Глава 1. Опека и попечительство в ссср и российской федерации

1.1 Советское законодательство об опеке и попечительстве

На любом историческом этапе перед обществом стоит задача обустройства детей, стариков, инвалидов, их жизнеобеспечения и защиты их интересов. Цивилизованное общество признает человека наивысшей ценностью, а потому обращает на данную проблему особое внимание. Однако очевидно и то, что забота о тех согражданах, которые не в состоянии позаботиться о себе самостоятельно, - это вынужденная обязанность любого социального коллектива, а также любого государства, обеспечивающего собственную безопасность.

В первую очередь необходимость такой заботы проявляется в вопросе устройства детей, оставшихся без попечения родителей. Как утверждает В.Г. Глухарева, в России без попечения родителей остались от 1 млн до 3 млн детей, что сравнимо только с периодом начала 1920-х годов, когда к 1922 году в стране насчитывалось почти 7 млн беспризорников¹. Сегодня все социальные явления, связанные с детской беспризорностью и безнадзорностью, попали в обозначенный Президентом РФ перечень угроз национальной безопасности².

В разные исторические периоды в разных государствах установление опеки носило характер принудительный или добровольный. К.П. Победоносцев наряду с назначением опеки по закону, по суду или по завещанию выделял в римском праве такое основание возникновения правоотношений опеки, как "назначение по договору". С.В. Пахман, исследуя обычное право в России, обнаруживал, что в отдельных местностях допускался отказ от принятия опеки по тем или иным причинам, в то же время у менонитов отказ не допускался совсем. А.М. Нечаева, анализируя историю устройства детей в России, отмечает, что в XIX в. «случаи уклонения от опеки очень часты»¹. Между тем нормы законодательства Российской империи конца XIX-начала XX в. не позволяли точно определить, может ли избранное лицо отказаться от опеки. Г.Ф. Шершеневич указывал на отсутствие отрицательных последствий такого отказа и отмечал: «...практикой высказан взгляд, что опекунство не признается обязательною общественною повинностью»². В.И. Синайский полагал, что «...всякий вправе отказаться от опеки, не подвергаясь штрафу за беспричинный отказ»³. В то же время известно, что в Германии начала XX в. необоснованный отказ от принятия опеки мог повлечь за собой ответственность лица за возникшие у подопечного убытки, а также взимание штрафа.

Наиболее благоприятным способом устройства лиц, нуждающихся в уходе или воспитании, является проживание в семье родных и близких. Супруг, родители, дети, внуки, иные родственники (как правило, близкие) не только безвозмездно осуществляют уход за гражданином, а в отношении ребенка - воспитание, но и, что более важно, поддерживают его духовно. Необходимость в общении - естественная потребность личности, и ее реализация в полной мере возможна лишь при проживании в семье, с теми людьми, кто близок в силу родства или иных личных отношений.

И напротив, забота о гражданах может осуществляться теми или иными государственными или муниципальными учреждениями социального обслуживания. Одним из недостатков такой формы охраны прав и интересов граждан, которые являются недееспособными или не полностью дееспособными, ее затратность. В данном случае речь идет не только о том, что учреждения социального обслуживания и детские учреждения требуют соответствующего значительного финансирования со стороны государства. Дело и в том, что, к сожалению, во многих случаях помещаемые в учреждения граждане обязаны возмещать расходы на свое содержание.

Опека и попечительство тесно связаны друг с другом. В обоих случаях речь идет о лицах недееспособных или ограниченно дееспособных. Нормы, регулирующие опеку и попечительство, излагаются в одних и тех же законодательных актах, занимаются их решением одни и те же государственные органы - опеки и попечительства. Общим для этих институтов является и порядок выбора и назначения опекунов, их обязанность защищать права своих подопечных.

В дореволюционной России все нормы института опеки и попечительства располагались в гражданском законодательстве. Это не вызывало у ученых сомнений в целесообразности, хотя в 1912 г., например, М. Ошанин высказал мнение, что «призрение вообще, и в частности, покинутых детей представляет собою такого рода вопрос, который не может быть отнесен к чьей-либо определенной специальности»¹.

Законодательство советского государства четко установило, что принятие опеки является обязанностью. М.В. Антокольская указывает, что по Кодексу законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве РСФСР 1918 г. «назначение опекуном рассматривалось в качестве почетной обязанности, а опека считалась должностью, на которую опекуна назначал орган опеки и попечительства»². Действительно, отказаться от возложенных обязанностей можно было лишь при наличии физических недостатков, при наличии четырех собственных детей или при других обстоятельствах, указанных в ст. 214 Кодекса³. Немаловажным является тот факт, что назначение опекуна сопровождалось отправкой ему извещения, а также публикацией в печати. Кандидату предоставлялась возможность в течение всего одной недели подтвердить факты, указанные в ст. 214 Кодекса, и заявить об отказе в принятии опекунства, в то же время молчание этого лица приравнивалось к его согласию. При этом, несмотря на отсутствие возможности исполнять опекунские обязанности, отказавшийся должен был их исполнять до того момента, пока отдел социального обеспечения не установит опеку со стороны другого лица.

Несколько мягче относился к вопросу о принятии опеки Кодекс законов о браке, семье и опеке РСФСР 1926 г., закрепивший в ст. 78 еще несколько оснований для отказа от назначения опекуном или попечителем¹. Правило о принудительном принятии опеки просуществовало в законодательстве достаточно долго. Однако, как отмечает Б.Л. Хаскельберг, даже в период принятия Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР 1926 г., оно не применялось широко, а "впоследствии вовсе не стало применяться", что было закреплено в п. 27 Инструкции от 8 апреля 1943 г.² Следовательно, неверно высказанное в 1955 г. утверждение Г.М. Свердлова о том, что от назначения опекуном могут отказаться только "лица, достигшие 60 лет, лица, которые по болезни, физическому недостатку или по роду занятий не могут заниматься воспитанием детей, матери, воспитывающие детей в возрасте до 8 лет, лица, которые уже состоят опекунами или попечителями"³.

Таким образом, можно утверждать, что после Октябрьской революции 1917 г. основной формой устройства детей, оставшихся без попечения взрослых, стали государственные детские дома. Государство взяло на себя воспитание и материальное обеспечение всех без исключения детей.

В союзных республиках параллельно в принятые республиканские кодексы в 1928–1940 гг. вносились идентичные Кодексу законов о браке, семье и опеке РСФСР изменения, дополнения и поправки. В одних союзных республиках изменения следовали за изменениями в РСФСР, в других союзных республиках этого не происходило, и законодательство по усыновлению развивалось очень медленно вплоть до Великой Отечественной войны (Узбекская ССР, Казахстанская ССР), в-третьих союзных республиках применялось на практике не национальное законодательство, а законодательство другой республики (в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета ССР от 14 декабря 1940 г. «О временном применении кодексов Украинской ССР на территории Молдавской ССР» с изменениями и приложениями постатейно-систематизированных материалов применялся Кодекс законов о семье, опеке, браке и актах гражданского состояния УССР на территории Молдавской ССР)¹ .

В годы Великой Отечественной войны активизировалась нормотворческая деятельность Советского государства по усыновлению. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1943 г. «Об усыновлении» более детально регламентировал механизм усыновления детей в период военных действий².

Как и раньше, усыновление допускалось только в отношении малолетних и несовершеннолетних детей и исключительно в их интересах. Как правило, усыновлялись дети, не имеющие родителей. Усыновление производилось по просьбе усыновителя решением исполкома районного, городского Совета депутатов трудящихся и регистрировалось в местном органе – загсе. В годы войны распространенным явлением было фактическое усыновление, когда детей, оставшихся без попечения родителей, брали в семьи без документального оформления усыновления. Усыновление разрешалось при наличии в семье усыновителя условий, обеспечивающих нормальное воспитание ребенка. Нередкими были случаи усыновления ребенка другой национальности.

В годы Великой Отечественной войны особое внимание Советского государства было обращено к многодетным и одиноким матерям, которые брали в семьи и усыновляли детей, оставшихся без попечения родителей.

Правовые акты помогали значительно проще решить судьбу детей, оставшихся без попечения родителей, и поддержать матерей, взявших на себя обязанность воспитывать детей-сирот, число которых в годы Великой Отечественной войны значительно увеличилось. Большинство принятых нормативных правовых актов по усыновлению имели общесоюзное значение и действовали на территории всех союзных республик.

Правовая регламентация усыновления в Советском союзном государстве в первые послевоенные годы, по нашему мнению, динамично развивалась и совершенствовалась в трех основных направлениях: в интересах детей, оставшихся без попечения родителей; в интересах граждан Советского союзного государства, желающих усыновить ребенка, и в интересах самого государства, для которого «семья была главной ячейкой общества»¹.

Развитие законодательства по усыновлению нередко объяснялось обстоятельствами военного времени. Бесспорно, что и I, и II мировые войны обусловили развитие усыновления. Однако, как свидетельствовали факты, опека и попечительство особенно широко распространились в послевоенные годы. Количественный рост усыновлений не мог быть объяснен только этим обстоятельством.

Исследование причин усыновления, фактических отношений между усыновленным и членами семьи усыновителя, отношений между усыновленным и членами его прежней семьи, а также других связанных с усыновлением проблем, имело важное значение для дальнейшего совершенствования законодательства об опеке и попечительстве. Путем опеки возникали не только правовые, но и фактически близкие отношения. Создание таких отношений – основная цель опеки и попечительства в послевоенный период.

В «Основах законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье 1968 г.»¹ нашли отражение опыт регулирования брачно-семейных отношений в стране, достижения правовой науки, практика работы государственных органов.

Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье 1968 г. являлись первым сводным общесоюзным актом, разрешающим все основные вопросы о браке и семье, в том числе усыновления. Раньше каждая союзная республика имела свой кодекс. Только с 1943 г. основные вопросы брачно-семейного правоотношения начали регулироваться общесоюзным законодательством (указы от 8 сентября 1943 г., от 8 июля 1944 г. и др.). Издание общесоюзного законодательства о браке и семье, регулирующего основные вопросы семейного права, определялось социально-экономическим и политическим единством народов СССР указанного периода².

В рассматриваемом документе содержались наиболее общие положения, единые для Союза ССР и всех союзных республик. Общесоюзный закон регулировал существенные стороны отношений о браке и семье, устанавливал правила, которые обязаны были соблюдать все государственные учреждения и граждане, независимо от того, на территории каких союзных республик они находились. Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье отнесли к компетенции союзных республик такие вопросы, как тайна усыновления, определение условий признания усыновления недействительным и отмены усыновления, а также последствий отмены усыновления и др.

Только в КоБС РСФСР 1969 г. появилось прямое указание на то, что назначение опекуна или попечителя производится при наличии его согласия (ст. 126)¹. В советской юридической литературе неоднократно указывалось на необходимость закрепления именно такого порядка установления опеки (попечительства). Так, еще в 1957 г. Н.М. Ершова, соглашаясь с А.И. Пергамент, предлагала внести соответствующие изменения в законодательство и установить исключительно добровольный порядок принятия опеки. В то же время встречалось утверждение, что требование закона о согласии попечителя на его назначение снижает эффективность действия положений об ограничении дееспособности гражданина: «Подыскать лицо, которое согласилось бы взять на себя тяжкий труд попечительства над алкоголиком, весьма затруднительно. Нередко по этим мотивам не обращаются в суд с просьбой об ограничении его дееспособности даже члены семьи алкоголика»². На наш взгляд, в этом явлении присутствует другой аспект: лицо, которое будет осуществлять попечительство, должно быть в достаточной степени заинтересовано в исполнении своих обязанностей. Как видно, даже родство и брак не способны породить неимущественный интерес, потребность в заботе со стороны членов семьи алкоголика.

Анализируя Кодекс о браке и семье РСФСР 1969 г., Фабричная Т.Б. констатирует, что данный правовой акт достаточно подробно и тщательно регулировал отношения, связанные с опекой и попечительством, сущность которых определялась тем, что закон приравнивал усыновленного (удочеренного) ребенка к родным детям³.

Сходство и единство кодексов о браке и семье союзных республик не означало, что они были абсолютно тождественными. Несмотря на то, что многие различия не являлись существенными, имелись расхождения не только в названиях глав, статей, но и в круге разрешаемых вопросов, детализации и дополнении отдельных вопросов или даже в установлении неодинаковых правил, регулирующих одни и те же отношения.

Фабричная Т.Б. приходит к выводу, что различия в структуре и содержании кодексов о браке и семье союзных республик объяснялись не только национальными, культурно-бытовыми или иными особенностями, но и тем, что каждая из республик, как суверенное государство, сама определяла наиболее целесообразный порядок решения конкретных вопросов усыновления¹. При этом учитывались законодательные традиции республик, сложившаяся практика, обоснованные научные мнения.

Советское союзное законодательство о браке и семье предусматривало минимальное количество ограничений для реализации права на усыновление (удочерение) ребенка. Оно содержало нормы, которые обеспечивали более благоприятные условия как для усыновителя, так и для несовершеннолетнего.

В результате усыновления удовлетворялись интересы усыновителя: естественное стремление иметь и воспитывать детей, стремление иметь именно данного ребенка и др. Эти интересы учитывались при усыновлении. Фабричная Т.Б. подчеркивает, что они могли быть удовлетворены лишь в том случае, если не противоречили интересам усыновляемого ребенка². Цели усыновления достигались только тогда, когда в семье усыновителя обеспечивались максимальные условия для воспитания и проживания ребенка.

Кодекс о браке и семье РСФСР 1969 г. являлся первым нормативным документом, предусматривающим обеспечение тайны усыновления (удочерения). Тайна усыновления способствовала созданию подлинных родственных отношений между усыновителем и усыновленным, стабильности усыновления, облегчала воспитание ребенка. Во всех республиканских семейных кодексах также имелись общие нормы, прямо предусматривающие правило, что тайна усыновления охраняется законом. Тайна усыновления – это не просто декларированный советским семейным законом правовой институт, но и институт, проведение которого в жизнь обеспечивалось целым комплексом правовых норм.

Новый Кодекс о браке и семье РСФСР 1969 г. и республиканские кодексы объединили в себе основные правовые нормы, регламентирующие вопросы усыновления в течение 43 лет, после принятия кодексов 1926–1927 гг. В них получило закрепление дальнейшее развитие института усыновления. Они ввели такие понятия, как «удочерение», «тайна усыновления (удочерения)», «отмена усыновления (удочерения)» и «признание усыновления (удочерения) недействительным», что ранее отсутствовало в дореволюционном и советском законодательстве¹.

Вопросы усыновления, несомненно, рассматривались в первую очередь семейным законодательством. Вместе с тем в других отраслях права они также нашли свое отражение и развитие, так как результатом усыновления являлось возникновение комплекса юридических отношений: семейных, гражданских, жилищных, трудовых и др.

Позже, как уже указывалось, нормы об опеке меняли свое место. В советской литературе первоначально отмечалась искусственность размещения этих норм в семейном законодательстве, хотя аргументы при этом приводились довольно спорные. Так, А.Г. Гойхбарг считал, что опека отдалилась от семьи и забота о детях перестала быть только семейным делом. При этом помещение правил об опеке в Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве он объяснял «соображениями законодательной техники». Но со временем принадлежность опеки семейному праву перестала оспариваться. Так, в 1966 г. А.И. Пергамент отмечала распространение «взгляда на опеку как на институт семейного права». Однако, например, Г.М. Свердлов считал, что «институт опеки и попечительства в целом рассматривается наукой гражданского права (в связи с вопросом о дееспособности физического лица). В семейном же праве вопросы опеки и попечительства рассматриваются лишь в той мере, в какой они касаются детей и семьи»¹.

Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье, а также КоБС РСФСР 1969 г. сохранили положения об опеке и попечительстве. В ГК РСФСР 1964 г. (в соответствующих положениях о дееспособности граждан и о деликтах) присутствовали лишь несколько отдельных норм об опеке². В науке этого периода не был выработан единый подход к определению места института опеки и попечительства. В.А. Рясенцев полагал, что законодательство об опеке и попечительстве как особая совокупность норм «включает семейно-правовой и гражданско-правовой институты опеки и попечительства»³. Таким образом, он допускал одновременное существование двух институтов опеки и попечительства, с чем нельзя согласиться, поскольку и гражданско-правовые, и установленные семейным законодательством обязанности опекунов охвачены общей задачей, общим назначением.

Необходимо отметить непоследовательность позиции Н.М. Ершовой по этому вопросу. Так, в 1971 г. она называла опеку и попечительство самостоятельным институтом советского права, а в 1977 г. предлагала определять его как часть семейного права (его институт), отмечая, что «в гражданском законодательстве нормы об опеке и попечительстве не образуют обособленного автономного раздела, поскольку они входят составным элементом таких институтов гражданского права, как дееспособность, представительство, сделки, возмещение вреда». В то же время уже в 1984 г. ею высказана мысль о том, что опеку и попечительство следует считать «комплексным разделом семейного и гражданского права»⁴. Все эти взгляды, разумеется, базировались на ныне утративших силу нормах, поэтому с позиции нового законодательства анализируемые мнения отчетливо представляются ошибочными.

Итак, Конвенция ООН «О правах ребенка» была ратифицирована СССР в 1990 г.¹ Ее задачей в первую очередь было приведение национального законодательства в соответствие с положениями Конвенции. Согласно данной Конвенции семейное воспитание являлось приоритетным для всех государств, подписавших этот документ.