Марианна Вебер - Жизнь и творчество Макса Вебера

будущему. Но мы можем желать, чтобы оно признало в нашем типе тип своих собственных предков. Мы с нашей работой и на­ шей сущностью хотим быть предками будущего рода. Ценност­ ные масштабы немецкой политики народного хозяйства могут быть, следовательно, только немецкими. «Интересы могущества нации суть, когда речь идет о них, последние решающие интере­ сы, служить которым должна ее экономическая политика».

Себя Вебер определяет в этой связи как «националиста в эко­ номике», политику народного хозяйства —как служанку нацио­ нального государства. С интересами государства он соразмеряет значение различных классов для политического руководства и приходит к пессимистическому выводу: к руководству пригоден лишь один слой, тот, который способен ставить политические и экономические интересы нации выше собственных; —к прусско­ му юнкерству, с тех пор как оно превратилось в класс предприни­ мателей, это больше не относится: оно притязает быть опорой го­ сударства за счет других. Бюргерству цезаристское солнце Бисмарка выжгло медленно развивающуюся способность сужде­ ния. Рабочий класс также еще не находится на пути к политичес­ кой зрелости, «в нем нет той искры катилиновской энергии дей­ ствия, но нет и дыхания властной национальной страсти, которая господствовала в залах французского Конвента. Следовательно, во всех слоях следует провести огромную политическую работу по воспитанию, если Германия хочет утвердиться как государство на­ циональной власти, если будущее высокого по своему типу гер­ манского народа может быть обеспечено...» «И тяжелую нужду масс нации, которая обременяет обостренную совесть нового по­ коления, нам следует искренно признать: еще сильнее обременя­ ет нас сегодня сознание нашей ответственности перед историей. Не нашему поколению суждено увидеть, принесет ли борьба, которую мы ведем, плоды, признает ли нас потомство как своих предков. Нам не удастся освободиться от проклятья, которое висит над нами, быть потомками политически великого времени, —разве что мы сумели бы стать чем-то другим: предшественниками време­ ни более великого».

** *

Вэтот период Науман пытается в большей степени втянуть Ве­ бера в круг своих интересов. Весной 1894 г. основан еженедель­ ник «Помощь». Вебер назван среди его сотрудников. Крупный предприниматель, «просвещенный деспот» Саарской области, фрейгерр фон Штумм открывает поход против этого своеобраз­ ного еженедельника и в большой речи в рейхстаге9*объявляет На-

194

умана и социально настроенных пасторов более опасными, чем социал-демократы. Он приобрел большое влияние на монарха. Был внесен проект «закона о каторжных работах» —принудитель­ ных мерах для подавления борьбы за повышение оплаты труда. Все это вновь призывает Макса Вебера на передний план. Он выступает со свойственной ему резкостью, набрасывает для Франкфуртской газеты объяснение против принудительных зако­ нов и нападает на Штумма и аграриев в «Крестовой газете». Эта консервативная газета принимает его статьи или отвергает их в зависимости от того, откуда дует ветер:

«Ты, вероятно, заметил, что “Крестовая газета” все-таки при­ няла мою статью после того как она пролежала у них полторы не­ дели. X. все-таки непостижим. Очевидно он относит изменение настроения императора против аграриев к Штумму и если он, пока казалось, что император милостиво взирает на аграриев, считал “в данное время политически неразумным” нападать на него и не трогал властную фигуру, то теперь он вынимает мою статью из ящика и швыряет в него!» «Прошу тебя следить также за “Поч­ той”, чтобы, как только она откроет рот, сразу схватить ее за гор­ ло» (22.7.95).

На Троицу в 1895 г. Вебер вновь принимал участие в заседании социально-евангелического конгресса в Эрфурте. На этот раз в центре стоял женский вопрос и речь Элизабет Гнаук-Кюне про­ извела наиболее сильное впечатление. Женщины почерпнули из нее большое воодушевление для распространения своих идеалов.

Науман думал уже о создании политической организации. Для данного собрания он сделал заметки к социально-христианской программе антикапиталистической настроенности. Нацио­ нальных и конституционно-правовых, следовательно, подлинно политических постулатов там не было, в ней проявлялась лишь взволнованность судьбой нуждающихся людей10*, Ганс Дельбрюк и Вебер обратили его внимание на важность национально-полити­ ческой идеи. Вскоре после этого в печати появилась вступительная лекция Вебера. Она привела к решающему изменению в кругу идей Наумана и части его сторонников. Венк сказал: «Впечатление, про­ изведенное этими мыслями на молодых христианских социалис­ тов, прежде всего на самого Наумана, было велико. Перед ними открылась совершенно новая перспектива. До сих пор отправным пунктом было пролетарское христианство. Сострадание бедным людям, а как следствие этого раздумья о бедных людях... Наци­ ональный момент принимался во внимание только в своем эти­ ческом значении как любовь к отечеству, которая концентриро­ валась в отношении к монарху, затем к монархии. Теперь же национальный момент вступил как фактор политической вла-

195

сти в круг мышления и вскоре полностью заполнил его». Науман сам писал в июльском номере «Помощи» о веберовских идеях: «Разве он не прав? Чем нам поможет наилучшая социальная по­ литика, если придут казаки? Тот, кто хочет заниматься внутрен­ ней политикой, должен сначала обезопасить народ, отчизну и гра­ ницы, должен позаботиться о национальной силе. В этом самый слабый пункт социал-демократии, нам нужен социализм, способ­ ный управлять государством: способный проводить лучшую поли­ тику обеспечения наших границ, чем это делалось до сих пор. Та­ кого социализма у нас до сих пор нет. Такой социализм должен быть национально-немецким. К этому замечает Венк: «И с этого часа началось создание национального социализма, вышедшего из христианского социализма». Науман планировал создание еже­ дневной газеты и политической организации, которая должна была подготовить национал-социальную партию.

Вебер с самого начала возражал. Как ни близок он был по-че­ ловечески Науману и его узкому кругу: Гёре, Раде, Баумгартену и другим, как ни радовало его их молодое воодушевление —эти по­ литические планы представлялись ему с самого начала осужден­ ными на неудачу. У большинства этих людей отсутствуют врожден­ ные политические инстинкты, значительная часть их сторонников останется ориентированной на этико-религиозные идеалы и преж­ де всего: им не хватает основного интереса к единым хозяйствен­ ным проблемам. Вебер с самого начала считал в высшей степени маловероятной возможность —на что надеялся Науман —освобо­ дить часть рабочих от влияния социал-демократов. По его мнению, было бы правильнее отказаться от собственной партии, чтобы сво­ бодно воздействовать на бюргерство социальным убеждением и воспитывать рабочих для понимания национальной политики. Он не советует, но не хочет оказаться в стороне от общей попытки друзей и вступает в комиссию подготовки газеты. Осенью 1896 г. Науман приезжает во Фрейбург, чтобы все обсудить. Марианна рассказывает: «Науман задавал вопросы по записи, Макс отвечал «из полноты своей премудрости». Я была публикой, бросила все домашние дела, сидела как прикованная в соседней комнате и слу­ шала. Вновь вызвали мое удивление громадная объективность, трезвость Наумана и скромность, с которой он позволял себя по­ учать». Через короткое время появились газета и Союз; он был ос­ нован (в ноябре 1896 г.) в Эрфурте; Вебер, одновременно пригла­ шенный в Берлин на совещания комиссии биржи, принимал в нем участие. Впечатление от конференции усилило его сомнения. Это смешение духовных лиц, профессоров, чиновников с ремесленни­ ками и несколькими рабочими казалось ему очень мало способным к формированию политической воли. Поведение Наумана также

196

было неприятным началом: «В понедельник в Эрфурте Науман все испортил, ибо вместо (подготовленного) наброска программы предложил совсем иной, в котором вычеркнул женский вопрос и отношение к крупным землевладельцам. Результатом было, что я резко выступил против него и всей «партии», сказал, что, действуя таким образом, они станут «политическими марионетками», и за­ метил, что если рассмотрение польского вопроса останется без из­ менения, я не только не буду поддерживать «Время», а самым ре­ шительным образом выступлю против него... Болтовня пасторов, из которых состояло 3/4 собрания, и все зрелище того, как дети в политике пытались уцепиться за спицы колеса развития Германии, было бесконечно жалким. В общем от основания «партии» отка­ зались, как я узнаю из газеты, и основали «Союз». Посмотрим, что из этого получится. Думаю, немного». Участники его были —как и боялся Вебер —ориентированы на очень различные и большей частью неполитические идеалы, их объединение потребовало бы тяжких усилий. Целыми днями шли безрезультатные споры о том, должна ли служить введением в программу национальная или со­ циальная идея. Еще труднее было достигнуть ясности в вопросе о взаимоотношении христианства и политики. Вебер безжалостно критикует программу Наумана11*:

«Науман хотел участия образованных людей. Но предлагает он здесь, несмотря на все национальные точки зрения, партию утом­ ленных и обездоленных трудностями, тех, кому приходится труд­ но, всех тех, кто не имеет собственности и не хочет ее иметь. Вы­ являя разницу между трудом и собственностью, эта программа превращает все поднимающиеся слои народа, уже обладающие собственностью, в том числе и поднимающиеся слои рабочего класса, в естественных врагов национально-социального движе­ ния. Только низшая часть населения присоединилась бы тогда экономически к национально-социальному движению. Эта партия слабых никогда бы ничего не достигла. Такая жалкая точ­ ка зрения превратила бы деятелей этого движения в политичес­ ких марионеток, в людей, которые вследствие того, что какиелибо хозяйственные бедствия действуют им на нервы, реагируют неартикулированными движениями то направо, то налево, здесь против аграриев, там против биржи и крупной промышленности. К этой политической сущности пришли потому, что отказались от содержавшейся в первом наброске позиции против крупного зем­ левладения. Остается только выбор, поддерживать либо бюргер­ ский, либо аграрно-феодальный класс. Социал-демократия сво­ им наступлением на бюргерство лишь проложила путь реакции. Та же ошибка грозит здесь. Поэтому необходимо решаться на то, чтобы стать новой национальной партией бюргерской свободы,

197

стремящейся к бюргерско-капиталистическому развитию. Нам не хватает национальной демократии, которой мы можем доверить по­ средством наших голосов, на выборах управление Германией, об­ ладая уверенностью, что она сохранит национальные и экономи­ ческие интересы могущества Германии. Сохранение интересов национальной власти должно происходить со всей строгостью и, принимая во внимание все последствия, в частности также в польском вопросе. Ибо и национальная точка зрения не сочета­ ется с сочувствием нужде. Тот, кто хочет заниматься земной по­ литикой, должен быть свободен от иллюзий и знать о фундамен­ тальном факте —о вечной борьбе людей друг с другом. Венк добавил к этому выступлению следующее: «Лишь отдельные одоб­ рения, которые встретила эта несомненно замечательная речь, показали, какое преобладающее большинство стояло на точке зре­ ния “сочувствия нужде”».

Несмотря на эти принципиальные различия —ибо и для Наумана национальное могущественное государство было прежде всего средством социальной реформы, —Вебер, напротив, тре­ бует социальной и политической справедливости для утвержде­ ния национального государства. Он вступает в Национально-со­ циальный союз и где только может поддерживает Наумана — тогда как другие его соратники (в том числе Пауль Гёре и Мауренбрехер) отошли от него, примкнув к левым. Первую канди­ датуру Наумана в рейхстаг финансировали Елена Вебер и Ида Баумгартен, обе к тому времени овдовевшие. Но, к сожалению, опасения Вебера оправдались. Газета перестала выходить уже че­ рез год из-за недостатка средств. Первая борьба за представи­ тельство в парламенте принесла, правда, известный успех, осно­ ванный на уважении, но ни в одном избирательном округе не достигла цели. Новая организация, которая не хотела быть бюр­ герской партией и держалась также в стороне от социал-демок­ ратии, привлекла, правда, личностью своего вождя ряд значи­ тельных и благородных лиц из бюргерства, но массы остались в стороне и тем самым она не стала «машиной». Когда после пя­ тилетней дальнейшей работы в избирательной компании опять прошел только один кандидат, а Науман вторично потерпел не­ удачу, судьба национально-социального союза как отдельного движения была решена. «Большая волна поглотила нас». По предложению Наумана оно объединилось с левым демократи­ ческим крылом бюргерства, со свободомыслящим союзом, и об­ разовало с ним либеральный избирательный союз, следователь­ но, примкнуло к бюргерству, как того желал Вебер 5 лет тому назад.

198

** *

Врассмотренных здесь годах линия жизни Вебера несомненно шла в сторону практически-политической деятельности. Его на­ циональное чувство было слишком сильным, чтобы позволить ему удовлетвориться деятельностью за письменным столом. Его ин­ стинкт борьбы и дар речи также требовали иного, не только лите­ ратурного использования. И если теперь способности к препода­ вательской деятельности и научной работе не могли больше вызывать у него сомнения, то он отнюдь не был уверен в том, что для него самого они являются подходящей формой применения его сил. В этом смысле он и сказал Л.Брентано: «Если я и достиг

вакадемической деятельности успехов, к которым не стремился и на которые не претендовал, то они оставляют меня холодным и не дают мне ответа на вопрос, нахожусь ли я на этой стезе на под­ ходящем для меня месте». Впрочем, он откладывал каждую попыт­ ку перейти в область практической политики на более позднее время, хотя пути к этому были проложены уже тогда. В начале 1897 г. он принял предложение либерального политического со­ юза в Саарбрюккене, в сфере господства Штумма, прочесть там доклад. Через некоторое время ему предложили выставить оттуда свою кандидатуру в рейхстаг. На этот раз Вебер отказался, так как перед ним открывалась новая сфера деятельности. Философский

факультет Еейдельбергского университета пригласил его в каче­ стве преемника старого профессора Книса. Вебер счел политичес­ кую деятельность несовместимой с новыми обязанностями.

К тому же ему было бы нелегко войти в какую-либо из суще­ ствующих партийных групп. Национально-социальное движение в качестве платформы не могло быть серьезно принято в расчет. С левыми либералами он разделял демократические идеалы, но не находил у них атмосферы большого национально-политичес­ кого пафоса —в этом отношении они были для него «обывате­ лями». С национал-либералами он разделял индивидуалистиче­ ские убеждения и отношение к промышленному капитализму как к необходимой для народного хозяйства организующей силе. Препятствием был недостаток у него социальных и демократи­ ческих убеждений и социально-политического понимания. С консервативными и пангерманскими кругами его объединял на­ циональный пафос, однако они поддерживали экономическую политику аграриев за счет немцев, за счет других соотечествен­ ников. В апреле 1899 г. он вышел из пангерманского союза, со­ общив об этом в следующем письме:

«Не зная, кому мне следует направить подобное сообщение, я имею честь уведомить Вас о моем выходе из «Пангерманского со-

199

юза». Причина заключается в отношении Союза к вопросу о польских сельскохозяйственных рабочих. В то время как Союз с одинаковой страстностью обсуждает и рассматривает важное и неважное (часто просто пшвциШеп37), он в жизненном вопросе не­ мецкого народа не вышел за пределы случайных, очень редких и чисто платонически высказанных пожеланий, никогда не требовал полного —конечно, лишь постепенно возможного —выселения поляков хотя бы приблизительно с такой энергией, как нацио­ нально-политически не имеющего большого значения выселения датчан и чехов, посредством чего правительство успокаивает об­ щественное мнение. Ваш союз принял готовность кенигсбергской сельскохозяйственной палаты бесстыдно требовать поселения по­ ляков: требование аграриев в ландтаге облегчить польскую иммиг­ рацию правительство поддержало при условии согласия на это России (!), Денежные интересы аграрного капитала, представите­ лями которого являются многочисленные консервативные члены Вашего союза, выше для него, чем жизненные интересы немецко­ го народа. Чтобы иметь свободу публично выразить свое мнение, когда представится такая возможность, я выхожу из Вашего союза. Я защищал свою точку зрения внутри союза в докладах, прочитан­ ных в Берлине, Фрейбурге и т.д ., безуспешно пытаясь изменить позиции союза: эти бессмысленные попытки мне, наконец, надо­ ели, тем более, что мой голос, как Вы знаете, в этих вопросах во­ обще не имеет веса. Я ведь считаюсь «врагом юнкеров». Все ска­ занное, конечно, никак не препятствует мне ощущать живую симпатию к стремлениям союза и не ослабляет моего искреннего уважения к его ведущим деятелям» (22.4.1899).

Глава VIII

Падение

Когда Вебер вошел в курс всех требований круга фрейбургской деятельности и стал там укореняться, его пригласили в Гейдель­ берг. От предложенных ему незадолго до этого руководства и орга­ низации Института социальных наук во Франкфурте (фонд Мер­ тона) он отказался, хотя свободное распоряжение миллионами для развития науки и было привлекательно. Прощание с Фрейбургом и кругом друзей, в котором он так хорошо себя чувствовал, было тяжело, но чаша весов опустилась все-таки в сторону Гейдельбер­ га, где мягкий воздух родины окружал Неккар, к нему притягива­ ли веселые воспоминания детства и первые радостные годы сту­ денчества. К тому же там он будет меньше чувствовать себя «вне политического мира», чем во Фрейбурге, и с этим университет­ ским городом издавна связана слава особенно интенсивной духов­ ной жизни. Итак, Вебер благодарит и прощается с Фрейбургским университетом. Закончившийся отрезок жизни был во всех отно­ шениях благословен. Вебер сбросил тень прошлого и со все рас­ тущим познанием силы справился с громадной нагрузкой. Он стал весел и свободен. Дружественные связи, особенно с риккертовским домом, неразрывны. Однако Веберы теперь душевно более гибки, чем 2 1/2 года тому назад, когда они уезжали из Берлина, к тому же их привлекают новые задачи в любимом родном городе. Вебер обещает жене осторожнее относиться к своему здоровью, так как он не связан обязательствами, и он выполняет это реше­ ние, редко выходит из дому и рано ложится спать.

Вебер стал коллегой своих прежних учителей, так как в Гей­ дельберге работали еще —в очень преклонном возрасте —звезды научного мира: Куно Фишер, Иммануил Беккер, Эрдманнсдёрфер и другие. И все академическое общение еще носило по своему сти­ лю жизни, взглядам и общественным привычкам отпечаток этого поколения сильных духом, старых тайных советников. К этому относились и пышные трапезы. В то время как во Фрейбурге старшие ученые в соответствии со скромными условиями моло-

201

дых приглашали на скромный ужин, здесь, напротив, в задающем тон кругу «торжественный обед» занимает ранг культового акта: Веберу было сказано, что принятие приглашения к старейшине (senior) юридического факультета И. Беккеру относится к «обязан­ ностям», ради которых допустима даже отмена семинара. Однако Вебер протестовал против этого обычая и после того как он с же­ ной несколько раз принимал в нем участие, при свечах за закры­ тыми ставнями даже летом, когда светило яркое солнце, они ре­ шили во всяком случае для себя вывести эту «обязанность» из обихода и собираться со своими сверстниками, сохраняя непри­ тязательные фрейбургские привычки.

Новая жизнь складывалась разнообразно и хорошо. Вместо высоко поднимающихся гор Шварцвальда теперь к радостному отдыху призывают мягко тянущиеся вершины Оденвальда с их пышной южной растительностью, и серебряная река, которая здесь течет в далекую радостную рейнскую область, соединяя уютный уголок с далью. Находятся новые, значительные друзья: Георг Еллинек, Пауль Хензель, Карл Нейман и прежде всего ро­ весник Вебера, теолог Эрнст Трёльч, которого связывает с суп­ ружеской четой тесная дружба. Свобода и широта ума, бьющая ключом живость, пластически-созерцательное мышление, тон­ кий юмор и непосредственное теплое чувство делает его собесед­ ником, научный и душевный обмен с которым приятен и плодо­ творен. Правда, в ряде вопросов, особенно политических, у мужчин ориентация различна. Трёльч относился по своим тог­ дашним воззрениям еще к старому «национально-либеральному» поколению; его ярко выраженным буржуазным инстинктам были чужды социальные и демократические идеалы. Он не верит во многое из того, к чему стремятся Веберы: ни в духовное и поли­ тическое развитие рабочего класса, ни в духовное развитие жен­ щин. Различны они и по темпераментам. Для Трёльча достаточ­ но, что он борется в теологии за духовную свободу и терпимость - в остальном он не борец и считает возможным прийти в челове­ ческих слабостях к соглашению, компромиссу и примирению.

** *

Всвоей профессии здесь также надо было быстро решить ряд сроч­ ных проблем. Предшественник Вебера Книс ушел со своего поста старым человеком. Педагогический состав был недостаточен. Ве­

бер был вначале единственным ординарным профессором по дан­ ному предмету, состояние которого он сразу подверг критике как неудовлетворительное для университета высокого ранга. Поэтому он добивается создания второй кафедры. А так как профессор

202

Книс презирал семинары, которым Вебер придает решающее зна­ чение, ему пришлось организовать семинар и создать необходимую для этого библиотеку. Однако это его даже радует, так как он вла­ деет своей специальностью и сам находит удовольствие в прозрач­ ном, строго расчлененном построении своих больших лекций по теоретической и практической политической экономии, аграрной политике и рабочему вопросу. Его лекции всегда тщательно про­ думанны, но при этом он говорит свободно под влиянием момен­ та: строгая структура понятий покрывается полнотой историчес­ кого знания, необычная острота мышления дополняется столь же необычной пластической силой. Он делает даже самое абстракт­ ное понятным посредством полноты примеров и непосредствен­ ности преподнесения материала. Каждая лекция выходит как будто свежей из мастерской его духа. Для большой лекции по теории по­ литической экономии он дает студентам напечатанный обзор, ко­ торый предполагает переработать в учебник. Марианна живет —в соответствии с желанием Вебера —собственной полной духовной жизнью. Она слушает его лекции по политической экономии, и другие лекции по философии и берет тему в семинаре Пауля Хензеля. Помимо этого она берет на себя руководство недавно осно­ ванным союзом распространения современных женских идеалов. Вебера радует ее жажда деятельности, он едва ли не более рьяный защитник женских прав, чем она, внимательно следит за отноше­ нием к этому общественного мнения, помогает, где может, и го­ тов с копьем в руке оказать, когда понадобится, сопротивление старой гвардии. После одного из первых публичных диспутов со светилом университета о правах женщин —волнующее событие для молодого Союза —Марианна рассказывает следующее:

«Настроение было создано четвертьчасовой речью Макса. Он построил ее очень дипломатично, облек свои замечания в такую форму, будто хочет лишь подробнее интерпретировать воззрения «господина коллеги», которые мы, быть может, неправильно по­ няли. При этом он, конечно, развил свою точку зрения, описал в кратких чертах весь женский вопрос и говорил от имени женщин то, что они таили в душе, но пока еще способны были лишь неяс­ но пробормотать; попутно он сделал ряд сильных предостереже­ ний старомодным женщинам, значительно более рьяным врагам всего движения, чем мужчины, вследствие своей нетерпимости к новому типу. Он сравнил их с курами, немилосердно бьющими клювами чужую курицу, попавшую на их двор. В общем это было замечательно, мне кажется, что женщины готовы были выразить ему свои чувства в благодарственной процессии».

Постепенно в аудитории университета проникают первые сту­ дентки. Они хотят достигнуть не только своего женского, но и

203