Марианна Вебер - Жизнь и творчество Макса Вебера

той стремительно поднимается на Шлосберг. Тем с большей бла­ годарностью принимается дар редких странствий. Вебер любит поросшие хвойным лесом горы с находящимися перед ними осве­ щенными солнцем виноградниками, путников повсюду привет­ ствуют следы древней культуры. Большой город представляется вскоре каменной тюрьмой, ему не хочется возвращаться. В конце второго семестра Вебер впервые после женитьбы позволил себе достаточно продолжительный отдых. Он едет с женой в одиноче­ ство горной Шотландии и на западный берег Ирландии. Наконец можно свободно вздохнуть и прийти в себя. Он полностью осво­ бождается от напряжения только в путешествиях и созерцаниях. Тогда он становится совсем молодым и открывается всей красоте земли. Кажется, что он не может поглотить достаточное количе­ ство мира. Больше трех дней он не задерживается нигде. Все, что он видит и узнает, окрашивает уже узнанное и придает ему образ.

Путники проносятся на изящных двухколесных «hackmeys»26 по лондонскому асфальту, чтобы быстро приветствовать исторические места, которые они видели в их первом совместном путешествии. Затем они садятся в удобные кожаные кресла «flying Scotchman»27, мимо них пролетают зеленые виды. Вебер указывает на старые церкви, одиноко рассыпанные по местности; принадлежавшие к ним раньше деревни исчезли, уже много столетий тому назад лен­ длорды захватили крестьянские земли; Вебер думает о возможной судьбе немецкого востока. И с северным серым городом Эдинбур­ гом связано столько исторических событий, трагические воспоми­ нания хранят прежде всего серые, холодные стены дворца, а то, что глухое высокогорье доходит до города, как будто придает его со­ временному состоянию оттенок грусти. Путешественники остают­ ся здесь недолго, они находят то, что им нравится, в пересеченной озерами одинокой горной местности: нетронутую, далекую от мира повседневности природу, приветливую, грустную и веселую одно­ временно. Почти ежедневно гряды облаков придают ей мрачную серьезность, но и нетронутую свежесть, и почти ежедневно через туман прорывается яркая игра солнечных лучей.

Вебер описывает увиденное в радостных письмах Елене. А у нее возникает впечатление, что теперь наконец ее дети действи­ тельно молоды вместе. Здесь последует ряд таких описаний:

Лусс у Лох Ломонда. 14.8.95. К вечеру мы совершили прогулку к одному из маленьких озер.

Наша прогулка началась при солнечном сиянии —однако, как здесь обычно бывает, не успеешь оглянуться как несколько обла­ ков пролетают над зелеными вершинами и тогда кажется, что ктото выжал губку. Однако это, по крайней мере, для меня —свой-

184

ство данной местности; гуляя, почти не обращаешь внимания, идет ли дождь пять минут или нет, и каждый день почти регуляр­ но переживаешь всю шкалу погоды. Это полное отсутствие людей, где бы ни находиться, за исключением нескольких пастушеских хижин и великолепная серьезность природы действуют в своей со­ вокупности почти трогательно, столь просты средства и в частно­ сти краски, посредством которых местность украшает себя. Соб­ ственно говоря здесь только две основные краски: зеленая и серо-стальная, но они бесконечно варьируются в своем смешении: коричнево-зеленые, желто-зеленые, сине-зеленые луга и папорот­ ники, которые покрывают вечно серые скалы до вершин и про­ биваются только степью: коричневато-серые маленькие речки, молниеносно, как кошки, проносящиеся по лугам; свинцово-се­ рые озера, как будто неспособные к сильному движению волн, и ко всему этому попеременно, то сильная, то легкая дымка, сквозь которую светит солнце. Но все это составляет только дополнение громадного, удивительного одиночества, которое, заполняя пере­ дний план ощущения, создает местность. Уже отсутствие леса и за исключением некоторых частей Лох Ломонда и Троссаксы — почти всех достойных упоминания деревьев создают такое впечат­ ление. Мне кажется, что здесь это одиночество равнины, которое доходит до входа городских ворот, воспринимается иначе, чем в Англии, где на всем пути от Лондона до Эдинбурга нет ни одной деревни, лишь иногда замок в парке, а в некотором расстоянии жилища арендаторов и отдельные хозяйственные постройки, вре­ мя от времени церкви XIII и XIV веков, которые находятся меж­ ду дюжиной хижин рабочих, а не среди 50—60 крестьянских до­ мов, как раньше; кажется, что они стали слишком велики для своей общины, как одежда для чахоточного. ВАнглии чувствуешь, что здесь могли бы найти место сотни тысяч крестьян, тогда как Шотландия создана как пастбище для крупного рогатого скота или скорее овец. Сегодня утром мы направились per coach28 через горы в Троссакс —единственно достойный упоминания лес у Лох Кетрин. Поразительно выглядит серо-стальная листва дубов, кашта­ нов, лиственниц и колючих кустов, которые со своими удивитель­ но спутанными искалеченными ветками составляют большинство этих поросших кустарником низкоствольных лесов. Как полага­ ется, внезапно пошел дождь, минут пятнадцать сильный, но за­ тем во время поездки к Лох Ломонду и во время пребывания там проглянуло солнце, а после обеда мы увидели редкое зрелище почти голубого неба и солнечного света при обычном здесь уди­ вительно приятном мягком и все-таки свежем тепле. Озеро пред­ стало нам во время поездки и после на прогулке во всем своем ве­ ликолепии.

185

Впрочем, мир и в Великобритании —деревня; можно себе представить, что мы и здесь встретили берлинских знакомых? На пароходе при приближении к Лох Кетрин я внезапно заметил среди толпившихся у пристани англичан с их резкими ртами лицо германского барда —Гирке. Мы ехали вместе до Лох Ломонда, где наши пути разошлись. Встреча с соотечественниками действует странно: мы уже настолько здесь акклиматизировались, что пере­ няли общую манеру говорить шепотом, делаем вид, что не заме­ чаем людей ни справа, ни слева, и только если к нам обращаются с вопросом, отвечаем кратко и очень вежливо, едим всегда немно­ го меньше, чем хотелось бы, при этом по возможности меньше открываем рот; даже при явном шуме в животе вертим ложкой в тарелке с супом, будто еда нас совершенно не интересует. Но едва вблизи оказались немцы, уже при ожидании coach поднялся та­ кой хохот, что все англичане бросились к нам посмотреть на вар­ варов, и я услышал, как кто-то в coach сказал «merry Germany»29. А перед прощанием мы соорудили lunch30 о котором будут помнить все тамошние кельнеры. Г. начал поглощать еду, как в Тевтобургском лесу, я следовал ему. Ошеломленные waiters31, видя, как все сразу исчезает, стали приносить неимоверные количества ростби­ фов, семги и т. д., по-видимому, боясь, что в противном случае мы начнем хватать людей. Втроем они стояли вокруг нашего стола, с ужасом взирая на остатки их достояния, и с явным облегчением вздохнули, когда пароход наконец зазвонил к посадке, положив конец трапезе. К этому мы выпили —Г. из убеждения, что все оте­ ли воздержанности ненадежны, я из соревнования —к удивлению официантов, не знаю уже сколько графинов воды.

Лох Маре. 17.8.95. «Путешествие сюда в Герлох у Лох Маре показало характерное отличие подлинного северного нагорья от Южной и Центральной Шотландии. Ощущение полного одиночества здесь еще значитель­ но возрастает. Если на юге острые углы базальтовых гор как бы покрывает своего рода зеленый ковер, то здесь они так остры, что весеннее таяние снега, по крайней мере на зубцах гор, уносит все, что выросло там летом из трав и степи; массы камней, часто в странных группах, покрывают склоны, а между ними вместо боль­ ших, сменяющих друг друга по краскам, желто-коричневых и серо­ зеленых равнин юга здесь пестрая степь, которая на каждом мель­ чайшем пятнышке соединяет все свои краски от фиолетовой до желто-зеленой, где они затем смешиваются и создают коричнева­ тое сияющее впечатление общности красок. Можно на протяже­ нии миль глядеть на лощины между горами, на такие покрытые торфяными болотами поверхности, которые, несмотря на полное

186

однообразие, создают впечатление чего-то меняющегося, подоб­ но морю. После целого часа езды с преодолением сильного подъе­ ма перед нами открылась далеко уходящая долина Лох Маре, и мы сразу поняли, что строгое одиночество этого места земли должно удовлетворить даже потребность Марианны в одиночестве. За не­ сколько часов езды мы видели деревню, состоящую из восьми ма­ леньких разбросанных домов и охотничий домик. В общем созда­ ется впечатление, что вокруг на много миль почти нет людей. Проложенная на базальте узкая дорога странно гремит под коле­ сами —возможно, из-за трещин, которые промыла вода, —напо­ добие отдаленного звучания колоколов. Поразительные эффекты производит послеобеденное и вечернее солнце. Из-за дымки тон­ кого тумана, который всегда более или менее ощутимо покрывает всю местность снизу доверху, лучи солнца становятся несколько блеклыми, иногда почти зеленоватыми, переходя только на зака­ те в розовые, и странно бледнеют сырые скалистые края гор там, где на них падают эти лучи. В этой скалистой глуши неожиданно появляется в углублении у озера очаровательный отель Лох Маре с маленьким разбитым парком в зеленой долине. От небольшого центрального здания бутовой кладки идут в одноэтажном деревян­ ном строении очень уютные номера, которые выходят на зеленый двор, —один из них занимаем мы. Этот укрытый носитель культу­ ры среди почти полной дикости —нечто подобное мы видим уже в третий раз —собственно, самое привлекательное в Шотландии. Объясняется это, очевидно, тем, что если у нас гостиницы возни­ кали частично на основе городских и деревенских трактиров или купеческих постоялых дворов и затем получали характер междуна­ родной культуры, здесь ими становились охотничьи домики ленд­ лордов. В то время как в Германии они возвышались и посещающая их публика становилась все более изысканной, здесь первым нахо­ дил пристанище высший общественный слой и лишь постепенно круг посетителей распространялся на более низкие слои. Еще те­ перь в английских путевых справочниках указано, каким эрлам или герцогам они принадлежат. Лендлорды создают отели, сдают их в аренду, в аренду сдаются и принадлежащие им пароходные приста­ ни и поездки на пароходах в ряд Лохов Северной Шотландии, для них огорожены охотничьи угодья —так, здесь напротив для эрла Росса огорожен пространный «deep forest»32, которому для леса в немецком понимании не хватает только деревьев. Общество —от 14 до 16 лиц —кроме усыпанной бриллиантами дамы, которая пьет виски, самое избранное, всех настойчиво просят вести себя очень прилично. При этом, однако, общество отнюдь не ведет себя на­ тянуто, беседа протекала очень живо (то есть не с нами, нас как не­ знакомую породу животных игнорируют), а сидящий во главе сто-

187

ла старый арендатор —очень приятный человек с прекрасными манерами и страстный охотник».

Сторноуэй, Гебриды, 22.8.95. «Как видишь, мы достигли местности, северо-западный харак­ тер которой удовлетворяет всем справедливым требованиям и пре­ имущество перед которым может иметь только поездка в Ирлан­ дию, к чему Марианна, как я думаю, вполне была бы готова. Из Сторноуэй мы проехали через остров два часа по дороге, которая своей пустынностью превосходит все виденное до сих пор: куда ни глянешь —ничего, кроме коричневого торфа. Затем, когда мы уже ощутили некоторую угнетенность, появилось несколько белых то­ чек вместе с океаном, и одна из этих точек оказалась одноэтажной гостиницей, где мы устроились в комнате, в которой в качестве величайшего чуда висело изображение локомотива. Сначала каза­ лось, что Барвас состоит только из названных светло окрашенных домов. В остальном по всей улице были видны только ряды боль­ ших нор кротов. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это около ста подземных пещер, в которых нашли себе пристанище столько же семей. Над землей стоит стена из песчаника в метр высотой, крыши домов из торфа, охраняемые от ветра сетчатой тканью, на которой лежат тяжелые камни с дыркой для дыма. Там живет не понимающее английского гэльское население, добыва­ ющее торф. При этом удивляет, что у каждой семьи есть лошадь и телега, их единственный капитал для перевозки торфа в Сторноу­ эй. Следовательно, мы, слава Богу, действительно достигли конца культуры «безотрадных» смоловарен. На маршах у моря пасется бесчисленный полудикий скот, у хижин —лошади, для них вокруг хижин посеяно немного овса, на торфе —овцы. После того как мы с удовлетворением констатировали это состояние райского отсут­ ствия культуры, надо сказать, что в отеле нам предоставили впол­ не чистую комнатку на первом этаже, о потолок которой я ударил­ ся головой; меню сократилось до бараньих котлет гигантского размера и странного пудинга из фиолетового клейстера; но это не препятствовало тому, что эти богатства подавались, как в больших английских отелях, с 5—6 сортами уксуса, соусами, тарелками и тарелочками, огромными крышками и всем педантским сопровож­ дением, при сервировке которого у голодного человека слюнки текут; институты, здесь сокращенно именуемые W.C., находились

вполном порядке, короче говоря, и в эту местность жителей пе­ щер культура английских отелей направила свои лучи. После того как мы все это увидели, мы отправились искать штранд с very strong bathes33, о которых нам говорили. И оказалось, что после поисков

втечение трех четвертей часа, которые я сопровождал бранью, а

188

Марианна испуганно трусила рядом со мной, —штранда не было, то есть он был засыпан камнями и недоступен; начался дождь, мы заблудились в дюнах и пришли «домой» мокрые до костей, пропах­ шие дымом из пещер и обрызганные торфом. Нам объяснили, что штранд находится севернее. На следующей утро мы вновь отпра­ вились на поиски, но с еще более отрицательным результатом: вопервых, мы обнаружили только высокий скалистый берег, у кото­ рого в бесчисленных расселинах в кипящем прибое бушевал океан; впрочем, и это мы почти не увидели, потому что в ярости искали кусочек песка; к тому же мы не могли спокойно наслаждаться этим зрелищем, так как два свирепых молодых бычка в стремительном галопе наскочили на нас, сшибли с ног и едва не сбросили с бере­ га, к счастью, —там, где до подводных скал шел песчаный склон. После этого удовольствия нам было достаточно впечатлений от Барваса и вечером мы поехали сквозь туман и через степь назад в Сторноуэй, не увидев ни камней друидов, ни других диковинок. И затем сразу же отправились ночью в Стром Ферри, где мы были вновь возвращены человеческой культуре и отчистились от всей грязи этого сибаритского путешествия. Таким образом мы в тече­ ние 24 часов были в двух экипажах, на двух пароходах, в поезде и в пяти отелях»...

«... Скай (Skye) развитая культура домов для приезжих и оте­ лей. Мы провели сначала ужасно пустое воскресенье в Портри, восхищаясь шестью существующими там и друг за другом звонив­ шими церквами —к счастью шел дождь. В понедельник и вторник мы совершили несколько путешествий в горы. Лучшее было на юг острова к Cuchullin hills34, сначала в коляске, потом несколько ча­ сов верхом на пони и наконец пешком по альпийской тропе. Вначале шел дождь, как почти каждый день в Скай: я был в не­ котором возмущении от этих вечных душей, но здесь нельзя за­ держиваться из-за дождя. Через некоторое время наступила пре­ красная, полностью соответствующая местности погода: сквозь облака, которые летели вокруг зубчатых горных вершин, проры­ вались все время солнечные лучи, время от времени с черных скал в Глен опускался до нас и тонкий туман и внезапно оказывался коротким ливнем, как будто на вас вылили лейку. Дорога от оте­ ля в горы к Кукуллинским холмам просто ужасна, я, кажется, ни­ когда не видел столь тернистой «тропы» —через бурные реки, глу­ бокие торфяные болота, валуны, скользкие луга, острые и скользкие скалы, по которым приходится подниматься и спускать­ ся. Ее можно было бы назвать почти непроходимой для людей, но как ее проходят «лошади», я просто не могу понять. Я сидел на крепком маленьком пони, ногами почти касаясь земли, как пат­ риарх Иаков. Марианна, очень довольная, на высокой лошади, и

189

проводник —так мы продвигались, как святое семейство на пути в Египет. Лошади были то по живот в воде, переходя реки шири­ ной в несколько метров со скалистым и каменистым дном, то шлепали по торфу, то массы булыжника скользили у них под но­ гами, то они карабкались вверх почти вертикально, чтобы потом так же спуститься; сначала казалось невозможным, что у них при каждом шаге нога не застревала между камнями, но вскоре мы стали чувствовать себя вполне уверенно. Правда, от моего искус­ ства верховой езды не много осталось, и когда «Чарли» на ровном месте переходил на мелкую рысь, мне часто приходилось прибе­ гать к узде. К тому же некоторые части тела у меня настолько по­ вреждены, что я еще и теперь предпочитаю сидеть на мягком. Поразительно, как хорошо действует путешествие на Марианну: она спит, как сурок, десять часов. Все это составляет громадную разницу по сравнению со свадебным путешествием с его нервной спешкой; такого чувства облегчения во всех отношениях мы до сих пор еще никогда не испытывали.

С вершины гор можно за долиной с дикими скалами увидеть глубоко внизу озеро, которое на противоположном конце остав­ ляет открытым отверстие, ведущее в скалистую бухту ярко осве­ щенного моря. Над вершинами гор и над нашими головами плы­ ли облака, так что сцену внизу мы видели, словно занавес театра не вполне поднят. Формы скал в некоторой своей части неверо­ ятны, а между этими разорванными зубчатыми вершинами возни­ кают колоколообразные массы куполов, которые выглядят так, будто бьющий ключом базальт внезапно застыл».

Килларни, Ирландия, 7 сентября. 95. «Пункт, на котором мы находимся, уже по нашему краткому впечатлению заслуживает наименования самого красивого на бри­ танских островах. Голые закругленные вершины Шотландиитолько мягче, чем, например в Скай, здесь впервые дополняются удивительными древними деревьями. Юго-западное окончание Ирландии, на котором находится Килларни, первым ощущает Гольфстрим, и таким образом здесь обнаруживаются все растения, например, те, которые встречаются в саду Виллы Карлотты у озе­ ра Комо, пышно растущие под открытым небом. Сад отеля, анг­ лийский парк с одиноко разбросанными прекрасной формы де­ ревьями на широких пространствах бархатной зелени, кроме того клумбы, напоминающие ковры и спортивные площадки, преиму­ щественно без тропинок, —идешь по травянистому ковру —это

самое прекрасное, что я когда-либо видел.

Ирландия представляет собой удивительную противополож­ ность Англии и Шотландии, что становится очевидным уже из

190

окна поезда. В Шотландии царит величественная пустынность, в горной местности едва увидишь человека. В Ирландии следы его рук видны при каждом взгляде из окна; по причинам, связанным с прошлым аграрным развитием, вся страна занята почти исклю­ чительно отдельными мелкокрестьянскими дворами. Деревень почти нет, но если в Англии они исчезли вследствие «огоражива­ ний» лендлордов, когда крестьяне «были уничтожены», в Ирлан­ дии их никогда не было. Каждый двор находится на замкнутом участке, обрабатываемом его хозяином. Развитие с начала XVII века вследствие конфискаций земли английскими землевладель­ цами, превратило собственников земли в мелких арендаторов, живущих в типичных, выкрашенных в белый цвет домиках с две­ рью и двумя окнами и обычно с соломенной крышей. Вся страна разделена на огороженные мелкие участки земли. На севере близ Бельфаста и Ольстера это обычно живые изгороди, на западе в графствах Галуэй и Коннот земля ужасающе камениста. Ежегод­ но выворачиваемые камни складывались у границ, позже из них строили без известкового раствора циклопические стены, и вся страна кажется при многочасовой езде разделенной подобно ко­ соугольной шахматной доске вплоть до не очень высоких гор. Бес­ численные массы камней придают местности очень необычный для нас вид. Леса нет совсем, кроме того места, где мы теперь на­ ходимся и в нескольких других пунктах».

«... Сегодняшние беседы были самые приятные из тех, которые мы до сих пор вели с местными жителями. Все объявили себя рев­ ностными сторонниками гомруля, как они признались —потому, что справедливо видели в лендлорде корень всякого зла и надея­ лись, что при гомруле его сила будет сломлена. Аграрные условия здесь, правда, невероятны. Отдельные суммы, уплачиваемые за аренду маленьких пастбищ в горах, о которых мы узнали, позво­ ляют судить об истинно бесстыдном ростовщичестве. Поскольку, как сухо и со своеобразной покорностью замечают люди, земля теперь «very quiet»35, и «Captain Moonshine» («Капитан лунный свет»), который в прошлом десятилетии препятствовал с оружи­ ем в руках новому захвату уже оплаченных земель, еще спит, нам показали многих изгнанных арендаторов, которые перебиваются то как нищие, то как продавцы прохладительных напитков. При этом охота в горах эрла Кенмэра, которому здесь все принадле­ жит, сдается в аренду за 1000 фунтов, его владения дают ему 60000 фунтов в год. На всех дорогах, мостах, пристанях и т. д. приходит­ ся платить пошлину этим грабителям-рыцарям, которые два раза в год появляются в своих чудесных замках на несколько недель для охоты или для взимания ренты, остаток который они проедают в Англии. Ничто не волнует здесь так людей, как это. Неблагопри-

191

ятный для гомруля результат последних выборов очевидно заста­ вит массу людей отправиться за море, в том числе нашего погон­ щика, который собирается уехать в Соединенные Штаты. Он спросил меня, верю ли я в то, что Ирландия когда-нибудь полу­ чит гомруль —он в это не верит. Я сказал ему, что и я сомневаюсь

ипротиводействие этому могу понять, так как страна была бы от­ дана во власть католических священников, а их не каждый спо­ собен выносить. Между тем наш погонщик пони, как он ни ост­ рил по поводу хождения в церковь, все-таки был социальным сторонником клира, ибо, происходя из крестьян, знает, в чем беда страны. Достаточны грустны эти исключения; красивые парни с меланхолическим выражением лица и с оттенком покорно весе­ лого озорства иллюстрируют верность типа. Отвратительное со­ стояние нравов в старых, общих (!) для 16 семей клановых домах,

ивеками длящееся угнетение воспитали население, которое не скоро изменится в своих основных свойствах.

Изумительны здесь руины, во всяком случае часть их. Мариан­ на застывает, как загипнотизированная, когда видит распавшую­ ся стену; я же, несмотря на некоторые навыки, чувствую замеша­ тельство от необходимости выдумывать все новые лживые истории о жизни жителей руин, чтобы как-то удовлетворить ее потребность знания о них. Впрочем, нет, вероятно, страны столь богатой руинами, как Ирландия, только они большей частью мало

романтичны, это разбросанные по всей стране большие камен­ ные дома вождей старых кланов, поднявшихся до лендлордов, а также резиденции лендлордов XVII века. Теперь они брошены, 9/10 лендлордов живут в Англии, а их резиденции используются как каменоломни. Но отнюдь не поэтическое прошлое не препят­ ствует плющу красиво их окаймлять. Другой тип руин —множе­ ство аббатств; сегодня мы видели два красивейших —их создал Кромвель, имя которого связывают здесь со всеми разрушающи­ мися зданиями».

III

К началу второго фрейбургского семестра Вебер выступил по тог­ дашнему обычаю с публичной вступительной лекцией перед боль­ шой аудиторией на тему «Национальное государство и политика народного хозяйства»8*. Слушатели и докладчик были очень взвол­ нованы, ибо эта речь была одновременно познанием и признани­ ем. Ход мыслей вызвал большие споры. «Своей вступительной лекцией я вызвал возмущение брутальностью моих взглядов, наи­ более довольны были, кажется, католики, так как я дал основа­ тельный пинок “этической культуре”». Ряд молодых людей ока-

192

зался под сильным политическим влиянием этой речи, из более старших, когда она появилась в печати, —прежде всего Фр. Науман и часть его сторонников. Вебер вновь рассматривал аграрные проблемы к востоку от Эльбы и поставил перед прусским госу­ дарством те же требования, что и раньше. К изображению кон­ кретного положения присоединяется вопрос о ценностных мас­ штабах, на которые должна быть ориентирована политика народного хозяйства —проблема, которая тогда под влиянием катедер-социализма очень занимала представителей экономичес­ ких наук. Вопрос состоит в том, существуют ли действующие по своим законам ценностные масштабы для оценки и создания форм хозяйственной жизни —например, идеал технического усовер­ шенствования для производства товаров? Или социальной спра­ ведливости для их распределения? Вебер отрицает это исходя не из другой идеологии, а из конкретного опыта: экономическую борьбу между немцами и поляками делает столь потрясающей именно тот факт, что в силу технического прогресса более высо­ кий тип, оседлый немецкий крестьянин вытесняется более низ­ ким, польским сезонным рабочим. Следовательно, «мы не дол­ жны предаваться оптимистической надежде, что с наибольшим развитием хозяйственной культуры цель будет достигнута, и вы­ бор, проведенный в свободной и мирной экономической борьбе обеспечит победу типу более высокого развития». Или, может быть, ценностным масштабом послужит улучшение «баланса удо­ вольствия» человеческого существования, счастье в мире? И это отвергает Вебер. «Уже мрачная строгость проблемы населения мешает нам быть эвдемонистами и полагать, что мир и счастье человечества скрыты в будущем, предполагать и верить, что ина­ че, чем в жестокой борьбе человека с человеком может быть за­ воевано жизненное пространство в существовании на земле».

Для грезы о мире и счастье людей над вратами неизвестного будущего человеческой истории начертана надпись: «Ьа8фа1е 0£ш врегапга»36.

Политическая экономия неспособна извлекать собственные идеалы из своего материала, она связана со старыми, общими ти­ пами человеческих идеалов. Это —наука, которая ставит вопрос прежде всего о качестве людей, воспитанных определенными эко­ номическими и социальными условиями существования. При этом, однако, она, вынося ценностные суждения, «связана с тем типом человечества, который мы находим в собственной сущно­ сти»... «Если бы мы могли через тысячелетия выйти из гроба, мы стали бы искать в лицах будущего поколения далекие следы на­ шей собственной сущности. Наши высшие и последние земные идеалы также меняются и проходят. Мы не можем навязать их

193