Грамматические категории и формальные классы. Вопрос о грамматическом роде.

Грамматические категории как величины, представ­ленные в плане содержания семантическими и / или структурными функциями, необходимо уличать от разрядов, которые могут быть названы формальными классами. Типичным примером формальных классов/в морфологиче­ском строе русского языка являются I и II спряжения глагола. Здесь представлены четкие формальные разли­чия, не сопровождаемые различиями в значениях. В дан­ном случае перед нами такие формальные структуры, ко­торые не несут на себе никакой семантической нагрузки. Формативы передают определенную информацию (о том, как спрягается глагол), но эта информация не связана с семантическими функциями, указание на принадлеж­ность словоформы к тому или иному формальному классу ничего не дает для реализации семантических функций. Различия между такими формальными классами полно­стью избыточны с точки зрения передачи смысла.

Полная семантическая опустошенность грамматиче­ского класса в общем явление исключительное. Более распространены формальные классы с частичной (не рас­пространяющейся на все элементы данного класса) и по­этому непоследовательно передаваемой семантической нагрузкой. Различия между такими классами отчасти (не­последовательно) связаны с тем или иным различием в значениях, но основа различия является формальной. Таковы в русском языке типы склонения существитель ныхи классы глаголов. Типы склонения существительных (по классификации академической «Грамматики русского языка», I — существительные типа стол, конь, край, а также село, ружье, поле, домишко, хлебушко, носище*, ц — существительные типа гора, пуля, струя, а также староста, судья, разиня; III — существительные типа ткань, ночь, рожь)⁶ отчасти непоследовательно мотиви­рованы разным отношением к роду, однако в целом различие между указанными типами не совпадает с раз­личием родов, типы склонения не могут рассматриваться как классы, противопоставленные друг другу по ка­кому-то содержательному признаку; они противопостав­лены по признаку формальному, различаясь с точки зре­ния системы падежных окончаний.

Классы глаголов также частично мотивированы, при­чем семантическая мотивация ни в одном из них не явля­ется последовательной. Так, среди глаголов подкласса Б в I продуктивном классе с инфинитивом на -еть и формой 3-го лица мн. числа на -еют (используем клас­сификацию академической «Грамматики русского языка») выделяется группа глаголов типа белеть, краснеть, худеть, объединяемых значением перехода из одного состояния в другое, од­нако в том же подклассе оказываются и глаголы иных способов действия: владеть, глазеть, греть, жалеть, иметь, одолеть. Ко II продуктивному классу относятся глаголы одноактного способа действия: стукнуть, толкнуть, пры­гнуть и т. п., однако к этому же классу относятся гла­голы гнуть, тонуть, тянуть. В целом различия между классами и группами глаголов — это прежде всего разли­чия с точки зрения системы спрягаемых форм, именно эти различия являются последовательными.⁵⁹ Поэтому глагольные классы, как и типы склонения существительных, несмотря на частичную их мотивацию, по основному принципу их выделения являются формальными классами. Имеют ли формальные классы план содержания? Речь идет не о тех случаях, когда формальный класс, хотя и лишь частично и непоследовательно, но все же связан с какими-то значениями, а о случаях типа I и II спряже­ния, а также о семантически немотивированных фрагмен­тах других классов, приведенных в качестве примеров. В таких случаях, как уже говорилось, формальные показа­тели передают определенную информацию, хотя и весьма специфическую. Они сигнализируют 6 принадлежности данного образования к формальному классу, с которым связаны определенные варианты образования и изменения форм. Эта информация является внутриязыковой, т. е. элементы системы языка заключают в себе информацию, не выходящую за пределы этой системы, точнее, ее фор­мального механизма. Такая информация касается того, как изменять слова, как образовать формы слов, но не затрагивать передаваемых значений, не связана с семанти­кой. Важно, однако, что и формальные классы являются носителями определенной информации. Эта информация и составляет, как нам представляется, специфический план содержания формальных классов (по отношению к плану выражения — экспонентам формативов). В пере­даче данной информации и заключается их функция. Сле­довательно, специфика формальных классов заключается не в том, что они не имеют плана содержания и не имеют никакой функции, а в том, что их содержание не выходит за рамки информации о деталях формального механизма языка, не имеет выхода к мыслительному содержанию.

В данном случае проявляется относительность проти­вопоставления планов содержания и выражения: та ин­формация, о которой идет речь, относится к плану выра­жения языка, но по отношению к материальным экспо­нентам рассматриваемых классов она представляет план содержания.

Итак, рассматриваемые классы являются ^формальными не потому что с ними вообще не может "быть связано ка­кое-либо содержание, какая-либо функция. Они могут быть отчасти семантически мотивированными, но мотива­ция никогда не бывает последовательной, и, что самое главное, принцип выделения этих классов и их соотно­шения является формальным (по материальным экспонентам соответствующих формантов). Рассматриваемые классы являются носителями ^структурной информации об избыточных вариантах спряжения, склонения и т. п., но эта информация не выходит за пределы формальной структуры языка и не направлена на выражение семанти­ческого содержания. Между тем грамматические катего­рии даже в тех случаях, когда в их содержании преобла­дают не семантические, а структурные функции, всегда так или иначе служат вь1дажению/смысла высказываниям

Из того факта, что формальные классы обладают пла­ном содержания (хотя и чисто формального), вытекает, что возможны трудности разграничения оппозиций таких классов и морфологических категории* с преобладающей структурной функцией. Особенно сложен вопрос о грам­матическом роде.

Что собой представляет оппозиция грамматических ро­дов — морфологическую категорию или оппозицию фор­мальных классов? Рассмотрим род имен существительных в русском языке более подробно. Принцип членения по родам в рамках неодушевленных существительных явля­ется чисто формальным: между словоформами типа порт­рет, стена, окно нет различий в грамматической семан­тике. Что же касается одушевленных существительных, то здесь вступает в силу семантический фактор. Мы придер­живаемся той точки зрения, что значения отнесенности к полу — это не значения самих по себе граммем муж­ского и женского рода, а значения лексико-грамматических разрядов пола (подробнее об этом см. в IV главе). Тем не менее это не меняет того факта, что распределе­ние одушевленных существительных по родам в основном определяется именно семантическими признаками отно­шения к полу.

Мы можем и должны различать грамматический род и указанные лексико-грамматические разряды, но необхо­димо учитывать и ту спаянность, которая существует в языковой действительности между родом и отношением к полу. Фактически показатель женского рода у одушев­ленных существительных в большинстве случаев явля­ется вместе с тем сигналом значения принадлежности к женскому полу, а показатель мужского рода у одушев­ленных существительных связан либо с указанием на мужской пол, либо с возможностью предметной отнесен­ности как к мужскому, так и к женскому полу.

Иначе говоря, спаянность грамматического рода в рам­ках одушевленности и лексико-грамматических разрядов со значением отношения к полу настолько велика, что в данном случае нельзя провести резкой грани между от­несением семантического признака пола к области лекси­ко-грамматических разрядов и отнесением этого семанти­ческого признака непосредственно к грамматическому роду. Так или иначе род одушевленных имен существи­тельных оказывается тесно связанным с семантикой от­ношения к полу. Это одно из оснований для трактовки рода как морфологической категории. Следует учитывать и следующее обстоятельство. Присущая грамматическому роду (независимо от одушевленности или неодушевлен­ности) согласовательная функция свойственна не только роду, но и числу, а также падежу (наряду с семантиче­скими функциями, свойственными этим категориям). Это очень важный фактор, связывающий грамматический род с морфологическими категориями.

Таким образом, мы учитываем семантическую обуслов­ленность распределения по мужскому и женскому роду в рамках одушевленности (при том факте, что средний род, как правило, исключает одушевленность), учитываем также связь согласовательной функции рода с аналогич­ной функцией категорий числа и падежа. На этих основа­ниях мы относим род к морфологическим категориям, хотя и признаем, что в грамматическом роде представ­лены и признаки оппозиции формальных классов.

Относительное сходство согласовательной функции грамматического рода и той функции, носителями кото­рой являются материальные экспоненты формальных классов, заключается в том, что в обоих случаях мы имеем дело с информацией о внутриязыковых отношениях. В обоих случаях представлен тот тип информации, кото­рый отличается от семантического содержания языковых единиц.⁶⁰ Однако между структурными функциями грамматических (в частности, морфологических) категорий и "функциями формальных классов имеется ^существеннее различие. Структурные функции грамматических катего­рий, в частности согласовательная функция категорий рода, числа и падежа, так или иначе подчинены целям выражения смыслового содержания. Так, грамматический род служит согласованию, а ^согласование служит выра­жению связей признака (адъективного или глагольного) с его носителем (не только связи прилагательного и су­ществительного, глагола и существительного, но и смыс­ловой связи признака и субстанции). Что же касается функций формальных классов, то они по сравнению со структурными функциями грамматических категорий как бы находятся на шаг дальше от того, что связано с выражением смысловых отношений. Эти функции замк­нуты в формальной сфере, они не имеют даже опосредо­ванной направленности на выражение смысла. Так, раз­личие между I и II спряжением ничем не способствует выражению каких-либо смысловых отношений.

(родство грамматического рода (в рамках неодушев­ленности) формальными классами заключается в сле­дующем. Хотя различие в роде между словоформами типа дом, стекло, ваза значимо с точки зрения согласователь­ной функции, каждый из членов этого противопоставле­ния сам по себе ничего не значит, ничего не выражает. Мы не можем определить содержательную специфику (подчеркнем еще раз — в рамках неодушевленности) мужского рода в отличие от женского или среднего. У не­одушевленных существительных родовые различия про­водятся на формальной основе. Таким образом, грамматический род обладает как при­знаками морфологической категории, так и признаками оппозиции формальных классов. В таких случаях (когда перед нами явление промежуточного характера) нужно решить, какие признаки являются основными, доминирующими На наш взгляд, в грамматическом роде доми­нируют указанные выше признаки морфологической категории. Их доминирующая роль определяется тем, что эти признаки касаются категории рода в целом, включая и одушевленные существительные, а также зна­чимостью связей структурной и семантической функций рода, значимостью связей рода с другими морфологиче­скими категориями. Однако наличие в грамматическом роде и признаков оппозиции формальных классов свиде­тельствует о том, что в области морфологических катего­рий род занимает периферийное положение, находится в той периферийной зоне, где можно видеть общий сег­мент двух перекрещивающихся кругов — круга морфоло­гических категорий и круга оппозиций формальных классов.