Виртуальность. Символ. Миф.

Существует понятие, находящееся как бы на грани реальности и виртуальности. Это символ и миф в том смысле, которое вкладывал в них А.Ф. Лосев.⁵²⁸

За символом всегда стоит определённая реальность, пусть выраженная особым способом. По слову священника Адриана ван Каама, «Видимая привлекательность образов вещёй на Земле позволяет нам догадываться о том, насколько прекрасны их оригиналы в Вечности».⁵²⁹

В обыденной жизни человек использует символы очень широко. Это и математика, и письменный язык. Танцы, погребальные обряды, жесты, украшения и то подобное – всё это символы каких-либо понятий. Практически всё богослужение Православной Церкви – символично. Например, священник, выходящий на литургии с Евангелием, символизирует выход Христа на проповедь.⁵³⁰

Символ может существовать лишь в мире людей, он как бы прокладывает мостик от одной реальности к другой. Возможен такой «мостик» между реальностью и виртуальностью, между реальностью и сверхреальностью.

Символ - не описание предмета, а указание на него. Символом в Греции называлась разломанная дощечка, половинки которой друзья забирали при разлуке. Если посланник приносил другому весточку, он должен был предъявить половинку дощечки: если она совпадет с хранящейся у адресата - значит, весть не поддельная. Символ есть воссоединение, встреча (это уже филологически: символ - от глагола simballo). Сама церковная Традиция есть символ. В ней встречаются Бог и человек.⁵³¹

Святитель Григорий Палама говорит так: «Бог устроил этот видимый мир, как некоторое изображение /символ – авт./ надмирного мира, чтобы нам, через духовное созерцание его, как по некой духовной лестнице достигнуть оного мира».⁵³²

И в человеке святой видит не только его величие, разумность, превосходство над нижним миром, но и некое зеркало, отображающее божественное устроение человека и его связь с Творцом.

Однако человек способен не только читать в книге мироздания, но и сам создавать что-то новое, в том числе - символы.

Свт. Григорий Палама пишет: «Троическое строение нашего познания показывает, что мы больше, чем ангелы созданы по образу Божию… То, что естественно соединено с рассудком открывает разнообразное множество искусств, наук и знаний: земледелие, строительство домов, творчество вещей из ничего, - разумеется не из совершенного небытия, ибо это уже дело Божие, - все это дано только людям».⁵³³

Дар творчества роднит нас с Богом Творцом. Человек способен творить в реальном мире что-то, чего до этого не было. Для темы нашей это помимо прочего означает и то, что виртуальность как бы заложена в самом человеке.

Мы знаем, что святым было дано свойство созерцать свою духовную сущность, об этом особенно много писали отцы-исихасты, но реальность эту человек не может передать с помощью объективных понятий, так как всё это «не от мира сего» (Ин. 18, 36), он способен передать духовный опыт лишь в виде символов.

Даже душевные качества человека, традиционно входящие в область изучения психологии, не были сами по себе предметом святоотеческого наблюдения за душевной жизнью. Они не интересовали их в отрыве от вечной основы – бессмертной души. Душевные качества были для святых Отцов символами иного бытия, отображением вечной жизни Творца. Через эти символы Отцы созерцали внутритроичную жизнь Бога⁵³⁴, то есть глубочайшие слои сущего.

К сожалению, современной научной психологии такой символичный взгляд совершенно чужд. Психолог запросто может вырвать из контекста личности, её единой, цельной духовно-душевной жизни какое-нибудь одно свойство и самозабвенно его изучать. А потом ужаснуться, увидев результаты.

Всё это напоминает старинную притчу о том, как три мудреца ощупывали в темноте слона и давали описание результатов своих исследований. Один держался за хобот и решил, что слон – это толстая змея, второй – за ухо и дал соответствующее описание. Третий ощупывал ноги, и результат был также далёким от истины. А ведь человек несравненно сложнее животного, и уж никак нельзя позволить сделать из него «узкотрактуемого слона».