Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета

• (введена Федеральным законом от 01.07.2010 № 147-ФЗ)

• 1. Представление в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, или в организацию, осуществляющую учет прав на ценные бумаги, документов, содержащих заведомо ложные данные, в целях внесения в единый государственный реестр юридических лиц, в реестр владельцев ценных бумаг или в систему депозитарного учета недостоверных сведений об учредителях (участниках) юридического лица, о размерах и номинальной стоимости долей их участия в уставном капитале хозяйственного общества, о зарегистрированных владельцах именных ценных бумаг, о количестве, номинальной стоимости и категории именных ценных бумаг, об обременении ценной бумаги или доли, о лице, осуществляющем управление ценной бумагой или долей, переходящих в порядке наследования, о руководителе постоянно действующего исполнительного органа юридического лица или об ином лице, имеющем право без доверенности действовать от имени юридического лица, либо в иных целях, направленных на приобретение права на чужое имущество, – наказывается штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до двух лет со штрафом в размере до ста тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев либо без такового (в ред. Федерального закона от 07.12.2011 № 420-ФЗ).

2. Внесение в реестр владельцев ценных бумаг, в систему депозитарного учета заведомо недостоверных сведений путем неправомерного доступа к реестру владельцев ценных бумаг, к системе депозитарного учета –

наказывается ограничением свободы на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на тот же срок со штрафом в размере до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух лет или без такового (в ред. Федерального закона от 07.12.2011 № 420-ФЗ).

3. Деяние, предусмотренное частью второй настоящей статьи, если оно было сопряжено с насилием или с угрозой его применения, –наказывается принудительными работами на срок до пяти лет либо лишением свободы на срок от трех до семи лет со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет или без такового (в ред. Федерального закона от 07.12.2011 № 420-ФЗ).

• 1. Об органе, осуществляющем государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, о едином государственном реестре юридических лиц, о документах, представляемых при регистрации юридического лица,см. ст. 2, 5, 12 и др. Федерального закона от 08.08.2001 № 129-ФЗ "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" (в ред. от 23.07.2013) постановления Правительства РФ от 30.09.2004 № 506 "Об утверждении Положения о Федеральной налоговой службе" (в ред. от 20.03.2013), от 19.06.2002 № 438 "О Едином государственном реестре юридических лиц" (в ред. от 22.12.2011) и др.

• 2. Об организациях, осуществляющих учет прав на ценные бумаги, о реестре владельцев ценных бумаг и системе депозитарного учета,понятии цепных бумаг, долей, их владельцев см. коммент, к ст. 185, 1852, 1854.

• 3. Об обременении ценной бумаги или доли см., в частности, п. 3 ст. 84.8 Федерального закона "Об акционерных обществах", п. 5.3 Положения о депозитарной деятельности в Российской Федерации, утв. постановлением ФКЦБ России от 16.10.1997 №36^[1]и др.

• 4. О лице, осуществляющем управление ценными бумагами или долями в уставном капитале хозяйственного товарищества или общества, переходящими в порядке наследования, см. ст. 1173 ГК.

• 5. Под руководителем постоянно действующего исполнительного органа юридического лица или иным лицом, имеющим право без доверенности действовать от имени юридического лица,следует понимать, в частности, единоличный исполнительный орган акционерного общества (директора, генерального директора), который без доверенности действует от имени общества, в том числе представляет его интересы, совершает сделки от имени общества, утверждает штаты, издает приказы и дает указания, обязательные для исполнения всеми работниками общества, единоличный исполнительный орган общества с ограниченной ответственностью, управляющего, руководителя управляющей организации (ст. 69 Федерального закона "Об акционерных обществах", ст. 40,

• 42 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (в ред. от 23.07.2013)) и др.

• 6. Состав преступления формальный, деяние считается оконченным при получении названных в статье документов, содержащих ложные сведения, органом, осуществляющим государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, или организацией, осуществляющей учет прав на ценные бумаги.

• 7. Субъективная сторонапреступления, предусмотренного ч. 1 комментируемой статьи, характеризуется прямым умыслом, поскольку в ней указано на две альтернативные цели: 1) внесение недостоверных сведений определенного в уголовном законе вида в названные реестры и 2) иные цели, направленные на приобретение права на чужое имущество.

• 8. Субъект преступления – общий, поскольку указанные действия может совершить как руководитель либо участник юридического лица, так и всякое иное лицо, не находящееся в трудовых либо гражданско-правовых (учредительских) отношениях соответственно с организацией, другими участниками.

• 9. Если указанные действия являлись составной частью (способом) мошенничества в форме приобретения права на чужое имущество путем обмана, содеянное в целом охватывается только ст. 159 УК.

• 10. Внесение в реестр владельцев ценных бумаг, в систему депозитарного учета, ведущуюся, как правило, в электронном виде, заведомо недостоверных сведений путем неправомерного доступа к реестру владельцев ценных бумаг, к системе депозитарного учета означает, что соответствующие действия (например, стирание информации, внесение ложных сведений) совершены тайно, обманно либо путем насилия или его угрозы (например, лицо, ответственное за ведение реестра, путем угрозы заставили внести в реестр ложные сведения), в том числе посредством незаконного доступа к охраняемой законом компьютерной информации. В последнем случае деяние, предусмотренное ч. 2 комментируемой статьи, должно квалифицироваться по совокупности со ст. 272 УК лишь в случае, когда оно совершено группой лиц по предварительному сговору или организованной группой либо лицом с использованием своего служебного положения, а равно имеющим доступ к ЭВМ, системе ЭВМ или их сети (ч. 2 ст. 172 УК).

• 11. Преступление, предусмотренное ч. 2 комментируемой статьи, считается оконченным с момента отражения в реестре сведений, удостоверяющих заведомо ложные данные об обстоятельствах, указанных в этой норме.

• 12. О понятии насилия и угрозы его применения см. коммент, к ст. 178.

СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ РЕГЛАМЕНТАЦИИ ФАЛЬСИФИКАЦИИ ЕДИНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО РЕЕСТРА ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ, РЕЕСТРА ВЛАДЕЛЬЦЕВ ЦЕННЫХ БУМАГ ИЛИ СИСТЕМЫ ДЕПОЗИТАРНОГО УЧЕТА (СТ. 170.1 УК РФ) <*>

Соловьев Олег Геннадьевич, доцент кафедры уголовного права и криминологии Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова, кандидат юридических наук.

В статье исследуются особенности регламентации фальсификации Единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета, конструкции состава преступления. Анализируются вопросы законодательной техники при описании субъективных признаков, недостатки в криминализации и закреплении квалифицирующих обстоятельств.

В целях ужесточения уголовной ответственности за рейдерские захваты в России принят Федеральный закон от 1 июля 2010 г. N 147-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ и в ст. 151 Уголовно-процессуального кодекса РФ" <1> уголовный закон дополнен ст. 170.1 УК РФ. Указанная норма предусматривает фактически два самостоятельных состава преступления, закрепленных соответственно в ч. ч. 1 и 2 комментируемой статьи. Описанное в ч. 1 ст. 170.1 УК РФ деяние направлено против установленного порядка обеспечения достоверности сведений, вносимых в ЕГРЮЛ, а также в реестр владельцев ценных бумаг или в систему депозитарного учета.

Объективная сторона этого преступления предусматривает две формы поведения - представление документов, содержащих заведомо ложные данные: 1) в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей; 2) в организацию, осуществляющую учет прав на ценные бумаги. В соответствии с действующими нормативными актами органом исполнительной власти, осуществляющим государственную регистрацию юридических лиц, физических лиц в качестве индивидуальных предпринимателей, а также крестьянских фермерских хозяйств, является Федеральная налоговая служба России <2>.

В соответствии с требованиями ст. 8 Федерального закона от 22.04.1996 N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг" (ред. от 11.07.2011) <3> организациями, осуществляющими учет прав на ценные бумаги, т.е. деятельность по ведению реестра владельцев ценных бумаг, имеют право проводить только юридические лица, в том числе и иностранные. Они являются держателями реестра (регистраторами), которые призваны в первую очередь подтверждать права кредиторов (владельцев), закрепленные в ценных бумагах, перед должником (эмитентом), подтверждая в то же время и учитываемые им вещные права на ценные бумаги как имущество.

Как видно, системы государственного учета юридических лиц и учета прав на ценные бумаги существенно отличаются друг от друга как юридической природой самих информационных ресурсов, так и субъектом и объектом учета. Объединение в одной норме властных отношений в сфере контрольно-разрешительной деятельности ФНС и отношений в сфере функционирования коммерческих организаций по учету ценных бумаг достаточно спорно в силу нарушения архитектоники построения Особенной части УК РФ. Однако, несмотря на это, в ходе доработки законопроекта, изначально предусматривающего дифференциацию ответственности в зависимости от системы учета, эти деяния, совершаемые в различных сферах учетной деятельности, были необоснованно объединены в одной статье <4>.

Закон предусматривает уведомительный порядок государственной регистрации юридических и физических лиц, а также операций по ценным бумагам. Это означает, что представитель налогового органа, регистратора или депозитария в случае фактической полноты представленных документов и содержащихся в них сведений, а также достаточности оснований для проведения необходимой операции обязан провести ее и не вправе требовать от заявителя представления дополнительных документов и осуществлять проверки подлинности последних, а также достоверности содержащихся в них сведений. Значит, факт фальсификации учетных данных в большинстве случаев будет выявляться только при обращения физического (юридического) лица, права которого были нарушены, в надзирающие или правоохранительные органы либо в ходе проводимых контролирующими органами плановых проверок. В этом случае управление юридическим лицом фактически уже может перейти в руки представителей рейдерской группировки, происходит вывод активов предприятия, создание искусственной кредиторской задолженности, замена менеджмента и т.д.

По конструкции состав данного преступления формальный. Для признания деяния оконченным преступлением достаточно совершения действий, создающих угрозу причинения вреда охраняемому объекту. Наступление общественно опасного последствия в виде искажения данных реестра не требуется. Однако, учитывая отмеченные выше особенности осуществления рассматриваемого посягательства, определенный латентный период действий виновных лиц, подобная "формализация" и отсутствие необходимости выявления последствий не добавят в правоприменительную практику положительных моментов.

Эта проблема, конечно, лежит не в плоскости действия уголовного закона, а требует необходимой корректировки законодательства в сфере функционирования учетных органов. В этом смысле полезным было бы наделение последних правами и обязанностями по проведению в необходимых случаях проверок информации, предоставляемой физическими и юридическими лицами.

Отметим, что достаточно казуистично в диспозиции описан такой элемент субъективной стороны, как цели, которые, во-первых, могут быть направлены на внесение: а) в Единый государственный реестр юридических лиц; б) в реестр владельцев ценных бумаг или в) в систему депозитарного учета недостоверных сведений: 1) об учредителях (участниках) юридического лица; 2) о размерах и номинальной стоимости долей их участия в уставном капитале хозяйственного общества; 3) о зарегистрированных владельцах именных ценных бумаг; 4) о количестве, номинальной стоимости и категории именных ценных бумаг; 5) об обременении ценной бумаги или доли; 6) о лице, осуществляющем управление ценной бумагой или долей, переходящих в порядке наследования; 7) о руководителе постоянно действующего исполнительного органа юридического лица или об ином лице, имеющем право без доверенности действовать от имени юридического лица; во-вторых, могут быть иными, направленными на приобретение права на чужое имущество.

Подобная конструкция выглядит достаточно громоздкой, тем более что перечень таких целей является открытым и связан единой корыстной доминантой - попыткой захвата чужих имущественных прав. Вряд ли была необходима настолько казуистичная детализация недостоверных сведений, которые субъект стремится внести в учетные документы.

Думается, что упомянутая формулировка признаков субъективной стороны приведет к серьезным правоприменительным проблемам. Фактически ст. 170.1 УК РФ криминализовала приготовительные действия к специальному виду мошенничества - корпоративному захвату. Выявлять в стройных и организованных рядах отечественного рейдерства и доказывать в таких условиях наличие корыстной цели, направленной на приобретение права на чужое имущество, - дело трудное и неблагодарное. Оптимальным, на наш взгляд, было бы законодательное закрепление в диспозиции нормы такой цели, как захват управления в юридическом лице. Аналогичные формулировки описания цели при обсуждении законопроектов об "антирейдерских" нормах предлагали и практические работники <5>.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 170.1 УК РФ, характеризуется действиями по внесению в реестр владельцев ценных бумаг или в систему депозитарного учета заведомо недостоверных сведений путем неправомерного доступа к реестру владельцев ценных бумаг, к системе депозитарного учета. Квалифицированный состав преступления (ч. 3) предполагает ответственность за указанное в ч. 2 деяние, если оно совершено с насилием или угрозой его применения. Очевидно, что в данном случае предполагается применение насилия или угроза таковым в отношении лица, имеющего доступ к соответствующим базам данных.

Не совсем понятна криминологическая обоснованность законодательного закрепления таких квалифицирующих обстоятельств. Суть преступления заключается в обмане регистратора относительно подлинности информации, хранящейся в учетных системах. Такой обман предполагает скрытное искажение информации, а применение насилия либо угрозы раскрывает суть обмана и приводит к срыву необходимого результата. Для дальнейших действий по корпоративному захвату рейдерским группировкам обязательно нужна мнимая "достоверность" хранящейся информации. Гипотетически возможно представить на практике применение насилия либо угрозы такого характера, который подавляет волю лица, имеющего технический доступ к необходимой информации, настолько, что оно совершает действия по ее искажению самостоятельно либо содействует таким действиям, а потом еще и сохраняет в тайне факт вмешательства в работу соответствующих систем учета. Однако подобная ситуация, на наш взгляд, является исключительной, и в этом случае законодателем нарушено правило дифференциации ответственности, которое предусматривает, что для закрепления того или иного обстоятельства в качестве квалифицирующего необходима относительная его распространенность.

Учитывая особенности совершения рейдерских преступлений, в этом случае, на наш взгляд, более приемлемы квалифицирующие признаки, характеризующие групповую деятельность: "группа лиц по предварительному сговору", "организованная группа". Заметим, что в иных "рейдерских" статьях (185.2, 185.4, 285.3 УК РФ) такие квалифицирующие признаки предусмотрены.

СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ РЕГЛАМЕНТАЦИИ ФАЛЬСИФИКАЦИИ ЕДИНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО РЕЕСТРА ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ, РЕЕСТРА ВЛАДЕЛЬЦЕВ ЦЕННЫХ БУМАГ ИЛИ СИСТЕМЫ ДЕПОЗИТАРНОГО УЧЕТА (СТ. 170.1 УК РФ) <*>

Соловьев Олег Геннадьевич, доцент кафедры уголовного права и криминологии Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова, кандидат юридических наук.

В целях ужесточения уголовной ответственности за рейдерские захваты в России принят Федеральный закон от 1 июля 2010 г. N 147-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ и в ст. 151 Уголовно-процессуального кодекса РФ" <1> уголовный закон дополнен ст. 170.1 УК РФ. Указанная норма предусматривает фактически два самостоятельных состава преступления, закрепленных соответственно в ч. ч. 1 и 2 комментируемой статьи. Описанное в ч. 1 ст. 170.1 УК РФ деяние направлено против установленного порядка обеспечения достоверности сведений, вносимых в ЕГРЮЛ, а также в реестр владельцев ценных бумаг или в систему депозитарного учета.

Объективная сторона этого преступления предусматривает две формы поведения - представление документов, содержащих заведомо ложные данные: 1) в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей; 2) в организацию, осуществляющую учет прав на ценные бумаги. В соответствии с действующими нормативными актами органом исполнительной власти, осуществляющим государственную регистрацию юридических лиц, физических лиц в качестве индивидуальных предпринимателей, а также крестьянских фермерских хозяйств, является Федеральная налоговая служба России <2>.

В соответствии с требованиями ст. 8 Федерального закона от 22.04.1996 N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг" (ред. от 11.07.2011) <3> организациями, осуществляющими учет прав на ценные бумаги, т.е. деятельность по ведению реестра владельцев ценных бумаг, имеют право проводить только юридические лица, в том числе и иностранные. Они являются держателями реестра (регистраторами), которые призваны в первую очередь подтверждать права кредиторов (владельцев), закрепленные в ценных бумагах, перед должником (эмитентом), подтверждая в то же время и учитываемые им вещные права на ценные бумаги как имущество.

Как видно, системы государственного учета юридических лиц и учета прав на ценные бумаги существенно отличаются друг от друга как юридической природой самих информационных ресурсов, так и субъектом и объектом учета. Объединение в одной норме властных отношений в сфере контрольно-разрешительной деятельности ФНС и отношений в сфере функционирования коммерческих организаций по учету ценных бумаг достаточно спорно в силу нарушения архитектоники построения Особенной части УК РФ. Однако, несмотря на это, в ходе доработки законопроекта, изначально предусматривающего дифференциацию ответственности в зависимости от системы учета, эти деяния, совершаемые в различных сферах учетной деятельности, были необоснованно объединены в одной статье <4>.

Закон предусматривает уведомительный порядок государственной регистрации юридических и физических лиц, а также операций по ценным бумагам. Это означает, что представитель налогового органа, регистратора или депозитария в случае фактической полноты представленных документов и содержащихся в них сведений, а также достаточности оснований для проведения необходимой операции обязан провести ее и не вправе требовать от заявителя представления дополнительных документов и осуществлять проверки подлинности последних, а также достоверности содержащихся в них сведений. Значит, факт фальсификации учетных данных в большинстве случаев будет выявляться только при обращения физического (юридического) лица, права которого были нарушены, в надзирающие или правоохранительные органы либо в ходе проводимых контролирующими органами плановых проверок. В этом случае управление юридическим лицом фактически уже может перейти в руки представителей рейдерской группировки, происходит вывод активов предприятия, создание искусственной кредиторской задолженности, замена менеджмента и т.д.

По конструкции состав данного преступления формальный. Для признания деяния оконченным преступлением достаточно совершения действий, создающих угрозу причинения вреда охраняемому объекту. Наступление общественно опасного последствия в виде искажения данных реестра не требуется. Однако, учитывая отмеченные выше особенности осуществления рассматриваемого посягательства, определенный латентный период действий виновных лиц, подобная "формализация" и отсутствие необходимости выявления последствий не добавят в правоприменительную практику положительных моментов.

Эта проблема, конечно, лежит не в плоскости действия уголовного закона, а требует необходимой корректировки законодательства в сфере функционирования учетных органов. В этом смысле полезным было бы наделение последних правами и обязанностями по проведению в необходимых случаях проверок информации, предоставляемой физическими и юридическими лицами.

Отметим, что достаточно казуистично в диспозиции описан такой элемент субъективной стороны, как цели, которые, во-первых, могут быть направлены на внесение: а) в Единый государственный реестр юридических лиц; б) в реестр владельцев ценных бумаг или в) в систему депозитарного учета недостоверных сведений: 1) об учредителях (участниках) юридического лица; 2) о размерах и номинальной стоимости долей их участия в уставном капитале хозяйственного общества; 3) о зарегистрированных владельцах именных ценных бумаг; 4) о количестве, номинальной стоимости и категории именных ценных бумаг; 5) об обременении ценной бумаги или доли; 6) о лице, осуществляющем управление ценной бумагой или долей, переходящих в порядке наследования; 7) о руководителе постоянно действующего исполнительного органа юридического лица или об ином лице, имеющем право без доверенности действовать от имени юридического лица; во-вторых, могут быть иными, направленными на приобретение права на чужое имущество.

Подобная конструкция выглядит достаточно громоздкой, тем более что перечень таких целей является открытым и связан единой корыстной доминантой - попыткой захвата чужих имущественных прав. Вряд ли была необходима настолько казуистичная детализация недостоверных сведений, которые субъект стремится внести в учетные документы.

Думается, что упомянутая формулировка признаков субъективной стороны приведет к серьезным правоприменительным проблемам. Фактически ст. 170.1 УК РФ криминализовала приготовительные действия к специальному виду мошенничества - корпоративному захвату. Выявлять в стройных и организованных рядах отечественного рейдерства и доказывать в таких условиях наличие корыстной цели, направленной на приобретение права на чужое имущество, - дело трудное и неблагодарное. Оптимальным, на наш взгляд, было бы законодательное закрепление в диспозиции нормы такой цели, как захват управления в юридическом лице. Аналогичные формулировки описания цели при обсуждении законопроектов об "антирейдерских" нормах предлагали и практические работники <5>.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 170.1 УК РФ, характеризуется действиями по внесению в реестр владельцев ценных бумаг или в систему депозитарного учета заведомо недостоверных сведений путем неправомерного доступа к реестру владельцев ценных бумаг, к системе депозитарного учета. Квалифицированный состав преступления (ч. 3) предполагает ответственность за указанное в ч. 2 деяние, если оно совершено с насилием или угрозой его применения. Очевидно, что в данном случае предполагается применение насилия или угроза таковым в отношении лица, имеющего доступ к соответствующим базам данных.

Не совсем понятна криминологическая обоснованность законодательного закрепления таких квалифицирующих обстоятельств. Суть преступления заключается в обмане регистратора относительно подлинности информации, хранящейся в учетных системах. Такой обман предполагает скрытное искажение информации, а применение насилия либо угрозы раскрывает суть обмана и приводит к срыву необходимого результата. Для дальнейших действий по корпоративному захвату рейдерским группировкам обязательно нужна мнимая "достоверность" хранящейся информации. Гипотетически возможно представить на практике применение насилия либо угрозы такого характера, который подавляет волю лица, имеющего технический доступ к необходимой информации, настолько, что оно совершает действия по ее искажению самостоятельно либо содействует таким действиям, а потом еще и сохраняет в тайне факт вмешательства в работу соответствующих систем учета. Однако подобная ситуация, на наш взгляд, является исключительной, и в этом случае законодателем нарушено правило дифференциации ответственности, которое предусматривает, что для закрепления того или иного обстоятельства в качестве квалифицирующего необходима относительная его распространенность.

Учитывая особенности совершения рейдерских преступлений, в этом случае, на наш взгляд, более приемлемы квалифицирующие признаки, характеризующие групповую деятельность: "группа лиц по предварительному сговору", "организованная группа". Заметим, что в иных "рейдерских" статьях (185.2, 185.4, 285.3 УК РФ) такие квалифицирующие признаки предусмотрены.