1.2 Формирование цифровой экономики на российском и международном рынке
Цифровая нефтегазовая экономика - это новая парадигма ускоренной капитализации и экономического развития нефтегазовых компаний и отрасли в целом; качественное удовлетворение спроса на нефть, газ и нефтепродукты без посредников в режиме реального времени [1, с.48].
Многообразие путей цифровой модернизации по IDC - 2017 для российских нефтегазовых компаний включает в себя:
-лидерство в области цифровых нефтегазовых технологий;
-многовекторность инновационного развития - сочетание цифровых и традиционных технологий;
-конвергирование геоинформации (BigGeoData) в конкурентное преимущество;
-генерацию новых цифровых платформ нефтегазового производства на основе высокой интеграции производственных систем; привлечение специалистов в области методов искусственного интеллекта и информационных технологий;
-конверсию аэрокосмических технологий в нефтегазовые.
Консалтинговая компания The Boston Consulting Group (BCG) в конце 2017 г. выделила четыре инструмента прорыва в цифровой экономике: «цифровая приватизация», «цифровой скачок» «самоцифровизация» и «цифровое реинвестирование». Эти инструменты позволят нефтегазовым компаниям лучше структурировать технологические инициативы и обеспечат ускоренный выход экономик компаний на конкурентоспособную устойчивую траекторию.
Первый инструмент «цифровой приватизации» - позволяет уничтожить сферы неэффективности с целью высвобождения ресурсов и повышения конкурентоспособности отрасли. Проблема решается с помощью тех нефтегазовых компаний, которые наиболее заинтересованы в ускорении их развития и компенсации для достижения результатов.
Второй инструмент- «цифровой скачок» - возникает при создании новых нефтегазовых бизнесов и бурном развитии использования передовых технологий в нефтегазовом бизнесе: технологии «больших геоданных», методы искусственного интеллекта (нечеткая логика, нейронные сети, машинное обучение) и блокчейн.
Третий инструмент - «собственная оцифровка» нефтегазовый комплекс - позволяет повысить эффективность и прозрачность всех процессов взаимодействия нефтегазовых компаний с государством, для упрощения ведения бизнеса в стране, что создает значительный положительный эффект для нефтяной и газовой промышленности.
Четвертый инструмент - " цифровое реинвестирование" прибыли, полученной от реализации первых трех приборов за счет существенного увеличения добавленной стоимости, снижения операционных издержек и повышения эффективности добычи нефти и газа. Национальная технологическая инициатива - развитие цифровой экономики (рис. 12).
Рисунок 1.2 – Этапы развития Цифровой экономики и Национальной технологической инициативы до 2035 г. [11]
В цифровой нефтегазовой экономике основной ценностью будет информация, полученная в результате обработки больших объемов геопромысловых и финансово-экономических данных (BigGeoData, BigOil&GasData) [18, с.38]. Государство заинтересовано в защите нефтегазовых информационных ресурсов в условиях трансграничного Интернета в интересах нефтегазовой экономики России и стран ЕАЭС.
В России цифровые технологии в последнее время развиваются активно. Так, по данным мирового рынка нефтегазовых компаний развиваются за 2017 год рынок коммерческих центров хранения и обработки данных вырос на 11 %, до 14,5 млрд. рублей. Рынок облачных услуг расширяется, в среднем на 40 % в год. Однако на данном этапе наша страна все еще серьезно отстает от мировых IT лидеров. Так, из более чем $ 150 млрд, которые, как ожидается, принесет мировой рынок «Big Data» в 2018 году, Россия освоит не более 0.3 % [1, С. 18-21].
В рейтинге всемирного экономического форума Россия занимает 41 - е место по готовности к цифровой экономике и 38 - е место по экономическим и инновационным результатам использования цифровых технологий. Причем от стран первой десятки мы отстаем очень большим отрывом. Узкими местами для конкурентоспособности России на глобальном цифровом рынке являются низкий уровень инноваций и неразвитость бизнеса, а также недостаточно развитые государственные и частные институты и финансовый рынок.
Программа рассчитана на период 2024 года и ориентирована на создание не менее 10 ведущих национальных компаний, то есть, высокотехнологичных предприятий, развития сквозных технологий и управления цифровыми платформами.
По данным аудиторской компании «EY», нефтегазовые компании одними из первых начали использовать электронные вычислительные машины. Уже в начале 1960 - х годов компьютер использовался для моделирования коллекторов, проведения гравиметрических измерений и прогнозирования.
К 1973 году появились первые крупномасштабные полевые заводы по обработке данных, что, по оценкам специалистов, позволило увеличить производство на 1 %. В начале 1990 - х годов разработка компьютерной трехмерной сейсмической модели позволила снизить затраты на поиск новых месторождений в среднем на 40 %, в результате, за короткий период времени, объем доказанных запасов увеличился в среднем в 2,5 раза. Естественно, это благотворно сказалось на росте производства [3, с. 110-115].
С совершенствованием компьютерных технологий сфера их применения в нефтегазовой отрасли вышла далеко за рамки обработки и визуализации сейсмических данных. В частности, оптимизация гидравлических параметров процесса бурения с помощью ЭВМ, впервые проведенная в 1986 году, позволила к началу 1990 - х годов увеличить скорость проходки в 1,5 раза. В то время российская нефтегазовая отрасль переживала сложный период перехода на рынок, что во многом предопределило наше отставание от формирующегося мейнстрима, персональные компьютеры, а позже и более мелкие устройства, помогли значительно оптимизировать рыболовные операции.
В России глобальная ситуация с падением цен на нефть еще больше осложняется отсутствием крупных новых производственных проектов у большинства российских игроков. После того, как санкции усложнили разработку нетрадиционных запасов и арктические проекты перестали приносить прибыль, большинство игроков акцентируют внимание на расширении прибыльной добычи на месторождениях 3-4 - й фазы.
Анализируя цифровые стратегии основных международных игроков нефтегазового сектора, можно выделить несколько основных трендов:
1. Начинается масштабное внедрение все более прорывных технологии.
2. Компании активно инвестируют от в технологии ранних стадий посредством корпоративных венчурных фондов, таких так «Shell Technologies Ventures», «Aramco Energy Ventures» и другие. Новации в бурении и ГТМ, ИТ в области прогнозной аналитики, облачных вычислений, кибербезопасности, искусственного интеллекта [12, c.58].
3. ИТ - подразделения преобразуются в центры роста и развития, уходя от модели центра затрат. Многие игроки подчиняют свои ИТ - департаменты напрямую CEO, таким образом повышая статус позиции директора по информационным технологиям («Chief Information Office»).
4. Выбор между развитием компетенций внутри компании или аутсорсинтом остается ключевым стратегическим вопросом на повестке винк: некоторые игроки используют аутсорсинг для эффективного управления затратами («ВР»), другие сохраняют развитие технологий внутри бизнеса как с целью более полного контроля над операциями, так и с точки зрения сохранения интеллектуальной собственности на изобретения («Shell»).
5. Большинство цифровых решений разрабатывается в партнерстве между винк и нефтесервисными компаниями (например, «GE» и «ВР», «Baker Huges» и «Shell»).
6. Несмотря на это, значительные инвестиции осуществляются в развитие компетенций внутри ВИНК.
7. Нефтесервисные компании, в свою очередь, активно сотрудничают с технологическими игроками для создания полностью интегрированных решений (например, «Schlumberger» и «IBM», «Atos» и «Siemens»). Российский рынок имеет определенную специфику.
Таким образом, в целом можно отметить, что крупнейшие игроки в сегменте нефтесервиса и поставщики оборудования традиционно конкурировали за счет низких цен, а не за счет уникальных технологических решений. Многие из них пострадали от падения цен и ужесточения политики в отношении клиентов и не в состоянии инвестировать в новые продукты и компетенции. В целом они редко выступают инициаторами сотрудничества в области цифровизации российских вертикально интегрированных нефтяных компаний. Санкции, конечно, дали толчок развитию импортозамещения, и можно с уверенностью сказать, что в ближайшее время можно увидеть изменения в этой сфере.