Вопросы функциональной грамматики Сборник научных трудов. Выпуск 4

Маючы асабiстыя, першасныя (не аптаты¢ныя) значэннi i аднача- сова скрыта валодаючы гэтым кампанентам, яны ва ¢мовах пэ¢- ных кантэкста¢ i ма¢ленчых сiтуацый транспануюцца ¢ сферу аптаты¢насцi.

Да першай ускоснай зоны лексiка-марфалагiчных аптатыва¢ належаць выказваннi з дзеясловамi ¢ функцыi прэдыката, якiя толькi з дапамогай адпаведнага кантэксту вылучаюць кампанент жадання. Побач з адзначанай семай гэтыя структуры эксплiкуюць разнастайныя значэннi, якiя ¢дакладняюць характар прая¢лення жадання – эмацыянальны, ментальны, актуальны. Семантычны кампанент жадання для такога роду лексем з’я¢ляецца другасным, набытым у вынiку iх транспазiцыi ¢ сферу поля жадання, вага ж гэтай семы, думаецца, залежыць ад агульнага значэння прэдыкаты¢най адз³нк³, што абумо¢л³вае яе месца ва ¢скоснай прасторы ФСП аптаты¢най мадальнасц³: збiрацца, дамагацца, гарэць ахвотай, намагацца, iмкнуцца, карцець, мецца, мець намер, мець падставы, наважыцца, намерыцца (намервацца), нецярпецца, нецярплiвiцца, рупiць, падмываць, памкнуцца, прагнуць, старацца, люб³ць, марыць, прас³ць, спадзявацца, спрабаваць, патрабаваць, радавацца (у тым л³ку ³ адпаведныя прэдыкатывы), цягнуць (у безасабовым значэнн³) i iншыя ¢ спалучэннi з iнфiнiтывам: У

яго голасе чулася вiнаватасць за тое, што турбуе, ¸н збiра¢ся выйсцi следам, але яна запрапанавала: – А вы нiшто, не турбуйцеся. Пагрэйцеся тут (В.Быка¢). Гарэ¢ ахвотай узяцца за ся¢бу (Я.Колас). Так, перадума¢ ус¸. Але н³ разу не бл³снула думка, што вось так, у адной машыне, седзячы побач, буду ехаць з пракурорам, як³ так зацята дамага¢ся смяротнай казн³ мне (².Шамяк³н). Хомачцы страшэнна карцiць падысцi да столу i узяць кнiжку ¢ самыя рукi (М.Гарэцкi). Я ме¢ся сам прасiць цябе, каб ты паслуха¢ iх, але ¢стрыма¢ся (У.Дубо¢ка). Па ¢с³м адчувалася, што малады п³сьменн³к не мае намеру ко¢зацца на паверхн³ з’я¢. Хоць ап³санн³ яму вельм³ ¢давал³ся, а ³мкнецца заглянуць у нутро жыцця (У.Гн³лам¸да¢). Сабачка, пускаючы сл³ну ³ вытанцо¢ваючы на месцы, намага¢ся падысц³, але ж не асмельва¢ся (Д.Н³чыпаров³ч). ¨н толькi намеры¢ся перабегчы завулак, каб зно¢ схавацца за плот, як насустрач яму з прыгрэбнiка выбегла ¢спалошаная жанчына (А.Масарэнка). Яго сэрцу нецярплiвiлася дамо¢ (М.Лужанiн). Яму рупiла запытаць, па якой нагодзе сам госпад бог прысла¢ на ягоны панадворак такiх паважаных гасцей (Р.Сабаленка). Але iншы раз (Iгнася) так i падмывала сарвацца з месца, з крыкам праiмчацца ¢здоуж плато¢ i збiць з ног якога-небудзь важнага сямiкласнiка

111

(А.Чарнышэвiч). ² адразу пасля гэтага Насця пачала за¢важаць, што Серж ста¢ яе ворагам. ¨н стара¢ся, каб яна адчувала на сабе яго помсту (К.Чорны). Кожны марыць вярнуцца да родных мясц³н, дзе вада маладосцю сва¸ю зв³н³ць, дзе вачам³ тва³м³ глядз³ць зара (М.Танк). Антон Адамав³ч таксама люб³¢ пасядзець на ла¢- цы ¢ скверыку, але пускаць сл³ну ³ расчульвацца ад успам³на¢ пра вясковыя ранк³ ды зязюл³ны куванн³ не ¢ме¢ (Д.Н³чыпарэнка). – А ты таксама добры бадзяга, – нак³нулася на яго Аня. – Ты сам рад бы¢ з дому збегчы хоць на край свету (². Шамяк³н). Выйшла тое, чаго н³хто не спадзява¢ся! Гэтыя дзве красун³ пакахал³ аднаго маладога пан³ча ³ к³нул³ся яму на шыю (Я.Колас). Трызор адбегся, паспрабава¢ злав³ць кончык свайго хваста, але не злав³¢, ³ тады ¢жо н³ з таго, н³ з сяго, як вокам згледзець, с³гану¢ з дарог³, у кусто- ¢е (А.Масарэнка). Думаць аб Леванов³чу, што ¸н ветраны чалаве, перакац³ поле, с¸ння тут, а за¢тра там, – Зязюля не ме¢ н³якай падставы (А.Рылько). – С¸ння вы пракурор… сам³ сказал³. ² я прызна¢. За памылк³ трэба плац³ць – Вышэйшай меры я не патрабую. А на кампенсацыю маю права (².Шамяк³н). Прэз³дэнт магутнай, прыгожай кра³ны папрас³¢, каб на апошн³м разв³танн³ з ³м был³ тольк³ родныя ³ найбл³жэйшыя сябры (Я.Брыль). Хто ме¢ сям’ю к³ламетра¢ за трыццаць, таго цягнула ³сц³ ¢ нядзелю дадому, але гэтага зраб³ць было нельга, ³ дзень праходз³¢ сумна (К.Чорны).

Да ¢скосных сiнтаксiчных аптатыва¢ належаць выказванн³, як³я фармальна супадаюць з iмператывамi, але паводле зместу адпавядаюць адзiнкам са значэннем жадання. Спалучаючыся са значэннем пабуджэння, яно нярэдка не адрасаванае рэальнаму выкана¢цу ³ ¢ сувяз³ з гэтым выступае як адцягненае. Так атрымлiваецца, калi маецца на ¢вазе неадуша¢л¸ны выкана¢ца дзеяння цi дзеясло¢ выражае непадкантрольнае дзеянне: Не гаманiце, вербы, не будзiце, // Не грайце, ветры, у зял¸ным веццi: // Яна ¢сю ноч пракаратала з дзiцем // I задрамала толькi на дасвеццi (Н.Гiлевiч). Давай лепей класцiся спаць, ды няхай прысняцца табе добрыя сны (².Шамяк³н) Няхай iржавеюць сабе дапатопныя сярпы, i няхай звiнiць на нашых палетках гартаваная сталь камбайна¢ (А.Паслядовiч). Спiць? Iш ты, Пархом халерны. Ну ладна, расцi (В.Быка¢).

Прыналежнасць фармальна iмператы¢ных выказвання¢ да аптаты¢ных часта фiксуе паказчык ная¢насць/адсутнасць рэальнага выкана¢цы дзеяння, якi ¢дакладняе прыкмету адрасаванасцi/ неадраса-ванасцi. Калi ¢ выказваннi нiчога не паведамляецца пра такога выкана¢цу цi няма суразмо¢цы, якi б мог служыць пасрэднiкам (транслятарам) у перадачы волевыя¢лення, яно (выказванне) уключаецца ¢ аптаты¢ныя структуры: На ягонай пляцо¢-

112

цы жыве лекар, да якога я, дзякуй богу, яшчэ нiколi не хадзi¢, хадзiць не хачу i вам нiколi не раю, i няхай ¸н увогуле застанецца без працы i глады¸лусы разводзiць. Бо ¸н псiхiятр i, здаецца, працуе ¢ доме вар’ята¢ (У.Караткевiч).

Да другой зоны ¢скосных сродка¢ выражэння аптаты¢насц³, агульнай для яе двух тыпа¢, належаць пытальныя сказы, якiя выражаюць iмкненне мо¢цы даведацца пра пэ¢ныя падзе³ цi пераканацца ¢ ³х. ²нварыянтнае значэнне пытальных сказа¢ вельмi наблiжана да значэння аптатыва¢: пытальныя сказы iнфармуюць пра тое, што хоча ведаць мо¢ца. Таму ¢ адпаведнасцi з пэ¢нымi кантэкстамi гэтыя структуры зл¸гку набываюць другаснае значэнне аптаты¢насц³, тым самым транспануючыся ¢ яе ¢скосную прастору. Такiя пера¢тварэннi зазнаюць гало¢ным чынам агульнапытальныя сказы цi так званыя рытарычныя, дзе змяшчаецца перш за ¢с¸ ¢пэ¢ненае, экспрэсi¢на афарбаванае сцвярджэнне. Выказванне Не ведаеце часам, як «дворнiк» па-латышску? (У.Караткевiч) ро¢нае паводле сэнсу выказванню Я хачу ведаць, як «дворнiк» палатышску. Выказванне Паедзем, як чыстая вада будзе? (У.Караткев³ч) адпавядае сэнсу ‘Я хачу, каб мы паехалi на рыбалку‘.

Ускосную зону ФСП аптаты¢насцi складаюць шматлiкiя выказваннi, якiя сумяшчаюць у сабе значэнне жадання i значэннi iншых сумежных функцыянальна-семантычных пал¸¢ – мэтавыя, умо¢ныя, уступальныя, пара¢нальныя. Так, выказванне Я з вялiкай радасцю i прыемнасцю пачыта¢ бы свае новыя творы, але iх не маю пры сабе (У.Дубо¢ка) спалучае аптаты¢ную семантыку з процiпаста¢ляльна-¢ступальнымi адносiнамi. Выказванне з пара- ¢нальным³ аднос³нам³ Чымся ¢ лес, лепей бы на раку схадзi¢ (А.Масарэнка) нясе значэнне накiраванага да адрасата жадання, каб ¸н не рабi¢ таго, аб чым гаворыцца ¢ першай частцы.

На перыферыi ¢скоснай прасторы поля аптаты¢насцi знаходзяцца шматлiкiя сродкi выражэння ма¢ленчага этыкету са значэннем пажадання. З’я¢ляючыся вытворным ад значэння жадання, але больш складаным, пажаданне ¸сць адрасаванае слухачу выказванне дабрабыту, здаро¢я, шчасця ц³, наадварот, пракл¸ну. Пажадаю нам усiм захаваць цв¸рдасць духу i стакроць умацаваць яго. Жадаю нам усiм таксама карпатлiвай штодз¸ннай працы («Наша слова»). Хай вас бог беражэ! Хай вам шчасцiць! Няхай яго ванцак схопiць! Каб ты здаровая была! Каб вас качкi стапталi! (З вуснага ма¢лення).

Праблематка ма¢ленчага этыкету ¢ беларускай мове – гэта асобная, самастойная вобласць у беларус³стыцы, якая пл¸нна распрацо- ¢ваецца ¢ даследаваннях М.².Канюшкев³ч, В.А.Вас³лев³ч ³ ³нш. [11].

113

Крайнюю перыферыю ФСП аптаты¢насцi складаюць выказваннi з канс³туаты¢ным³ сродкамi выражэння мадальнасцi жадання. Па тых цi iншых прычынах мо¢ца свядома пазбягае намiнацыi пажаданага дзеяння, але значэнне жадання вынiкае з так званага «стану спра¢» – з ма¢ленчай сiтуацыi, мо¢най цi камунiкаты¢най кампетэнцыi ¢дзельнiка¢ ма¢лення. Выражэнне значэння аптаты¢насцi канс³туаты¢ным³ сродкамi дае адрасату магчымасць пэ¢ным чынам адрэагаваць на лiтаральнае значэнне выказвання i ¢хiлiцца (калi ¸сць неабходнасць) ад рэакцыi на iмплiцытнае аптаты¢нае.

Праанал³зуем блок выказвання¢.

У сярэднявеччы ³снава¢ так³ звычай: кал³ кагосьц³ вял³ на шыбен³цу, а дзя¢чына з нато¢пу к³дала на яго свой рантух …, то асуджанаму даравал³ жыцц¸, вызвалял³ ³ адразу жан³л³ са збав³цельн³цай. … Эскартуюць нейкага маладога ды прыгожага зла- чынца да месца пакарання. У злавеснай працэс³³ ³дзе ³ кат, вядомы ¢с³м Якуб. … Раптам з нато¢пу выскоквае баба не першай маладосц³ ³ к³даецца са сва³м рантухом да таго асуджанага малайца. ¨н жа, як угледзе¢, што за фартуна чакае яго, закрыча¢ спалохана: «Пане Якубе, хутчэй да шыбен³цы» (Л. Казло¢).

²нтрыга прыведзенай м³н³яцюры пабудавана на канс³туаты¢- най аптаты¢насц³ – нежаданн³ маладога злачынца ажан³цца са старой жанчынай, нягледзячы на тое што гэта будзе каштаваць яму жыцця.

Канс³туаты¢ныя сродкi выражэння любога тыпу мадальнасцi, у тым лiку i аптаты¢най, – гэта так званыя сiтуаты¢ныя сiнонiмы, суадносныя з тымi цi iншымi мадальнымi адзiнкамi, якiя па¢стаюць у адпаведнасцi з патрабаванням³ надз¸ннай камунiкацыi, iншай прагматычнай iнфармацыi. Выкарыстанне кансiтуаты¢ных мадальных выказвання¢ сведчыць пра iх семантыка-прагматычнае ¢збагачэнне, дзякуючы чаму ¢дзельнiкi камунiкацыi пазбягюць прамалiнейнасцi, аднамернасцi ¢ ацэнцы падзей.

Функцыянальна-семантычнае поле аптаты¢насц³ з’я¢ляецца слаба цэнтраваным тыпам поля з двума я¢на выражаным³ ядрам³ – лекс³ка-марфалаг³чным ³ с³нтакс³чным, як³я аптымальна канцэнтруюць прататыпныя прыкметы, i шырокай сферай перыферыйных сродка¢– ускосных, суадносных з чужымi знакамi, але транспанаваных у прастору аптаты¢насцi, кансiтуаты¢ных, абумо¢леных гало¢ным чынам прагматычнымi фактарамi.

1. Тлумачальны сло¢н³к беларускай л³таратурнай мовы: / Пад рэд. М.Р.Судн³ка, М.Н.Кры¢ко. М³нск. – 1996.

114

2.Шатуновский И.Б. Семантика предложения и нереферентные слова: значение, коммуникативная перспектива, прагматика. – М.: Школа. Языки рус. культуры, 1996.

3.Рассел Б. Философский словарь разума, материи и морали / Пер. с англ. – Киев: Port-Royal, 1996.

4.Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – Изд. 2-å. – Ì., 1999.

5.Мiхневiч А.Я. Праблемы семантыка-сiнтаксiчнага даследавання беларускай мовы. – М³нск, 1976.

6.Ïà¢ëî¢ñêàÿ Í.Þ. Функцыянальна-кагн³ты¢ны аспект таксаном³³ мадальнасц³ ³ тэорыя магчымых сусвета¢ // Национально-культурный компонент в тексте и языке: Материалы ²² Междунар. науч. конференции 7–9 апреля, г. Минск. Минск, 1999.

7.Есперсен О. Философия грамматики. – М., 1958.

8.Ивин А.А. Онования логики оценок. – М., 1970.

9.Распопова Т.И. Функционально-семантическое поле волеизъявления

âрусском и английском языках // Структура словаря и вопросы словообразования германских языков. – Пятигорск, 1981.

10.Шведова Н.Ю. Синтаксическое желательное наклонение // Современные проблемы литературоведения и языкознания. – М., 1974.

11.Канюшкев³ч М.²., Вас³лев³ч В.А. Пытанн³ ментал³тэту ¢ навуковай спадчыне Я.Карскага // Шануючы спадчыну Я.Карскага: Чацв¸ртыя навуко-

выя чытанн³: У 2 ч. – Гродна, 1994.

In the light of the functional-cognitive method the cognitive structure, the invariant and variant characteristics of optative modality are examined. On the lexical, morphological, syntactical, consituative levels the structure of the language units with the meaning of optativity is analyzed, and their place within the corresponding modal field is ascertained.

Павловская Наталья Юрьевна, доцент кафедры белорусского языка и литературы Минского государственного лингвистического университета.

ÓÄÊ 81,37

С.М.АНТОНОВА

ГОВОРЕНИЕ И МЫШЛЕНИЕ: ЯЗЫКОВОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ И ИСТОЧНИКИ ЕГО ИЗУЧЕНИЯ

В статье предпринята попытка осмыслить языковую картину мира и ее предсистему как источник и объект научного моделирования на основе функциональных проявлений взаимодействия двух ЛСГ (мышления и говорения) и предложена авторская модель когнитивного осмысления данной проблемы.

Модель как «интеллект, приплюсованный к предмету» (Р.Барт) «легализует» субъектную и, естественно, субъективную сторону познания языка, делая человеческое измерение в современной методике лингвистических исследований не просто их неизбежным сопутствующим фактором, но знаковым явлением научной эпохи.

115

И название знаку уже найдено – методологизм. И сущность выявлена – поиск «методики-интерпретации уже известного лингвистического построения-метафоры, характеризующего язык то как семиотическую структуру, то как кибернетическую функционирующую систему» [1, с.72]. И проявление сущности определено – «сверхсистемное прогнозирующее моделирование лингвального включения человека в материальную и идеальную реальность, последовательное изучение наблюдаемых языковых фактов как антропных проекций надсубъектных закономерностей» [1, с.73]. Даже шаги в процедуре создания модели языка вычислены-высчитаны: «1 – установление (вне моделируемой системы) исходных постулатов, 2 – формирование модели-метафоры, 3 – создание модели-схе- мы, 4 – создание модели-прогноза относительно реализации схемы в языковом сознании человека, 5 – применение модели-интер- претации для объяснения наблюдаемых фактов» [1, с.72]. Не думаем, правда, что «создание модели языка» – это и есть деятельность лингвиста, отыскивает ли он в языке черты системы, модели, структуры, роли человеческого фактора, текстоцентризма или полевой организации, постигает ли грани языка как системы подсистем или функционирования конкретных его единиц. По крайней мере, эту деятельность не всякий лингвист идентифицировал бы как свою исследовательскую интенцию и реальный научный (теоретический или практический) вклад в развитие лингвистического знания, что выдают лексические категоризации авторской и читательской рефлексии и саморефлексии в разных жанрах науч- ного слова:

–в экспликациях интертекстуальности научного слова (нельзя принять, не согласиться, по справедливому замечанию, скрупулезно исследовано, непротиворечиво описано, доказано, выявлено, установлено, подтверждено, обосновано, сопоставлено, обнаружено, рассмотрено, изучено, осуществлена классификация, классифицировано, систематизировано, упорядочено, дано представление, построена система, составлено поле, открыто, как известно, общепризнано, на наш взгляд и мн.- мн. др., но под. );

–в специализированных (рефлексийных, вторичных) жанровых формах научной речи – авторефератах и рефератах, аннотаци-

ях и резюме (прослеживается, комментирует, открывает новый аспект в изучении, дает характеристику, дается собственная интерпретация, очерчивается круг мнений, вопросов, проблем, источников, делается акцент, сконцентрировано, обращено внимание, рассматривается тенденция, устанавливается соотношение, устанавливает таксономию, представляет свое понимание,

116

представлен опыт ранжирования объектов, ставит вопрос о понимании и аналогичные);

– в соответствующих разделах исследовательской и концептуальной части любого научного текста (не имеют ни концептуального, ни категориального своеобразия на лексическом уровне).

Редчайшими исключениями из этих стереотипов исследовательского осмысления лингвистической – исследовательской же – деятельности при антропоцентризме, когнитивизме и функционализме, провозглашенных на всех уровнях в качестве научных критериев, единственно адекватных новой цивилизации (не просто постулируемых или доказываемых, а ставших общенаучной аксиоматикой [см: 2; 3; 4; 5; 6]), являются оценки авторского вклада в научное, когнитивное, концептуальное или языковое моделирование действительности научной мысли или научного слова. Причем чаще всего эти исключения – принадлежность торжественного академи- ческого дискурса: «послесловия» к чьей-то научной жизни (в классической ситуации) или (в лучшем случае) к знаменательному ее этапу. Оценки типа разработана модель осмысления, описания, представления, интерпретации языкового явления принадлежат исклю- чительно когнитивному дискурсу, относятся, подчас, только к собственно объектной деятельности лингвиста, практически не затрагивают осмысления человеческого, личностного фактора как фактора научной парадигмы, прецедентной языковой личности и компетенции, прототипического текста, слова и дискурса, и тем более не затрагивают оценки фактора модели интеллектуальной деятельности креативного сознания и моделей его языкового (монологического, диалогического и полифонического) воплощения. И, как видно по цитируемому нами специальному когнитивному исследованию, не преодолеваются эти ограничения-стереотипы науч- ного мышления, даже если речь идет об «эвристической модели языка в гносеологическом поле антропоцентризма», не ограниченной «переориентацией существующих теоретических схем» и «включа- ющей соответствующий исходный постулат в основу самого процесса моделирования» (в данном случае на положение такого исходного претендует постулат-понимание, которым автор определяет язык как «свойство человеческого сознания», «имманентную гетерогенную «мягкую» полисистему, пронизывающую все сферы человеческого бытия» и связывающую человека с реальностью» [1, с.72.]. Будь все иначе, т.е. если бы осознавалась моделирующая деятельность ученого как важнейшая и искомая составляющая его авторского на- чала, мы имели бы шагом шестым в эпистемологической параметризации антропоцентризма и «система-центризма» при представле-

117

нии «процедуры создания модели языка» что-то из формул рефлексии и саморефлексии: «осмысление диагностирующей возможности модели языка и применения ее на периферийных участках системы, на уровне уникальных или возможных миров, текста, дискурса и к функционированию системы» или «проверка корректности модели для переходных, пограничных и проблемных участков в системе и ее работе». Вероятно, уже в ближайшее время наука впишет новые пункты, но не в «процедуру создания модели языка», а в «модель создания модели осмысления и интерпретации языковой модели», тем более, что реальная экзистенция научной мысли эту, искомую нами, модель формирует каждодневно. Иначе методологизму грозит констатация: мертва для когнитивистики философская мысль, а творец-исследователь – не Творец.

Легализация человеческого фактора как системообразующего начала методологии любого лингвистического исследования, изме- рение-расчет параметров действия этого фактора на искажение объективности нашего восприятия языка-объекта, существующего (или только существовавшего ранее, до легализации субъективного фак- тора-начала?) объективно, т.е. независимо от нашего сознания, любому исследователю-лингвисту (автоматически, по демаскирующему определению-номинации «лингвист») оставляет только одно – раскрыть свои карты (и методику интерпретации, или встраивания своей исследовательской-интерпретирующей личности, что абсолютно тождественно) и делать свою игру – встраивать себя как «наблюдателя зависимого» (и от того, что видит и что видеть хочет; и от того, как смотреть и видеть может, умеет и хочет; и от того, что и как можно рассказывать о наблюдаемом, увиденном и интерпретируемом и что и как может и хочет рассказывать), «ведущего» (за собой, по своей исследовательской тропе), но и «ведомого» – объектом, предметом, матрицей-схемой-моделью восприятия и интерпретации объекта и предмета. Теперь помножим этот разброс интерпретаций на амплитуду колебания языкового сознания эпохи, вкуса и моды и факторы языковой личности, зависящие (как это всем хорошо известно) от мыслительной, языковой, речевой и коммуникативной [7] ее ипостасей. Можно выбрать различные формы рефлексии и саморефлексии в связи с осознанием методологизма как антропоцентризма знания в диапазоне от нигилизма до зомбирования, от фобии субъективизма до «фобии фобии» объективности, от утверждения непознаваемости языка до убежденности в его познанности. Наш выбор – осознание ведомости исследователя как блага свободы, интерпретаторства – как акта со-творения, авторства и креативной деятельности языковой личности, сознания и языка,

118

а самой интерпретации (текста и дискурса интерпретации) – как вербального воплощения ткани мысли творца в момент откровения ему ткани Мысли Творца. В этой формулировке своего выбора мы представляем не только шаг первый в алгоритме моделирования действительности и знания о ней – исходные постулаты модели языка (вне моделируемой системы), но и делаем шаг второй – формируем модель-метафору, вживанию в которую помогает дискурс ведомого творца, осознавшего себя ведомым, но, как следствие, – ведомым творцом и Творцом1.

Мнение художника о творении как интерпретации промысла Творца, с одной стороны, убеждает в сходстве и даже изоморфности труда интерпретатора-лингвиста (исследователя чужих произ- ведений-текстов) творческим трудом художников-авторов по созданию этих текстов; с другой стороны, уравнивает эти два вида деятельности по наличию в них творческого, интуитивного и исследовательского начал, а сверх того – представляет как универсальную общую составляющую деятельности творца-исследовате- ля и творца-художника – моделирующую деятельность их интеллекта, неповторимость каждой из предлагаемых Творцами моделей мира. И, вместе с тем, мнение художника-Творца о Творении формирует представление и о моделях «осознания мира», и о моделях «осознания осознания моделей мира»: о моделях моделирующей деятельности художника и исследователя, о взаимной целесообразности и значимости этой моделирующей деятельности художника и исследователя (как и ее результатов) для авторов обеих категорий и для текстов обеих категорий. Следствие этого пред-

1 Не о творчестве лингвиста и об ином тексте-интерпретации говорит творец и интерпретатор Миша Кац. Вчитаемся в этот дискурс, тем более, что он индифферентен к методологическим и иным поискам творцов и Творцов лингвистических: «Музыка – это вибрация, которая существует вне нас, вне нашего сознания. вне нашего интеллекта [для нас это и есть Творец – С.А.], а композитор – это как бы «проводник», параболическая «тарелка», электрический шнур, если угодно, то есть человек, который в состоянии «открыться» для того, чтобы принять эту энергию и перевести ее на какой-то относительно понятный нам язык [для нас это творец – С.А.]. Я понял, в чем смысл деятельности и задача интерпретатора: не «про-чтение» идей, мыслей и желаний композиторов, а попытка – через «схему», которую композитор принял, почувствовал как «проводник», – прийти – к первоисточнику. Значит, главная задача для интерпретатора – это колоссальная работа над самим собой по очищению от грязи своей души. Поиск покоя, созерцания, медитации с утра до ночи. Вечный поиск гармонии. В тот момент, когда вы чисты и открыты, как сказал один выдаю-щийся немецкий философ, «божественный свет сам войдет в вас». <....>Я понял, чем занимался Бах. Он занимался медитацией. Если вы ведомы – вы можете творить. <...> Я не хочу слушать «скрипку». Я хочу слышать состояние вашей души» [8, с.13]

119

ставления – интертекстуальность и изоморфизм как системообразующая и текстообразующая универсалия и художественного произведения (и деятельности его автора по его созданию), и научного произведения (и деятельности его автора по его созданию).

Сопоставление автора-художника и автора-исследователя помогает уяснить и соотношение мыслительной и речевой деятельности на уровне их феноменологии. Нас же на этапе создания моделисхемы (шаг третий в алгоритме моделирования действительности) в данном исследовании (думается, исследовательского начала мето- дологизм-антропоцентризм не только не исключает, но и предполагает, и провоцирует, и стимулирует, и приветствует, и провозглашает его как знамение времени), подчиненном осознанию человеческого фактора в классификационной онтологии лингвистического знания, причем на самом антропоцентричном участке самой языковой действительности – на участке пограничья (!) двух лексико-семантичес- ких групп 2(!!) глаголов (!!) мышления (!!!) и говорения (!!!!), ведет и вдохновляет на поиск осознание того, что, и будучи ведомым, иссле- дователь-словесник (причем именно словесник, филолог, а не просто лингвист в привычном десинкретизирующем понимании этого слова) способен постичь изначальное, сущностное, сакральное в устроении законов языка и языковой личности, как и в связи Мысли и Слова, мышления и речи, глаголов мышления и глаголов говорения, ЛСГ глаголов мышления и ЛСГ глаголов говорения.

Модель, предлагаемая в рамках данного исследования, схематизирует наше понимание природы и последствий взаимодействия говорения и мышления, вне учета которых рождаются классификационные парадоксы и проблемы в представлении онтологии языка как адекватного (феноменологии, «элементам предсистемы как системе реалем») отражения соответствующего участка действительности – «предсистемы» языка. Это модель системного многоаспектного динамического подхода. Именно системный подход, всесторонний анализ функционирования слова, тщательное исследование всех проявлений, маркирующих смысловые и формальные различия его семем и сем в словообразовательной структуре и дериватах, различия контекстуальные (лексическое, синтаксическое окружение, способность структур к деривации, трансформа-

2 В статье приняты следующие сокращения: ЛСГ – лексико-семантическая группа; ЛСС – лексико-семантическая система; ЛСВ – лексико-семантический вариант; ККМ и ЯКМ – концептуальная и языковая картины мира; КММ и ЯММ

– концептуальная и языковая модели мира; ПР и КР – прямая и косвенная речь; Ср, Сд и т.д. – субстантив в предложно-падежной форме; БАС – Словарь современного русского литературного языка / В 17-ти т.; И.Т. – И.С.Тургенев; В.Т. – В.Токарева; Ч. – А.П.Чехов, Л.Т. – Л.Н.Толстой.

120