Послесловие

смысл переживаний, ориентацию на духовные ценности и другие — как неоспоримый показатель его имманентной включенности в совершенно иной порядок бытия, чем выделение адреналина или раздувание ноздрей при гневе. Это направление отвергло изжившее себя картезианство—не только механическую картину внешнего мира, но и интроспекционистскую картину внутреннего, которая, как отмечалось, доминировала в отделившейся от философии экспериментальной психологии, устремленной на поиск первоэлементов сознания.

Этим элементам приписывалась сенсорная (либо квазисенсорная) природа, установление же закономерных связей между ними представлялось задачей, решаемой посредством методов, подобных принятым естественными науками. Что касается вопроса об отношении сознания к его телесному субстрату, то здесь единственно совместимым с принципами естествознания (в частности, законом сохранения энергии) решением считался психофизический параллелизм.

В рукописи Выготского впервые в нашей психологии дан глубокий анализ нового идеалистического направления (оно вошло в историю под именем философии жизни), которое противопоставило себя и детерминизму, и классическому интрос-пекционизму. Оно выступило с тезисом о том, что, наряду с физической природой и рефлексирующим сознанием (разумом, рассудком), существует третье, несводимое к ним начало. Его обозначили старинным словом жизнь, соединив с ним, однако, признаки, отличавшие его от биологических представлений, успешно разрабатывавшихся в естествознании на основе дарвиновского учения. К этим признакам относилось особое витальное, личностное начало, благодаря которому индивид реализует себя, как стали говорить впоследствии, свою экзистенцию, уникальным, неповторимым образом. Понимающая психология Дильтея была одним из первых ответвлений этого течения.

Применительно к сфере эмоций это направление обращалось к тем переменным, к которым вообще были безразличны физиологически ориентированные объяснения ее явлений, будь то периферические теории или центральные. . Пронизывающее весь исторический путь психологии противоборство каузальности и спиритуализма выступало здесь в новом ракурсе. Специфика эмоциональных переживаний человека, существа социально-исторического, изначально погруженного в мир культурных ценностей, попала, как убедительно показал Выготский, в тенета иррационалистической философии и была там мистифицирована, отъединена от реальных практических связей человеческой личности с предметной действительностью, от ее включенности в материальное и духовное производство, с развитием которого развивается и личность, богатство ее чувств. Поэтому, хотя, казалось бы, культурологическая ориентация в понимании этих феноменов, представленная В. Дильтеем, М. Шелером и другими, должна была бы импонировать Выготскому, сосредоточенному на критике натурализма, механицизма, дуализма, он отвергает ее с такой же решительностью, как и попытки вывести эмоции из реакций сосудов, функций таламуса или выразительных движений, напоминающих человеку о том, что он выходец из обезьяньего стада.

Органично усвоив историко-материалистический взгляд на человеческое сознание, Выготский различил за культурологической концепцией Дильтея, Шелера и других все тот же спиритуалистический подход, преодолевая который психология утверждала применительно к своим реалиям принципы, позволяющие придать познанию смысл научного. Более того, Выготский (сопоставляя такой подход к эмоциональным процессам с механистическим) показывает, что оба, при видимой противоположности, в действительности дополняют друг друга, а точнее, являются неразлучными спутниками. Так, Шелер, ставя целью описать самостоятельные смысловые законы высших эмоциональных актов и функций («логику сердца» — по Г. Л отце), рассматривает их в качестве параллельных причинным психофизическим зависимостям чувств от телесных процессов. Различие же высших и низших эмоций в механистической концепции Джемса, в свою очередь, совпадало с членением, которое проводил феноменолог Шелер.

Оба, казалось бы, полярных воззрения имеют общий корень, каковым, согласно Выготскому, и служит картезианское учение о страстях. Оно—дитя научной революции XVII в., расшатав до основания средневековую модель человека и обеспечив прогресс познания, погрузило через два с лишним века новую, обретшую эмпирически-лабораторные контуры психологию в трясину глубокого кризиса.

340