!!Экзамен зачет 2023 год / Карапетов. Том2-1

Глава 1. Судебный ex post контроль справедливости договора за рубежом

Эти «черный» и «серый» списки в силу ГГУ формально применяются только в отношении индивидуально не согласованных договоров с потребителями (п. 1 § 310). Поэтому, например, условие, запрещенное

в«черном» списке, не является ex ante ничтожным, если оно включено

встандартизированный договор, заключенный между коммерсантами. Однако в силу того же пункта применительно к непотребительским договорам суд может признать условие, находящееся в таких списках, недействительным на основании общих закрепленных в § 307 ГГУ критериев несправедливости с учетом обычаев и практики делового оборота. Как отмечается, немецкие суды иногда применяют по аналогии данные списки в качестве своего рода ориентиров и при оценке справедливости стандартизированных договоров между предпринимателями1.

Следует отметить важную особенность немецкого механизма контроля над справедливостью договорных условий. Она как минимум до 1990-х гг. заключалась в абстрактном подходе судов к такой оценке. Спорное условие следовало анализировать с точки зрения его соответствия абстрактным критериям справедливости: например, степени отклонения от «идеала», заложенного в диспозитивных нормах законодательства, посвященного данному типу договора, или наличия схожих «зеркальных» прав или средств защиты у присоединяющейся стороны (Waffengleichkeit, Aequivalenzprinzip)2. Такой тип контроля именуется

внемецкой доктрине индивидуально-обобщающим или типизирую-

щим (überindividuell-generalisierende, typisierende Betractungsweise)3. Он характеризуется высокой степенью формальности, ограничивая степень судебного усмотрения при рассмотрении данной категории дел. Суды при оценке справедливости соответствующего условия должны ориентироваться не столько на поиск ситуативной справедливости ad hoc, сколько на формирование на примере рассмотрения конкретного спора ограничений свободы договора в дополнение к условиям, имеющимися в «черном» и «сером» списках4. Такая модель подразумевала оценку условия договора в контексте иных договорных условий, но должна бы-

стоятельств на другую сторону, если данные обстоятельства входят в сферу ответственности использующей стандартные условия стороны, и многие другие.

1  BGHZ 90, 273; BGH NJW 1996, 389. Подробнее см.: Marsh P.D.V. Comparative Contract Law. P. 304; Markesinis B., Unberath H., Johnston A. The German Law of Contract. P. 177.

2  Nebbia P. Unfair Contract Terms in European Law: A Study in Comparative and EC Law. Oxford and Portland, Oregon, 2007. P. 161.

3  Ulmer P., Brandner H., Hensen H. (eds.) AGB-Gesetz: Kommentar zum Gesetz zur Regelung des Rechts der Allgemeinen Geschäftsbedingungen. Köln, 1993. S. 435; Palandt Bürgerliches Gesetzbuch, 57th ed. München, 1998. S. 2396. Из судебной практики см., напр.: BGH 08.01.1986. NJW 1986, 2102, 2103; BGH 01.07.1987. NWJ 1987, 2575, 2576.

4  Niglia L. Transformation of Contract in Europe. Kluwer Law International. 2003. P. 167; Nebbia P. Unfair Contract Terms in European Law: A Study in Comparative and EC Law. Oxford and Portland; Oregon, 2007. P. 62.

231

Раздел III. Судебный ex post контроль условий договора

ла отсекать иные обстоятельства заключения данного договора (например, анализ переговорных возможностей сторон конкретного договора, профессионализм сторон и т.п.). Попытки некоторых судей признать условие несправедливым, используя в качестве обоснования специфику обстоятельств заключения конкретной сделки, подвергались критике в немецкой литературе как привносящие чрезмерную неопределенность в правоприменительную деятельность1.

Этот абстрактный подход позволял сформировать на уровне судебной практики достаточно легко применяемые в дальнейшем прецеденты. Суд просто признавал то или иное спорное условие (возможно, с учетом его соотношения с некоторыми иными условиями договора) несправедливым и ничтожным, не включая в ratio decedendi значительный объем контекст-ориентированных факторов. При условии закрепления такого запрета в практике высших судов это позволяло в дальнейшем нижестоящему суду достаточно легко и механически применять этот запрет, не сопоставляя все эти внешние по отношению к данному условию факторы, имевшие место в прецедентном деле, с обстоятельствами конкретного спора. Оборотной стороной данного преимущества, как не сложно догадаться, была некоторая негибкость и возникновение ситуаций, когда выработанное на основе некого прецедентного дела ex post ограничение свободы договора применялось в дальнейшем в контексте конкретной структуры прав и обязанностей или иных обстоятельств заключения другого договора без достаточных полити- ко-правовых оснований (ошибки «первого типа»).

В конечном счете данный абстрактный подход был отвергнут как минимум применительно к потребительским договорам. Это произошло в связи с имплементацией в Германии положений Директивы ЕС 1993 г. Согласно п. 3 § 310 ГГУ при оценке справедливости потребительского договора судом должны учитываться все сопутствующие заключению договора обстоятельства. Это изменение привело к отходу от прежней абстрактной модели оценки справедливости условия как такового и потребовало от судей учета индивидуальных особенностей каждой сделки, что, безусловно, снижало потенциальную применимость конкретного судебного решения в качестве прецедента к другим подобным случаям, но обеспечивало более гибкий анализ справедливости условий.

Если суд, руководствуясь установленными в законе критериями, признал соответствующее спорное условие неинкорпорированным в договор или несправедливым, оно соответственно не является частью договора или является ничтожным. При этом в оставшейся части дого-

1  Ulmer P., Brandner H., Hensen H. (eds.) AGB-Gesetz: Kommentar zum Gesetz zur Regelung des Rechts der Allgemeinen Geschäftsbedingungen. Köln, 1993. S. 448, 450; Medicus D. Abschied der Privatautonomie im Schuldrecht? Köln, 1994.

232

Глава 1. Судебный ex post контроль справедливости договора за рубежом

вор остается действительным, а соответствующие права и обязанности определяются положениями закона. Таким образом, на место «выпавшего» договорного условия «заступают» общие или специальные диспозитивные нормы ГГУ. Суд не изменяет несправедливое условие таким образом, чтобы поднять его до соответствующих стандартов справедливости. Немецкое право не признает право суда корректировать содержание оспоренного условия.

Висключительных случаях, когда признание соответствующего условия недействительным создает неприемлемые трудности для одной из сторон, договор может быть признан недействительным в целом (§ 306 (3) ГГУ).

При этом следует отметить, что предоставление судам широких возможностей по ex post контролю справедливости индивидуально не согласованных стандартных условий и условий, навязанных потребителю, отнюдь не исключило практику непосредственного применения в тех же целях общих норм о добросовестности (§ 242), добрых нравах (п. 1

§138) и кабальности (п. 2 § 138) применительно к договорам, не подпадающим под специальное регулирование норм § 305–310 ГГУ. Там, где последние неприменимы, суд в случаях особой, вопиющей несправедливости содержания договора и при наличии явного разрыва переговорных возможностей может также ограничить автономию воли, руководствуясь этими общими оценочными «корректорами».

Врезультате в немецком праве возникают как минимум два уровня интенсивности судебного контроля справедливости договорных условий. Такой контроль применительно к стандартным условиям или условиям потребительских договоров является достаточно рутинным элементом рассмотрения судебных споров. По сравнению с практикой применения этого специального законодательного режима ограничение судами договорной свободы в отношении иных договоров на основе норм о добросовестности, добрых нравах и кабальности остается феноменом экстраординарным.

Витоге формируется дифференциация степени допустимого патернализма применительно к стандартизированным и потребительским договорам, с одной стороны, и иным договорам (например, индивидуально согласованным договорам между предпринимателями или между гражданами) – с другой.

Взавершение следует отметить, что помимо вышеотмеченных инструментов судебного контроля справедливости договора в немецком праве существует и ряд иных сугубо специальных доктрин, дающих суду право ограничивать договорную свободу в этих целях. Так, например, немецкое гражданское законодательство допускает на основании ходатайства должника снижение судом чрезмерной неустойки, обещанной

233

Раздел III. Судебный ex post контроль условий договора

к уплате лицом, не являющимся коммерсантом. Согласно ГГУ (§ 343) при несоразмерности неустойки суд имеет право снижать ее «до соответствующего размера» с учетом степени нарушения имущественных и не имущественных интересов кредитора. При этом для точного понимания сложившегося в Германии режима ни в коем случае не следует забывать, что согласно принятому в тот же период времени и действующему до сих пор Германскому торговому уложению (далее – ГТУ) в отношениях между профессиональными предпринимателями снижение неустойки не дозволяется (§ 348). В то же время наличие специального предписания о неснижении неустойки в ГТУ не означает, что коррекция размера неустойки в сугубо коммерческих контрактах в принципе невозможна. В редких случаях явной и «вопиющей» несоразмерности неустойки она, как и любое иное условие договора, теоретически может быть подвергнута судебному контролю путем применения положений о добросовестности сторон и добрых нравах (§ 138 и 242 ГГУ)1.

Наконец, следует также иметь в виду, что Закон о противодействии ограничению конкуренции Германии (ст. 19, 20) предоставляет антимонопольным органам и судам возможности по ограничению договорной свободы в случаях злоупотребления доминирующим положением в форме навязывания лицом монопольных цен и иных условий, существенно отличающихся от тех, которые имели бы место в конкурентных условиях.

Голландская модель

В Голландии был разработан в общем и целом схожий с немецким многокомпонентный инструментарий контроля справедливости договорных условий.

Во-первых, в Гражданском кодексе Нидерландов (далее – ГКН) предусмотрено достаточно детальное законодательное регулирование механизмов ex post контроля справедливости стандартизированных условий договора. Соответствующий раздел ГКН содержит 13 достаточно объемных статей (6:231–6:243). В них раскрывается понятие стандартных условий договора, содержатся критерии несправедливости условия договора, положения о порядке инкорпорирования стандартных условий в договор, в том числе о необходимости их предварительного раскрытия, перечни условий, которые являются изначально ничтожными («черный» список), и условий, которые могут быть признаны таковыми по результатам их оценки судом («серый» список). Как мы видим, круг вопросов, охватываемых ГКН, во мно-

1  Principles of European Contract Law. Part I and II / Prepared by the Commission on European Contract Law; Ed. by O. Lando and H. Beale. 2000. Р. 456.

234

Глава 1. Судебный ex post контроль справедливости договора за рубежом

гом аналогичен тому, который содержится в ГГУ. Это объясняется,

вчастности, тем, что главным «источником вдохновения» при разработке соответствующих положений ГКН были положения немецкого AGB-Gesetz1.

Однако существуют и некоторые особенности голландского подхода к защите от несправедливости стандартных условий договора, аналогов которым нет в немецком законодательстве.

1.Первое отличие состоит в описании субъектов, которым данный режим предоставляет защиту от несправедливости договорных условий. Этот режим рассчитан в первую очередь на договоры с потребителями, содержащие стандартные условия. В то же время этот режим применим и к стандартизированным договорам, заключенным с предприятиями малого бизнеса (ст. 6:235 ГКН). Остальные же предприниматели (компании, насчитывающие более 50 работников в штате либо обязанные публиковать свою отчетность) не могут оспаривать справедливость навязанных им стандартных условий со ссылкой на данный законодательный режим. Таким образом, голландское законодательство в отличие от немецкого режима исключает автоматическое применение соответствующих норм к договорам, в которых несправедливые условия были навязаны крупным компаниям.

Интересным является также и иное положение, аналогов которому нет в немецком законодательстве, согласно которому основания для признания стандартных условий недействительными не могут быть приведены теми лицами, которые многократно используют те же или схожие условия в своей договорной практике (ст. 6:235 (3) ГКН).

2.Критерии несправедливости стандартного условия заложены

вст. 6:233 ГКН: стандартное условие договора считается несправедливым, если оно чрезвычайно обременительно для другой стороны. При этом согласно ГКН при оценке справедливости судом должны приниматься во внимание природа договора, остальные условия договора, обстоятельства, послужившие причиной включения подобного условия в договор, обоюдные интересы сторон и иные обстоятельства дела. Таким образом, несправедливость условия устанавливается с учетом конкретной обстановки заключения договора, а не путем абстрактной оценки условий договора, как это предполагалось изначально в Германии. Как мы видели, в нормах § 305–310 ГГУ такой кон- текст-ориентированный подход был закреплен лишь при проведении реформы 2002 г. и как минимум при буквальном прочтении применим только в отношении потребительских договоров.

1  Hartkamp A., Tillema M. Contract Law in the Netherlands. The Hague: Kluwer Law International, 1995. P. 92.

235

Раздел III. Судебный ex post контроль условий договора

3.ГКН содержит еще одно интересное положение, отсутствующее

вГГУ. Речь идет о ст. 6:244, предоставляющей определенную защиту предпринимателю, осуществляющему розничную деятельность и дублирующему в контрактах с конечными потребителями стандартные условия, которые в свою очередь были «навязаны» ему его поставщиком. Если некоторые из подобных стандартных условий, используемых

вотношениях с конечными потребителями, были признаны недействительными как чрезвычайно обременительные, то на эти условия не может ссылаться и контрагент данного предпринимателя, выступающий истинным «автором» таких условий. Тем самым ограничения договорной свободы, введенные судами в отношении потребительских договоров, могут «по цепочке» привести к блокированию аналогичного условия и в конкретном сугубо коммерческом договоре.

4.Еще одна интересная особенность голландского законодательства, отличающая его от немецкого режима, состоит в том, что несправедливое условие не считается ничтожным по определению. Оно может быть лишь оспорено стороной, против которой условие направлено в рамках трехлетнего срока давности. Это неудобство отчасти компенсируется тем, что согласно ст. 3:49–3:51 ГКН по общему правилу любая оспоримая сделка может быть признана недействительной как посредством подачи иска, так и путем одностороннего заявления управомоченной стороны. Кроме того, согласно п. 4 ст. 6:235 ГКН срок давности начинает течь не с момента заключения договора, а с момента, когда на данное условие контрагент, подготовивший текст заключенного договора, впервые сослался. Таким образом, стандартное договорное условие по голландскому праву может быть признано несправедливым только при наличии волеизъявления потерпевшей стороны.

5.Согласно ГКН условия, оказавшиеся в «сером» списке несправедливых условий, презюмируются несправедливыми (ст. 6:237 ГКН).

В ГГУ данный презумптивный статус элементов «серого» списка, во-первых, прямо не закреплен.

Во-вторых, все остальные условия, не подпадающие под вышеописанный специальный режим судебного контроля стандартизированных условий, также могут быть не признаны судом по причине их несправедливости. Здесь проявляется важная особенность голландского законодательства. Как мы помним, немецкое законодательство позволяет судам осуществлять ex post контроль и нестандартизированных, и непотребительских договоров под прикрытием принципов добрых нравов, добросовестности и режима кабальности. Но универсальной законодательной нормы, оформляющей право суда ограничить договорную свободу из-за несправедливости договорного условия применительно к любому договору, в немецком законодательстве нет, что, впрочем,

236

Глава 1. Судебный ex post контроль справедливости договора за рубежом

как мы видели, не сильно ограничивает немецкие суды. Голландский же законодатель такую норму кодифицировал.

В силу прямого указания в ГКН судам дано право «не признавать применимыми» любые договорные условия, нарушающие принципы разумности и добросовестности (п. 2 ст. 6:248)1. Верховный суд Голландии особо подчеркнул, что данное положение носит общий характер и возможность его использования ни в коей мере не перечеркивается наличием специального регулирования стандартных условий договора2. Что помогает судам выявить неразумность и недобросовестность договора? Как уже отмечалось в т. 1 книги, голландские суды, реализуя идею конституциализации частного права, наполняют эту норму о добросовестности договорных условий конституционными ценностями, подразумевающими идеалы защиты слабой стороны договора3. Кроме того, при применении ст. 6:248 ГКН суды могут использовать соответствующие критерии, закрепленные в режиме контроля стандартных условий и потребительских договоров, в качестве своего рода ориентиров для оценки4.

В-третьих, ГКН в дополнение к общей норме ст. 6:248 и специальному режиму контроля справедливости стандартизированных условий предусматривает еще и аналог немецкой доктрины кабальности (ст. 3:44 ГКН). Согласно п. 4 данной статьи злоупотребление обстоятельствами при совершении сделки приводит к ее оспоримости (посредством подачи иска или одностороннего заявления в течение трехлетнего срока давности). При этом злоупотребление обстоятельствами имеет место тогда, когда «одна сторона знала или должна была знать, что другая сторона совершает сделку под влиянием особенных обстоятельств, таких как обстоятельства чрезвычайного характера, состояние зависимости, неосмотрительность, болезненное пристрастие, искаженное состояние сознания или неопытность, и тем не менее спровоцировала другую сторону совершить такую сделку, в то время как владение информацией об этих обстоятельствах должно было удержать ее от этого».

Если немецкая доктрина кабальности в силу п. 2 § 138 ГГУ распространяется лишь на контроль соразмерности встречных предоставлений, то норма ст. 3:44 ГКН не знает такого ограничения и примени-

1  The Principles of European Contract Law and Dutch Law. A Commentary / Ed. by D. Busch, E.H. Hondius, H.J. van Kooten, H.N. Schelhaas, W.M. Schrama. Nijmegen, 2002. P. 216.

2  Johannes Maria Bramer v. Hofman Beheer B.V. & Colpro B.V. 14 June 2002 COO/315 HR. 3  Cherednychenko O.O. Fundamental Rights, Contract Law and the Protection of the Weaker Party: A Comparative Analysis of the Constitutionalisation of Contract Law with Emphasis on

Risky Financial Transactions. 2007. P. 124, 125.

4  Hartkamp A., Tillema M. Contract Law in the Netherlands. The Hague: Kluwer Law International, 1995. P. 95.

237

Раздел III. Судебный ex post контроль условий договора

ма к контролю любых договорных условий. При этом если немецкий режим кабальности охватывает лишь такие ситуации неравенства переговорных возможностей, которые спровоцированы неопытностью, легкомыслием, слабоволием или стечением тяжелых обстоятельств, то голландская доктрина злоупотребления обстоятельствами имеет несколько больший охват.

С учетом вышесказанного, думается, не следует преувеличивать значение того факта, что сфера контроля справедливости стандартизированных договоров согласно ГКН несколько более ограниченна по сравнению с немецкой моделью (предоставление защиты только потребителям и мелким коммерсантам и только применительно к стандартизированным условиям). То, что голландское право «не добирает» в нормах о стандартных условиях договоров, может быть компенсировано de lege lata положениями ст. 6:248 ГКН, которые вводят универсальный инструмент для коррекции договорной свободы в патерналистских целях, а также достаточно широкой по охвату нормой ст. 3:44 о «злоупотреблении обстоятельствами».

В-четвертых, ГКН предусматривает и специальные инструменты судебного контроля справедливости отдельных видов договорных условий. В частности, согласно ГКН договорная неустойка может быть снижена судом по ходатайству должника, в случае если справедливость со всей очевидностью требует этого (ст. 6:94 ГКН). До принятия нового ГК в Голландии аналогичный результат в особо вопиющих случаях достигался за счет использования категории добросовестности1.

И наконец, в-пятых, не стоит забывать о том, что голландское антимонопольное законодательство (ст. 24 Закона о конкуренции Нидерландов) предусматривает доктрину злоупотребления доминирующим положением и соответственно дает возможность контрагентам-моно- полистам защищаться от навязывания несправедливых условий посредством их ex post отмены.

Таким образом, как и в Германии, голландское законодательство предусматривает целый набор инструментов судебного контроля справедливости договорных условий, возглавляемый максимально универсальной нормой ст. 6:248 ГКН о недействительности недобросовестных и неразумных условий.

Скандинавская модель

Как известно, договорное право Скандинавских стран (Финляндии, Швеции, Норвегии и Дании, но особенно первых трех из них)

1  Chorus J., Gerver P.-H., Hondius E., Koekkoek A. (eds.). Introduction to Dutch Law. 1999. Р. 130.

238

Глава 1. Судебный ex post контроль справедливости договора за рубежом

в значительной степени унифицировано и развивается достаточно синхронно.

Как и во многих других странах Европы, в странах скандинавского региона в послевоенные годы утвердилась политика социального государства. При этом здесь данная политика проводилась как нигде более интенсивно.

Каковы же инструменты ex post контроля справедливости договора, характерные для скандинавских правопорядков?

Во-первых, скандинавское право предусматривает своеобразную версию доктрины злоупотребления обстоятельствами. Речь идет о § 33 Закона о контрактах1. В финской версии Закона о контрактах согласно данной статье договор не подлежит судебной защите, если он был заключен при таких обстоятельствах, при которых соображения чести и добросовестности должны были удержать любого, знающего об этих обстоятельствах, от того, чтобы ссылаться на договор. При этом знание об этих обстоятельствах другой стороной договора презюмируется. По своей универсальности данная норма похожа на голландский вариант доктрины «злоупотребления обстоятельствами» и значительно шире немецкого института кабальности. Это касается и охвата релевантных причин неравенства переговорных возможностей (любые относящиеся к процедуре заключения договора и извиняющие непризнание сделки в суде обстоятельства, а не только нужда, легкомыслие, слабоволие или неопытность), и подлежащих контролю условий (любые условия, а не только соразмерность встречных предоставлений).

Во-вторых, учитывая то, что забота о менее защищенных участниках оборота и слабой стороне договора, в частности, является неотъемлемым элементом социальной политики, неудивительно, что потребительское законодательство начало развиваться в Скандинавских странах достаточно рано. К концу 1970-х гг. такие Скандинавские страны, как Швеция или Финляндия, имели потребительское законодательство, которое предусматривало право специального суда блокировать путем судебных запретов использование компаниями тех или иных несправедливых условий в договорах с потребителями на будущее2.

В-третьих, согласно § 36, внесенному в национальные законы о контрактах3 в 1970–1980-е гг. (в Дании – с 1975 г., в Швеции – с 1976 г.,

1  Подробнее см.: Zimmermann R., Whittaker S. Good Faith in European Contract Law. 2000. P. 55ff.

2  Silverglade B.A. Regulating Contract Terms in the United States and Sweden: A Comparative Analysis of Consumer Protection Law and Policy // 2 Boston College International and Comparative Law Review. 1979. P. 484ff.

3  Договорное право Скандинавских стран в значительной степени унифицировано. C первой трети XX в. в Скандинавских странах действуют национальные законы о контрактах, с некоторыми текстуальными модификациями воспроизводящие единые под-

239

Раздел III. Судебный ex post контроль условий договора

в Финляндии – с 1982 г., в Норвегии – с 1983 г.), скандинавские суды получили право не признавать неразумные и недобросовестные условия любого договора1.

Текст нормы § 36 в национальных законах о контрактах в сущности совпадает, хотя определенные текстуальные отличия заметны. Так, например, согласно финской версии при оценке несправедливости договора принимаются во внимание содержание договора в целом, положение сторон, обстоятельства, существовавшие на момент заключения договора и после этого, а также иные обстоятельства, которые имеют значение для рассмотрения дела. В шведской же версии появляется уточнение о том, что суды при оценке справедливости должны принимать в расчет необходимость защиты потребителя и иной слабой стороны договора2. В датском законе данная норма наиболее лаконична, но в целом отражает ту же самую идею3.

Во всех скандинавских юрисдикциях положение § 36 подлежит применению к любым условиям договора, как индивидуально согласованным, так и стандартным, а также к любым договорам, в том числе и сугубо коммерческим. Более того, в силу прямой оговорки в финском Законе о контрактах, сделанной с явным намерением подчеркнуть отличие скандинавского права от немецкого и голландского в этом аспекте, суды имеют право на основании данной статьи контролировать справедливость и условия о размере цены договора (п. 3 § 36).

Та симпатия, с которой скандинавские правопорядки (как минимум с момента включения § 36 в национальные законы о контрактах) относятся к судебному ex post контролю справедливости договоров, проявляется и в последствиях выявления несправедливых условий. Здесь они сформулированы наиболее широко, что предоставляет судам максимально возможный уровень дискреции. Так, например, в силу п. 1, 2 § 36 финской версии Закона суды имеют полномочия отказывать в приведении в исполнение несправедливых условий или всего договора в целом, а также корректировать содержание как самого спорного условия, так и иных договорных условий. Аналогичное положение о коррекции несправедливого условия было в 1990-е гг. внесено в датский Закон

ходы к вопросам договорного права. В Швеции, Норвегии и Дании такие законы были приняты в 1915–1918 гг., а в Финляндии – в 1929 г. Отсюда и совпадение нумерации статей национальных законов о контрактах.

1  Финский вариант этого закона на английском языке см. в Интернете на сайте: http:// www.finlex.fi/en/laki/kaannokset/1929/en19290228.pdf

2  Текст данной статьи шведского Закона о контрактах см.: Bernitz U. Swedish Standard Contracts Law and the EC Directive on Contract Terms. 2009. P. 19 (http://www.scandi- navianlaw.se/pdf/39-1.pdf).

3  Текст датского Закона о контрактах на английском языке см. в Интернете на сайте: http://www.sprog.asb.dk/sn/Danish%20Contracts%20Act.pdf

240