Глава 4. Мотивация научного творчества § 1. Познание и мотивация

В объекте исследования научного творчества различают два в реальности нераздельных аспекта: познавательный и мотиваци-онный. Поскольку весь смысл деятельности ученого заключен в производстве нового знания, внимание привлекают прежде все­го познавательные механизмы этой деятельности. В настоящее время дискуссии ведутся преимущественно по вопросам, каса­ющимся специфически творческих компонентов мышления, роли интуиции как особого проявления умственной активности, эв­ристик как интеллектуальных приемов и стратегии решения но­вых познавательных задач и т. п.

Подобно любому другому виду труда, добывание истины не­возможно без участия в этом труде субъекта, являющегося не только когнитивной системой, но и системой, которая непре­рывно питает "энергией" весь процесс познания, распределяя эту энергию соответственно принятой мотивационной шкале. Роль мотивации ярко выступила при первых же попытках изу­чить личность ученого, выяснить, используя клинические мето­ды, какие причины влияют на выбор научной карьеры, побуж­дают принять на себя определенные роли в научном сообществе (например, роль "чистого" исследователя или организатора на­уки) и т. д. В поисках признаков, по которым высокотворческих ученых можно было бы отличить от ученых, не имеющих выда­ющихся открытий, некоторые психологи приходят к выводу, что различия следует отнести прежде всего за счет мотивации (а не особой умственной одаренности). Творческие ученые, доминан­тные и инициативные, обладают* большей мотивацией по отно­шению к интеллектуальному успеху.

Среди мотивов научной деятельности решающая роль при­знается не столько за "чистой", отрешенной от личных интере­сов любознательностью, сколько за "мотивом достижения" — стремлением к успеху, к достижению цели.

15* 227

Этот мотив был подвергнут всестороннему исследованию в работах Маклеланда, трактующего его (мотив достижения) в ка­честве глубинного фактора, свойственного как ученым, так и деловым людям. Важность мотивации была вскрыта и в работах Анны Роу, использовавшей личные интервью и проективные тесты для определения психологических свойств, являющихся общими для творческих ученых. Наиболее значимой из таких свойств оказалась "сильная мотивация" (Роу связала "сильную мотивацию к успеху" с действием компенсаторных механизмов:

она возникает из-за отсутствия чувства безопасности).

Чамберс, обследовавший 740 ученых (400 химиков и 340 пси­хологов) в надежде установить признаки, по которым творчес­кие работники могут быть отличены от нетворческих, пришел к выводу, что первые более сильно мотивированы по отношению к интеллектуальному успеху как в данный период времени, так и на предшествующих ступенях обучения (Chambers,1967). Этот признак доминирования "интеллектуальной потребности" (drive) над другими мотивами столь значителен, что он может быть, по мнению автора, использован с целью отбора истинно творчес­ких работников. Менее творческий ученый занят преимуществен­но тем, чтобы найти "удобный" случай соединить исследова­тельскую работу с преподаванием и выполнением администра­тивных обязанностей, тогда как определяющий выбор для твор­ческого ученого состоит в том, чтобы проводить реальное твор­ческое исследование и находить для себя интересные проблемы.

Важное значение придается фактору мотивации и в социаль­но-психологических исследованиях научных коллективов (ма­лых групп). Здесь выступают свои проблемы, отражающие свое­образие организации и разделения труда в современной "боль­шой науке", строящейся по типу индустриального производства.

В этих условиях изменяется и характер мотивации. Незави­симое следование собственным идеям может оказаться несов­местимым с запросами "научного предприятия". Путь, выбира­емый ученым, определяется теперь не только внутренним раз­витием его мысли, но и сложной сетью связей с другими людь­ми, необходимостью рисковать (учитывая высокую стоимость научного оборудования) материальными ресурсами учреждения и т. д. Вместе с тем отказ ученого от свободного развития своих идей парализует главный "жизненный нерв" творчества. "Коле­са ума" начинают вращаться вхолостую или давать стандартные продукты. Мотивационные факторы (подчинение интеллекта внешним по отношению к познавательным интересам личности задачам, стремление избежать риска) оказывают губительное влияние на работу умственного механизма. Авторы исследова-

228

ния "Ученые в организациях", проанализировав мотивацией -ные аспекты деятельности более чем тысячи американских уче­ных, приходят к выводу, что научным работникам должна быть предоставлена свобода выбора направления. Лучшая мотивация создается, когда ученый является внутренне детерминирован­ным, поскольку опора на самого себя есть сердцевина творче­ства (Пельц, Эндрюс, 1973).

В психологической и социологической литературе быстро на­капливается обширный материал о мотивационной стороне жиз­ни ученых. Однако, несмотря на то что "мотивология" творче­ства уже поглотила немало усилий, она все еще остается слабо разработанным направлением. Вместе с тем следует подчерк­нуть, что изучение мотивации деятельности ученых складывает­ся обособленно от другого русла в исследованиях творческих актов, для которых, как указывалось, характерна сосредоточен­ность на познавательных моментах — интуиции, эвристиках, озарении, инсайте и т. п. В итоге зарождение и укрепление инте­реса к мотивации научной деятельности не преодолело, а усугуби­ло обособленность ее мотивационного и интеллектуального пла­нов, сделав очевидным, что нужны новые подходы к проблеме.

Слабые стороны в исследованиях мотивации научного твор­чества обусловлены многими причинами. Прежде всего дают себя знать следы традиционных феноменологических влияний: вы­воды о побуждениях ученого строятся главным образом исходя из его собственного отчета о них. Информация, содержащаяся в ответах на вопросы интервью и анкет, рассматривается как на­дежный (а иногда как единственно возможный) источник све­дений о мотивах. Анкета, например, требует сообщить, над ка­кими проблемами охотнее работает ученый: выдвинутыми ли руководителем научно-исследовательской группы или подска­зываемыми практикой, зародившимися в результате развития соб­ственной мысли или почерпнутыми из литературы и др.

В итоге обработки анкетных данных методами факторного анализа делается вывод о преимуществе внутренних стимулов перед внешними, об отрицательном или положительном отно­шении к идеям руководителя и т. д. Сходным образом извлека­ются данные об ориентации ученого на науку "вообще" или на свое учреждение, о его склонности к определенному стилю ис­следования (например, стремление к возможно более широкому охвату новой области либо, напротив, предпочтение конкрет­ной "устоявшейся" проблемы). Хотя такого рода эмпирический материал отражает реальные мотивационные тенденции (и по­тому его сбор вовсе не является напрасным), он сам по себе недостаточен, чтобы вскрыть истинные источники мотивации,

229

подспудные процессы, которые детерминируют выбор ученым проблемы и направления, определенного стиля исследований, его ориентацию на тот или иной комплекс идей и т. д.

Изучение (по аналогии с "общественным мнением") "науч­ного мнения" несомненно полезно для выяснения характера представлений ученых о самих себе, о том, как они оценивают сильные и слабые стороны своих коллег, в какой последова­тельности располагают по научной значимости различные тру­ды и т. д. Но, обсуждая вопрос о мотивах, мы лишь тогда смо­жем придать ему серьезное значение, когда от сбора мнений перейдем к анализу реалий. Анализ же этот по необходимости выводит за пределы представлений субъекта о собственной мо­тивации, за пределы его самоотчета, каким бы искренним он ни был. Высказывания ученых о механизмах и стимулах их творче­ства нельзя принимать на веру не в силу того, что реальность может оказаться в них деформированной под влиянием личнос­тных установок, но прежде всего из-за того, что авторы самоот­четов не располагают специальным понятийным и методичес­ким аппаратом, позволяющим исследовать эту реальность.

Это относится не только к высказываниям ученых, не имею­щих профессиональной психологической подготовки и потому вынужденных руководствоваться житейскими представлениями о поведении и его побудительных силах, но точно в такой же степени и к специалистам по изучению психической жизни.

В свое время К. Марчесон организовал издание серии авто­биографий известных современных психологов. Среди авторов были представлены ученые, с именами которых связаны круп­ные достижения в разработке проблем мотивации (Торндайк, Толмен, Халл, Юнг и др.). Они, однако, не смогли удовлетво­рить пожелания Марчесона и сообщить о методах и мотивах своего творчества. Из своих научно-психологических знаний о поведении им не удалось извлечь никаких преимуществ по срав­нению с теми, кто этими знаниями не обладал. "Вероятно, на мои интересы и понятия, — писал, например, Э. Толмен, — оказала влияние структура моей личности, но какого рода здесь взаимосвязи — лежит за пределами моей способности их обна­ружить" (Murcheson,1936, р. 329).

Автобиографии, изданные Марчесоном, представляют боль­шой интерес, но они не.в меньшей степени нуждаются в специ­альной научно-психологической интерпретации, чем любые дру­гие автобиографические сведения.

Мотивационные отношения на уровне научного творчества отличаются от отношений, которые складываются на других, бо­лее элементарных уровнях организации мотивации и поведения

230

в целом (т.е. на тех уровнях, изучение которых прославило ука­занных выше психологов), и требуют специальных знаний и ме­тодов, разработать которые призвано новое науковедческое на­правление — психология науки, исследующее функции субъекта творческой деятельности (индивида или малой группы) в соци­альном организме "большой науки".