3. Конфликт равенства и свободы

На первый взгляд конфликт равенства и свободы - не менее устойчивое и естественное соотношение, чем единство свободы и равенства. Поскольку люди одновременно и равны, и неравны друг другу, поскольку свобода индивида требует как признания со стороны других лиц, так и выведения ее из-под действия требова- ний со стороны коллектива, конфликт равенства и свободы неиз- бежен. Последнее утверждение хотя и представляется верным, его следует существенно скорректировать: единство равенства и сво- боды - это скорее временный, слабый, неустойчивый компромисс, требование норм культуры, разума, следствие «замиренной среды» (термин М.М. Ковалевского). Конфликт равенства и свободы - бо- лее фундаментальное и всеобъемлющее явление, которое время от времени принимает вид единства свободы и равенства. В извест- ном смысле можно сказать, что единство свободы и равенства - частный случай их всеобщего и бесконечного конфликта. Свобода есть проявление жизни и в этом качестве всегда естественным об- разом рождает фактическое неравенство, жизнь как биологический феномен не предполагает равенства. Формальное равенство - это элемент тонкого слоя культуры, который постоянно прорывается под напором биологической энергии человеческих масс. Конфликт равенства и свободы предстает как следствие более глобального конфликта культуры и природы. Поскольку человек есть в первую очередь биологический организм и только во вторую - разумное и нравственное существо, природа в конечном счете всегда по- беждает культуру. Стремление к равенству имеет и биологиче- скую (природную) причину тоже, но животные механизмы, об- условливающие стремление к неравенству, многократно сильнее. Буржуазные идеологи, создававшие модель демократического правового договорного государства, осознавали эту истину, ме- тафорически отобразив ее в концепции естественного состояния («война всех против всех»). Их апелляция к разуму человека сле- дует расценить как прогрессистскую, гуманистическую попытку развить в человеке разумное и нравственное начала, способные подавить деструктивные проявления человеческой животности. Обосновывая единство свободы и разума, они занимались не столько наукой, сколько созданием новой политической мифо- логии, желаемое выдавали за действительность. Предложенная ими политико-правовая модель - в значительной мере умозри- тельная фикция, ставшая неотъемлемой частью общественного правосознания народов Запада. На уровне политической пропа- ганды говорится о единстве свободы и равенства, в жизни - гло- бальный и нескончаемый их конфликт.

304

В условиях Запада конфликт свободы и равенства приобретает форму противостояния свободы (личной и политической) и демо- кратии. Любой индивид всегда уникален, как нет двух одинаковых каплей дождя, так нет двух одинаковых людей. Люди равны как представители единого человеческого рода, но их природные и со- циальные свойства неодинаковы. Осознавая данный факт, а также подчиняясь своим инстинктам, индивид стремится к получению максимально возможных благ (материальных и духовных), что практически означает реализацию его свободы. Признание свободы индивида со стороны социальной группы порождает гарантию реа- лизации свободы, но резко сужает ее рамки. Человек не может этим довольствоваться, его стремление к самореализации требует расши- рения рамок установленной свободы. Сама уникальность личности предполагает ее фактическое неравенство по отношению к другим индивидам, личность, желая сохранить и развить свою индивиду- альность, стремится к неравенству. Чем больше свободы требует для себя личность в целях собственной реализации, тем в большей мере она требует неравенства. Всякое равенство ограничивает сво- бодное развитие личности, вредит ее индивидуальности. Личность, требуя для себя свободного развития, вступает в борьбу с ограни- чениями, исходящими от общества, а потому конфликт равенства и свободы неизбежен.

Демократия есть власть большинства над меньшинством и уж тем более над индивидом. Механизм демократии отражает законы жизни любого человеческого коллектива: во имя интересов боль- шинства общество готово жертвовать интересами меньшинства и отдельных лиц. В этом смысле демократия идет от самой жизни, от ее биологической, животной основы. Поскольку равенство зало- жено в природе человека, а демократия обеспечивает в первую оче- редь именно равенство, механизм демократии коренится в природе вещей. Как отмечал Н.А. Бердяев, западная демократия как явление культуры имела два основных источника - дворянско-аристокра- тическое и буржуазное. Аристократия дала Европе представление о ценности личности, ее правах и свободах, буржуазия шла к власти под эгидой идеи равенства. Аристократии необходима личная сво- бода, массы нуждаются в равенстве. Данное представление схема- тично, но в известной мере отражает суть вещей. Индивидуализм и демократия представляют собой единство, но до определенного предела, после которого они вступают в противоречие. Западный европеец ради безопасности и общего правопорядка готов к само- ограничению и сужению рамок своей свободы, но равенство долж- но иметь свой предел. Проблема в том, что граница между свободой и равенством, свободой и демократией очень подвижна, о чем гово- рит история Запада за последние 200 лет. В стремлении к равенству

305

бывает трудно остановиться, массы, требуя равенства, зачастую забывают о свободе, что оборачивается диктатурой и насилием. Великая французская революция, провозгласив в качестве глав- ных целей свободу и равенство, фактически демонстрировала доминирование равенства в ущерб свободе. Здесь в полной мере проявил себя закон любой революции, любого восстания масс - выдвижение требования равенства. С внешней стороны восстание масс смотрится как борьба за свободу, содержанием данного про- цесса всегда является стремление к равенству. Движение за ра- венство принимается массами как борьба за свободу. Якобинская диктатура, осуществив широкомасштабный кровавый террор против своего народа, фактически реализовала идею народного суверенитета, доведя ее до своего логического конца. Революция началась с требования свободы и равенства, а закончилась попра- нием свободы и установлением диктатуры, где принцип равен- ства, достигнув своего логического предела, обернулся всеобщим бесправием. Либералы XIX в., потрясенные масштабами револю- ционного насилия, поняли опасность демократии и сделали не- обходимые выводы: идея власти большинства была дополнена требованием защиты прав меньшинства, требование равенства было дополнено идеей защиты свободы. Очевидно, что свобода масс автоматически не ведет к расширению свободы личности, а установление демократии не всегда заканчивается расширением индивидуальной свободы.

Другой исторический пример - установление фашистских дик- татур XX в. Буржуазные революции были временем перехода за- падных обществ от феодализма к капитализму. Теория буржуаз- ной демократии только становилась, она формировалась в горниле гражданских войн. Опыт демократического устройства был еще невелик, чтобы предостеречь страну от насилия. Итальянский фа- шизм и национал-социализм возникают в первой трети XX в., когда демократия уже стала реальностью, прочным достоянием западно- европейской политической культуры. Тем не менее и итальянцы, и немцы, и другие европейские народы перешли ту черту, где за- канчивается свобода, а воля большинства, демократия перерастает в диктатуру. Болезненный парадокс состоит в том, что для огромных масс населения это был сознательный выбор. По меткому выраже- нию Э. Фромма, фашистские диктатуры демонстрировали «бегство от свободы» европейских народов, их усталость от бремени, которое накладывает свобода. Как верно заметил Н.А. Бердяев, буржуазная демократия - естественная основа фашистских диктатур, посколь- ку она нивелирует свободу и создает условия для трансформации идеи равенства в политическое бесправие. Казалось бы, нет ничего страшного в том, что «Общественный договор» Руссо растворяет

306

свободу в равенстве, в теории это выглядело вполне безопасно. Но практическая политика много строже наказывает за ошибки: недо- пустимый перекос баланса свободы и равенства в пользу последнего оборачивается деспотизмом и большой кровью.

Одна из фундаментальных причин постоянного воспроизвод- ства конфликта равенства и свободы - экономика. Отношения, свя- занные с производством, обменом, распределением и потреблением материальных благ - самые острые, поскольку речь идет о факторе, прямо влияющем на физическое выживание людей. Политика, иде- ология, религия - сферы, которые только при определенных усло- виях становятся патогенными и ведут к социальным конфликтам. Человек может поменять политические убеждения, перейти в дру- гую веру, смириться с социальным гнетом, но отказаться от матери- альных благ, от которых зависит его физическое существование, он не может. Нации и народы в целом готовы при тех или иных усло- виях смириться со сменой власти, идеологии, религии, культурных форм, но утрата средств к существованию, грозящих физической смертью, приемлемой быть не может. Одна только угроза лишения материальных средств заставляет людей браться за оружие. Как верно указывает марксизм, надстроечные отношения в форме по- литики, права, религии, искусства есть только отражение матери- альной жизни людей. За враждой между нациями, государствами, классами, отдельными социальными группами стоит в конечном счете конфликт материальных интересов, приобретающий форму конфликта политического, религиозного или национально-куль- турного.

Неравенство между людьми, находящимися внутри какой- либо социальной группы, проявляется как неравенство властное (политическое) или материальное. При переходе человечества от первобытной общины к классовому обществу социальная диффе- ренциация идет по этим двум линиям: властная иерархия и соб- ственность. Собственность - в природе вещей. На протяжении всей человеческой истории институт собственности эволюционировал от общей к частной, но картина везде была одинакова: человек нуж- дался в собственности и делал все, чтобы ее присвоить и нарастить. Иначе и быть не могло, эгоистическая природа человека предлагает ему здесь только один вариант поведения. Общество, понимая эту особенность человеческого поведения, регулирует статус собствен- ности, но это не отменяет и не может отменить самого стремления индивидов присваивать и наращивать собственность, как нельзя от- менить эгоистическую природу человека. Буржуазная демократия, установив формальное равенство и провозгласив материальное не- равенство, стояла на твердой почве понимания эгоистической при- роды человека. Было понятно, что сделать людей равными перед за-

307

коном много проще, чем наделить их всех богатством. Установить режим законности и в этом отношении уравнять людей - задача вполне выполнимая, тогда как равенство в сфере материальных благ - цель практически не достижимая. Равенство перед законом в целом осуществимо, поскольку это относится к сфере сознания, нравственности и духовной культуры. Материальное равенство в принципе невозможно, так как оно связано с удовлетворени- ем физических потребностей человека, иррациональных по своей природе и не знающих границ. Индивиду много проще признать политические, правовые, религиозные, ценностные, культурные установки общества, чем согласиться утратить свою собственность. Человек готов к равенству в сфере духовной культуры (равенство перед законом - элемент данной сферы), но он никогда не смирит- ся с уравнением в собственности. Здесь наблюдается вечный кон- фликт природы и культуры. Равенство перед законом - требование культуры, которое выработали народы Запада, материальное нера- венство - голос природы, инстинктов, которые невозможно сдержи- вать без угрозы социальных конфликтов. Материальное неравен- ство - это и есть проявление первобытной, природной свободы человека. Стремление к материальному неравенству - первобыт- ный человеческий инстинкт, рвущий тонкую пленку культуры и цивилизации. Идеологи либерализма за последние 200-300 лет многократно пытались представить стремление к материальному неравенству в виде респектабельного учения («частная собствен- ность более эффективна», «частная собственность служит всему обществу», «капиталист - такой же труженик» и т.п.), но от этого данное стремление не перестало быть первобытным инстинктом человека. Буржуазная демократия, в целом капиталистическое общество, не отказываясь от принципа материального неравен- ства, защищая его с помощью закона и экономически стимулируя, демонстрирует свою приверженность первобытной человеческой стихии. Первобытная свобода, проявляющая себя в стремлении к материальному неравенству, сознательно противопоставляется демократии, формальному равенству из того простого расчета, что нельзя средствами культуры победить зов природы. В этом смысле народы Запада, их правящие классы вполне реалистич- но оценивают социальную жизнь, ее природу и побудительные мотивы. Хотя конфликт свободы и равенства, вырастающий на почве материальных отношений, является острым, вечным, не- разрешимым, правовое демократическое государство стран За- пада выработало механизм его сглаживания (налоги, социальные гарантии и т.п.).

308