Глава 3. Условия правомерности необходимой обороны.

3.1. Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству.

В настоящее время уголовный закон не даёт понятия посягательства, поэтому для понимания значения данного термина стоит обратиться к толковым словарям русского языка.

Д.Н. Ушаков определяет термин «посягательство» как покушение причинить вред, ущерб кому-нибудь, чему-нибудь¹.

По словарю Т.Ф. Ефремовой посягательство – это попытка захватить что-либо, попытаться причинить какой-либо ущерб, вред².

В юридическом кругу общеизвестно, что посягательство может осуществляться в двух формах: действия или бездействия.

Нет сомнения в том, что при осуществлении посягательства в форме действия, возможна необходимая оборона. Возникает вопрос: «А возможна ли необходимая оборона от посягательств, осуществляемых в форме бездействия?». Некоторые авторы считают, что возможна. Так, Ю.М. Ткачевский приводит следующий пример: «Если военнослужащий получает приказ в установленной форме, не исполняет его, и это грозит причинением существенного вреда военной службе, то в подобной ситуации может иметь место необходимая оборона»³. Стоит не согласиться с данной позицией, так как не представляется, как именно следует защищать указанные общественные отношения и вообще удастся ли их защитить, ведь нет гарантии, что военнослужащий, после осуществлённой в отношении него защиты, исполнит приказ.

Законодатель делит посягательства, защита от которых возможна в рамках необходимой обороны, на два вида.

Согласно ч. 1 ст. 37 УК РФ, не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.

Из ч. 2 ст. 37 УК РФ следует, что защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, то есть умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства.

Таким образом, 2 вида посягательства следующие:

1) Посягательство, сопряжённое с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица либо с непосредственной угрозой применения такого насилия;

2) Посягательство, не сопряжённое с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.

Пленум Верховного суда РФ даёт некоторые разъяснения по этому вопросу. Так, о наличии посягательства, указанного в ч.1 ст. 37 УК РФ, могут свидетельствовать, в частности:

- причинение вреда здоровью, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося или другого лица (например, ранения жизненно важных органов);

- применение способа посягательства, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося или другого лица (применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, удушение, поджог и т.п.).

Непосредственная угроза применения насилия, опасного для жизни обороняющегося или другого лица, может выражаться, в частности, в высказываниях о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью, опасный для жизни, демонстрации нападающим оружия или предметов, используемых в качестве оружия, взрывных устройств, если с учетом конкретной обстановки имелись основания опасаться осуществления этой угрозы.

Под посягательством, защита от которого допустима в пределах, установленных частью 2 статьи 37 УК РФ, следует понимать совершение общественно опасных деяний, сопряженных с насилием, не опасным для жизни обороняющегося или другого лица (например, побои, причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью, грабеж, совершенный с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья).

Кроме этого, таким посягательством является совершение и иных деяний (действий или бездействия), в том числе по неосторожности, предусмотренных Особенной частью Уголовного кодекса Российской Федерации, которые, хотя и не сопряжены с насилием, однако с учетом их содержания могут быть предотвращены или пресечены путем причинения посягающему вреда. К таким посягательствам относятся, например, умышленное или неосторожное уничтожение или повреждение чужого имущества, приведение в негодность объектов жизнеобеспечения, транспортных средств или путей сообщения.

Далее рассмотрим признаки посягательства, при наличии которых, помимо прочего, необходимая оборона будет считаться правомерной:

1) Общественная опасность;

2) Действительность;

3) Наличность.

Первый признак – общественная опасность – означает, что посягательством наносится ущерб (либо существует реальная угроза его нанесения) охраняемым уголовным законом общественным отношениям.

Важно, что данный признак именуется именно как общественная опасность, а не преступность, из чего следует, что защита возможна и от посягательств, в которых отсутствуют те или иные признаки состава преступления (например, недостижение возраста уголовной ответственности).

Следующий признак посягательства – его наличность.

Признак наличности определяет время, в рамках которого можно защищаться, он означает, что посягательство уже началось и ещё не закончилось.

С целью определения наличности посягательства необходимо установить его начальный и конечный моменты. В литературе нет единой точки зрения о том, что является начальным моментом посягательства.

В.Ф. Кириченко считает, что начальный момент это только момент покушения на преступление, а приготовительные действия не могут считаться нападением, т.к. они не создают непосредственной опасности нарушения правоохранительных интересов¹.

Н.Н. Паше-Озерский, предполагает, что начальный момент посягательства имеется уже в том случае, когда посягательство непосредственно предстоит, хотя бы ещё и не начало осуществляться². Таким образом Н.Н. Паше-Озерский допускает возможность осуществления необходимой обороны от общественно опасного посягательства, существующего на стадии приготовления, и в этом стоит с ним согласиться.

Для определения наличности посягательства необходимо также установить его конечный момент.

Действия оборонявшегося, причинившего вред посягавшему, не могут считаться совершенными в состоянии необходимой обороны, если вред причинен уже после того, как посягательство было предотвращено или окончено, и в применении средств защиты явно отпала необходимость. В этих случаях ответственность наступает на общих основаниях.

Посягательство является оконченным в двух случаях:

1) когда оно прекратилось, не достигнув своей цели, при этом не имеет значения, было ли оно прекращено добровольно либо вынужденно, как по причине невозможности преодоления возникшего препятствия, так и в силу того, что было отражено оборонявшимся лицом;

2) когда посягательство достигло своей цели и окончательно образовало объективную сторону какого-либо преступления. В этом случае продолжение оборонительных действий обретает форму расправы с целью мести. «По отношению к мести, - замечает Н.С. Таганцев, - грань лежит в цели насильственных действий: при обороне - насилие употребляется для сохранения за собой какого-либо еще не утраченного блага; при мести - причинение страдания в отплату за отнятое благо, за понесенный вред»¹.

В ППВС указано, что в случае осуществления общественно опасного посягательства, носящего длящийся или продолжаемый характер, право на необходимую оборону сохраняется до момента окончания такого посягательства, а в случае совершения деяний, в которых юридические и фактические моменты окончания посягательства не совпадают, право на необходимую оборону сохраняется до момента фактического окончания посягательства.

Состояние необходимой обороны может иметь место и тогда, когда защита последовала непосредственно за актом хотя бы и оконченного посягательства, но по обстоятельствам дела оборонявшемуся не был ясен момент его окончания.

Право на необходимую оборону сохраняется также в случае, когда посягательство не прекращалось, а с очевидностью для оборонявшегося лица лишь приостанавливалось посягавшим лицом с целью создания наиболее благоприятной обстановки для продолжения посягательства или по иным причинам.

Переход оружия или других предметов, использованных при нападении, от посягавшего к оборонявшемуся сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства.

Приведём пример, который показывает неправильное применения судом законодательства о необходимой обороне, который счел, что в момент перехода орудия преступления посягательство считается оконченным:

«Приговором Пермского районного суда Пермского края Р. была признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 114 УК РФ, совершённого при следующих обстоятельствах.

В период времени с 11 часов 29.12.2015 до 04 часов 45 минут 30.12.2015 Р. Был нанесён удар ножом К., в результате которого ему были причинены повреждения, квалифицирующиеся как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, от которых наступила его смерть.

На основании полученных показаний было установлено, что К. на фоне состояния алкогольного опьянения напал на Р. и стал наносить ей удары ногами и руками, после чего он связал её скотчем. Р., развязавшись от скотча, села на диван, а К., увидев это, разозлился ещё сильнее и снова напал на неё, прижал её своим телом к дивану, на котором находилась Р., и стал угрожать ей ножом, а также наносить удары. В процессе нанесения ударов и в тот момент, когда К. перехватывал нож, Р. его выхватила и нанесла удар ножом в область спины К.

Суд квалифицировал посягательство со стороны К. как посягательство, не сопряжённое с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. В связи с этим, при защите от указанного нападения Р. применила такой способ защиты, применение которого явно не вызывалось характером и опасностью посягательства, и без необходимости умышлено причинила К. тяжкий вред здоровью, от которого наступила его смерть.

Суд приходит к убеждению, что в момент перехода ножа к Р. в её отношении уже отсутствовало реальное опасное для её жизни и здоровья посягательство, и, нанося указанный удар ножом, она умышленно причинила К. тяжкий вред здоровью¹.

Однако данное посягательство следовало бы квалифицировать как посягательство, сопряжённое с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, так как о наличии указанного посягательства свидетельствует способ его применения, а именно К. применял оружие.

Кроме того, в соответствии с ППВС переход оружия или других предметов, использованных в качестве оружия при посягательстве, от посягавшего лица к оборонявшемуся лицу сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства.

Ещё один пример:

«С.А. признана виновной в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью С., совершенном при превышении пределов необходимой обороны.

Преступление совершено ночью 9 сентября 2010 года в квартире по ул. <...> Лысьвенского района Пермского края при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В кассационном представлении государственный обвинитель К. просит приговор отменить и направить дело на новое судебное рассмотрение. Считает, что действия С.А. должны быть квалифицированы по ч. 4 ст. 111 УК РФ, так как умысел ее был направлен на причинение С. тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшей. Указывает, что С.А. нанесла удары металлической кочергой в область головы С., от которых наступила ее смерть, после того, как забрала металлическую кочергу у С., и переставшую представлять какой-либо опасности для С.А.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления и возражений, судебная коллегия находит приговор законным и обоснованным.

Так, из показаний осужденной С.А. следует, что потерпевшая С. самовольно ночью пришла к ней в квартиру, стала стаскивать ее, схватив руками за волосы, с кровати. Она стала выгонять С. из квартиры, но та не уходила, в результате этого между ними возник конфликт, который продолжался около 25 минут, во время которого они наносили друг другу удары, хватали за волосы, и таким образом, переместились из комнаты в кухню. Там С. взяла металлическую кочергу, которой нанесла ей удар. При этом она, защищаясь от нанесения удара металлической кочергой по голове, подставила правую руку, и удар кочергой пришелся по этой руке, а левой рукой она выхватила из руки С. кочергу. После этого она нанесла металлической кочергой удары по голове С., которая упала на пол и умерла.

Эти и другие исследованные в судебном заседании доказательства свидетельствуют о правильности вывода суда о том, что посягательство со стороны потерпевшей имело место. Однако после завладения металлической кочергой осужденной С.А. возможность применения насилия, опасного для жизни осужденной была утрачена, то действия С.А. по нанесению металлической кочергой в область головы потерпевшей С. явно превысили пределы необходимой обороны.

При таких обстоятельствах суд пришел к обоснованному выводу о достаточности доказательств для разрешения дела, признав С.А. виновной в совершении преступления и дав содеянному ей правильную юридическую оценку, квалифицировав ее действия по ч. 1 ст. 114 УК РФ¹.

В данном примере суд также не учёл положение ППВС 1984 г. о том, что переход оружия сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства.

Необходимая оборона допустима только от действительного посягательства, которое существует в объективной реальности, а не в воображении защищающегося.

Действительность посягательства означает, что реально нарушаются или существует реальная угроза нарушения тех или иных общественных отношений, охраняемых УК РФ.

Следует отметить, что ряд авторов вообще не выделяют данный признак посягательства. Например, Н.Ф. Кузнецова и И.М. Тяжкова полагают, что действительность посягательства является составной частью его наличности¹.

Стоит не согласиться с данным суждением, так как выделение рассматриваемого условия имеет большое значение, поскольку позволяет отграничить необходимую оборону от мнимой обороны, то есть ситуации, когда отсутствует реальное общественно опасное посягательство, а лицо ошибочно полагает, что она существует, и разрешить вопрос в каждом конкретном случае о юридических последствиях мнимой обороны.

Вопросы квалификации действий лица, совершённых в состоянии мнимой обороны, раскрываются в п. 16 ППВС:

1. Если обстановка давала основания полагать, что совершается реальное общественно опасное посягательство, и лицо, применившее меры защиты, не осознавало и не могло осознавать отсутствие такого посягательства, его действия следует рассматривать как совершенные в состоянии необходимой обороны;

2. Когда лицо не осознавало, но по обстоятельствам дела должно было и могло осознавать отсутствие реального общественно опасного посягательства, его действия подлежат квалификации по статьям Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающим ответственность за преступления, совершенные по неосторожности;

3. Если же общественно опасного посягательства не существовало в действительности и окружающая обстановка не давала лицу оснований полагать, что оно происходит, действия лица подлежат квалификации на общих основаниях.

Только при наличии всех указанных признаков посягательства возникает право на необходимую оборону.