Что может быть сигналом?

Условным стимулом — выученным сигналом может быть все, абсолютно все, что может быть воспринято. Флаги, свет, слова, прикосновения, вибрация, хлопки пробок шампанско­го — короче говоря, безразлично, какой сигнал вы используете. Коль скоро субъект может воспринимать его, сигнал может быть использован для вызова выученного поведения.

Интенсивность сигнала и стирание стимулов

Не существует определенных требований к интенсивности и величине условного сигнала, вызывающего ответ. Первич­ные, или безусловные, стимулы дают градуальный ответ в зави­симости от интенсивности: реакция на резкий, колющий удар сильнее, чем на булавочный укол, и чем громче внезапный шум, тем сильнее мы вздрогнем. Однако условному стимулу доста­точно быть узнану, чтобы вызвать полный ответ. Вы видите красный свет и останавливаете машину; быстрее или медлен­нее вы это делаете, не зависит от размера светофора. До тех пор пока вы распознаете сигнал, вы знаете, что делать. Поэтому, как только стимул заучен, возможно, не только получить его перенос, но также постепенно его уменьшать, пока он не ста­нет едва различим, но по-прежнему будет давать те же резуль­таты. Возможен случай, когда вы можете получать результаты при таких слабых сигналах, которые не видны постороннему глазу. Это называется «стирание» стимулов.

Лучшие примеры обуславливания, стирания и переноса сти­мулов мне приходилось наблюдать не в мире дрессированных животных, а на репетициях симфонических оркестров. Буду­чи певцом-любителем, я занималась в нескольких оперных и симфонических хорах, которые часто управлялись заезжими дирижерами. В то время как многие из сигналов, которые по­дают дирижеры музыкантам, являются более или менее стан­дартизованными, у каждого из дирижеров есть свои собствен­ные сигналы, и их значение должно быть усвоено в очень ко­роткое время — время на репетицию часто лишь немногим превосходит время на выступление. Однажды на репетиции симфонии Малера «Воскрешение», как раз в тот момент, ко­гда басы собирались вступить с обычной оглушительной си­лой, я увидела, как дирижер предъявил безусловный сигнал, предупреждавший: «Вступайте мягче», изобразив на лице страш­ную тревогу, пригнувшись к земле и заслонив лицо рукой, как бы защищаясь от удара. Все поняли смысл переданного сооб­щения, и в следующие несколько минут дирижер смог осла­бить сигнал и уменьшить интенсивность звучания всех частей хора с помощью предостерегающего взгляда, легкого движения спины, имитирующего припадание к земле, или чуть заметного отголоска от прежнего жеста, и, наконец, только вздрагивание плеч. Столь же часто дирижеры осуществляют перенос стиму­лов, сочетая какой-либо известный или самоочевидный жест — скажем, поднятие ладони кверху для обозначения «Громче» — с незнакомым жестом, таким, как присущий только ему наклон головы или поворот тела; однажды, сидя слева от дирижера среди альтов, я наблюдала дирижерский жест, управляющий громкостью звучания альтов с помощью левой брови.

Применение управления с помощью сигналов

Никому не нужно постоянно управлять или быть управля­емым с помощью условных стимулов или выученных сигна­лов, живые существа — это не машины. В действительности реакция на выученный сигнал представляет собой усилие, при­чем такое усилие, которое не только не должно, но и не может поддерживаться постоянно.

Большую часть времени у начальника нет надобности дер­жать подчиненных рядом. Если дети бездельничают, а вы не очень спешите, то вы можете сами расслабиться. Служащим, которые и так уже работают с полной отдачей, не нужны при­казы и инструкции. Ни нас самих, ни других людей не долж­ны опутывать ненужные правила и регламентации: они вызы­вают только сопротивление.

Совершенно очевидно, что управление с помощью стиму­лов используется, чтобы дети стали воспитанными, домашние животные слушались, персонал был надежным и т. д. Когда мы видим какой-либо пример прекрасно управляемого сигналом поведения, начиная с фигур высшего пилотажа, исполняемых группой истребителей, до класса хорошо умеющих вести себя детей, то, желая похвалить их, используем понятие дисципли­ны. «Они поистине хорошо дисциплинированы» или «Этот учи­тель знает, как поддерживать дисциплину». Однако понятие о дисциплине включает применение наказания, которое, как мы видели, совершенно не нужно при установлении управле­ния с помощью стимулов. Истинное, изящное управление сиг­налами, установленное с помощью подкрепления, может делать то, что мы считаем дисциплиной субъекта. Однако кто должен стать действительно дисциплинированным, так это тренер. Да, но с чего начать? Что если вы живете и работаете среди людей, которые являются закоренелыми неслухами?

Вот система Карен Прайор эффективного воздействия в тя­желом случае.

Карен Прайор (видя мокрые плавки и полотенце Юного Гостя на кушетке в гостиной): Пожалуйста, снимите свои мокрые вещи с кушетки и повесьте на сушилку.

Юный Гость: О'кей, минуточку.

К. П. (подходит к Ю. Г. и стоит рядом с ним молча).

Ю. Г. В чем дело?

К. П. Пожалуйста, снимите свой мокрый купальник с кушетки и повесьте на сушилку (NB: не прибавляя: «Сейчас же!», «Сию ми­нуту!», «Я сказала» или что-нибудь в этом роде. Я обучаю этого человека выполнять просьбы с первого раза, а не ждать, когда сиг­нал будет усилен дальнейшими деталями ими угрозами.)

Ю. Г. Вот еще, если вы так спешите, то почему бы вам не сделать это самим?

К. П. (Любезная улыбка, но никакого ответа. Я жду момента под­крепить желаемое поведение. Препирательство со мной не явля­ется желаемым поведением, поэтому я пренебрегаю им.)

Ю. Г. Ладно, ладно. (Встает, идет к кушетке, забирает вещи, бро­сает их в комнату, где стирают.) К. П. В сушилку.

Ю. Г. (Ворчит, поднимает и вешает вещи на сушку.)

К. П. (Широкая улыбка, искренне, без издевки.) Благодарю вас!

В следующий раз, когда мне будет нужно попросить юного гостя что-нибудь сделать, возможно, мне потребуется всего лишь взглянуть на него, чтобы вызвать действие. Мало-помалу он станет одним из тех домочадцев, которые быстро исполняют мои просьбы, а я со своей стороны — буду платить ему тем же, буду выполнять то, что он просит, если это выполнимо, и буду стараться не просить его делать более, чем он должен.