11 См. Zaba z. Les maximes де Ptahb.Otep. Prague, 1956.

)8 Gardiner А. /1., SetJle К. Egyptian I,etters to the Dead. L., 1928. Pl. {.

1» TJrk. 1. S. 120-1j1.

9

и царской похва.1Jе. Другой элефаНТИЙСКIIЙ помарх, Пиопинахт 20, точно

так же объясняет мотивы, которыми 011 руководствовался в военных действиях

в Нубии: «Н сделал.(это), чтобы хвалил меня влаДЫКа>~. Наконец,

еще одян IIOMapx Элефантины, СаБНJI 21, совершил необычный и выдаЮЩIIЙся

поступок: Jюгда его отец умер И.'1II погиб в экспедиции в Нубии, оп организовал

поход за его TeJIOM, привез его в Египет и достойно ПОХОРОНlIЛ.

Судя по всему, поход не обоше;IСЯ без сложностей с местными племенами,

но Сабllll упоминает это лишь мельком, зато подробно описывает почести,

ожидавшие его при дворе за выполнеиие сыиовиего долга II за доставку

ценностей, ради которых и был послан в поход Ю'О отец.

Нельзя забывать и еще об одном обстоятельстве, несомненнэ оказавшем

влияние на появлеllие отношения к войне как к работе. Для воииского

героизма нужен противник по крайней мере равный, а еще лучше преВОСХQДЯЩИЙ

силами, ибо победа над слабейшим славы принести не может;египтяне

же в Старом царстве были иа голову сильиее всех своих неоргаиизоваиных

и разрознеиных врагов и были просто обречеиы на победы.'

Таким образом, и иа периферии у египтянина нет возможности стать героем

2~.

Заканчивая разговор о Старом царстве, отметим еще один факт, имеющий

принципиальнейшее значение. У любого народа, достигшего предгосударственного

или раннегосударственного уровня, неизбежно возникает

та или иная форма эпоса с героической центральной фигурой.

Нет иикаких оснований полагать, что Египет был исключением, и, скорее

всего, во времена борьбы за объединение долины Нила ка кис-то эпи

ческие сказания должны были появиться. Однако уже в Старом царстве

о них не осталось и воспоминания - уж слишком не соответствовали

они идеалам эпохи развитой бюрократической государственности. Нет

намеков на существование эпоса и в памятниках последующих исторических

периодов - чиновник осилил героя.

Старое царство заканчивается распадом Египта на ряд самостоя,

тельных, враждующих друг с другом образований. Этот 1 Переходный

период впоследствии рассматривался египтянами как величайшая катастрофа

в жизни страны, ибо упадок государственности был равнозначен

для них крушению мира. К тому же непрерывная, восходящая

к эпохе богов линия престолонаследия пресеклась, а реальное ПОЛQ)кение

новых п;>авителей, несмотря lIа все их претензии, было несопоставиъlO

с древностью. Понятно, что в этой ситуации появились первые политические

сочинения, затрагивающие проблему власти (позднее традиция

политической литературы продолжится в Среднем царстве). Это впервые

позволяет достаточно полно реконструировать представление о В8)Кllейших

качествах идеального царя и сопоставить их со свидетельствами

памятников о проявлении этих качеств в реальной жизни.

20 Urk. 1. S. 13i-i35.

21 Urk. 1. S. 135-140.

22 Конечно, Старое царство предоставляет в наше распоряжение только памятИики,

связанные с гробничным культом, которые в любой культуре на нерециий план

выдвигают достоинства, направленные на поддержание стабильности (ибо стабильности

требует сам культ). Более тото, МЫ знаем, что в староегипетских гробницах

действительность воспроиэводилась с некоторыми искажениями, направленными на

се улучшение (см. БО.llьша"О8 А. О. Представnение о Двойнике в Египте Старого царства

11 ВДИ.1987 . .м 2.С. 3t~З2).ОцнакозтиискажеНИRнеабсолютны,ониостаВJlRЮТ

следы, их можно выявить и реконструировать стоящую за ними реальность; предполаraTb

же, что чрезвычайно важная сторона жизни оказалась полностью скрытой, всетаки

невозможно.

10

в .Речении Ипувера» 23, подробно описывающем бедствия страны по

времена гибели Старого царства, мудрец обвиняет царя в беспомощности,

в том, что своей бездеятельностью он сам вызваJI все несчастья (XIII, 1).

Тем самым Ипувер фактически объясняет наиболее общую причину беспорядков

- царь перестал ВЫПО.ТlНять функции организатора мироздания,

и оно оказалось ввергнутым в хаос. Поэтому, рассказывая далее

о будущем благоденствии страны, Ипувер пполне может ничего не говорить

о пути его достижения - в негативном виде он уже был изложен

выше. Необходимо восстановление порядка в мироздании, т. е. твердая

власть, и это принципиальное разрешение кризиса, о конкретных же

средствах в этих исторических условиях говорить еще рано.

В болез позднем .Поучеиии гераклеопольского царя своему сыну Мерикара

» 2. даются конкретные наставления по управлению страной в тяжелые

времена раздроб.'1енности и усобиц, причем особенно важно то,

что в отличие от oc·;aJlbHblX политических сочинений, носящих пропагандистский

характер, этот текст, судя по всему, предназначался исключителыlO

как руководство для молодого царя и поэтому честно передавал

позиции автора. Автор же делает акцент на чисто административной,

организаторской деятельности, основывающейся на при рожденной мудрости

царя,- и это во времена войн и смут. I\онечно, положение Гераклеопольского

царства было таково, что реальный политик и не мог призывать

к решительным насильственным действиям, но ведь героизм никак

не связан с возможностью или невозможностью победы - он либо есть,

и тогда есть в любых условиях, либо его нет вообще. В том же духе описываются

добродетели царя и в «Повести о красноречивом жителе оазиса» 25

действие которой связано с гераклеопольским двором.

В «Пророчестве Неферти» 28, рассказывающем об утверждении новой

династии, распространяющей всю власть на весь Египет и начинающей

Среднее царство, царь-объединитель Амени выглядит типичным культурным

героем. Это тем более примечательно, что .Пророчество» было написано

post factum человеком, прекрасно знавшим, как происходил в

реальности процесс объединения страны, и раз автор начисто исключил

прославление военных успехов основателя династии, значит, основным

в его образе является именно функция организатора. Наконец, «Поучение

Аменемхета 1. 27, написанное от лица того самого царя, который был

выведен в .Пророчестве» под именем Амсни, содержит уникальные для

царских текстов рассуждения о том, что нельзя доверять IIИ одному человеку

вокруг, просто немыслимые в устах героя, который не должен

поддаваться неуверенности; правда, там же рассказывается о том, как

отважно, в одиночку бился Аменемхет 1 с напавшими на него заговорщиками,

но борьба за спасение собственной жизни не имеет ничего общего

с героизмом как системой попедения, и к тому же никакой оценки этой

отваге автор не дает.

Итак, мы незаметно перешли к свидетельствам Среднего царства. Эта

эпоха, несмотря на стремление царей и знати ориентироваться на древность,

в действительности песьма отличалась от староегипетского периода.

Прежде всего, номы сохранили гораздо большую, чем тогда, самостоя-

13 Gardtner А. Н. ТЬе Admonit.ions of ап Ellyptian Sajf8. Lpz. 19()9.

21 GolPntscheff w. Les раругпз meratiques ,мм 1115, 1116А et 1116В de l'Ermitage

Imperial а St-Petersbourg. SPb .• 1913. PI. 9-14.

2& Gardiner А. Н., VO/felsang Р. Die Klagen des Bauern. Lpz. 1908.

28 GoUni,chef/. Ор. sit. PI. 23-35.

27 Helck W. Der Text der «Lehre Amenemhets 1. fiir seinen Sоhщ. Wiesbaden, 1969.

11

1'ельность, так что уровень I(онцентрации власти n руках царя снизился.

Наряду с зтим действовали и факторы чисто идеологического характера:

новые цари БЫЛII в определенном cMLIc.1Je неПО.1Jноценны, ибо они уже не

принадлежали к роду, восходившему к богаl.l. Концепция, согласно которой

царь ботествен пе тодько в силу наследования богам, но и б.'1агодаря

своей индивидуальной природе, смю'ча.1Jа удар, но все же полощение царя

как бога HeCKOJILKO пошаТНУJIОСЪ. К тому ще еще в гераклеопольское время

прише,I конец его JIЗОЛЯЦИlI во дворце, I1 он впервые вышел в мир. В результате

функции царя как Сllященного правителя оказались неско.'1ЬКО

ослаБJlеШIЫМИ и потребовал ась их компенсация. Форму ее опреДeJшла

сама жизнь.

Еще в 1 Переходном периоде цари встают во главе войска, и зта Tpa~

диция сохраняется и в Среднем царстве. Появляются победные надписи,

в которых большое место отводится воинской доблести царя, описываемой

в самых трескучих выращениях. Разумеется, в значительной степени

зто BceI'o лишь риторика, по все же появление образа царя, который

июбит сращение, ликует, убивая врага, радуется при виде крови, говорит

о совершенно новом явлении - его героизации. Она вторична, вынужденна,

не связана с древним пониманием царя и, вероятно, зачастую не

очень соответствует действителыIOС1'И; БОJIее того, до конца она не выдерживается.

Интересно, как Сенусерт IIJ, крупнейший воитель ;шохи,

в своих надписях сам парушает образ героя. Рассказав в т(<>;стах на стелах

из Семны и с острова Уронарти 28 о победах над нубийцами и расписав

свои доб.'1ести, он тут те снижает пафос победы, заявляя, что нубийцы

трусливы и не СИЛЫIЫ. И все же эта пусть даже непоследовательная героизация

создает основу для дальнейшего развития в Новом царстве.

Перейдем теперь от царей к их подданным. Казалось бы, в I IIереходном

периоде, в атмосфере усобиц на передний план должны были выступить

воинские доблести и должен был возродиться архаический идеал

героя. Этого, однако, не происходит - слишком CJlJIbHblM был импульс,

данный Старым царством, слишком яркой была память о величии объединенного

Египта, не нуждавшегося в герое, чтобы полтора века смут могли

серьезно пошатнуть прежнюю систему ценностей.

Весьма показательны в зтом отношении автобиографии HOl.fapXOB"

особенно большие сиутские надписи, в которых военные победы описываются

не как нечто самоценное, а лишь как средство достижения порядка

и процветания. Номарх Теф-иб 29, подробно рассказав о жизненно важной

победе над своими южными соседями, заключает, что в результате расцвели

храмы и стали приноситься жертвы богам. Его сын Хети спас во

время войны своего господина, гераклеОПОЛЬСIЮГО царя Мерикара,

и в целости доставил его в столицу, однако основное место в автобиографии

номарха 30 отводится не :>тому зпизоду, а строительству храма городского

бога и благоденствиIO Сиута. Итак, даже в эпоху раздробленности, дававшую

неограllиченные воз мощности ДJ[Я проявлеllИЯ ратной доблести, героев

в Египте все-таки нет. а фигурой номер один, как и в былые времена,

остается мудрый администратор.

Единственное за первое тысячеJlетие истории египетского государства

свидетельство об отващном ноступке, в котором совершивший его