4 История дипломатии. 1-е изд. М., 1941. Т. 1. С. 363.

5 Окунь с. Б. История ссср: (Лекции). Ч. 1. С. 126.

203

Проводить свою политику Александру I было непросто. Дво­рянство, приветствуя его вступление на престол, в своем большин­стве не было готово ни к «отмене рабства», ни к возведению храма «истинной монархии». Что же до сторонников конституции из чис­ла заговорщиков, то у них были свои планы. Стремясь усилить свое влияние на молодого императора, П. А. Зубов думал не толь­ко об упрочении собственного положения. Подобно своим едино­мышленникам из среды высшей аристократии он при помощи «конституции» рассчитывал юридически ограничить в известных рамках прерогативы монарха. В кругу петербургских сановников и иностранных дипломатов действия Зубова воспринимались то как намерение ввести «конституцию», то как попытки установить олигархическое правление. Зубов и его окружение невольно вы­глядели как люди, взявшие на себя инициативу в проведении пре­образований, как политики, опередившие императора в подготов­ке возможных реформ.

Александр I был предельно осторожен и внимателен во взаи­моотношениях с участниками событий 11 марта, обретавшими те­перь в глазах общества облик реформаторов. Эта осторожность за­ставляла его не спешить с опубликованием собственной програм­мы преобразований, до поры до времени не раскрывать свои карты. В известной мере будучи сторонником «истинной монархии», он сам считал возможным вести речь о каких-то шагах, направлен­ных на то, чтобы самодержавная власть не носила деспотического характера. В этом смысле он допускал возможность какого-то ком­промисса с представителями аристократической олигархии.

Самостоятельную политическую группировку составляли быв­шие екатерининские вельможи. Они твердо стояли на страже не­прикосновенности дворянских привилегий, были противниками отмены крепостного права. Считая себя вправе деятельно участ­вовать в государственном управлении, в выработке внутриполити­ческого курса правительства, «екатерининские старики» были сто­ронниками умеренных реформ в системе государственного управ­ления. Именно в этой среде было распространено представление о том, что повышение авторитета такого учреждения, как Сенат, будет способствовать усилению влияния вельможной аристокра­тии на деятельность монарха. Поэтому в их среде было сочувст­венное отношение к идее реформировать Сенат. Одновременно они с беспокойством и недоверием следили за усилением влияния бывших заговорщиков, особенно братьев Зубовых и Палена. На­ходившийся в английском городе Саутгемптоне и внимательно следивший за событиями в России граф С. Р. Воронцов в те дни писал в одном из писем: «Монарх в их руках. Он не может иметь ни силы воли, ни твердости, чтобы противиться тому, чего хочет эта ужасная клика. Он должен беспрестанно видеть на лицах тех, кто окружает и преследует его, их скрытые мысли, которые они сами ему высказывают: „Мы задушили твоего отца и ты последу­ешь его примеру, если когда-либо осмелишься сопротивляться на­шей воле"». Передавая настроения той части высшего петербург­ского общества, которая недоброжелательно относилась к П. А. Зубову, посол Пруссии в Петербурге Люзи доносил своему

204

императору, что Александр I «окружен убийцами своего отца и вынужден некоторым образом подчиниться им, или же он настоль­ко слаб, чтобы энергично следовать своей воле».⁶

Положение Александра I действительно было по меньшей мере щекотливым. Около него в момент вступления на престол из «мо­лодых друзей» был один П. А. Строганов. Пришлось идти на сбли­жение с Зубовыми, Паленом, в чем-то уступать им. Впрочем, в дальнейшем Александр I сумеет найти на время известный комп­ромисс в отношениях с этими сильными и опасными политически­ми партнерами.

В таких условиях невозможно было объявлять о намерении провести отмену крепостного права, даже если бы Александр I и был готов к этому. Нужно было угодить настроению, охватившему большинство, и он открыто осудил деспотизм Павла I и заявил, что обещает править «по законам и по сердцу» бабки своей Ека­терины II.

Первые указы и распоряжения Александра I вполне соответ­ствовали духу его заявления о том, что он устранит несправедли­вости и несуразности, допущенные в царствование Павла I. На­чиная с 13 марта последовала серия указов. Первым был указ об отставке генералов и офицеров, уволенных по суду и без суда. Тем самым эти люди приравнивались к тем, кто увольнялся в отставку в обычном порядке с соответствующим обеспечением. Следом был издан указ такого же содержания применительно к гражданским чиновникам. Снимались запреты, касавшиеся внешней торговли. Объявлялась амнистия — прежде всего по делам, которые вела Тайная канцелярия, затем бежавшим за границу. Полиции пред­писывалось «не выходить из границ своей должности», т. е. не допускать произвола. 22 марта был издан указ о свободном про­пуске через границы как из России, так и в Россию. Наконец, 31 марта был отменен запрет на ввоз из-за границы книг и нот, на содержание частных типографий. Реакция на все эти указы бы­ла одобрительной. Правда, каждое царствование начиналось с по­добных же действий нового императора, так что указы Александ­ра I ничего из ряда вон выходящего собой не представляли.

Сложнее было сохранить тенденцию к серьезным преобразова­ниям и подтверждать верность заветам Екатерины II, хотя и это надо было сделать в некоторых случаях применительно к конкрет­ным обстоятельствам.

25 марта 1801 г. в секретном порядке в соответствии со спи­ском, который составил сам Александр I, в Зимнем дворце был со­бран тайный совет, представленный 12 высшими сановниками. На заседании были генерал-прокурор А. А. Беклещов, фактически являвшийся и министром юстиции, внутренних дел и отчасти финансов, вице-канцлер А. Б. Куракин, министр коммерции Г. П. Гагарин, вице-президент Адмиралтейств-коллегий Г. Г. Ку-шелев, государственный казначей А. И. Васильев, вице-президент Военной коллегии И. В. Ламб, петербургский военный генерал-гу-