Монография по гармонизации

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

333

лей претендует на создание наиболее оптимальных условий для надлежащего воспитания ребенка и обеспечения его интересов.

Так, за 2013 год и 11 месяцев 2014 г. мировым судьей судебного участка ¹ 244 Солнечногорского судебного района Московской области было рассмотрено 216 дел о расторжении брака, из них 160 дел о расторжении брака родителей, имеющих общих несовершеннолетних детей. Ни одно из рассмотренных мировым судьей дел сторонами по делу не обжаловалось.

Материалы судебной практики свидетельствуют о том, что мировые судьи, как правило, уже на начальном передают по подсудности федеральным судьям такие дела. При этом они исходят из предположения о том, что у супругов, расторгающих брак, в любой момент могут возникнуть споры, связанные с осуществлением ими своих родительских прав, с определением места жительства несовершеннолетнего и т.п.

Как следует из содержания п. 1 ст. 24 СК РФ, супруги могут самостоятельно разрешить вопросы: с кем из них будут проживать несовершеннолетние дети, о порядке выплаты средств на содержание детей и (или) нетрудоспособного нуждающегося супруга, о размерах этих средств либо о разделе общего имущества супругов.

При этом редакция названного пункта дает основания утверждать, что формой разрешения указанных вопросов может быть только документ, именно в таком контексте в данном пункте употребляется слово «соглашение». Иначе как еще можно понимать фразу: «…супруги могут представить на рассмотрение суда соглашение о том…»? Соответственно, отсутствие соглашения означает отсутствие документа, письменной формы согласия супругов по тем или иным вопросам.

Исходя из смысла п. 2 ст. 24 СК РФ, если супруги не предоставили такой документ или предоставили, но судом будет установлено, что соглашение нарушает интересы детей или одного из супругов, суд обязан (выделено мною — О.Ш.) разрешить соответствующие вопросы.

Изложенное правило, прямо предусмотренное законом, является «камнем преткновения» при рассмотрении судом дел о расторжении брака. Дело в том, что судьи, и это не оспаривается нами, руководствуются в своей деятельности не только материальными, но и процессуальными нормами, отдавая последним приоритет при рассмотрении споров в судебном заседании. Обоснованием такой позиции судей является положение ст. 4 ФЗ от 14 ноября 2002 г. ¹ 137-ФЗ «О введении в действие Гражданского процессуального

334	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

кодекса РФ»1, которое провозглашает приоритет норм ГПК РФ по отношению к процессуальным нормам, содержащимся в других законах, в том числе в СК РФ.

Соответственно, применяя общий принцип рассмотрения дела в пределах заявленных сторонами требований, суды оставляют без внимания вопросы, обозначенные в п. 2 ст. 24 СК РФ, если супруги не указали этого в заявлении о расторжении брака.

Заметим, что в постановлении ¹ 15 Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака» от 5 ноября 1998 г.2 предписание не является столь категоричным. В п. 11 данного постановления указывается: «…суд разрешает указанные вопросы по существу одновременно с требованием о расторжении брака». Согласимся, такой рекомендательный стиль позволяет суду и не рассматривать вопросы, названные в п. 2 ст. 24 СК РФ.

Достаточно эмоционально мнение по этому вопросу высказывает адвокат Е. Киминчижи: «Однако на практике судьи (мировые — О.Ш.) такие иски, содержащие все выше перечисленные требования, не рассматривают. Причин тому несколько. Во-первых, у суда возникает проблема с отложением разбирательства дела в связи с назначением срока на примирение, при том, что требования о взыскании алиментов и разделе совместно нажитого имущества должны быть рассмотрены в месячный срок. Во-вторых, мировым судьям постоянно вбивается в голову, что расторжение брака следует производить уже после того, как взысканы алименты и поделено имущество супругов, что является «индикатором» невозможности сохранения семьи»3.

Далее автор приводит примеры, отражающие некоторые тенденции формирования судебной практики по рассмотрению дел о расторжении брака лиц, имеющих общих несовершеннолетних детей. «Квинтэссенцией всего вышесказанного стало обоснование отказа в расторжении брака, неважно, по согласию супругов либо при отсутствии согласия одного из них, по мотивам того, что сторонами не предоставляются доказательства того, что расторжение брака не скажется негативно на несовершеннолетнем ребенке. Очередное «изобретение» мировых судей не основано на законе, поскольку данное обстоятельство не является юридически значимым для дела о расторжении брака. Законодатель нигде не указывает суду на необходи-

1СПС «Консультант Плюс».

2СПС «Консультант Плюс».

3Киминчижи Е. Проблемы рассмотрения дел о расторжении брака в аспекте принципа независимости судебной власти // Мировой судья. 2009. ¹ 8.

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

335

мость учета интересов ребенка при расторжении брака. В связи с этим суд при вынесении подобных решений выходит за пределы заявленных требований, отказывая в иске по причине непредставления сторонами доказательств, которые в силу закона не являются относимыми и не могут быть положены в основу решения, независимо от их предоставления в суд. … Исходя из логики ст. 23 ГПК РФ, можно сделать вывод, что по делам о расторжении брака интересы детей вообще не учитываются и не могут учитываться, поскольку в противном случае дело надлежало бы рассматривать по первой инстанции не в мировом суде, а в районном»1.

К сожалению, данный автор не приводит в подтверждение своего заявления ссылки на конкретные примеры судебной практики, однако, это не может служить основанием для недоверия в отношения всего изложенного им. Действительно, ни в ст. 24 СК РФ, ни в других, определяющих процедуру расторжения брака в суде, законодатель не применяет словосочетание «исходя из интересов ребенка», обозначая тем самым определенные ориентиры для судьи, рассматривающего дело. Отсутствуют какие-либо разъяснения по этому вопросу и в специальном постановлении Пленума Верховного суда РФ. Значит ли это, что интересы несовершеннолетнего вовсе не должны учитываться и приоритет имеют частные интересы супругов, расторгающих брак? Или же имеет место несовершенство законодательства, которое может быть устранено посредством внесения изменений и дополнений, например, в ст.24 СК РФ?

Âюридической литературе отмечаются различные мнения на это счет в зависимости от того, представителем какой науки — семейного или гражданского процессуального права, является автор.

Âчастности, О.Ю. Ильина полагает, что следует согласиться с разработчиками СК РФ и признать данную обязанность суда (по разрешению вопросов, указанных в ст. 24 СК РФ, — О.Ш.) в этой ситуации вполне обоснованной. Рассмотрение судом соответствующих вопросов будет способствовать охране и защите прав несовершеннолетних детей супругов, расторгающих брак.2

Л.А. Смолина пишет, что п. 2 ст. 24 СК РФ нарушает принцип состязательности гражданского процесса, а потому требует исклю- чения его из семейного законодательства вместе с судебной процедурой развода как таковой3.

1Киминчижи Е. Óêàç. ñî÷.

2Ñì.: Ильина О.Ю. Брак как новая социальная и правовая реальность изменяющейся России: Монография. Тверь, 2005. С. 47.

3Ñì.: Смолина Л.А. Правовое регулирование отношений супругов и бывших супругов. Дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2006. С. 42—43.

336	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

Многие процессуалисты утверждают, что обязанность суда по собственной инициативе решить перечисленные вопросы должна квалифицироваться не как право суда возбудить гражданское (семейное) дело, а как его полномочие при вынесении судебного решения выйти за пределы заявленных истцом требований (п.3 ст.196 ГПК РФ)1.

По весьма оригинальному мнению Н.Н. Тарусиной, достижение правовой гармонии между ст. 24 СК РФ и ст. 4 ГПК РФ возможно двумя путями: либо приведением первой в соответствие со второй, либо наоборот. «Причем если первый вариант является сугубо формальным, то второй решает важную задачу оптимальной защиты социально значимых интересов»2.

Кроме того, как справедливо отмечает О.Г. Миролюбова, соответствующее дополнение следует внести и в норму ч. 5 ст. 151 ГПК РФ (о соединении исковых требований)3.

Безусловно, независимо от выбранного варианта, законодательство должно быть приведено в соответствие — с целью обеспечения прав и интересов несовершеннолетних суд должен при рассмотрении дела о расторжении брака решить вопросы, указанные в п. 2 ст. 24 СК РФ.

Однако, по нашему мнению, с учетом того, что объектом соответствующего спора также выступают интересы несовершеннолетнего, данный перечень вопросов должен быть расширен.

В судебном заседании необходимо не только определить место жительства несовершеннолетнего ребенка после расторжения брака его родителей, но и порядок осуществления родительских прав тем из родителей, который будет проживать отдельно от ребенка. Это позволит в большей степени обеспечить интересы не только ребенка, но и его родителей. Соответственно, в п. 2 ст. 24 СК РФ абзац второй целесообразно продолжить фразой: « а также определить порядок осуществления родительских прав родителем, который после развода будет проживать отдельно от ребенка».

1Ñì.: Тарусина Н.Н. Защита семейных прав. Ярославль, 1985. С. 36—39; Позднякова Е.А. Особенности гражданских процессуальных норм, содержащихся в Семейном кодексе Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Воронеж, 2007. С. 17; и др.

2Тарусина Н.Н. Семейное право: очерки из классики и модерна: Монография. Ярославль, 2009. С. 243.

3Ñì.: Миролюбова О.Г. О взаимодействии гражданско-процессуальных и семей- но-правовых норм в бракоразводном процессе (ст. 23, 24 СК РФ) // Проблемы защиты субъективных гражданских прав. Вып. 5. Ярославль, 2004. С. 110.

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

337

Необходимо отметить еще один момент, способный породить проблемы при рассмотрении судом дела о расторжении брака супругов, имеющих общих несовершеннолетних детей. Вернемся к соглашению родителей по вопросам, названным в п. 1 ст. 24 СК РФ. Особый интерес вызывает соглашение о порядке выплаты средств на содержание детей и (или) нетрудоспособного нуждающегося супруга. Дело в том, что в соответствии со ст. 100 СК РФ соглашение об уплате алиментов, а именно о нем и идет речь, заключается в письменной форме и подлежит нотариальному удостоверению. Значит ли это, что супруги должны предоставить суду как минимум два соглашения: в одном из них, которое может быть заключено в простой письменной форме, указать, с кем из них будет проживать ребенок после развода (и. учитывая наше предложение, в каком порядке будет осуществлять свои права отдельно проживающий родитель), а второе — соглашение о порядке предоставления алиментов, может быть принято судом только при соблюдении письменной нотариальной формы?

Как видим, проблемой обеспечения интересов несовершеннолетнего при разрешении споров, возникающих при расторжении брака является не только несоответствие процессуальных норм, содержащихся в ГПК РФ и СК РФ. Проблема еще и в том, что законодатель исключает возможность оформления супругами одного документа, условия которого разрешали бы все соответствующие вопросы.

Однако, данный вывод не следует воспринимать как очередной упрек разработчикам ныне действующего СК РФ. Наоборот, это дополнительный аргумент вывода о том, что суд должен разрешать предусмотренные в ст. 24 СК РФ вопросы, даже если в исковом заявлении о расторжении брака они не названы. И только в этом случае можно будет говорить о защите прав и интересов не только супругов, расторгающих брак, но и их несовершеннолетних детей, о том, что при рассмотрении спора, возникшего при расторжении брака, интересы несовершеннолетнего обеспечены надлежащим образом.

С целью исключения противоречивого толкования материальных и процессуальных норм, применяемых судом при рассмотрении споров, возникающих при расторжении брака и затрагивающих интересы несовершеннолетнего, считаем необходимым дополнить ст. 21 СК РФ пунктом 3 следующего содержания: «3. При расторжении брака супругов, имеющих общих несовершеннолетних детей, суд принимает решение исходя из интересов детей и с учетом мнения детей».

338	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

Расторжение брака родителей может повлечь еще один вид споров, затрагивающих права и интересы несовершеннолетних. Согласно п. 4 ст. 31 Жилищного кодекса РФ (далее — ЖК РФ): «В случае прекращения семейных отношений с собственником жилого помещения право пользования данным жилым помещением за бывшим членом семьи собственника этого жилого помещения не сохраняется, если иное не установлено соглашением между собственником и бывшим членом его семьи».

При расторжении брака родителей, один из которых является собственником жилого помещения, другой супруг автоматически становится бывшим членом семьи и его право пользования данным жилым помещением прекращается. До недавнего времени аналогичные правовые последствия наступали и для ребенка собственника жилого помещения, если место жительства ребенка было определено с другим родителем. На наш взгляд, независимо от того, по поводу нарушения прав кого — бывшего супруга или ребенка, возник спор, он в любом случае затрагивает интересы ребенка и должен быть разрешен исходя из интересов ребенка. Достаточно подробно соответствующие вопросы, но в аспекте защиты жилищных прав всех бывших членов семьи собственника жилого помещения исследованы Н.М. Савельевой.1

«Еще совсем недавно правоотношения родителя и несовершеннолетнего ребенка, по мнению Верховного Суда РФ, могли быть прекращены вследствие расторжения брака родителей» — пишет данный автор, что было воспринято и судами Самарской области.2

В частности, в Обзоре законодательства и судебной практики за 3 квартал 2005 г. Верховный Суд РФ на вопрос 18 «Становится ли ребенок бывшим членом семьи собственника в соответствии со ст. 31 ЖК РФ, если после расторжения брака его родители стали проживать раздельно, а он стал проживать с тем из родителей, который в собственности жилья не имеет?» разъяснял: «Если ребенок по соглашению родителей остается проживать с тем из родителей, у которого в собственности жилья не имеется, он является бывшим членом семьи собственника жилого помещения и подлежит выселению вместе с бывшим супругом на основании и в порядке, которые предусмотрены ч.4 ст.31 ЖК РФ».

По истечении двух лет фактически незаконного выселения несовершеннолетних из жилого помещения, принадлежащего одному из родителей по праву собственности Верховный Суд РФ расстав-

1Ñì.: Савельева Н.М. О правовом положении бывших членов семьи собственника жилого помещения. // Законы России: опыт, анализ, практика. 2009. ¹ 6.

2Òàì æå.

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

339

ляет уже совершенно иные приоритеты. В частности, указывается, что права ребенка, предусмотренные п. 1 ст. 56. п. 1 ст. 63 СК РФ, сохраняются и после расторжения брака родителей ребенка, а «лишение ребенка права пользования жилым помещением одного из родителей — собственника этого помещения может повлечь нарушение прав ребенка»1.

Таким образом, следует в полной мере согласиться с Н.М. Савельевой в том, что в настоящее время право пользования жилым помещением, находящимся в собственности одного из родителей, должно сохраняться за несовершеннолетним ребенком и после расторжения брака между его родителями, поскольку расторжение брака между родителями ребенка не является основанием прекращения родительских правоотношений2.

Такой подход находит отражение и в материалах судебной практики. В. обратилась в суд с иском к С, действующей в интересах несовершеннолетней А., о признании прекратившей право пользования жилой площадью. В обоснование истец указала, что является собственником трехкомнатной квартиры, в которой кроме истца также зарегистрированы сын истца — Д. — и его несовершеннолетняя дочь А., 2001 года рождения. Также было указано, что брак между отцом и матерью несовершеннолетней А. — Д. и С. — расторгнут в 2006 г., ребенок оставлен на проживание с матерью, с этого времени ребенок в спорной квартире не проживает. Соглашения о сохранении за ответчиком права пользования спорной квартирой не имеется. В настоящее время истцу необходимо продать спорную квартиру, но регистрация ответчика в спорной квартире препятствует этому. Считает, что у ответчика прекратились семейные отношения с собственником указанной квартиры, поэтому, в соответствии с ч. 4 ст. 31 ЖК РФ, его право пользования на указанную квартиру не может быть сохранено. Истец просила прекратить право пользования А. жилым помещением.

Определением суда от 16.11.2007 к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены Д. — отец несовершеннолетней А. и орган опеки и попечительства — Управление образования администрации г. Владимира.

В судебном заседании истец В. иск поддержала, просила его удовлетворить. Дополнительно пояснила, что, так как ей тяжело

1Обзор законодательства и судебной практик Верховного суда Российской Федерации за третий квартал 2007 года, утв. Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 7 ноября 2007 г. (вопрос 4).

2Ñì.: Савельева Н.М. Óêàç. ñî÷.

340	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

содержать квартиру, то хочет ее продать, но пока в ней прописана внучка — А. — не может совершить сделку. Указала также, что с матерью А. — С. — у истца сложились неприязненные отношения. Полагает, что у ответчика А. в настоящее время имеются нормальные жилищные условия.

Представители истца К. (адвокат по ордеру) и М.(по доверенности) также поддержали позицию истца, просили иск удовлетворить.

Законный представитель ответчика А. — С. — иск не признала, в возражении на иск указала, что ответчик А. была зарегистрирована в спорной квартире в 2001 г., вселена в спорную квартиру по просьбе истца В. Указала также, что ответчик А. не проживает в спорной квартире, так как брак между родителями ребенка Д. и С. был расторгнут, и С. с дочерью А. была вынуждена покинуть квартиру и уйти жить к своим родителям. Она также пояснила, что ребенок был вселен в спорную квартиру как член семьи собственника по просьбе В., что отец ребенка — Д. — был сособственником спорной квартиры и произвел отчуждение своей доли истцу 29 октября 2007 г. В настоящее время ребенок проживает в стесненных условиях в квартире, где зарегистрировано 7 человек. Другого жилья ребенок не имеет, возможности приобрести другое жилье также не имеется. Считает, что регистрация в спорной квартире ответчика А. не препятствует истцу реализовать право на распоряжение своим имуществом. Просит в удовлетворении иска отказать, сохранить право пользования А. спорной квартирой.

Представитель С, Л. (адвокат по ордеру), также иск не признала, просила в удовлетворении иска отказать, сохранить за А. право пользования указанной квартирой.

Третье лицо, Д., поддержал позицию истца, пояснил, что является сыном истца и отцом ответчика. Также пояснил, что был сособственником спорной квартиры, ответчика А. — свою дочь и жену С. вселил в спорную квартиру как членов семьи собственника. Пояснил также, что брак с С. был прекращен в связи с тем, что сложились неприязненные отношения между С. и его родителями. После очередного скандала он предложил С. покинуть спорную квартиру и больше в нее не возвращаться, ребенок остался с С. После расторжения брака с С. Д. согласился с тем, чтобы ребенок проживал с матерью. В настоящее время его доля в спорной квартире подарена истцу. Считает, что иск подлежит удовлетворению, так как несовершеннолетняя А. перестала быть членом семьи собственника.

Представитель органа опеки и попечительства — Управления образования администрации г. Владимира — Н. (по доверенности)

Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

341

считает, что удовлетворение иска не отвечает интересам несовершеннолетней А. Пояснила, что в настоящее время А. проживает в стесненных условиях, не имеет отдельного спального места, нет отдельного места для отдыха, нет места для игр и развития. Просит в удовлетворении иска отказать.

Выслушав объяснения лиц, участвующих в деле, исследовав материалы дела, суд не находит оснований для удовлетворения исковых требований.

В судебном заседании установлено, что согласно договору приватизации от 08.07.1993 собственниками квартиры с даты регистрации названного договора в БТИ 14.07.1993 являлись Я., В. (истец), и их сын Д. (третье лицо).

Родственные отношения между истцом и третьим лицом — Д. — истцом не оспариваются.

Установлено также, что ответчик А., 22.03.2001 года рождения, была вселена в указанную квартиру как член семьи собственника Д. (дочь) с 1 июля 2001 г.

Данное обстоятельство подтверждается свидетельством о рождении А. с отметкой о регистрации по месту жительства по указанному адресу, объяснениями Д. в настоящем судебном заседании и судебном заседании 20 декабря 2007 г.

Вселение несовершеннолетней А. как члена семьи собственников спорной квартиры подтверждается также объяснениями представителя истца М. в судебном заседании 20 декабря 2007 г., согласно которым Д., С. и их ребенку А. было предложено пожить в спорной квартире.

Установлено также, что в настоящее время согласно свидетельству о государственной регистрации права от 07.11.2007 единственным собственником указанной квартиры является истец В., право собственности которой возникло в силу названного договора приватизации в порядке наследования после смерти Я. и в результате дарения Д. истцу своей доли, согласно договору от 29.10.2007. Данное обстоятельство подтверждено также объяснениями третьего лица Д., представителя истца М., которая пояснила, что является до- черью Я. и В., в приватизации спорной квартиры не участвовала, а от наследства, открывшегося после смерти Я., отказалась в пользу В., также как и Д. Кроме того, данное обстоятельство признано истцом в судебном заседании.

Сейчас в спорной квартире, в соответствии со справкой ООО

«Жилищник, зарегистрированы истец В., третье лицо Д. и ответчик — несовершеннолетняя А. Общая площадь квартиры 64,6 кв. м, жилая — 42 кв. м.

342	Научная школа профессора О.Ю. Ильиной

В соответствии со свидетельством о расторжении брака от 15.08.2007 брак между Д. и С. прекращен 9 января 2007 г. Фактиче- ски С. и несовершеннолетняя А. не проживают в спорной квартире с августа 2006 г., так как в результате скандала Д. выгнал их из указанной квартиры, что подтверждается объяснениями Д.

При таких обстоятельствах суд приходит к выводу о том, что Д. проживает в спорной квартире как член семьи собственника В., а семейные отношения между истцом В. и А. прекращены.

Вместе с тем суд не усматривает оснований для прекращения права пользования А. указанным жилым помещением по следующим основаниям.

Так, в силу малолетнего возраста ответчик А. самостоятельно не может воспользоваться своим правом пользования указанной квартирой как дочь члена семьи собственника, вынужденно проживает в другом месте. Самостоятельного права пользования другим жилым помещением также не имеет. В судебном заседании 20 декабря 2007 г. третье лицо Д. пояснил, что воля ребенка при выселении из спорной квартиры не учитывалась.

Данное обстоятельство подтверждается свидетельскими показаниями А., полученными в судебном заседании 20.12.2007, согласно которым несовершеннолетняя А. (его внучка) и С. (его дочь) вселены в августе 2006 г. в его квартиру временно, пока они не найдут себе другого жилья, так как в его квартире стесненные условия, зарегистрированы 7 человек. Вселение произошло после того, как С. выгнали из спорной квартиры. Указанное обстоятельство подтверждено также показаниями свидетеля Э., полученными в судебном заседании 20 декабря 2007 г. Показания свидетелей не вызывают у суда сомнений в своей достоверности.

Согласно акту обследования жилищно-бытовых условий несовершеннолетней А. по месту фактического проживания в квартире А., утвержденному заместителем начальника управления образования администрации г. Владимира от 24.12.2007, по данному адресу зарегистрировано семь человек, но фактически проживает — десять. Общая площадь квартиры — 65,0 кв. м, жилая — 38,8 кв. м. А. вместе с мамой С. и тетей Е. занимают комнату 11,0 кв. м, в которой имеется двуспальная кровать, шифоньер, «стенка», тумбочка, телевизор. А. не имеет отдельного места для отдыха, нет места для игр и развития, она спит вместе с тетей и мамой на одной кровати. Вторую комнату — 9,0 кв. м — занимают 4 человека, третью (18,8 кв. м) — три человека. Во всех помещениях тесно.

Учитывая изложенное, суд приходит к выводу о том, что у несовершеннолетней А. отсутствуют основания приобретения и осу-