Другие исследования типов личности

Рейчард и др. также установили, что личность формируется задолго до начала старости. Другими словами, типы не являются результатами самого старения. Напрашивается вывод, что для того, чтобы наслаждаться старостью, человек должен приготовиться к ней. Этот аргумент в какой-то мере поддерживался данными лонгитюдного исследования, проведенного Ханом (Haan, 1972), участники которого наблюдались начиная с подросткового периода и до начала среднего возраста. Были выявлены различные типы личности, но их можно разделить на: устойчивый и спокойный, что сходно с конструктивной личностью Рейчарда и др.; и неспокойный, который обвиняет других в своих неудачах и зачастую ведет беспорядочный образ жизни. Эти типы очень похожи на те, что были определены в исследованиях пожилых мужчин, и разумно сделать вывод, что типы, обнаруженные в старости, возможно, соответствуют типам, присутствовавшим в ранней зрелости (Kermis, 1986). Однако не все из этого является бесспорным. В своем обзоре литературы Айкен (Aiken, 1989) отмечает, что в то время как некоторые из более устойчи- вых типов личности не претерпевают существенных изменений в течение жизни, менее устойчивые типы могут варьировать в зависимости от возрастных изменений. Кроме того, можно доказать, что пожилые люди более замкнуты (Neugar- ten, 1977). Они замыкаются не по причине своей внутренней потребности в этом, а потому что смерть друзей и мир, который в первую очередь предназначен для молодых людей, не оставляют им шансов вести прежний образ жизни.

Интересно отметить, что некоторые типы личности могут лучше адаптироваться к ранней, а не поздней зрелости, и наоборот. Личности типа А являются напористыми, конкурирующими типами, практически не умеющими расслабляться. Личности типа Б, напротив - легкие на подъем, беззаботные и т. д. Можно ожидать, что тип А лучше всего подходит для ранней зрелости, когда существуют наибольшие шансы проявить дух соперничества в карьере, спорте и т. д. Старость не соотносится с типом А, потому что в ней делается акцент на пассивный образ жизни. Для типа Б должно быть истинным обратное. Струб и др. (Strube et al., 1985) изучали психологическое благополучие группы людей в возрасте 18-89 лет. В результате было установлено, что в основном личности типа А и Б соответствуют этим ожиданиям, хотя результаты зависели от таких факторов, как, например, социальное окружение. Кроме того, Шимонака, Наказато и Хома (Shimonaka, Nakazato and Homma, 1996) обнаружили, что личности типа Б превалируют среди столетних людей.

Вернемся к исследованиям измерений типов личности у пожилых людей; Нойгартен и др. (Neugarten, Haringhurts and Tobin, 1961; 1968) изучали людей в возрасте 70 лет. Были выявлены четыре основных типа личности (с градациями), весьма похожих на установленные уже упоминавшимися исследованиями. Оптимальным типом является интегрированная личность. Люди этой категории были либо реорганизаторами (когда одна деятельность становилась физически невозможной, находилась другая), либо сфокусировавшимися (все занятия были ограничены небольшим набором выполнимых и высоковознаграждаемых действий), либо свободными (стремились к занятиям, не возлагающим груз ответственности). Второй тип - защитный. Люди этой категории либо считали, что могут отсрочить старение, поддерживая высокий уровень активности, либо акцентировались на том, что они потеряли в результате старения. Личности этого типа были менее удовлетворены жизнью, чем те, которые обладали интегрированной личностью. Третья группа - пассивно-зависимая личность. Так же как и зависимый тип/"кресло-качалка" Рейчарда и др., такие люди полагаются на помощь других (поиск помощи), или они отказываются от взаимодействия с другими людьми, насколько это возможно (пассивность). К четвертой и последней группе относится деструктурированная личность. У этих несчастных людей были серьезные проблемы (возможно, раннее снижение интеллекта?), и их нельзя было квалифицировать как действующих нормативно.

Как уже отмечалось, существуют общие моменты во всех рассмотренных исследованиях. Все подчеркивают, что личность в основном формируется задолго до первых седин и что, по существу, пожилые люди могут адаптировать свою личность, но не изменять ее радикально. Существует далеко не единственная возможность успешного старения, но все они, по сути, предполагают принятие ограничений и отказ от ответственности в обмен на чувство безопасности. Менее удачная стратегия - жить в страхе ожидания разрушительного воздействия старения и стремиться подавить его, проявляя чудеса активности. Однако этот путь предполагает неприятие старения, по причине чего является малоуспешным. Наихудший вариант - не иметь вообще никакой стратегии и обвинять всех и вся в собственной неудовлетворенности жизнью. Многим исследователям близки сделанные выводы (Aiken, 1989; Kermis, 1983; 1986; Turner and Helms, 1987; Whitbourne, 1987). Однако представленный вариант можно считать обобщенным и вводящим в заблуждение. Благополучное старение предполагает принятие ограничений и отказ от ответственности, но это может быть сделано под давлением общества, заставляющим "уступать власть". Принятие этих изменений добровольно подобно сдаче на милость победителя по принципу "из двух зол выбирают меньшее". Другими словами, "успешно" стареющие пожилые люди руководствуются отнюдь не философским отношением к жизни, а скорее соображениями прагматического характера. Другой важный вопрос - социально-экономический аспект. Стареющие неудачники могут бесконечно говорить о "невезении", о внешних силах, помешавшим им приобрести более высокий социальный статус (часто исследователи отмечают, что такие люди социально деградируют). Наоборот, тот, кто познал "все ослепительные призы, машины, отели, неистовую постель" (Auden, 1979), скорее всего, будут иметь более легкий взгляд на жизнь. Соответственно пожилая личность может быть как продуктом социальных и экономических обстоятельств, так и каких-либо внутренних мотивирующих факторов. Это мнение не опровергает вышеописанной точки зрения, но следует быть осторожным и не рассматривать личность как исключительно внутренне движимую сущность.

Еще один нюанс обсуждаемой темы - зависимость и независимость пожилых людей. Кординли и Веб (Cordingly and Webb, 1997) отмечают, что это весьма животрепещущая тема, особенно в условиях западного общества, где свобода и независимость (во всех отношениях) являются основным критерием оценки социального статуса. Общество тяготеет к образу пожилого человека как зависимого, чей статус ниже, не желая замечать других возможных вариантов. Балтес и Валь (Baltes and Wahl, 1996) отмечают, что просьбы пожилых людей о помощи (что, конечно, способствует определению их роли как зависимых) обычно удовлетворяются, в то время как независимое поведение игнорируется. Балтес (Baltes, 1996) подробно изучил вопрос зависимости и пришел к выводу, что это может быть как хорошо, так и плохо, с учетом типа зависимости и обстоятельств, в которых она появляется. "Плохая" зависимость может быть результатом "плохих" мотивов. Например, тюрьма - как один из вариантов. Однако "плохая" зависимость может также быть следствием "хороших" намерений. Например, социальный работник из самых благих побуждений оказывает такие формы помощи, о которых пожилой человек никогда не просил и в них не нуждается. Само собой, это акт великодушия и человеколюбия, но он ставит пожилого человека в условия излишней зависимости от системы. В то же время не всякая зависимость является "плохой". Балтес отмечает, что увеличивающаяся зависимость может быть хорошей, если, например, она освобождает пожилого человека от обременительного груза бытовых забот и задач. Следовательно, зависимость сама по себе не является ни плохой, ни хорошей - важно то, как и почему она возникает и к чему приводит. Некоторые исследователи обнаружили, что растущая зависимость может прогнозировать возникновение заболевания (например, Willis et al., 1997), но степень, насколько она является "хорошей" или "плохой", пока не определена.

От внимания читателей не ускользнуло, что некоторые исследователи констатировали относительную стабильность личности в течение жизни, в то время как другие утверждали, что она изменяется. Данной "разноголосице" существует несколько возможных объяснений. Во-первых, это вызвано различиями методов измерения (Kogan, 1990). Это вероятно, но едва ли обещает что-нибудь хорошее для исследования, если такой важный фактор, как личность, может вести себя столь капризно при измерении. Однако стоит заметить, что многие лонгитюдные исследования обнаруживали изменения в личности лишь в случае, если показатели участников сравнивались на протяжении нескольких десятилетий - относительно короткие периоды не показывали больших изменений. Здесь также может присутствовать эффект когорты: пожилые участники могут быть менее откровенны при ответе на вопросы, чем молодые, но не из-за особенностей самой личности, а потому, что они стремятся сохранять приличия (Stokes, 1992). Следующий фактор заключается в том что различные исследования измеряют различные стороны личности. Это психологический аспект, который нельзя оценить по универсальной шкале, как интеллект - показателем IQ. Вопрос в том, какие из характеристик могут быть взяты как определяющие личность и на каком уровне (например, черты против типов) может быть определена универсальность. Тестирование личности подверглось критике как неточное (Davis, 1987), и надежда найти достоверные изменения при старении, когда оценки оказываются предметом столь обширной дискуссии, может быть несбыточной.