Gosudarstvo_Katar-otrazhenia_vo_vremeni

270	И. П. СЕНЧЕНКО. ГОСУДАРСТВО КАТАР

Отодвинувшись на полуостров Катар, племя ал-бу-‘айнайн осело на территории нынешней Дохи, и шейх этого племени управлял Дохой до 1828 года. Первым в Катар из племени ал-бу-‘айнайн переселился со своим родом шейх Насир ибн Мубарак ал-Тамими.

В 1910 г. шейх Джасим Аль Тани выслал несколько кланов этого племени обратно в Джубайль.

Племя бану тамим, родом из которого племя ал-бу-‘айнайн, – ‘аднаниты, потомки ‘Аднана, брата Кахтана, «арабы чистокровные», которые, придя из Йемена в Хиджаз, смешались там с исма’илитами, потомками 12 сыновей Исма’ила, прародителя племен Северной Аравии, и образовали большую группу племен «арабов третичных» или «арабов натурализовавшихся» (муст’ариба).

Исма’ил – это сын Ибрахима (Авраама) от наложницы-египтян- ки Хаджар (библейской Агари). Авраам по велению Бога «отдалил Исма’ила от семьи своей» после рождения Саррой, законной женой его, сына Исаака, прародителя евреев.

В Катаре жительствуют две ветви племени бану тамим – ал-бу- кувара и ал-ма’адид, к которой принадлежит семейство Аль Тани.

Сплеменем бану тамим связан один интереснейший эпизод

вистории ислама времен его утверждения в племенах Аравии – «чернильная война». Дело было так. Знатное и гордое племя бану тамим, славившееся своими третейскими судьями, решений которых в племенах Аравии не оспаривал никто, не захотело платить мусульманам джизйю (подушну подать с иноверцев за покровительство) и прогнало сборщиков налогов. Тогда-то прибывший к ним отряд захватил и привел в Медину заложников. В ответ на это тамимиты отправили к Пророку Мухаммаду делегацию с просьбой освободить соплеменников. По обычаю тех лет, состояли в ней и известные «златоусты», то есть поэты и ораторы. Прибыв в Медину, они ежедневно стали хаживать на центральную площадь города, декламировать стихи и произносить зажигательные речи в защиту своих собратьев по роду и племени. Каждое выступление заканчивали словами-обращениями к мусульманам, суть которых сводилась к вызову их на «поединок речи». Дело в том, что, по традиции предков, схваткам на мечах в те времена непременно предшествовали «схлестки на словах».

ЧАСТЬ XIV. ЖИЗНЬ И БЫТ КАТАРЦЕВ	271

Мусульмане, хочешь не хочешь, вызов приняли; ведь дело касалось их чести и свято чтимых традиций. Так и разразилась вошедшая в легенды «война златоустов» или «чернильная война». Побежденными в ней признали себя тамимиты, притом открыто, во всеуслышание. Такое благородное поведение тамимититов, а главное – сам способ урегулирования споров и разногласий, без жертв и крови, настолько пришелся по душе Пророку Мухаммаду, что Он распорядился не только тотчас же освободить заложников, но и щедро одарить тамимитов.

Племя ал-ма’адид – аднаниты. В нем насчитывается несколько влиятельнейших в Катаре семейно-родовых кланов наиблагороднейшего происхождения, с родословной, ведущей свое начало от самого Авраама. Праотцом этих кланов считается легендарный Мудар, сын которого, Илйас, основал племя бану илйас ибн мудар, из которого и вышли родоначальники этих кланов. Племя ал-ма’адид – родом из племени бану тамим. В начале XVIII в. оно мигрировало из Наджда (Неджда) в Катар. Одно из известнейших семейств этого племени, помимо семейства Аль Тани, – клан ал-‘Асири. К нему принадлежал именитый в Прибрежной Аравии торговец жемчугом (тавваш) Мухаммад ибн Рашид ал-‘Асири ал-Ма’адид (5)

Племя ал-ибн-‘али – выходцы из легендарного племени бану ‘утуб (его еще называют ал-‘утба), два клана которого, Аль Сабах и Аль Халифа, заложили две именитые в Аравии, правящие и ныне династии – в Кувейте и на Бахрейне. Родоначальник племени бану ибн ‘али – шейх ‘Али ал-‘Утби.

Племя ал-бу-кувара также вышло из племени бану тамим. Историки Катара утверждают, что в 1846 г. именно племя ал-бу-ку- вара во главе с шейхом Мухаммадом ибн Са’идом ал-Кувари заложило на границе с Эль-Бида’а новое поселение – Доху, которая со временем поглотила Эль-Бида’а и стала столицей Катара. По сведениям Лоримера, в 1908 г., когда численность населения Катара не превышала 20 000 человек, племя ал-бу-кувара насчитывало около 2500 человек (в наши дни на долю этого племени приходится до 6% коренного населения Катара).

Племя бану ал-ну’айм, сложившееся в Катаре вокруг родоплеменного клана ал-ну’айм, – кахтаниты, родом из Йемена. Выдели-

272	И. П. СЕНЧЕНКО. ГОСУДАРСТВО КАТАР

лось оно из племени ал-хазрадж, которое, в свою очередь, произошло из легендарного племени ал-‘азд, основавшего независимый племенной удел (‘Уман) на территории нынешнего Султаната Оман. Из клана ал-ну’айм вышло заложившее эмират ‘Аджман (ОАЭ) и правящее там и поныне семейство Аль Ну’айми. Представители этого клана проживают также, помимо Катара и ОАЭ, в Омане и на Бахрейне, в Кувейте и Саудовской Аравии, в Сирии и Ираке.

По сведениям Лоримера, в его время племя ал-ну’айм в Катаре насчитывало около 2 000 человек. Перебралось оно на Катарский полуостров, рассказывет в своем сочинении «Племена, кланы и семейства Катара» А. Р. Аганин, из оазиса Бурайми, более 300 лет тому назад. По состоянию на 1907 г. племя ал-ну’айм владело примерно 40% катарского поголовья лошадей (их у него было 100 голов, а у всех других племен, вместе взятых, – 250) и более 50% поголовья верблюдов (у племени ал-ну’айм их насчитывалось 800, а у всех остальных племен – 1500) (6).

Вторым по значимости в Катаре, после клана Аль Тани, выступает клан ал-‘Аттийа. Пришел он на Катарский полуостров из Неджда. Связан с родом Аль Тани маритальными (брачными) узами. Хамад ал-‘Аттийа был близким другом шейха ‘Абд Аллаха ибн Джасима Аль Тани (правил 1913–1949). Катарский военачальник Мухаммад ибн ‘Абд Аллах ал-‘Аттийа взял в жены сестру эмира Халифы ибн Хамада Аль Тани (правил 1972–1995). Дочь Хамада ал-‘Аттийи, Марйам бинт Хамад, вышла замуж за шейха ‘Али ибн ‘Абд Аллаха Аль Тани (правил 1949–1960).

Влиятельным кланом в межплеменной структуре Катара является клан ал-Миснад, вышедший из племени бану хаджир. Родом из этого клана – шейха Муза, жена бывшего эмира Хамада (правил 1995–2013 гг.), дочь шейха Насира ибн ‘Абд Аллаха ал-Миснада, о котором мы уже упоминали в этой книге. Традиционное место проживания клана – Эль-Хор. Его представители занимают важные должности в аппаратах госбезопасности и внутренних дел, и в управлении разведки.

Весомым влиянием в Катаре пользуется и клан ал-Мазруи, происходящий из легендарного племенного союза бану йас, главенствующего в эмирате Абу-Даби (ОАЭ).

ЧАСТЬ XIV. ЖИЗНЬ И БЫТ КАТАРЦЕВ	273

Среди других авторитетных катарских семейно-родовых и родоплеменных кланов следует отметить:

–семейно-родовой клан ал-Марзуки. Родоначальник клана – Марзук ибн ‘Али. Правитель Ра’с-эль-Хаймы (один из эмиратов ОАЭ), вождь легендарного племенного союза ал-кавасим, шейх Султан ибн Сакр Аль Касими (1803–1866), женился на женщине из этого клана, и она стала матерью его сына, Ибрахима, властвовавшего в Ра’с-эль-Хайме (1866-1867) после смерти отца;

–семейно-родовой клан аш-Шейба: происходит из мекканского племени бану курайш. Мекканская ветвь этого клана – хранители ключей от Каабы со времен Пророка Мухаммада;

–семейно-родовой клан ал-Фардан: его основатели и старейшины – одни из именитейших в Аравии торговцев жемчугом и ювелиров;

–родоплеменной клан ас-Сада: семейства этого клана ведут свою родословную от потомков Пророка Мухаммада по линии его внука (от дочери Фатимы) Хусайна ибн ‘Али ибн Талиба. Один из представителей этого клана, шейх Ахмад ибн Касиба ал-Рифаи, – основатель Эль-Рувайса (1690–1705 гг.);

–родоплеменной клан ас-Сувайди: кахтаниты, выходцы из могучего племени бану йас (Абу-Даби, ОАЭ). Племенем-прароди- телем главных семейных кланов бану йас считается легендарное племя бану кинда. Родоначальник этого племени – Ибн ‘Уфайр ибн ‘Удай, потомок Кахтана в 14-м поколении. Покинув родные земли, киндиты подались сначала на восток Аравии, во владения Великого Дильмуна (Бахрейна). Оттуда проследовали в Хадрамаут, а из него – в Верхнюю Аравию. Объединив под своим началом несколько североаравийских племен, стали совершать набеги на владения Сасанидов, что на территории современного Ирака, и обратили на себя внимание византийцев. Самыми дерзкими из этих набегов (газу) были те, которыми руководил вождь киндитов ал-Худжра, по прозвищу ал-Марир (Решительный). Предприняв набег, они с быстротой молнии исчезали на «кораблях пустыни» (верблюдах) в «море песка», в Аравийской пустыне, и бесследно скрывались в известных только им оазисах-бухтах.

274	И. П. СЕНЧЕНКО. ГОСУДАРСТВО КАТАР

К 480 г. влияние царства киндитов простиралось до Хиры, столицы Лахмидов. После смерти Худжры, земли, которыми он управлял, отошли его сыновьям, Му’авиййи (по прозвищу Черный) и ‘Амру. Один из потомков основателя племенного союза киндитов, легендарный Харис, сын ‘Амра, вошедший в предания племен Аравии, наводил ужас на жителей городов, которые он нещадно грабил. Его бедуины вели себя в схватках отважно и дерзко, не ведая страха, как машины смерти. Города, осаждаемые им, тут же сдавались. Жители цепенели в ужасе, а правители опускались на колени и склоняли головы.

В 503 г., во время очередной сшибки Византии с персами (502– 506), византийцы вступили в переговоры с Харисом. Была достигнута договоренность, что бедуины, подвластные киндитам, выступят союзниками византийцев. И «обратят оружие свое, острые клинки и стрелы дальнобойные», а также кавалерию, верблюжью и конную, против Лахмидов, вассалов персов. Услуги, оказанные тогда Византии киндитами, их внезапный набег на Хиру, удар в спину неприятеля византийцев, обошлись Константинополю недешево. Киндитам выплатили крупную по тем временам сумму, золотом и драгоценными камнями. Казначеи императора Анастасия (430– 518), как шутят историки, надолго, по-видимому, запомнили «прейскурант» услуг кочевников-киндитов. Но дело, сделанное ими, того стоило.

В начале VI века в противостоянии Византии с Персией возникла так называемая пауза мира; и в отношениях Константинополя с киндитами образовалась трещина, в которую и провалилось легендарное царство киндитов. Со временем оно бесследно исчезло в песках Аравии, как многие до него и после него. Но память арабов Аравии о племени, которое основало это царство, не стерлась. И, думается, во многом благодаря тому, что имя этого племени йеменитов воспел в своих стихах Имр’-л-Кайс, величайший поэт Древней Аравии. В племенах Аравии этого прославленного потомка одного из знатных родов династии правителей Хадрамаута называли «блуждающим принцем». Всю жизнь, как гласят сказания, он «скитался от племени к племени», страстно желая «возродить былые славу и величие рода своего». Слыл отважным и искусным воином.

ЧАСТЬ XIV. ЖИЗНЬ И БЫТ КАТАРЦЕВ	275

Но имя свое в историю «Острова арабов» вписал тем, что стал величайшим «рыцарем слова» и одним из любимейших «златоустов» арабов Древней Аравии. И вознес он на вершину славы, повествуют предания, имя древнего рода своего. Заставил заговорить и о нем самом, и о подвигах его предков, в том числе о деяниях легендарного деда Хариса, не только в племенах и царствах Аравии, но и за ее пределами – в Персии и Византии (7).

Клан ал-Сувайди главенствовал одно время в племени бану йас – из него избирали верховного шейха (шейх-ал-машаих). И только после смерти шейха Мухаммада ибн Сальмана ал-Сувайди верховенство в этом племени перешло к другому именитому клану, родом из которого правящее ныне в Абу-Даби семейство Аль Нахайан.

Клан ал-Сувайди состоит в родственных отношениях с правяшими семействами в Катаре и в нескольких эмиратах ОАЭ. Историки Катара считают, что именно этот клан и заложил Эль-Бида’а.

Имеются в Катаре и коммуны шиитов (представлены потомками переселенцев с Бахрейна; известны под именем бахарина; в речи арабов Катара фигурируют как бахарны). Шиитов в Катаре в наши дни – около 10% населения страны.

В прошлом территория любого из шейхств или племенных уделов в Аравии под главенством того или иного семейно-родового клана простиралась до тех мест, где шейх был в силе собирать закат в обмен на защиту того или иного жительствовавшего в его уделе племени.

«Два типа арабов Аравии – кочевники и оседлые жители – настолько непохожи друг на друга, – писал в «Политическом отчете по консульству в Басре за 1902 г.» российский дипломат-востоковед, надворный советник Александр Алексеевич Адамов, – что для их обозначения в арабском языке существуют два … отдельных термина. Бедуинов называют “жителями шатров”(агль-эль-хийам) , а оседлых арабов – “жителями стен”(агль-эль-хитан)».

Бедуины, отмечал он, «сохранили почти в полной неприкосновенности характерные черты арабской нации. Отличаются и теперь, как и несколько веков тому назад, духом свободы и независимости, и строгим соблюдением … законов пустыни – кровомщения и гостеприимства».

276	И. П. СЕНЧЕНКО. ГОСУДАРСТВО КАТАР

«Оседлое же население, – указывал А. Адамов, – под влиянием городской жизни и вследствие смешения с чужеземными элементами … утратило воинственные наклонности» кочевников-бедуинов, но «зато и нравы его подверглись значительной порче» (8).

Племена Аравийского полуострова, говорится в справоч- но-информационном документе «Аравия», подготовленном Историческим департаментом внешнеполитического ведомства Великобритании для английской делегации на Парижской мирной конференции (январь 1919–1920), не приемлют никакой формы ограничения свободы. Они гостеприимны, обладают обостренным чувством собственного достоинства, и в то же время – подозрительны и мстительны. Одни из них – миролюбивы, другие, напротив, – воинственны (9).

Бедуинам Аравии присущи такие качества, как проницательность и сообразительность, сказывал известный русский восто- ковед-разведчик, капитан Генерального штаба Петр Павлович Цветков (1875–1919), находчивость и воображение, красноречие и «умение облекать мысли в поэтическую форму» (10).

Бедуины, подчеркивал П. Цветков, в отличие от горожан, «людей стен», «не знали смешанных браков» (древней традиции этой кочевники следуют и в наше время). Поэтому, думается, и «сохранили первородную чистоту арабской расы». Уберегли они и нисколько не тронутые рукой времени многие из обычаев их далеких предков. Особо бедуин гордится генеалогией его рода и племени, равно как и родословной своего «преданного друга» – лошади (11).

Бедуин, повествует в своих увлекательных «Рассказах о земле Аравийской» (1898) россиянин П. Деполович, «хорошо сложен, силен, ловок и проворен». Он – «самый свободный человек в мире». Жители городов, «народ стен», «внушают бедуину сожаление, почти презрение». Всех тех, кто ведет оседлый образ жизни, он назывет «лишенцами», людьми, лишенными свободного образа жизни в аравийской пустыне (12).

Бедуин, как характеризует его в своей работе «История иудейства в Аравии» священник Андрей Светлаков, «дорожит независимостью и свободой», смотрит на места проживания оседлого населения, на города и села, «как на темницу». Гордится древностью

ЧАСТЬ XIV. ЖИЗНЬ И БЫТ КАТАРЦЕВ	277

своего рода и племени, ратными делами предков, и свято чтит унаследованные от них обычаи и традиции (13).

Жить в пустыне, скажем прямо, и сегодня непросто, а в прежние времена было невероятно тяжело. Порой казалось, отмечали в своих воспоминаниях такие именитые исследователи-портретисты Аравии, как С. Цвемер и Х. Диксон, что «бедуин вылит из стали», ибо не властны над ним ни экстремальная в условиях аравийского лета жара, ни пронизывающие человека насквозь зимние холодные ветра (йахи и джабали, дуют на полуострове с декабря по январь).

Бедуин – истинный рыцарь пустыни, – так отзывались о кочевнике все именитые путешественники-описатели Аравии. Он беззаветно предан своему роду и племени. Мерило богатства бедуина – количество имеющихся у него лошадей, верблюдов и другого домашнего скота. Гордость бедуина – его родословная, сказания и предания о подвигах предков. «Слава и позор наследуются прежде нищеты и богатства», – гласит бытующая и ныне в Аравии поговорка бедуинов.

Бедуин, говорится в информационно-справочных материалах дипломатов Российской империи, твердо держит данное им слово. Честь для него – превыше всего. Ценит он ее дороже жизни. Считает честь главной опорой «шатра жизни». Презирает слабость и безволие. Порицает скупость. Трусость и малодушие именует срамом. Самое грязное оскорбление для бедуина – это брошенное по его адресу слово «бахил», то есть скупец.

Самые лестные слова для бедуина, вспоминали российские дипломаты, – это «следопыт» и «рыцарь пустыни». Следопыт или «человек, познавший науку следа», в речи кочевников, – лицо в прошлом в племенах Аравии уважаемое. След на песке (если, согласитесь, таковой вообще можно назвать следом) – совсем не одно и то же, что след на земле. Обнаружить и «прочесть» след в пустыне непросто. В прежние времена только следопыт мог помочь разыскать в океане песка уведенных из племени во время набега (газу) верблюдов и лошадей (14).

Бедуины-следопыты, сопровождавшие торговые караваны, безошибошно выявляли по следам на песке, рассказывали такие известные исследователи Аравии как Иоганн Людвиг Буркхардт

278	И. П. СЕНЧЕНКО. ГОСУДАРСТВО КАТАР

(1784–1817), Карстен Нибур (1723–1815), Луи дю Куре (1812–1867) и Джиффорд Пэлгрев (1826–1888), не только состав каравана или стада, но и «друг друга», то есть любое из кочевых племен Аравии. Все племена, живущие в аравийской пустыне, имеют, по словам бедуинов-следопытов, отличную друг от друга «походку», или «манеру передвижения». И опытному следопыту, сопровождающему караван или охотящемуся в пустыне на дроф и газелей, не составляет труда определить, кто и когда прошел в том или ином месте. По следу дромадера, или «рисунку его походки», бедуин-следопыт в состоянии высчитать расстояние, пройденное животным, и количество дней, проведенных им в пути (15).

По температуре песка бедуины-проводники довольно точно устанавливали время дня и ночи. Место нахождения каравана распознавали, как это не покажется странным, по «вкусу песка», касаясь его языком. Расстояние до источника просчитывали по тем или иным редко, но попадавшимся на пути растениям (16).

Располагаясь на отдых в пустыне, спали исключительно на спине, лицом вверх. Поворачиваться спиной к звездному небу, освещавшему по ночам «лампадой луны просторы океана песков» и помогавшему владельцам «кораблей пустыни» определять по звездам нужный маршрут, считалось среди аравийцев «поведением неблагодарным» по отношению к «дружелюбным небесам».

Согласно кодексу чести бедуинов Аравии прошлого, мужчине надлежало быть бесстрашным в бою с врагами; непреклонным в выполнении долга кровной мести; верным данному им слову; гостеприимным и щедрым; почтительным к старшим. Он должен был стойко переносить удары судьбы и заботиться о чести, как своей, так и его семьи, рода и племени. «Мужчина, – говорят и сегодня в племенах Катара, – наследует не только имущество своих предков, но и позор их и славу». «Никто не вечен в мире, все уйдет, – процитирует к месту умудренный жизнью пожилой коренной катарец крылатое изречение Саади. – Но вечно имя доброе живет».

Описывая бедуинов Катара, русские путешественники и дипломаты указывали на такую общую для них черту характера, как «благородное сочетание решимости и мужества, великодушия и чувства собственного достоинства». Правилом их повседневной

ЧАСТЬ XIV. ЖИЗНЬ И БЫТ КАТАРЦЕВ	279

жизни являлось строгое следование обычаям и традициям предков,

асамым драгоценным в ней они считали честь и свободу. Особенно восхищало россиян «поистине рыцарское отношение бедуина к женщине», насмешка над которой любого из жужеземцев, приводила бедуина в ярость, и была чревата для насмешника печальными для него последствиями (17).

Честь и благородство, то есть лучшее, что есть у арабов Аравии, пришло к ним из пустыни, говорил хорошо знавший обычаи, традиции и нравы бедуинов знаменитый английский путешественник сэр Уилфред Тэсиджер.

Понятия долга и чести, писал в своем знаменитом сочинении «Земля и люди» Э. Реклю, у бедуинов Аравии чтутся свято. «Потерянные деньги найдутся, потерянная честь – никогда», – гласит поговорка племен «Острова арабов». «Бессмертен только тот, кто славу добрую при жизни обретет», – наставляют старейшины именитых семейно-родовых кланов Катара своих детей и внуков, ссылаясь на слова поэта и мыслителя Саади (ум. 1292).

Называя себя людьми пустыни, а пустыню своим Отечеством, бедуины-кочевники Аравии, будь то в Катаре или Кувейте, в Эмиратах или в Омане, свято чтут их первородную, как они выражаются, чистоту. Особенно, если история племени уходит корнями в седое прошлое, и рождением своим племя обязано «арабам чистым» или «арабам истинным», ведущим род свой от Кахтана, внука Сима, одного из сыновей Ноя. Согласно преданиям арабов Аравии, Кахтан стал родоначальником кочевых племен, или «людей шатров», а его брат Химйар – родоначальником оседлых арабов, «жителей стен». Символ кочевого уклада жизни арабов Аравии прошлого – шерсть,

аоседлого – глина.

Яркий портрет бедуинов, сынов Аравии, оставил в своем «Отчете о командировке в Хиджаз» (1898) штабс-капитан Давлетшин (1861–1920), российский офицер. Характерная черта бедуинов Аравии, отмечал Давлетшин, – «любовь к свободе». Будучи зависим от своего племени, и только, без которого прожить в пустыне невозможно, бедуин ставит себя выше своих собратьев-аравийцев, живущих в городах. И главным образом потому, что «жители стен»