становится невозможно рабо­тать. В дальнейшем вода использовалась лишь для увлажнения песка, чтобы из него можно было лепить элементы ландшафта. В настоящее время в нашей песочнице насыпан тяжелый песок серебристого цвета, который легко лепится при незначитель­ном увлажнении. Детям нравятся небольшие камешки, встре­чающиеся в песке, и они с удовольствием их используют.

По углам лотка, не мешая детям ходить вокруг, располага­ются шкафчики с разнообразными предметами, которые мо­гут стать частью создаваемого ребенком Мира. М. Ловенфельд использовала выдвижные ящики. В нашем случае для этих целей служил школьный шкаф со съемными пластиковыми лотками. Каждый второй лоток был вынут, так что ребенок мог видеть все предметы, которые лежат на каждом из лотков (кро­ме того, четырнадцать лотков имели надписи в соответствии с находящимися на них предметами, но большинство детей, к сожалению, почти не умели читать). Предметы группирова­лись так, чтобы облегчить детям выбор необходимого предме­та. Были выделены следующие группы:

- обычные люди (небольшие куклы представляли людей всех возрастов, в том числе африканского и азиатского происхождения);

- необычные люди (роботы, персонажи Звездных войн, привидения, божества, черти и т. д.);

- воины и военное снаряжение (различные солда­ты, ковбои и индейцы, как правило, с оружием, военные бро­нетранспортеры, танки, луки со стрелами, пистолеты, пушки и т. д.);

- домашние животные (сельскохозяйственные и соб­ственно домашние животные);

- дикие животные (в том числе некоторые насекомые и амфибии, несколько увеличенного размера, так что они напоминали монстров, а также доистори­ческие животные);

- мебель (кукольного размера, включая туа­лет и т. д.);

- предметы домашнего обихода (тарелки с разнооб­разной едой, вазы и горшки с цветами, украшения, кухонная утварь, глиняная и фаянсовая посуда, часы, корзины, светиль­ники, телевизоры, новогодняя елка и практически все, что можно представить у себя дома);

- элементы улицы (тротуары, фонарные столбы, дорожные знаки, включая светофоры);

- из­городи, деревья, стены;

- дороги и реки (полоски зеленого, ко­ричневого и серого картона);

- обычные транспортные средства (легковые автомобили, грузовики, мотоциклы, разнообразные специальные транспортные средства, включая «экстрен­ные» - пожарные и полицейские машины, скорую помощь);

- поезда, пароходы и самолеты (в том числе полицейские и во­енные, а также вертолеты);

- здания (церкви, дома, ветряные мельницы, архитектурные детали - маленькие и без соблю­дения масштаба, но дети обычно не обращают на это внима­ния);

- больничные атрибуты и персонал (кровати, ширмы, ка­талки, операционные столы, прикроватные тумбы, врачи, мед­сестры, пациенты).

Кроме того, на лотках, расположенных на полках сразу под песочницей, были представлены разнообраз­ные материалы, в частности пластилин, воск, а также бусины, небольшие ершики для чистки курительных трубок, малень­кие строительные блоки, дощечки и разноцветные палочки разной длины. Таким образом, ребенок имел возможность со­здать собственное отображение недостающего предмета.

Во время первой встречи с ребенком психотерапевт опи­сывает имеющееся оборудование как особую игру под назва­нием «Сотвори Мир». Ребенку поочередно показывают все лотки с расположенными на них предметами, если же он пытается играть ими, его останавливают со словами: «Позволь мне сначала показать тебе все, что здесь есть». После этого пред­лагают сотворить по своему желанию собственный Мир в песочнице. Как ни странно, но лишь один ребенок задал нам воп­рос: «Какой Мир?» М.Ловенфельд разработала специальные рекомендации по разъяснению ребенку цели сотворения Мира, анализу картины Мира («Picture Thinking») и «наведению мо­стов между двумя Мирами - ребенка и взрослого» (Lowenfeld, 1979). Однако дети, с которыми мы работали, плохо понима­ли такие сложные комментарии, в частности о двух Мирах, детском и взрослом, и мостике между ними, а также о сотворе­нии Мира из песка.

Большинство детей немедленно приступали к делу. В слу­чае промедления или отказа принимались конкретные меры. Так, застенчивому ребенку могла быть предложена помощь: «Давай, я начну. Скажи, что мне делать. Куда мы это поста­вим?» и т. д. Первоначальное сопротивление никак не было связано с конечными результатами сотворения Мира. Клифф, например, привел множество доводов, объясняя свое нежела­ние «играть в эту игру», начиная с того, что «песок может по­пасть в глаза» (в ответ ему напомнили, что его глаза защище­ны очками), и заканчивая тем, что «мне станет скучно, мне все быстро надоедает». Эти возражения дали ценную информа­цию о «я» Клиффа, в котором отобразились представления о нем множества других людей. Мы уверили его в том, что ему не будет скучно, и не ошиблись: в течение года игровой тера­пии его Миры становились все более сложными, цельными и продуманными до мелочей. Было очевидно, что Клифф, как и многие другие дети, обдумывал свои Миры в перерывах между сессиями и часто приходил к нам со словами: «Я знаю, что построю на этой неделе». Большинство детей, с которыми нам пришлось работать, плохо учились в школе (Клифф учился в специальной школе) и заслужили, подобно Клиффу, репута­цию «невнимательных, не умеющих сосредоточиться». Тем более мы были поражены той сосредоточенностью, с которой дети, обычно в течение получаса, создавали свои Миры.

Терапевт просто доброжелательно наблюдает за сотворе­нием Мира, не прерывая и не поправляя ребенка. Некоторые дети комментируют все свои действия, другие говорят о чем-то постороннем. Терапевт внимательно выслушивает все, что говорит ребенок, но в своих комментариях не выходит за рам­ки обычной вежливости. Иногда дети работают молча, в этих случае терапевту следует вести себя тактично и также соблю­дать тишину - поначалу многим это бывает не под силу! В ка­кой-то момент может создаться впечатление, что ребенок за­вершил работу. Если он сам об этом не говорит, терапевт может поинтересоваться: «Ну как, уже закончил?» - и должен быть готов к тому, что ребенок ответит «да», а потом переду­мает и еще несколько минут что-то будет достраивать. В этот момент крайне важно удержаться от комментариев, в том числе одобрительных. Начинающие терапевты склонны тем или иным способом выражать свое позитивное восприятие, напри­мер: «У тебя хорошо получилось» или «Очень красиво». В подобной оценке содержится намек на то, что можно создать и другие Миры, которые не будут красивыми или хорошими. Часто взрослые называют хорошим Мир, изобилующий предметами, что впоследствии может помешать ребенку, если oн захочет выразить свое одиночество.

Итак, психотерапевту следует выражать принятие и инте­рес без ложного энтузиазма. Если попросить ребенка: «Рас­скажи, что происходит в твоем Мире?», то такой вопрос может показаться ему абстрактным. Лучше начать с более конкретных вопросов: «Что происходит здесь?» (указывая на ту или иную сцену), «Что делает этот человек?» и т. д. По нашему опыту, чрезвычайно полезно после вопросов, заданных в настоящем времени, перейти к будущему, говоря о персонажах этого Мира: «А что будет потом? Что собирается делать этот человек?» и т. д. Часто ребенок воспринимает такие вопросы как приглашение передвинуть элементы композиции, что вполне допустимо. Благодаря этому ребенок лучше осмыс­ливает свою работу.

Как будет видно впоследствии, зарисовка или фотография окончательного варианта Мира, созданного ребенком, не бо­лее чем статичная памятка о живом и динамич­ном творении, поэтому важно делать отметки о происходящих в этом Мире изменениях. Например, в окончательном варианте Мир может выглядеть пустым и ненаселенным, но под слоем песка, как следствие природной или техногенной катас­трофы, могут быть погребены люди. Совсем не сложно делать зарисовки или фотографии детских Миров, к тому же ребенок ощущает удовлетворение от ценности созданного им Мира и нашего желания сохранить о нем память. С этой целью можно использовать также компьютерную графику (определенную работу в этом направлении проделала Маргарита Вуд (Marga­rita Wood)), что позволяет рассматривать Мир под разными углами. Еще одно преимущество, ценное для исследователя, но едва ли существенное для практикующего терапевта, состо­ит в возможности вновь обратиться к детским работам в сво­бодное время. Это может быть также полезно и самим детям, которые со временем начинают проявлять интерес к собствен­ным творениям как отражению своих мыслей.

Присутствует ли каким-то образом в детском Мире сам его создатель? Конечно, терапевту хочется это узнать, однако дети редко помещают себя в первый созданный ими Мир. По наше­му мнению, в течение первых двух сессий ребенок адаптиру­ется к игровой терапии, и мы обычно не задаем ему вопроса: «А есть ли ты в этом Мире?». В конце третьей сессии, когда третий Мир почти построен, этот вопрос вполне уместен; не­которые дети дают отрицательный ответ или выражают удив­ление, но большинство твердо заявляют: «Вот я» или, напри­мер, «Я в этом доме». Остается только гадать, знал ли ребенок все это время, что он именно здесь, или просто с готовностью принял наше предложение. После того как этот вопрос впер­вые прозвучал, ребенок, как правило, в дальнейшем без наво­дящих вопросов отводит себе место в каждом созданном им Мире. То есть большинство детей, по-видимому, хорошо от­кликаются на предложение отождествить себя с тем или иным персонажем.