Группа лиц по предварительному сговору

Требование установить наличие двух и более соисполнителей для квалификации преступления как совершенного группой лиц по предварительному сговору давно уже стало общим местом как в теории, так и в практике применения уголовного закона. Хотя этот признак и никак не следует из буквального толкования ч. 2 ст. 35 УК РФ. Признак соисполнительства выводится из системного толкования ч. 2 ст. 35 УК РФ на основе положений ч. 1 ст. 35 УК РФ. Логично, в таком случае, было бы предположить, что и организованную группу надо понимать как двух и более соисполнителей в буквальном смысле, не называя, как это происходит в судебной практике в настоящее время, любых участников организованной группы исполнителями, несмотря на то, что объективная сторона преступления ими не выполнялась. Но в вопросах квалификации соучастия и практика, и теория весьма далеки от единой логики. А потому — для группы лиц по предварительному сговору требуется наличие минимум двух соисполнителей в буквальном смысле, а для организованной группы всех ее участников мы считаем соисполнителями независимо от их фактической роли.

Для группы лиц по предварительному сговору существует точно такая же проблема квалификации как и для группы лиц: отсутствие четких критериев для оценки соисполнительства в широком смысле с «техническим распределением ролей», а, во-вторых, ограничение понятия группа лиц по предварительному сговору рамками соисполнительства, не позволяет дать справедливую юридическую оценку соучастию с предварительным сговором при отсутствии соисполнительства.

Утвердившееся в теории и практике представление о том, что опасность совместного совершения преступления повышается лишь при соисполнительстве, во-первых, не соответствует жизненным реалиям, поскольку безо всяких глубоких научных обобщений, а просто проявив элементарную наблюдательность, можно понять, что для повышения эффективности совместной деятельности совершенно не обязательно «соисполнять», а достаточно распределить роли, а, во-вторых, именно в силу непонимания этих жизненных реалий, факт соучастия не получает должной правовой оценки.

Например, два человека решили наколоть дров, но при этом собственно колоть дрова умеет хорошо только один из них. Надо ли им быть соисполнителями в этом деле и колоть дрова по очереди? Или более эффективной их деятельность будет, если один будет ставить полено (выполнять функцию неквалифицированного пособника), а другой раскалывать его? И еще один вопрос: справится ли тот, кто умеет колоть дрова, с поставленной задачей один более успешно? Вопреки здравому смыслу, основываясь на логике признания опасности группы лишь при наличии соисполнительства, мы должны ответить на эти вопросы так: 1) чтобы их деятельность была максимально эффективной, дрова им надо колоть обязательно по очереди, поскольку соисполнительство всегда эффективнее разделения ролей; 2) эффективность работы двоих с разделением ролей равна эффективности работы одного безо всякой помощи.

Если несостоятельность какой-либо идеи не является очевидной при ее элементарном рассмотрении, то для уяснения ее несостоятельности надо довести эту идею до абсурда, применительно к конкретной жизненной ситуации.

Элементарная логика рассуждений, исходя из многообразия возможных ситуаций человеческого взаимодействия, такова: в одном случае более эффективным будет соисполнительство, а в другом — соучастие с разделением ролей. Но в любом случае совместное взаимодействие, как правило, бывает более эффективным по сравнению с индивидуальной деятельностью. А значит, непризнание повышенной опасности соучастия в случае распределения ролей есть отрицание очевидного.

Жизнь устроена таким образом, что люди в совместной деятельности восполняют недостатки друг друга.

В одном случае требуется восполнить недостаток физической силы единоличного исполнителя — нужен такой же соисполнитель (например, вынести тяжелый сейф), в другом случае физическая помощь не требуется, но пособник передает исполнителю ключ, с помощью которого можно открыть дверь и совершить кражу, не привлекая излишнего внимания. При каких-то обстоятельствах нет времени на совершение всех необходимых подготовительных действий в одиночку и требуется участие пособника, который взял бы на себя часть функций. В иной ситуации у исполнителя отсутствуют необходимые навыки для совершения преступления и ему требуется пройти курс подготовки у опытного в этом деле специалиста. Исполнитель может не обладать необходимыми интеллектуальными способностями для того, чтобы продумать как лучше совершить преступление и скрыть его следы и ему требуется организатор. В свою очередь может оказаться так, что организатор способен разработать план, но не может найти соучастников, поскольку не является коммуникабельным человеком и он использует подстрекателя, который находит исполнителя.

Таких вариантов взаимодействия можно смоделировать сотни и тысячи. Все это говорит о том, что повышенная опасность соучастия обусловливается всегда самим наличием двух и более лиц в совершении преступления, а не тем, что все эти лица являются соисполнителями.

В конце концов, между группой по предварительному сговору и организованной группой четкая граница существует лишь на страницах уголовного кодекса, где для организованной группы законодатель предусмотрел такой признак как «устойчивость». В практике же встречаются случаи, когда, несмотря на неоднократное совершение преступлений соучастниками, в одном и том же составе их не признают организованной группой. И можно ли сказать, что в том случае, когда они распределили роли таким образом, что объективную сторону всегда выполняет только один из соучастников, несмотря на количество совместно совершенных ими преступлений, повышенная общественная опасность отсутствует?»

«Буквальное толкование ч. 2 ст. 35 УК РФ не позволяет сделать однозначного вывода о том, что соучастие в форме группы лиц по предварительному сговору может иметь место лишь при наличии двух и более соисполнителей. Вместе с тем, практика применения закона такова, что и в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ119, и в приговорах по конкретным делам неоднократно указывалось, что группу лиц по предварительному сговору могут образовывать лишь два соисполнителя и более. Эта позиция является господствующей и в науке уголовного права.

Существует в науке и иная позиция. Например, профессор Н. Г. Иванов полагает, что «деяние должно быть квалифицировано как совершенное группой вне зависимости от выполняемых соучастниками ролей». Данное мнение поддерживается и другими учеными.

Если считать, что факт совершения любого преступления в соучастии всегда свидетельствует о большей степени общественной опасности содеянного, а потому для соучастников всегда следует усиливать уголовную ответственность либо в рамках квалификации, либо при назначении наказания, то сложившаяся судебная практика (на уровне Верховного Суда РФ) представляется не совсем верной. Более логичной кажется как раз позиция судов первой инстанции, которые часто исходят из того, что группа лиц по предварительному сговору не обязательно требует факта соисполнительства.

Представляя группу лиц по предварительному сговору как двух и более соисполнителей, мы оставляем за рамками четырех законодательно закрепленных форм соучастия все случаи соучастия с предварительным сговором, когда роли распределены, исполнитель преступления действует в одиночку, а степень организованности соучастников не позволяет считать их организованной группой. А раз соучастие не вписывается в рамки группы лиц по предварительному сговору, то и усилить ответственность ни при квалификации, ни при назначении наказания нельзя.

Из этого тезиса прямо вытекает следующий вывод: соучастие с предварительным сговором с распределения ролей соучастников при условии отсутствия признаков организованной группы и при условии выполнения объективной стороны преступления лишь одним исполнителем менее опасно, чем преступление, совершенное группой лиц без предварительного сговора, и соответствует по степени общественной опасности преступлению, совершенному единолично без каких бы то ни было соучастников. Вряд ли такое утверждение можно считать истинным. Но оно в полной мере соответствует сложившейся судебной практике.

Справедливости ради следует заметить, что Верховный Суд РФ, очевидно, осознает невозможность последовательно придерживаться своей позиции, а потому в постановлениях Пленума, оставаясь на позициях ограничительного толкования группы лиц по предварительному сговору как соисполнительства он вынужден расширительно толковать само понятие «соисполнительство», включая в него действия, явно выходящие за рамки объективной стороны тех преступлений, о которых эти постановления говорят. Например, признание соисполнителем соучастника в убийстве, который «подавлял сопротивление потерпевшего, лишал его возможности защищаться», не соответствует традиционным представлениям об исполнителе как лице, непосредственно выполняющем объективную сторону преступления. Буквальное понимание действий, составляющих объективную сторону убийства, предполагает, что эти действия должны находиться в прямой причинной связи с наступлением последствий. Вряд ли можно установить прямую причинную связь между удержанием жертвы и последствиями в виде смерти. Значит фактически действия пособника в соответствии с рекомендацией Пленума должны быть оценены как соисполнительство. Вопрос еще более запутывается в том случае, если, например, соучастница подмешивает снотворное (что, безусловно, лишает потерпевшего «возможности защищаться»), а другой соучастник убивает жертву. Будут ли они соисполнителями? Верховный Суд, применительно к грабежу и разбою предлагает считать нападением (т. е. физическим насилием) введение в организм потерпевшего различных препаратов. Можно ли такую рекомендацию Пленума применять к убийству?

Ограничительное толкование понятия «группа лиц по предварительному сговору» и одновременно расширительное толкование соисполнительства, безусловно, приближают толкование нормы к ее истинному буквальному значению. Однако гораздо проще было бы отказаться от ограничительного толкования группы лиц по предварительному сговору. В этом случае отпала бы необходимость и в расширительном толковании соисполнительства.

Это соответствовало бы истинной воле законодателя и позволило бы во всех случаях учитывать факт соучастия как обстоятельство, повышающее степень общественной опасности содеянного. Позиция о возможности соучастия в форме группы лиц по предварительному сговору в том числе и без соисполнительства представляется более предпочтительной.

Подводя итог, можно сказать следующее. На сегодняшний день и теория и практика признают необходимость считать группой лиц по предварительному сговору лишь соисполнителей. Никакой серьезной аргументации в поддержку этой идеи не приводится. Просто это утверждение повторяется как аксиома и тиражируется в учебниках, пособиях, приговорах.

Но, как известно, и теория и практика могут меняться, поскольку и теорию, и практику создают люди. Возможно, эти изменения предстоит сделать именно тем, кто сейчас только изучает уголовное право.