Глава II. Институт процессуальных сроков: основные положения § 1. Понятие процессуальных сроков
1. Понятия "время" и "срок". Сроки в системе юридических фактов
Будучи одной из важнейших категорий формальной логики, понятие представляет собой форму мышления, отражающую предметы и явления в их общих и существенных признаках *(187). Понятие выступает как одна из основных форм научного познания действительности. Каждой науке присущ свой понятийный аппарат - более или менее стройная система понятий, которыми данная наука оперирует в познании предметов и явлений действительности. Не являются исключением и понятия юридической науки и ее отдельных отраслей.
В процессе исследования института процессуальных сроков в гражданском процессуальном и арбитражном процессуальном праве возникает необходимость раскрыть содержание общего понятия "срок", чтобы затем на этой основе, продвигаясь от общего к частному, перейти к понятию правового, а затем и процессуального срока. Для того, чтобы дать определение понятию "срок", требуется, в свою очередь, обратиться к содержанию понятия "время", более общему по отношению к понятию "срок", поскольку без выявления сущности данного понятия невозможно логически корректно определить понятие "срок", а значит, и понятие "процессуальный срок".
Целью всех перечисленных логических операций является установление существенных признаков процессуальных сроков, совокупность которых позволит дать унифицированное определение понятия "процессуальный срок" в гражданском процессуальном и арбитражном процессуальном праве.
Обратимся к понятию "время". С философской точки зрения, время суть одна из основных - наряду с пространством - форм существования материи, характеризующаяся такими общими свойствами, как длительность и последовательность смены состояний, и такими специфическими свойствами, как одномерность, асимметричность, необратимость и, наконец, изотропность. Время всеобще и бесконечно. Материя не может существовать иначе, как во времени, равно как и существование времени немыслимо вне материи. Философия трактует время как длительность процессов, с одной стороны, и как порядок последовательности явлений - с другой. При этом "определение времени через длительность и последовательный порядок явлений указывает на наличие соответственно количественной и качественной стороны времени" *(188).
Время неразрывно связано с движением, с диалектической точки зрения понимаемым как процесс развития, субстанциональное изменение (становление) предметов и явлений, а не простое перемещение их в пространстве. Интересно, что само слово "время" в русском языке берет начало от древнерусских "веремень", "веремя", что значит "вращение, коловращение" *(189). Связь времени с движением следует отметить особо. В настоящей работе объектом специального исследования является институт таких отраслей юридической науки, как гражданское процессуальное и арбитражное процессуальное право, а всякий процесс, в том числе гражданский и арбитражный, представляет собой в известной степени движение. В нашем случае это движение гражданского или арбитражного дела по соответствующим стадиям судопроизводства, и это движение так же, как и любое другое, протекает во времени. К слову, сам законодатель оперирует термином "движение". Так, действующему гражданскому процессуальному законодательству известен институт оставления искового заявления без движения (ст. 136 ГПК РФ 2002 г.). Институт оставления искового заявления без движения стал новеллой действующего АПК РФ 2002 г. (ст. 128).
Время объективно: оно течет независимо от воли и сознания человека. Человек сам существует во времени, он не может остановить его течение и тем более противопоставить ему свою деятельность. Вместе с тем, по словам В.П. Грибанова, человек активно использует время: приурочивая осуществление той или иной своей деятельности к определенному моменту во времени или к определенному отрезку времени, он может устанавливать для этого определенные сроки *(190).
Следует отметить, что из понятий "время" и "срок" именно последнее имеет значение для юридической науки *(191). Соотношение данных понятий детально анализировали В.П. Грибанов *(192), Е.А. Суханов *(193), рассматривали в работах О.А. Красавчиков *(194), И.Б. Новицкий *(195).
Соотношение времени и срока есть соотношение общего и частного, поскольку срок есть лишь определенный момент во времени либо определенный промежуток (период) времени. При помощи кругов Эйлера указанное соотношение данных понятий можно выразить приблизительно следующим образом.
"Схема
1"
Определения понятия "срок", содержащиеся в различных (преимущественно, толковых) словарях, во многом схожи. Так, В.И. Даль рассматривал срок как "определенную продолжительность времени и самый предел этого времени" *(196). С.И. Ожегов и Н.Ю. Шведова под сроком понимали, во-первых, "определенный промежуток времени", и во-вторых, "момент наступления, исполнения чего-либо" *(197). Во всех дефинициях понятия "срок" прямо или косвенно прослеживается связь последнего со временем.
Однако если время существует объективно и находится вне какой бы то ни было зависимости от воли и сознания человека, то в сроках заключен некий субъективный момент: так или иначе каждый срок представляет собой средство соотнесения человеком осуществляемой им деятельности с частью общего потока времени, а также способ упорядочить эту деятельность путем установления для нее временных границ. При этом человек использует избираемые им эталоны измерения времени - год, месяц, неделю, день, час, минуту, секунду, а равно устанавливает и употребляет различные временные отношения: "позже", "не позднее", "раньше", "не ранее чем" и др.
Таким образом, можно говорить также о том, что соотношение времени и срока есть в известной степени соотношение объективного и субъективного. Однако в праве данное соотношение имеет свои особенности, которые, в частности, могут быть рассмотрены в контексте вопроса о месте сроков в системе юридических фактов.
Как уже было отмечено, для права значение имеет не время само по себе, а срок - определенный момент во времени или определенный промежуток (период) времени либо наступление или истечение того или иного срока, квалифицируемые в юридической науке в качестве юридических фактов или элементов совокупности юридических фактов (фактический состав *(198)).
В юридической литературе принято понимать под юридическим фактом *(199) обстоятельство, с которым в силу прямого или косвенного указания правовых норм связывается наступление определенных правовых последствий в виде возникновения, изменения или прекращения правоотношения (субъективных прав и обязанностей его участников), т.е. являющееся основанием для наступления указанных правовых последствий.
Система юридических фактов была разработана в 40-х гг. XIX столетия немецким правоведом Ф. Савиньи, который, как принято считать, впервые ввел в оборот юридической науки сам термин "юридический факт".
В отечественной доктрине гражданского процессуального права вопрос о юридических фактах стал предметом самостоятельных исследований во второй половине ХХ в. *(200).При этом сохранилась традиция рассмотрения теоретических основ юридических фактов в гражданском процессе как элемента учения о гражданском процессуальном правоотношении - "центрального вопроса науки советского гражданского процесса" *(201).
Изложение научных взглядов на юридические факты в возникновении и динамике - "постоянном движении" - процессуальных отношений приводится в фундаментальной работе Н.А. Чечиной "Гражданские процессуальные отношения" (1962 г.). Полученные автором этой монографии выводы, несмотря на имевшую место по ряду из них научную дискуссию *(202), были восприняты в последующих разработках вопроса о юридических фактах в доктрине гражданского процесса. Такие ключевые положения, как квалификация юридических фактов в гражданском процессуальном праве только лишь как действий (деятельности) суда, а также их способность вызывать процессуально-правовые последствия исключительно в качестве обязательного элемента фактического состава *(203), получили развитие в монографиях В.В. Яркова по теме "Юридические факты в системе реализации норм гражданского процессуального права" *(204).
Восприняв квалификацию юридических фактов в гражданском процессуальном праве как входящих в фактический состав действий суда, В.В. Ярков уточнил, что такие процессуальные действия составляют "главный вид юридических фактов" *(205), и присоединился к оппонентам Н.А. Чечиной, относившим к числу юридических фактов не только действия, но и события, служащие основаниями для совершения последующих процессуальных действий. В ряду таких указанных в гипотезе процессуальной нормы событий были названы факт смерти, служащий основанием для замены судом выбывшей стороны ее правопреемником, либо для приостановления судом производства по делу, либо для прекращения производства по делу; истечение срока исковой давности и др. *(206).
Процессуальные сроки были отнесены В.В. Ярковым к "своеобразным юридическим фактам", определяющим основные этапы возникновения, развития и прекращения гражданских процессуальных правоотношений. Однако, по его мнению, в зависимости от конкретной ситуации эти факты могли быть не только действиями, но и событиями.
Далее анализируются основные позиции отечественных цивилистов по вопросу о месте сроков в ряду юридических фактов-событий и юридических фактов-действий. Такой подход представляется правомерным, поскольку в основе учения о юридических фактах в процессуальном праве лежат работы представителей науки материального гражданского права.
Главным видовым делением юридических фактов в гражданском праве признавалась их дифференциация на действия и события, однако критерии такого деления назывались разные: источник происхождения, характер их процесса (О.С. Иоффе), волевой признак (В.П. Грибанов, О.А. Красавчиков) и др.
В отечественной цивилистической науке исторически далеко не однозначно решался и вопрос о месте сроков в системе юридических фактов. В подавляющем большинстве случаев сроки (или их наступление либо истечение) относили к юридическим событиям. Но и здесь нет единогласия. Так, О.А. Красавчиков подразделил юридические события на две группы: относительные и абсолютные. В качестве первых, по его мнению, необходимо рассматривать "явления, вызванные деятельностью человека, но выступающие уже независимо от причин, их породивших" (например, рождение человека), а в качестве вторых - "явления как не вызванные человеческой деятельностью, так и выступающие помимо той же деятельности" *(207) (например, естественная смерть человека). Такой юридический факт, как "истечение времени", он предложил выделить в особую группу абсолютных юридических событий, мотивируя это тем обстоятельством, что, существуя в пространстве и во времени, человек не может противопоставить "истечению" последнего свою деятельность.
В работах некоторых российских цивилистов предложенное О.А. Красавчиковым подразделение юридических фактов-событий на относительные и абсолютные получило иную интерпретацию. Так, автор соответствующих глав об основаниях возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений двух изданий учебника по гражданскому праву МГУ В.С. Ем указывает, что под относительными событиями следует понимать те явления, которые возникают по воле субъектов, но развиваются и проистекают независимо от их воли, а под абсолютными - явления, возникновение и развитие которых не связаны с волевой деятельностью субъектов *(208). В контексте вопроса о месте сроков в системе юридических фактов В.С. Ем полагает сроки близкими не к абсолютным, как О.А. Красавчиков, а к относительным событиям, утверждая, что по своему происхождению сроки находятся в зависимости от воли субъектов правоотношения или воли законодателя, но их течение подчинено объективным законам времени, что придает срокам самостоятельную и самобытную роль в механизме правового регулирования общественных отношений.
Под другим углом зрения данный вопрос рассматривал В.П. Грибанов. Говоря о соотношении времени и срока и найдя, что, среди прочего, это соотношение может быть в известной мере соотношением объективного и субъективного, он указал на волевой характер сроков, проявляющийся в следующем. Во-первых, сроки, связанные с осуществлением прав и обязанностей, устанавливаются человеком, и эти сроки, в том числе их начало и (или) окончание, могут быть регламентированы законодателем в правовых нормах либо определены самими субъектами правоотношения, включая судебные органы (субъективный момент). Во-вторых, будучи установленными и при наступлении определенных, предусмотренных правовыми нормами, соглашением сторон правоотношения или актом судебного органа, обстоятельств, начавшими течь, сроки в своем течении уже не находятся в зависимости от воли людей (объективный момент), однако само течение сроков, по мысли В.П. Грибанова, также может быть изменено волей человека (субъективный момент). Так, в отношении сроков исковой давности закон предусматривает возможность приостановления их течения при соответствующих обстоятельствах; существуют и такие институты в праве, как перерыв течения сроков и восстановление их течения или продление сроков актом судебного органа. Таким образом, и на процесс течения правовых сроков, с позиции В.П. Грибанова, воля человека может оказывать известное влияние. "...С точки зрения классификации юридических фактов истечение определенного срока нельзя отнести ни к абсолютным юридическим событиям, которые имеют место помимо воли людей, ни к относительным юридическим событиям, которые в своем возникновении носят волевой характер, но в последующем осуществляются независимо от воли, их породившей... Вместе с тем истечение определенного срока нельзя отнести и к юридическим действиям, так как течение определенного срока есть частный случай течения времени, которое течет независимо от воли и деятельности людей" *(209). На основании изложенного В.П. Грибанов сделал следующий вывод: "...юридические сроки в системе юридических фактов... занимают самостоятельное место наряду с юридическими событиями и юридическими действиями и по своему характеру представляют собой нечто среднее между ними" *(210). Такая позиция на первый взгляд выглядит достаточно убедительной. Действительно, сравнивая по основанию рассматриваемой классификации причины и начало течения, его характер и окончание сроков с действиями и событиями (как абсолютными, так и относительными), можно выявить отличия сроков и от действий, и от событий. Во-первых, "срок отличается от событий и действий, прежде всего тем, что не имеет непосредственной физической причины возникновения" *(211) (негативный признак), и, во-вторых, объективному течению времени нельзя противопоставить не только действия, но и события, также происходящие во времени (позитивный признак).
Вышеизложенное относится, впрочем, больше к событиям, так как именно они выступают самым приемлемым видом юридических фактов, к которому по многим признакам следовало бы отнести сроки. Любопытно, что сам законодатель некоторым образом отделяет сроки от тех же событий, устанавливая, в частности, в ч. 2 ст. 107 ГПК РФ 2002 г., абз. 2 ст. 100 ГПК РСФСР 1964 г., ч. 2 ст. 113 АПК РФ 2002 г., ч. 2 ст. 96 АПК РФ 1995 г., а также в абз. 2 ст. 190 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) один из способов определения правовых (материальных и процессуальных) сроков: указание на событие, которое обязательно (или неизбежно - ГК РФ и ГПК РФ 2002 г.) должно наступить.
В противоположность вышеприведенным точкам зрения Е.А. Суханов утверждал, что, поскольку сроки являются формами бытия различных явлений и процессов материального мира (как часть общего временного потока), постольку они не могут быть самими этими явлениями и процессами, а значит сроки как форма, с одной стороны, и действия и события как содержание, с другой, - качественно различные и разнопорядковые явления, не могущие, по всей видимости, быть учтенными в одной классификации *(212). По мнению Е.А. Суханова, ввиду того, что исчисление материально-правовых сроков осуществляется, во-первых, продолжительностью или стадиями конкретных материальных процессов (например, достижением человеком определенного возраста; началом или окончанием периода навигации судов внутреннего водного транспорта и т.п.) и, во-вторых, годами, месяцами, неделями, сутками и часами, то сроки первого вида могут быть отнесены к юридическим фактам-событиям, а сроки второго вида надлежит выделить в особую группу юридических фактов. Таким образом, в отличие от рассмотренной выше позиции В.П. Грибанова по вопросу о месте сроков в системе юридических фактов, относящей все без исключения сроки в особую, помимо действий и событий, группу, Е.А. Суханов лишь часть сроков выделил в такую особую, самостоятельную группу, остальные же классифицировал вместе с действиями и событиями в группе юридических фактов-событий. Следует, однако, отметить, что и данный вывод не способствует определению места сроков в системе юридических фактов, поскольку оставляет открытым вопрос о критериях "самостоятельности" этого самого места и вызывает сомнения в выделении в рамках рассматриваемой классификации только двух групп юридических фактов - событий и действий.
По нашему мнению, нельзя согласиться с точкой зрения, согласно которой сроки (или их часть), их наступление или истечение предлагается обособить в некую самостоятельную группу юридических фактов, существующую помимо событий и действий, высказываемой представителями материально-правовой науки. В частности, В.П. Грибановым, отводившим всем без исключения срокам такое самостоятельное место, и Е.А. Сухановым, определившим сроки, измеряемые "продолжительностью или стадиями конкретных материальных процессов" *(213), в группу юридических фактов-событий, а сроки, исчисляемые годами, месяцами, днями и другими единицами времени, выделившим в самостоятельную группу юридических фактов. Это неверно, потому что нарушает правила, по которым проводится такая логическая операция, как классификация. Цель последней состоит в систематизации знаний о предметах и явлениях действительности, а познавательное значение заключается в том, что классификация позволяет рассмотреть бесконечное разнообразие предметов и явлений в определенной системе. Эта система не предполагает каких бы то ни было "самостоятельных мест" в ней: либо юридические факты разделяются на действия, события и сроки (их наступление или истечение), либо они дифференцируются на действия и события (с дальнейшим внутренним делением в этих двух группах), а срокам находится место среди тех или других.
Анализ вышеизложенных взглядов на вопрос о месте сроков в системе юридических фактов позволяет сделать вывод о том, что этот вопрос продолжает оставаться дискуссионным. Причиной такого положения вещей является двойственная природа самих сроков: в них заключены как объективный ("унаследованный" от времени и его свойств) момент, так и субъективное начало. Все авторы пытались отразить тот или иной из этих моментов, тогда как оба они требуют учета при исследовании вопроса о месте сроков в системе юридических фактов.
Представляется, что сроки по тому критерию, что лежит в основании рассматриваемой классификации, более тяготеют к юридическим фактам-событиям, нежели к юридическим фактам-действиям. На основе синтеза приведенных выше позиций представляется возможным сделать заключение, что в зависимости от того, влияет ли воля субъекта на возникновение, течение (дальнейшее развитие, осуществление) и (или) окончание (завершение, истечение, наступление) определенных явлений, вслед за О.А. Красавчиковым одни из таких явлений можно назвать абсолютными, другие - относительными юридическими фактами-событиями. Сразу следует указать, что к юридическим фактам - абсолютным событиям нельзя отнести ни один из правовых сроков, а тем более нельзя отнести их все, как это сделал в своей классификации О.А. Красавчиков: так или иначе воля человека определяет их начало, или (и) процесс течения, или (и) истечение (наступление). Ведь по своему определению срок есть не что иное, как момент во времени либо промежуток (период) времени - изобретение человека, сделанное, как мы уже установили, в целях упорядочивания осуществляемой им деятельности путем соотнесения ее с таким явлением (или лучше процессом), как время - величиной вполне объективной. Значит, место правовых (в том числе процессуальных) сроков (их наступления или истечения) - в ряду юридических фактов - относительных событий.
Рассмотрим следующий пример из сферы действия процессуального права. Арбитражный суд первой инстанции принял решение по арбитражному делу 2 июня. Данное решение вступит в законную силу по истечении одного месяца, считая от 3 июня, т.е. 2 июля. Как видим, начало течения месячного срока, установленного законодателем (первый субъективный момент) для вступления решения арбитражного суда в законную силу, находится в зависимости и от воли арбитражного суда (второй субъективный момент), принявшего свое решение именно 2 июня, - это 2 июля. Продолжительность данного срока и момент его истечения также известны - один месяц и 2 июля. Безусловно, один месяц истечет, и 2 июля наступит вне зависимости от воли законодателя, арбитражного суда или сторон (объективное начало). Значит, в этом примере в истечении срока, определяемого периодом времени - одним месяцем, присутствуют признаки юридического факта - относительного события.
Таким образом, процессуальный срок в вышеприведенном примере, а точнее, его истечение позволяет классифицировать его вместе с такой разновидностью юридических фактов-событий, как относительные события.
Другой пример. Арбитражный суд первой инстанции вынес решение по делу 20 сентября (субъективное начало). 1 ноября, т.е. в границах предельного шестимесячного срока, лицо, участвующее в деле, подало апелляционную жалобу на данное решение и ходатайство о восстановлении пропущенного (т.е. вполне объективно истекшего 20 октября) месячного срока, отведенного законом на апелляционное обжалование решений арбитражных судов согласно ч. 1 ст. 259 АПК РФ 2002 г. Апелляционная инстанция нашла причины пропуска данного срока уважительными и восстановила его (субъективный момент).
Казалось бы, и применительно к этому случаю нельзя утверждать, что истечение установленного законом месячного срока для подачи апелляционной жалобы, который был восстановлен волей арбитражного суда, представляет в своей основе юридический факт - относительное событие как явление, возникающее по воле человека или помимо его воли, но в своем течении (дальнейшем развитии, осуществлении) и окончании (завершении) не зависящее от этой воли. Аналогичная ситуация будет иметь место и в случае приостановления производства по делу, одновременно с которым приостанавливается течение всех неистекших процессуальных сроков, и в случае продления процессуальных сроков, назначенных судом.
Проанализируем детально этот пример. В случае с восстановлением арбитражным судом пропущенного лицом, участвующим в деле, процессуального срока для подачи апелляционной жалобы имеет место применение правила процессуального закона, позволяющего считать уже физически истекший этот срок восстановленным. При этом, разумеется, арбитражный суд не поворачивает время вспять и не восстанавливает в действительности этот день - 20 октября. Просто законодатель предоставляет арбитражному суду возможность признать подачу данным лицом апелляционной жалобы, осуществленную одновременно с заявлением ходатайства о восстановлении пропущенного срока, правомерной и принять ее к своему производству при условии соблюдения предъявляемых законом к ее форме и содержанию требований, восстановив право этого лица такую жалобу подать. Здесь нет оснований, которые бы не позволили нам рассматривать истечение месячного срока, отведенного законом на апелляционное обжалование решений арбитражных судов, в качестве юридического факта - относительного события.
Приведенные примеры подтверждают правомерность использования аналогии подходов, выработанных материально-правовой доктриной, в отношении процессуальных сроков при определении их места в системе юридических фактов и в целом позволяют поставить вопрос о возможности дальнейших исследований на предмет квалификации процессуальных сроков как юридических фактов - относительных событий.
В заключение можно отметить ряд следующих моментов.
Законодатель для определения правовых сроков устанавливает такие способы:
- указание на точную календарную дату;
- установление периода времени, в течение которого действие может быть совершено;
- указание на событие, которое обязательно (или неизбежно) должно наступить.
Такой подход законодателя позволяет утверждать следующее.
Во-первых, когда говорится о сроках, определяемых точными календарными датами или указанием на событие, имеется в виду "момент во времени", а значит, юридическое значение может иметь их наступление. В том же случае, когда речь идет о сроках, определяемых промежутком (периодом) времени, юридическое значение имеет их истечение (окончание). То есть когда мы говорим о единичном юридическом факте, правовое значение будут иметь наступление или истечение соответствующего срока.
Во-вторых, природа сроков в праве специфична: юридическая наука посредством соответствующих правовых конструкций абстрагирует их от времени и его существенных свойств настолько, что предоставляет возможность совершать различные манипуляции с ними, например, приостанавливать или продлевать сроки (тогда как приостановить или продлить течение общего потока времени невозможно: свойство необратимости времени), восстанавливать истекшие по уважительным причинам сроки (тогда как времени присущи свойства последовательности смены состояний и асимметричности), устанавливать начало и конец течения сроков, в частности путем перенесения окончания срока, приходящегося на нерабочий день, на ближайший (первый) следующий за ним рабочий день (ч. 4 ст. 114 АПК РФ 2002 г., ч. 1 ст. 97 АПК РФ 1995 г., абз. 2 ст. 101 ГПК РСФСР 1964 г., ч. 2 ст. 108 ГПК РФ 2002 г., ст. 193 ГК РФ).
Учитывая вышеизложенное и опираясь на сделанные выводы, в дальнейшем исследовании обратимся к понятию процессуальных сроков в гражданском процессуальном и арбитражном процессуальном праве, с тем чтобы дать его дефиницию.