Энгельман и.Е. О давности по русскому гражданскому праву: историко-догматическое исследование

К § 22, на стр. 395

Прямое доказательство, что разъяснением Сената, о порядке удостоверения приобретения права собственности, изложенным в кассационном решении по делу Молошниковой, установлена новая норма, до тех пор не существовавшая, видно из следующего.

Во 2-м изд. моего сочинения я утверждал, что по русскому праву давностью владения не приобретается право собственности, а приобретается, вследствие погашения иска давностью, только защита владения против собственника, а владение так и остается владением. На это учение ополчилось большинство писателей, и наравне с ними Сенат, утверждая, что по действующему праву при давности владения право собственности приобретается в силу самого закона в момент истечения срока давности. Убежденный, что это правило действительно основано на действующем законодательстве, Правительствующий Сенат на основании ст. 9 Уст. Гражд. Суд. выводил из действующих законов порядок удостоверения, приобретенного истечением срока давности в силу самого закона, права собственности. Если бы действительно таково было содержание нашего права, то это должно было обнаруживаться тем, что моментом приобретения права собственности оказался бы момент истечения срока давности. Но что оказалось? Оказалось, как решил сам Сенат, что моментом перехода права собственности считается не истечение срока давности, а ввод во владение на основании владенной записи.

Таким образом, я был прав, утверждая, что право собственности приобретается у нас вводом во владение, а так как до 1872 года ввод во владение по давности не допускался, то в то время право собственности давностью владения не приобреталось и утверждение писателей и самого Сената, что право собственности приобреталось в силу самого закона, является неосновательным. Таким образом, оказывается, что в решении по делу Молошниковой Сенат установил не порядок удостоверения, но порядок приобретения права собственности по давности, т.е. установил новый закон.

Энгельман и.Е. О давности по русскому гражданскому праву: историко-догматическое исследование

К § 26, на стр. 428

15) Годовой и двухлетний срок для требования вознаграждения от почтового ведомства за утрату страховой корреспонденции, первый - по заграничной, второй - для внутренней корреспонденции.

Ст. 356 Почтового устава (т. XII, ч. 1) изд. 1857 года указывает, что почтовое ведомство отвечает за страховую корреспонденцию, причем никакого срока не назначено. Значит, ответственность ее ограничивается 10-летней давностью на основании гражданских законов. Высочайшим повелением 1870 года 23 октября[769] министру внутренних дел предоставлено, в видах скорейшего благоустройства дела, в продолжение трех лет <делать по ближайшему его усмотрению изменения в действующих операциях, правилах и таксах по почтовой части и устанавливать в почтовом деле, в виде временной меры, новые операции, правила и таксы, с тем чтобы такие постановления, объявленные во всеобщее сведение через <Правительственный Вестник>, были обязательны для всех корреспондентов>. Уполномочие это воспоследовавшими Высочайшими повелениями продолжен по сю пору. В 1871 году 12 июня изданы были <временные правила по почтовой части> и ст. 79 для требований о вознаграждении за утрату страховой корреспонденции установлен двухлетний срок. Из текста Высочайшего повеления видно, что уполномочие дано на изменение в операциях, правилах и таксах по почтовой части, но не дано на изменение норм гражданского права.

Ответственность же казны определяется гражданским правом, которое ограничило ее 10-летней давностью. установление же специального срока давности заключает в себе изменение гражданского закона. Поэтому, по началам нашего законодательства, 10-летняя давность не могла считаться отмененной по подобным искам к почтовому ведомству упомянутым постановлением. Дело это получило другой оборот, когда в 1874 году 27 сентября/9 октября русское правительство заключило договор о всемирном почтовом союзе, в котором установлено, что требования о вознаграждении за утрату страховой корреспонденции допускаются лишь в течение одного года. Этот договор ратификован Государем 9 марта 1875 года и поэтому стал в России законом, публикован в Собрании узаконений и помещен в Полном Собрании Законов[770]. Таким образом, для заграничной корреспонденции установлен был новым законом специальный годовой срок давности для требований от почтового ведомства вознаграждения за утрату страховой корреспонденции. Установление этого правила указывало на необходимость узаконить подобный сокращенный срок для внутренней корреспонденции. Однако при издании продолжения Свода Законов 1876 года на новоустановленный международным договором закон не обращено внимания[771]. С другой стороны, в этом продолжении между статьями Почтового устава, измененными временными правилами, не помещена ст. 356. Лишь в продолжении 1893 года она означена измененной временными правилами. Но и здесь измененный текст не помещен. Между тем помещение его в продолжении обязательно. Из этого неполного введения в продолжении Свода Законов следует заключить, что временные правила и по мнению законодательной власти еще не имеют окончательной силы закона. Во всяком случае ими не может быть изменено постановление гражданского права, на изменение которого не дано было уполномочия.

По иску, возникшему против почтового ведомства, общее собрание 1-го и кассационных департаментов Правительствующего Сената 20 мар-та 1900 г. N 5 решило, что двухгодичный срок, установленный правилами по почтовой части, для заявления об утрате страховой корреспонденции (ст. 771 и 772 общих постановлений и распоряжений по почтовой части), отменяет общий срок исковой давности для исков к казне о вознаграждении за утрату упомянутой корреспонденции - в виду силы и значения вообще тех постановлений и распоряжений по почтовой части.

В обоснование этого положения изъясняется, что по Высочайшему повелению 23 октября 1870 года (2-е Полн. Собр. Зак. N 48837) предоставлено министру внутренних дел, в продолжение 3 лет <делать изменения в действующих операциях, правилах и таксах по почтовой части и устанавливать в почтовом деле, в виде временной меры, новые операции, правила и таксы с тем, чтобы такие постановления, объявленные во всеобщее сведение чрез <Правительственный Вестник>, были обязательны для всех корреспондентов>. Изданные на сем основании <временные постановления по почтовой части> были опубликованы в <Правительственном Вестнике> 1871 года N 189. Затем по новым Высочайшим повелениям упомянутые права предоставлены министру внутренних дел на новые сроки. В продолжениях 1876 и 1893 годов указаны те статьи Устава почтового, которые отменены, заменены или изменены временными правилами. Из ближайшего рассмотрения статей сборника постановлений и распоряжений по почтово-телеграфному ведомству 1885 года, в составе которого введены были временные постановления по почтовой части 12 июня 1871 года, <усматривается, что все содержащиеся в них правила несомненно относятся к числу действовавших уже в почтовом ведомстве операций, правил и таксы или вновь установленных в пределах деятельности того же ведомства>. В частности, правила 771, 772 и 773 представляются прямым дополнением и развитием недостаточно определенных постановлений ст. 354 и 356 Уст. почт. (ч. 1 т. XII, Св. Зак. изд. 1857 г.) и введены в целях усовершенствования и единства порядка удовлетворения, однообразного для всех местностей Империи двухгодичного срока заявления этих претензий, отсутствие какового срока в действующих до того правилах Уст. почт. несомненно затрудняло не только своевременное собирание сведений о действительной утрате корреспонденции, но и вместе с тем при различии существующих для некоторых губерний законов о давности нередко могло лишать почтовое ведомство возможности осуществить принадлежащее ему право возмещения своих убытков с виновных в утрате.

Ввиду изложенного, Сенат признал, что ст. 771-773 утверждены министром в пределах предоставленной ему власти, а потому и должны иметь силу особого узаконения, отменяющего применение действующих по тому же предмету законов общих (ст. 70 Осн. Зак.).

Решение это и в особенности его обоснование возбуждает разные недоумения.

Понятно, что после установления однолетнего срока для заграничной корреспонденции необходимо было установление краткого срока для внутренней корреспонденции. Но временными правилами таковой по действующим законам не может быть установлен, как выше изложено. Соображения же Сената о пользе и удобствах нового правила суть соображения законодательные, de lege ferenda, а не судебные, de lege late. Утверждение, что правила ст. 771 изданы в пределах власти, предоставленной министру внутренних дел Высочайшими повелениями, не согласно, как мы выше видели, с прямым содержанием этих Высочайших повелений. Сенат, далее, указывает на введение временных правил в продолжение Свода Законов, но и это не доказывает, что правило ст. 771 Сборника этим получило силу в отмену норм гражданского права.

печатается по: Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: Историко-догматическое исследование. Издание третье <вестника права>. СПб., 1901.

Примечания:

[769] 2-е П. С. З. N 48837.

[770] N 54789.

[771] Вообще у нас при составлении продолжений к Своду Законов обращается мало внимания на международные трактаты, которые, однако, в новейшее время нередко заключают в себе важные изменения в действующих законах.