Марианна Вебер - Жизнь и творчество Макса Вебера

статьи на самые разные темы и сделал важный доклад, о котором сейчас пойдет речь.

Так мрачная тяжесть, которая еще год тому назад его давила, постепенно исчезала. Сквозь облака время от времени видно небо, на котором вновь вспыхивает светило созидающего.

IV

В разгар лета 1904 г. опять наступил некоторый перерыв в работе, но на этот раз вызванный радостным событием. Прежний фрейбургский психолог и философ Гуго Мюнстерберг, в течение ряда лет работающий в Гарварде, воспользовался всемирной выставкой в Сент Луисе, чтобы одновременно организовать там всемирный научный конгресс. При этом он больше всего стремился устано­ вить духовную связь между Соединенными Штатами и Германи­ ей. Приглашения получили немецкие ученые всех факультетов, в том числе Вебер и его гейдельбергские друзья Трёльч, Хензель и другие. Каждый должен был прочесть в Сент Луисе доклад за зна­ чительное вознаграждение. Эта возможность увидеть новый мир была настолько привлекательна для Вебера, что он, невзирая на все препятствия и сомнения, решает поехать на несколько месяцев с женой в Сент Луис. Уже само по себе решение и планы приносят свежее дыхание. В конце августа путники уже на борту корабля. Тонкий юмор Эрнста Трёльча также окрашивает поездку. Спокой­ ное морское путешествие создает хорошую подготовку для новых впечатлений, особенно это относится к Веберу. Ибо широкие зе­ лено-голубые волны океана легко убаюкивают его, даруя обычно мучительно достигаемый сон. Он, глубоко дыша, наслаждается снимающим напряжение простором —игрой облаков, волн и вет­ ра, а движение толпы людей служит все время новым материалом для наблюдения. В этом плавучем городе, в котором рафинирован­ ная техника способна удовлетворить все потребности в комфорте, в этой чудесной свежести соленого воздуха ему действительно ста­ новится хорошо и наличие большого количества вкусных вещей в нем вновь пробуждает «любителя поесть»; морская болезнь не пор­ тит ему удовольствия —останавливают разве что опасения Мари­ анны из-за увеличения его веса. С дороги она пишет Елене: «От морской болезни мы все трое не страдали, правда, у Трёльча мы констатировали некоторую склонность к аскезе; Макс же ежеднев­ но с удовольствием поглощал содержание всего меню; и я сдалась, смирившись с утратой его красоты. Вообще он чувствует себя хо­ рошо, как мне кажется. Признаком этого служит его постоянное присутствие на бесконечно длинных обедах, и даже после них он еще охотно разговаривает в курительной, где мы облюбовали уют-

244

ный уголок с приятным регирунгсратом и несколькими старшими инженерами. Вообще нет формы существования, которая бы боль­ ше способствовала растительной жизни, абсолютно лишенной желаний и мыслей, чем морское путешествие; превращаешься про­ сто в промежуток между мыслями или в медузу, состоящую толь­ ко из органов пищеварения. Впрочем, Макс обычно развивает ряд социально-политических принципов и внушает добрым людям «точки зрения»; при этом я все больше понимаю, что он не только безумно много знает, но и способен передавать это знание, делая его понятным другим и, следовательно, является прирожденным учителем».

Как прекрасен был ранним утром сентябрьского дня вход в ньюйоркскую гавань с видом на громоздящиеся в голубом воздухе не­ боскребы —мимо зеленой бронзовой статуи свободы, которая ве­ личественным жестом поднимает свой далеко освещающий факел и ежедневно вселяет надежду в души тысяч несчастных пришель­ цев из подавляемых в Европе каст и рас, надежду на будущее, ко­ торое может быть достигнуто решимостью и шансами на счастье. Вебер с трудом дождался высадки и окончания таможенного дос­ мотра. Выйдя, он быстро пошел пружинящими шагами, оставив своих спутников позади —подобно освобожденному орлу, который наконец-то взмывает ввысь. Они направились к двадцатиэтажно­ му отелю в деловом квартале Манхеттена, где теснятся дерзкие баш­ ни-жилища и «капиталистический дух» этой страны создал свои самые впечатляющие символы. Здесь буквально дышишь и ощуща­ ешь на губах засохший навоз этих полных яростного движения улиц. Боже мой! какой контраст с Италией: Римом, Флоренцией, Неаполем! Все действует ужасающе чуждо: эта безликая казарма для странствующих купцов, в которой каждый являет собой лишь но­ мер. Лифт поднимает вас на высоту колокольни в помещение, ко­ торое замечательно пустотой, внутренним телефоном и двумя ог­ ромными плевательницами. При взгляде из окна охватывает ужас и головокружение, улица лежит глубоко внизу в бездне, а стоящие напротив тридцатиэтажные дома смеются над маленькими спутни­ ками! Разве здесь не чувствуешь себя как в тюремной башне отре­ занными от милой земли? Здесь без сомнения можно заболеть и умереть, и никто не проявит к этому интереса. Большинство немец­ ких эмигрантов, попавших в такой лишенный любви безличный квартал, издевающийся над немецким уютом, чувствуют себя вна­ чале очень неприятно. Яростная сутолока вне дома, которая исклю­ чает всякое удовлетворение и с которой вместе с тем человек не связан трудом, —обостряет чувство заброшенности. Ряд коллег от­ вечают на это различными нервными нарушениями, —но не Вебер: «Макс чувствует себя до сих пор лучше, чем когда-либо после

245

своей болезни, особенно в способности ходить. Его живой ин­ терес к Новому миру помогает ему не замечать отсутствия при­ вычных удобств, Он сердится, когда этому уделяют внимание, он хочет, любя, понять все, по возможности больше воспринять. И только когда ему скучно и он бессмысленно тратит время, как в многочасовой поездке в трамвае по Нью-Йорку с гостеприимным американским коллегой, и видны были одни только цоколи домов — только тогда лев начинает тайно бесноваться в своей клетке и удер­ жать его от вспышки можно лишь с трудом.

Востальном он отвергает всякую критику нового, связанную

сдругими условиями —становится его сторонником, как бы пре­ вращается в него, чтобы быть справедливым по отношению к

нему. Через три дня пребывания в Нью-Йорке Марианна пишет: «Правда, мы еще не пришли к выводу —я во всяком случае —сле­ дует ли считать эту часть мира, на которой столпились пять мил­ лионов людей, великолепной и значительной или грубой, отвра­ тительной и варварской. Наиболее вдохновенен, как всегда в путешествиях, —Макс: в силу своего темперамента, а также бла­ годаря обозревающему знанию и научному интересу он вначале находит все в принципе прекрасным и лучшим, чем у нас, —кри­ тика появляется лишь позже». Вебер по этому поводу замечает: «Об особом моем воодушевлении не может быть и речи, меня сер­ дит только, что мои немецкие спутники, проведя 1 '/2 дня в НьюЙорке, порицают Америку».

Длинные письма Елене также описывают все впечатления, коечто из этих писем, свидетельствующее о характере восприятия Ве­ бера, здесь приведено: «Самые сильные впечатления в Нью-Йорке это, с одной стороны, панорама, открывающаяся с середины Брук­ линского моста, с другой —большое Бруклинское кладбище, до ко­ торого можно доехать по эстакаде через мост. Контраст поразите­ лен. На Бруклинском мосту тротуар посредине поднят, с обеих сторон мимо тебя, если ты проходишь по мосту вечером около ше­ сти часов, каждые 1/4 минуты проносятся крыши железнодорожных вагонов надземной дороги, а дальше с обеих сторон на расстоянии нескольких метров друг от друга трамваи: набитые людьми, полови­ на из которых висит на них —вечное жужжание и шипение; в гро­ хот железной дороги врывается рев свистков больших грузовых ко­ раблей глубоко внизу —при этом великолепное зрелище цитадели капитала на юге острова, на котором расположен Сити Нью-Йор­ ка, одни башни, как на старых картинах Болоньи и Флоренции, повсюду в окружении легких облаков пара подъемников —это в са­ мом деле неповторимое впечатление, особенно в связи с видом на дальний аванпорт, Статую свободы и далекое море. Небоскребы я также не могу назвать уродливыми: это наши сдающиеся внаем ка-

246

зарменные дома с их запущенным фасадом, десять раз поставлен­ ные друг на друга. Они выглядят как скала в прожилках с разбой­ ничьим гнездом на вершине, что, конечно, не может быть названо «красивым», но и не противоположным этому, оно находится по ту сторону того и другого, и если не рассматривать их слишком близ­ ко, они являются символом того, что здесь происходит, наиболее подходящим из тех, которые можно себе представить.

Как велико сделанное человеком, но как мал он сам. Когда к вечеру невероятный поток стремится из деловых кварталов к мо­ сту, охватывает ужас: бесконечная ценность отдельной души, вера

вбессмертие становятся абсурдом».

Ожизни отдельных людей, образующих эту толпу, путеше­ ственники узнают сначала немного; открывается только дверь ка­ кого-либо из маленьких домов в пространных жилищных кварта­ лах и образует в своей скромной бедности резкий контраст с цитаделью делового мира; и то, что они там видят, близко суще­ ствующему на родине: «маленький, тихий кабинет американско­ го профессора —клуб дыма из моей длинной трубки надолго внес бы темноту в это пространство».

«Дорого в этом скоплении масс каждое проявление индивиду­ ализма, будь то в жилище, будь то в еде. Так, квартира профессо­ ра Гервея, одного из германистов Колумбийского университета — подлинный кукольный домик. Крошечные комнатки, умываль­

ная, ванная и W.C. в одном помещении (как почти у всех), обще­ ство, состоящее больше чем из четырех гостей немыслимо (дос­ тойно зависти!), при этом час езды до центра города. Хозяева были едва ли не чрезмерно любезны: и он, и она страстно сохраняют «немецкие привычки». О ней расскажет Марианна. Что касается его, то он с гордостью сообщает, что два раза в год в германистском отделении университета празднуется немецкое commers44 с шлягерами, песнями и пивом из бочки; в этих празднествах уча­ ствуют восемь учителей-германистов, graduates45 и студенты кол­ леджа за исключением новичков (Fuchsen). Это сказано в том же стиле —первое университетское здание в Америке, в которое была принесена бочка пива. Настолько серьезно относятся здесь к тому, чтобы приобщить студентов к духу немецкой культуры».

Спутники оставались на этот раз в Нью-Йорке лишь несколько дней —более длительное пребывание составит завершение поездки. Прежде всего они едут на запад вдоль лесных берегов Гудзона к Ниагарскому водопаду. Повсюду действительно обнаруживается «самое большое в мире», размеры человеческих произведений яв­ ляются лишь соответственным выражением неслыханно простор­ ной, стремящейся к гигантизму природы —здесь этот прекрасный поток, такой широкий, что противоположный берег воспринима-

247

ется как голубая даль, затем еще почти не тронутая рукой челове­ ка широкая прерия и затем —чудо этого низвержения воды —не милое переливающееся разными красками движение воды в ро­ мантическом скалистом ущелье, а бешеный прыжок в бездну оке­ ана, внезапно освободившегося из плена. Вебер наслаждается этим невероятным зрелищем, в бешенстве которого не слышны челове­ ческие голоса, но он посвящает ему лишь несколько взволнован­ ных строк, ибо больше, чем природа, его интересует здесь то, что сделано руками человека и как здесь живут люди: «Я пишу тебе, пока Хензель и Трёльч пошли на зеленый остров между двумя большими пространствами, где бесчисленные тихие места в густой зелени создают совершенно особое чувство глубокого покоя перед бурей. Как ни удивительна красота природы, —несмотря на позор­ ное искажение —но самым интересным было наше позавчерашнее посещение в промышленном городке Норд-Тонаванда, в получа­ се отсюда, пастора Гаупта, зятя профессора Конрада в Галле». Здесь путешественники нашли удивительный по контрасту с НьюЙорком маленький город и узнали от акклиматизировавшихся со­ отечественников больше о своеобразии американской жизни, чем могли бы узнать за недели: «Уже один вид городка представляет собой невероятный контраст с небоскребами Нью-Йорка. Здесь только одно- и двухэтажные деревянные домики, у тротуара из по­ перечно положенных досок, каждый с верандой, цветами, малень­ кими садами, на улицах деревья, все очень доброжелательно и скромно внешне, крошечно внутри. Дома изготавливаются на больших лесопильнях и фабриках, как одежда, затем подвозятся и собираются. Конечно, почти у всех одинаковое распределение пло­ щади; в зависимости от величины дома стоят от 1000 до 3000 дол­ ларов. Помещения очень маленькие, 6 человек со стульями и сто­ лами полностью заполняют самое большое из них. Потолка можно коснуться рукой, но приятная облицовка красивыми американ­ скими панелями из дерева твердой породы, окантовка дверей и од­ ноцветные обои придают комнатам большую прелесть. Кухня все­ гда расположена рядом со столовой, клозет, умывальник (один для всех), ванная в одном помещении, близко друг от друга. Окна кро­ шечные. Немногим больше других и дом пастора рядом с малень­ кой, очень приятной и уютной (с кухней и dinning room46), обору­ дованной для частых общинных празднеств деревянной церковью». Здесь они познают и контраст образа жизни социально привиле­ гированных слоев и видят впервые непритязательный, трудный образ жизни духовных работников, которые без государственной поддержки, складывающегося из добровольных пожертвований ра­ бочей общины дохода ведут культурный образ жизни. В семье чет­ веро детей, обычно помощь по дому отсутствует, высокообразован-

248

ная женщина готовит, убирает, стирает, шьет всю одежду, муж­ чина помогает при трудной работе —и все-таки они остаются ду­ ховно живы. Путешественники поражаются способности нести такую тяжелую нагрузку, не подозревая, что в будущем их соб­ ственная родина заставит своих носителей культуры принять тот же стиль жизни.

Следующим этапом был Чикаго, чудовищный город, еще в большей степени, чем Нью-Йорк, кристаллизационный пункт американского духа. Здесь они видят все противоречия еще уси­ ленными. Нелепая пышность новых богачей, выставляемая напо­ каз в великолепных сооружениях из мрамора и бронзы, запущен­ ность и бедность, глядящая из выбитых оконных стекол и грязных темных передних бесконечно пустых улиц, бесконечная возня смешанного населения всех рас и частей света, охота за добычей до полного изнеможения, использование людей, при котором ежедневно жизнь тысяч без всякого внимания подвергается опас­ ности, вечное строительство и разрушение, перекопанные улицы, бесконечная грязь, оглушающее перекрикивание друг друга; а над всем толстый слой копоти, который окрашивает в черный цвет каждый камень, каждую травинку и лишь изредка пропускает сине-золотой свет неба и серебряное сияние звезд. Вебер пишет:

«Чикаго —один из самых невероятных городов. У моря распо­ ложено несколько уютных и красивых кварталов вилл, обычно это каменные дома тяжелого и прочного стиля, непосредственно за ними следуют деревянные домики, точно такие, как в Гельголанде. Затем идут tenements47 рабочих и невообразимая уличная грязь, ас­ фальта нет, разве что жалкие шоссе вне квартала вилл, а в Сити меж­ ду небоскребами совершенно возмутительное состояние улиц. При этом жгут мягкий уголь. И когда горячий сухой ветер из юго-запад­ ной пустыни метет по улицам города, его облик, особенно если солнце садится в темно-желтых облаках, становится фантастичес­ ким. Днем видно лишь на расстоянии трех уличных блоков, все — сплошная мгла, чад, все озеро покрыто на большой высоте фиоле­ товой атмосферой дыма, из которой внезапно появляются малень­ кие пароходы и в котором быстро исчезают паруса отплывающих кораблей. При этом бесконечная безлюдная пустыня. Выезжаешь из Сити по Halsted-street - кажется, длиной в 20 английских миль - в бесконечную даль между блоками с греческими надписями «Xenodochien» и т. д., затем мимо других с китайскими трактирами, польскими рекламами, немецкими пивными —пока не достигаешь stockyards48. Насколько можно видеть с башни с часами фирмы Armour а. Со., только стада скота, мычанье, блеянье, бесконечная грязь —на горизонте же вокруг, ибо город тянется еще на много миль, пока не теряется в массе пригородов, —церкви и часовни,

249

склады подъемников, дымящие трубы (у каждого большого отеля здесь есть свой дымящий подъемник) и дома любого формата. Боль­ шей частью маленькие, самое большее для двух семей (этим объяс­ няется огромное пространство города) и в зависимости от нацио­ нальности проживающих в них отличающиеся по чистоте. Дьявол бушевал в stockyards: проигранная забастовка, масса итальянцев и негров в качестве штрейкбрехеров: ежедневно перестрелки, дюжи­ ны убитых с обеих сторон, перевернутый трамвай, при этом раздав­ лена дюжина женщин, так как там находился non-union-man49, уг­ розы применения динамита на надземной железной дороге, с которой действительно соскользнул и упал в реку вагон. Рядом с нашим отелем средь бела дня убит продавец сигар, за несколько улиц отсюда в сумерки разбойное нападение трех негров на трам­ вай и т. д. —в целом своеобразный расцвет культуры все во всем. Невероятно смешение народов: греки чистят улицы, янки —обувь за 5 cts50, немцы служат кельнерами, ирландцы действуют в поли­ тике, итальянцы выполняют грязную работу на земле. Весь этот гро­ мадный город —он более растянут, чем Лондон! —похож, если ос­ тавить в стороне кварталы вилл, на человека, с которого стянули кожу, и работу внутренностей которого мы видим. Ибо видят все — вечером, например, на боковой улице в Сити девки в витрине при электрическом свете и рядом указание цены! Характерно здесь, как и в Нью-Йорке, утверждение собственной еврейско-немецкой куль­ туры. Ставят на еврейско-немецком “Венецианского купца” (при­ чем Шейлок оказывается прав) и собственные еврейские пьесы, которые мы собираемся посмотреть в Нью-Йорке».

«Повсюду бросается в глаза невероятная интенсивность труда. Больше всего в stockyards с их “океаном крови”, где ежедневно забивают несколько тысяч быков и свиней. С момента, когда бык, ничего не подозревая, входит на бойню, падает от удара молотка, затем подхваченный железной скобкой поднимается вверх и на­ чинается его странствие, процесс неудержимо идет своим ходом, минуя все новых рабочих, которые потрошат быка, сдирают с него шкуру, но все время в темпе работы, привязанные к машине, ко­ торая проводит его мимо них. Нам предстает совершенно неверо­ ятная интенсивность труда в атмосфере чада, нечистот, крови и шкур, где я в сопровождении boy51, который ведет меня за 2 дол­ лара, балансирую, чтобы не утонуть в нечистотах —где можно про­ следить свинью от ее пребывания в хлеву до превращения в кол­ басу и коробку консервов. Когда в 5 часов работа закончена, людям часто приходится много часов ехать домой —трамвайное общество обанкротилось, уже несколько лет, —как обычно —им управляет receiver52, который не заинтересован в сокращении про­ стоя и поэтому не приобретает новые вагоны, старые же выходят

250

из строя ежеминутно. Ежегодно около 400 человек погибают или становятся калеками, первое стоит обществу по закону 5000 дол­ ларов (компенсация вдове или наследникам), второе —10000 дол­ ларов (пострадавшим до тех пор, пока общество не применит оп­ ределенные меры предосторожности). Общество вычислило, что 400 случаев возмещения стоят ему меньше, чем требуемые меры безопасности и поэтому не применяет их».

Спутникам казалось, что лишь теперь их разбудили из грез по­ лусна: «Смотри, такова современная действительность». Однако в лике этого чудовища, которое равнодушно поглощает все единич­ ное, потрясает не только величественная дикость, но и мягкие чер­ ты любви, доброты, справедливости, воли к красоте и духовности. На колоннах висит плакат «Христос в Чикаго». Что это, дерзкая насмешка? Нет, и здесь веет этот вечный дух. Он чувствуется прежде всего в деятельности мужественно верующей женщины. В безутешных рядах улиц рабочего квартала основала свой знамени­ тый settlement53 Джейн Аддамс. Там мы находим мягкую благород­ ную женщину, которая с большой группой вдохновенных помощ­ ников создает и дарит заброшенным со всего света пролетариям то, что они сами построить для себя не могут: в горячей борьбе за существование —местонахождение прекрасного, радости, духов­ ной возвышенности, физического развития, заботливой помощи. Люди видят, удивляются и верят в этого чикагского «ангела». Су­ ществуют и другие оазисы: колледжи, колонии очаровательных построек далеко от большого города, вдали, на тщательно ухожен­ ном газоне в тени старых деревьев; миры сами по себе, полные поэзии и пронизанные духом юной радости. Все нежное, прекрас­ ное, глубокое вносится здесь в души широкого слоя американской молодежи. Вебер рассказывает: «Все очарование воспоминаний юности относится только к этому времени. Массовый спорт, кра­ сивые формы общения, бесконечные духовные импульсы, дли­ тельная дружба —результат этого периода. И прежде всего здесь значительно более, чем у наших студентов, воспитывается при­ вычка к работе». Здесь он сразу находит то, что его так интересу­ ет: отчетливые следы организаторских сил религиозного духа. Боль­ шинство колледжей создано пуританскими сектами и нечто от традиции отцов пилигримов в них все еще ощущается, они сохра­ няют в юношах идеал целомудренности, осуждают непристой­ ность и внушают молодому человеку рыцарственность по отноше­ нию к женщине, не известную нашим убеждениям среднего уровня. Религиозный дух особенно ощущается в колледже кваке­ ров Хаверфорд близ Филадельфии, правда, здесь уже в сочетании с чуждыми компонентами. Там Вебер знакомится с библиотекой для своей работы о «духе» капитализма и получает незабываемые

251

впечатления. «И эти квакеры лишь постольку “ортодоксальны”, поскольку они не унитарии, все остальные привычки исчезли, их cricket-team54 считается лучшей в стране, эти парни чрезвычайно богаты; в одной студенческой комнате я обнаружил две крест на­ крест положенные биты и надпись «курильщики», очевидно, ута­ щенные из немецкого купе для курящих. Но богослужение все еще особенно. Эта тишина: в совершенно лишенном украшений по­ мещении —там нет алтаря и т. п. —слышно было только потрес­ киванье дров в камине и сдерживаемый кашель (было холодно). Наконец кто-нибудь встает, тот, кого «заставляет дух», и говорит, что хочет. Обычно это один из elders55, назначенный для этого об­ щиной; на несколько более высокой скамейке сидят мужчины и женщины любого числа. К сожалению, на этот раз избрана была, не как мы надеялись, женщина, очень старая квакерша, которая считается лучшей из выступающих, а библиотекарь колледжа, дельный, довольно скучный теолог. Дух внушил ему дать тщатель­ но подготовленную, вначале довольно скучную, но затем вполне красивую, практически направленную на интерпретацию различ­ ных определений христиан, данных в Новом Завете, речь, затем опять длительное молчание, импровизированная молитва другого elder - длительное молчание —конец. Пение и орган отсутствуют.

Правда, в других местах, прежде всего в больших городах, со­ хранились лишь внешние черты, исконный творческий дух исчез, так что возникли характеризованные нами как cant56 явления ан­ гло-американской жизни. «Невероятным представляется, когда в первоначально методистском университете Чикаго читаешь: сту­ дент должен посещать 3/5 ежедневных богослужений, или же вме­ сто повторяющегося каждые три часа богослужения слушать лиш­ ний час лекционный курс. Если у него больший chapel record57, чем требуется, то оно переносится на следующий учебный год, и тог­ да у него может быть на столько же меньше attendance58. При не­ удовлетворительном chapel record он через 2 года отчисляется. При этом богослужение своеобразно: так, иногда его заменяют докла­ ды по «Истории догматов» Гарнака. В конце сообщается о ближай­ ших foot-ball, boye-ball, cricket59 и т. д. —как раньше в немецких деревнях об уборке урожая. В целом это дикая мешанина —труд­ но сказать, в какой степени усилилась индифферентность в дан­ ное время. Что она усилилась в частности под влиянием немцев — несомненно. Однако власть церковных общин все еще сильна по сравнению с нашим протестантизмом».

252

* * *

Теперь дальше - в длительную поездку через пылающую степь в Сент Луис. Там путешественники отдохнули в гостеприимном немецко-американском доме. Хозяин дома, некогда эмигриро­ вавший бедный вестфальский крестьянский парень, теперь зажи­ точный selfmade man60 и вместе с тем совсем не парвеню. Гости удивлялись его благородному поведению и убеждениям и видели в этом пример того, каким типам благоприятствует демократия, которая не интересуется ни воспитанием, ни дипломами, но в принципе помогает каждому, обладающему волей и способнос­ тями к этому, подняться до слоя «kaloikagathoi»61.

В сияющей огромной панораме выставки восхищал больше всего «немецкий дом», издалека заметный благодаря мощному орлу с широко раскрытыми крыльями на фронтоне. Здесь были соединены достижения в области искусства, композиции про­ странства, мебели, выразительности художественной культуры вообще, каких путники еще никогда не видели и которые выде­ лялись даже там среди произведений всех стран земли. «Все про­ изведения прикладного искусства немцев прекрасны и настолько соединены в единое целое, что любая другая нация уступает им - это с готовностью признавалось всеми». Как своеобразны эти нем­ цы, во многом вплоть до высшего слоя плебейские в своем бытии, и в такой законченности предметного свершения —учители Запа­ да! Глядя на эти произведения, Вебер мог гордиться своей наци­ ей, недостатки которой он видел с болезненной остротой любви. Для Марианны же самое главное здесь доклад ее мужа «Об аграр­ ных условиях Германии в прошлом и настоящем». «Можете себе представить, что происходило во мне, когда я впервые после 6 1/2 лет вновь увидела его перед внимательно следящими за его речью слушателями! Он говорил прекрасно, очень спокойно и сильно; доклад был блестящ по форме и содержанию и сопровож­ дался рядом политических замечаний, интересных американцам. К сожалению, круг слушателей был очень мал, как и всегда на вы­ ступлениях всех иностранных ораторов, не имеющих, подобно Гарнаку, мирового признания, однако все коллеги-специалисты присутствовали, и Вебер сделал ряд важных знакомств. И слава Богу, за докладом не последовали особенно плохие дни. На сле­ дующий день он даже пошел на ленч к здешнему представителю правительства и на обед к губернатору, правда, после этого он от­ чаянно бранился». Не окажет ли благотворное влияние на выздо­ ровление Вебера то, что он нарушил обет молчания?

Из Сент Луиса его тянет дальше в южные штаты. Там он хо­ чет найти отколовшихся от родины и дружбы сводных кузенов,

253