3. Объективные и субъективные признаки соучастия в преступлении.

Объективные признаки:

- множественность лиц (субъектов!) (мин 2)

- совместность действий (взаимосвязанность действий отдельных участников; помощь, весомый существенный вклад каждого, наличие единого общего для всех преступного результата)

Субъективные признаки:

- умышленная форма вины

Умысел охватывает характер преступления, осознания совместности (двусторонн./односторонн.)

Рарог считает, что умысел только прямой в соучастии (совместность действий).

1) Два объективных признака: участие в преступлении двух или более лиц и совместность участия;

2) Два субъективных признака: умышленное участие и участие в умышленном преступлении.

4. Неосторожное сопричинение.

«Неосторожным сопричинением вреда признается совместное участие двух или более лиц в совершении деяния, повлекшего по неосторожности наступление единых общественно-опасных последствий, предусмотренных настоящим Кодексом»; Мелешко

Множественность же лиц в преступлении без признаков соучастия — правовое явление, которое в одних случаях принципиально отличается от соучастия (например, недоносительство), а в других — имеет черты сходства с соучастием (например, неосторожное сопричинение в преступлениях, совершаемых по легкомыслию).

К множественности лиц в преступлении без признаков соучастия можно отнести, во-первых, неосторожное сопричинение, во-вторых, традиционные виды прикосновенности к преступлению (недоносительство, попустительство, укрывательство), в-третьих, участие нескольких лиц в двусторонних преступлениях (например, дача взятки, получение взятки, посредничество во взяточничестве), в-четвертых — иные виды прикосновенности к преступлению.

Первый тип неосторожного сопричинения существенно отличается от соучастия: хотя последствия и наступают от совместных неосторожных действий (бездействий) двух или нескольких лиц, между неосторожными сопричинителями может отсутствовать не только двусторонняя, но и односторонняя субъективная связь. Для второго типа теоретическая модель совместности неосторожного сопричинения может быть очень похожа на соучастие по фактическим обстоятельствам. Дело в том, что соучастие в умышленном преступлении возможно независимо от того, каким образом сконструирована объективная сторона: соучастие возможно, как в преступлении с формальным, так и в преступлении с материальным составом. И таким образом умышленное совместное участие может заключаться именно в сознательном и волевом выполнении самого деяния несколькими соисполнителями, либо в способствовании его совершению, либо в подстрекательстве к его совершению, либо в организации его совершения, при выполнении деяния одним исполнителем. Неосторожные последствия такого преступления не являются предметом совместного умысла, тем не менее ответственность за их наступление может быть возложена на нескольких соучастников. Например, виновные в изнасиловании группой лиц вполне могут нести ответственность за неосторожные последствия этого преступления. Эта модель вполне сопоставима с неосторожным сопричинением, поскольку неосторожные преступления по схеме их совершения могут быть абсолютно аналогичны рассмотренной ситуации: действие совершается совместно и осознанно, а последствия либо не предвидятся, либо имеется расчет на их предотвращение. По фактическим обстоятельствам, в которых совершается совместное деяние, в отдельных случаях можно говорить о полной аналогии с соучастием. Принципиальное же отличие в юридической оценке (констатация отсутствия соучастия) обусловлено лишь тем, что само по себе умышленно и совместно совершенное деяние не признается в уголовном законе в качестве преступления, а становится преступлением лишь при наличии неосторожно причиненных последствий. Формально-логически одни и те же действия нескольких лиц можно признавать либо соучастием, либо неосторожным сопричинением в зависимости от того, какой юридический статус мы придадим совершенному ими деянию без учета причиненных последствий: если признаем его преступлением — они соучастники, если нет — лишь неосторожные сопричинители. Тем не менее, включение неосторожного сопричинения в институт соучастия не целесообразно по следующим основаниям: 1) неосторожное сопричинение не всегда предполагает умышленное совершение совместных и согласованных действий, 2) институт соучастия, несмотря на огромное количество исследований, обширную правоприменительную практику, большое количество законодательно закрепленных норм, до сих пор находится в стадии осмысления научным сообществом, а потому расширение сферы исследования вряд ли сможет приблизить нас к завершению активной научной полемики и выработке более или менее общего взгляда на институт соучастия и механизм применения его норм.

5. Групповой способ совершения преступления (группа лиц и группа лиц по предварительному сговору как признак квалифицированного состава преступления): понятие, соотношение с институтом соучастия, уголовно-правовое значение.

ГРУППА ЛИЦ

Законодатель определяет группу лиц как двух и более соисполнителей без предварительного сговора, участвовавших в совершении преступления. Отсутствие предварительного сговора не означает отсутствие вообще какой бы то ни было договоренности о совместности совершения преступления. Сговор может состояться в процессе выполнения объективной стороны. Понятие «сговор» не надо понимать буквально. В большинстве случаев он имеет именно вербальное выражение, однако взаимное согласие может вытекать и из простого факта осведомленности соучастников о действиях друг друга, при том, что их действия являются слаженными и направлены к общему результату. Это можно назвать сговором, вытекающим из конклюдентных действий соучастников. Например, один из соучастников пытается преодолеть сопротивление потерпевшей, для того, чтобы совершить изнасилование, а второй подходит и молча хватает потерпевшую за руки, лишая ее возможности сопротивляться. Надо, правда, при этом иметь в виду, что решение вопрос об эксцессе при отсутствии вербально выраженного согласия может быть существенно затруднено. Выводы о том, что охватывалось сознанием каждого из соучастников в таком случае можно сделать лишь на основе тщательного изучения и оценки всех фактических обстоятельств, установленных по делу.

Но оценивая группу лиц без сговора как наименее опасную форму соучастия, надо понять, какого рода договоренности можно считать предварительным сговором на совершение преступления. Иначе можно поставить вопрос так: когда предварительная договоренность повышает степень общественной опасности настолько, что этот факт приобретает существенное юридическое значение для разграничения двух форм соучастия? Очевидно, что не столь важно состоялся ли сговор в процессе выполнения объективной стороны, либо непосредственно перед началом ее выполнения. В любом случае такой сговор означает лишь минимальную степень согласованности действий соучастников, которые не имели достаточного времени для подготовки к преступлению и координации своих действий. Более правильным было бы считать сговор предварительным лишь в том случае, если он возник на стадии приготовления к преступлению.

Соисполнительство, исходя из сложившейся судебной практики, можно понимать в узком и широком смысле. Соисполнительство в узком смысле — выполнение именно тех действий, которые включены законодателем в объективную сторону конкретного состава преступления.

Однако судебной практикой и теорией уголовного права выработано более широкое понятие соисполнительства. В теории принято говорить о техническом разделении ролей, не требующем при квалификации ссылки на соответствующую часть ст. 33 УК РФ.

Если бы соисполнительство понималось буквально, то формальные границы оценки были бы точно очерчены. Если же соисполнительство понимается в широком смысле (с включением в число исполнителей и соучастников с техническим разделением ролей), то границы судейского усмотрения существенно расширяются. Анализ судебной практики показывает, что соисполнительство в широком смысле ограничивается общими для всех судов пределами лишь в том случае, если существуют разъяснения на уровне постановления Пленума ВС. Причем, надо отдать должное Верховному Суду: за самим себе поставленные границы он уже не выходит. Но для судов нижестоящих разрешение вопроса о техническом разделении ролей не является таким однозначным. К тому же Пленум разъясняет пределы расширения понятия соисполнительства лишь для убийства, кражи, грабежа и разбоя. А вопрос о признании технического разделения ролей соисполнительством является более общим. Таким образом, правоприменитель должен в каждом конкретном случае соучастия решить, можно ли действия соучастника не выполняющего объективную сторону преступления в буквальном смысле считать техническим разделением ролей, которое не требует юридической оценки по ст. 33 УК РФ, или же считать такие действия выполнением определенной роли в юридическом смысле? Например, если соучастник не принимает участия в применении насилия к потерпевшей, но сначала приносит наручники, чтобы исполнитель смог пристегнуть руки потерпевшей к батарее, а потом, видя, что она еще продолжает оказывать сопротивление, дает ему марлю, пропитанную хлороформом, для усыпления потерпевшей, чтобы исполнитель мог довести изнасилование до конца, нужно ли его считать соисполнителем, выполнившим «техническую» роль, либо его следует признать пособником? Неясно и то, можно ли применять по аналогии рекомендации Пленума по квалификации группы лиц при убийстве к групповому причинению, например, тяжкого вреда здоровью? Надо ли считать соисполнителем того, кто удерживал потерпевшего, если сам вред здоровью причинялся только вторым соучастником? Из ч. 2 ст. 3 УК РФ мы знаем, что применение уголовного закона по аналогии не допускается. А применение положений Пленума допускается? Таких вопросов можно поставить очень много. Если разбирать возможные варианты соучастия без предварительного сговора на примере разных составов преступлений, предусмотренных Особенной частью, круг их будет бесконечно широк.

Но весь этот бесконечный круг вопросов обусловлен всего лишь одним признаком группы лиц: соисполнительство. Если для признания соучастников группой не требуется устанавливать факт соисполнительства, то не требуется и никаких теоретических схем, которые мало понятны практическим работникам. Не нужно никакой градации на техническое разделение ролей и разделение ролей, имеющее юридическое значение, поскольку это становится не важным для квалификации. Само по себе участие двух и более лиц без сговора образует группу и дает основания для квалификации действий всех соучастников как совершенных группой лиц без сговора. А роли можно учитывать лишь при дифференциации ответственности каждого соучастника.

В группе лиц без сговора, в отличие от группы с предварительным сговором все соучастники собраны вместе в момент выполнения объективной стороны преступления, а значит, и принимают непосредственное участие в совершении преступления. Хотя, с учетом того, что появляются все новые и новые технические устройства, можно предположить, как достаточно распространенный вариант соучастия в будущем, дистанционное интерактивное соучастие, когда, например, действия соучастников координируются по громкой связи, а сам «координатор» наблюдает за происходящим в режиме реального времени при помощи камеры мобильного телефона другого соучастника, находящегося на месте совершения преступления.

Таким образом, действующая редакция ч. 1 ст. 35 УК РФ позволяет нам квалифицировать преступления как совершенные группой лиц без предварительного сговора в трех случаях: 1) при наличии двух и более соисполнителей в узком смысле; 2) при наличии двух и более соисполнителей в широком смысле (с техническим распределением ролей) при совершении убийства, кражи, грабежа, разбоя, если соучастники не вышли за пределы «технического распределения ролей», определенного Пленумом ВС РФ 3) при наличии двух и более соисполнителей в широком смысле при совершении иных преступлений с условием, что границы «технического распределения ролей» суд устанавливает самостоятельно в каждом конкретном случае.

Наиболее оптимальным же решением всех вопросов квалификации действий соучастников без предварительного сговора было бы исключение из ч. 1 ст. 35 УК РФ указания на соисполнительство.