!!Экзамен зачет 2023 год / Карапетов. Том2-1

Глава 2. Ex post контроль справедливости договора в российском праве

тате многим потребителям, которые не в состоянии в полной мере осознать смысл сложных юридических конструкций в их соотношении с законодательством и судебной практикой, не остается ничего иного, кроме как заключать договор в некотором смысле «вслепую», надеясь на добросовестность коммерсанта и его озабоченность своей репутацией. Осознание этой структурной профессиональной асимметрии вполне естественно стимулирует практику злоупотреблений, позволяя коммерсантам эксплуатировать некомпетентность простых потребителей, не рассчитывая на то, что они проиграют в конкурентной борьбе. Ведь «эластичность» поведения потребителей и их способность уйти к конкуренту из-за неудовлетворенности предлагаемыми им условиями напрямую зависят от понимания сути этих условий. Когда клиент не способен их понять, не стоит и рассчитывать на «невидимую руку» рынка.

Немаловажную роль играет и тот факт, что уяснение условий договора, отсутствие которого рассматривается в качестве главного основания для вмешательства законодателя и суда в сферу потребительских отношений1, значительно затрудняется в связи со сложностями в понимании существа и характеристик приобретаемого товара (услуги). В то же время без такого понимания невозможно в полной мере оценить и условия договора, и Парето-эффективность сделки, поскольку гарантийные обязательства, условия об ограничении ответственности и другие подобные условия тесно связаны с характеристиками реализуемых товаров (услуг). Только лицо, которое специализируется на производстве (распространении) соответствующих товаров (оказании услуг), обладает такими познаниями, и это во многом определяет его преимущественное положение по отношению к клиенту (информационная асимметрия).

В-четвертых, проблема во многом возникает и из-за описанного нами в первой части книги феномена дифференцированного внимания среднестатистического потребителя в отношении центральных и периферийных договорных условий. Сопутствующие (периферийные) договорные условия, особенно те, реализация которых отсрочена на будущее и(или) возможна с небольшой долей вероятности, как правило, изучаются потребителем менее внимательно, чем центральные условия договора. Причина достаточно предсказуема – ограниченная рациональность. С одной стороны, заявляют о себе феномены сверхоптимизма и недооценки отложенных издержек и маловероятных рисков. С другой стороны, проявляет себя доказанная неспособность человеческого мозга сопоставлять объекты на основе оценки

1  Niglia L. Transformation of Contract in Europe. Kluwer Law International. 2003. P. 104.

311

Раздел III. Судебный ex post контроль условий договора

большого количества разнородных параметров. Наконец человеческое мышление, не обремененное качественным экономическим образованием, зачастую просто не в состоянии оценивать адекватность комплекса периферийных условий в их общей совокупности и в сопоставлении с ценой договора.

Иначе говоря, причина того, что некоторые стандартизированные договоры (вопреки предположениям теории рационального выбора) заключаются на несправедливых и экономически не оправданных условиях, связана не только с наличием неравенства переговорных возможностей. Дело еще и в том, что сторона, разрабатывающая стандартные условия, в полной мере осознает, что в отношении большинства сопутствующих условий, не относящихся непосредственно к описанию предмета договора или его цене, присоединяющаяся сторона (в первую очередь потребитель) в силу своей ограниченной рациональности просто не проявляет внимательности и достаточного уровня профессионализма.

Все это приводит в итоге к тому, что, как уже отмечалось в т. 1 книги, коммерсанты просто перестают конкурировать по большинству периферийных условий.

С учетом всех рассмотренных и ряда иных факторов возникает ситуация, когда потребителю зачастую в принципе нет особого смысла читать стандартные условия договора. Если он там найдет что-то, что покажется ему несправедливым, и сможет адекватно оценить это условие в его соотношении с ценой и другими параметрами сделки, то трансакционные издержки поиска другого предложения с более адекватным комплексом ценовых и неценовых условий с низками шансами на успех часто лишают смысла сопротивление навязываемым стандартным контрактам. Действительно, многие ли из нас читают лицензионные условия той или иной компьютерной программы перед ее установкой? Подавляющее большинство этого не делает никогда, автоматически щелкая на клавишу, выбирая опцию «Согласен» и нетерпеливо приступая

кустановке программы.

Водном из зарубежных судебных решений возникающая в связи

сэтими причинами проблема показана таким образом: «Покупатель, как правило, не имеет времени для изучения всех условий такого договора; а если он и изучит их, то существует вероятность их неправильного понимания; если же он их правильно поймет и начнет возражать, то ему предложат либо принять все, как есть, либо уходить; если же покупатель откажется от такого договора и пойдет к другому поставщику, то результат будет с большой долей вероятности тот же»1. Если допу-

1  Suisse Atlantique Societe d’Armement Maritime SA v. Rotterdamsche Kolen Centrale [1967] 1 AC 361, 406; Kessler F. Contracts of Adhesion – Some Thoughts about Freedom of Contract (1943) // 43 Columbia LR. P. 632.

312

Глава 2. Ex post контроль справедливости договора в российском праве

стить, что речь в этой цитате идет о «периферийных» условиях (а не об условии о цене или основном предмете договора), с этой оценкой стоит в целом согласиться.

В итоге потребителю действительно зачастую не остается другого выбора, кроме как заключать договоры, не читая их многостраничные условия.

Более того, многие стандартные условия в принципе не предназначены для того, чтобы их читали и внимательно анализировали. Иначе они утрачивают главное свое преимущество –обеспечение оперативности заключения договора1. Не случайно на практике присоединяющейся стороне нередко предлагается лишь подписать небольшой документ – «заказ», «соглашение», «полис», которые содержат в себе лишь наиболее важные параметры сделки, в отношении которых потребитель, как правило, проявляет интерес и «эластичность» поведения, и отсылку к другим стандартным условиям, чтение которых потребителем

впринципе даже не предполагается.

Сучетом всего вышеизложенного расширение практики заключения договоров на стандартных условиях в сочетании с вышеизложенными поведенческими феноменами действительно открывает достаточно широкие возможности для злоупотребления своей властью над содержанием договора.

В этой связи неудивительно, что как зарубежное, так и российское законодательство содержит инструменты реагирования правовой системы на создаваемые этой договорной практикой риски. Отсюда и появление в большинстве стран императивных норм, ограничивающих свободу потребительского (а в некоторых странах и просто стандартизированного) договора, и предоставление судам дискреции по оценке справедливости содержания именно таких договоров. Отсюда же и отечественная попытка ограничения свободы определения условий договора присоединения, реализованная в ст. 428 ГК РФ.

Общая характеристика норм ст. 428 ГК РФ

Положения ст. 428 являются одной из новелл части первой ГК РФ2. Ими предусмотрено право суда по иску присоединяющейся стороны расторгнуть или изменить договор присоединения, если при его заключении присоединяющейся стороне были навязаны явно несправедливые условия.

Буквально данная норма гласит следующее:

1  Leff A. Unconscionability and the Code: The Emperor’s New Clause // 115 University of Pennsylvania Law Review. 1967. P. 504.

2  Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. М.: Статут, 2003. С. 258.

313

Раздел III. Судебный ex post контроль условий договора

«1. Договором присоединения признается договор, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения

кпредложенному договору в целом.

2.Присоединившаяся к договору сторона вправе потребовать расторжения или изменения договора, если договор присоединения хотя и не противоречит закону и иным правовым актам, но лишает эту сторону прав, обычно предоставляемых по договорам такого вида, исключает или ограничивает ответственность другой стороны за нарушение обязательств либо содержит другие явно обременительные для присоединившейся стороны условия, которые она исходя из своих разумно понимаемых интересов не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определении условий договора.

3.При наличии обстоятельств, предусмотренных в пункте 2 настоящей статьи, требование о расторжении или об изменении договора, предъявленное стороной, присоединившейся к договору в связи с осуществлением своей предпринимательской деятельности, не подлежит удовлетворению, если присоединившаяся сторона знала или должна была знать, на каких

условиях заключает договор».

Несмотря на то что ст. 428 ГК РФ существует уже более 15 лет, реальная практика ее применения до сих пор крайне скудна. В подавляющем большинстве судебных решений, в которых упоминается данная статья, она приводится, как говорится, в качестве своего рода «аргументационной массовки» и не является предметом глубокой оценки судом, а сам спор разрешается на основании других норм1. И дело здесь не в том, что проблематика злоупотреблений при использовании стандартных условий не актуальна для России, и не в том, что слабая сторона не хочет тратить время и средства на споры с экономически более сильной стороной, как полагают некоторые авторы2. Основная причина кроется в том, что, как будет показано далее, нынешняя редакция ст. 428 ГК РФ является крайне неудачной.

1  См., напр.: Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 30 сентября 2004 г.

№А79-2319/2004-СК2-2133; постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 22 ноября 2007 г. № А78-1733/07-Ф02-8360/07 по делу № А78-1733/07, от 8 февраля 2007 г.

№А33-11227/06-Ф02-7292/06-С1 по делу № А33-11227/06; Постановление ФАС Запад- но-Сибирского округа от 13 сентября 2007 г. № Ф04-6250/2007(38048-А45-8) по делу

№А45-17105/2006-47/459; Постановление ФАС Московского округа от 1 ноября 2008 г.

№КГ-А40/8933-08 по делу № А40-10952/08-84-156; Постановление ФАС Поволжского округа 18 января 2008 г. по делу № А12-8682/07; Постановление ФАС Северо-Кав- казского округа от 1 декабря 2008 г. № Ф08-7160/2008 по делу № А32-8727/2007-27/119; Постановление ФАС Уральского округа от 1 сентября 2008 г. № Ф09-6199/08-С5 по делу

№А71-10735/2007 и ряд других.

2  Кучер А.Н. Теория и практика преддоговорного этапа: Юридический аспект. М.: Статут, 2005. С. 313.

314

Глава 2. Ex post контроль справедливости договора в российском праве

При этом в случае реализации опубликованных планов законодательной реформы гражданского законодательства данная статья может «ожить» и постепенно превратиться в основной инструмент судебного контроля справедливости условий договора.

Далее мы постараемся рассмотреть ныне существующий режим договора присоединения, проанализировать предложения по изменению ст. 428 ГК РФ и наметить пути совершенствования гражданского законодательства.

Сфера применения ст. 428 ГК РФ

Присоединение – вопрос права или факта?

Одной из отправных точек для определения сферы применения положений ГК РФ о договоре присоединения является решение вопроса о том, что является ключевым фактором при отнесении того или иного соглашения к договору присоединения: абсолютная невозможность в принципе заключить подобный договор иными способами, кроме как путем присоединения к его условиям в целом, либо же относительная

невозможность для отдельно взятой присоединившейся стороны изменить условия данного конкретного договора, устанавливаемая судом в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела и переговорных возможностей сторон в частности.

В настоящее время доминирующим в литературе является первый подход. Как отмечает В.В. Витрянский, «кодекс исключает случаи, когда любая коммерческая организация разработает свои стандартные формы, и потребителям останется не вырабатывать условия договора, а только присоединиться либо не присоединиться. Особенно это касается монополий или естественных монополий. Дело в том, что к договору присоединения относятся только такие договоры, которые не могли быть заключены иначе чем путем присоединения одной стороны к стандартным условиям, предложенным другой стороной»1. В другом месте В.В. Витрянский пишет: «…основным признаком типовой конструкции договора присоединения является не фактический способ заключения договора (когда предложенный одной стороной и подписанный другой текст договора представлял собой стандартный формуляр, разработанный одной из сторон), а то обстоятельство, что условия этого договора могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом (п. 1 ст. 428 ГК). Однако ни законодательство, ни банковская практика не исключают возможности заключения сторонами кредитного договора путем выработки его

1  Витрянский В.В. Гражданский кодекс о договоре // Вестник ВАС РФ. 1995. № 10. С. 108.

315

Раздел III. Судебный ex post контроль условий договора

условий по совместному волеизъявлению сторон»1. Из данных утверждений можно сделать вывод, что, по мнению В.В. Витрянского, для квалификации соглашения в качестве договора присоединения, необходимо, чтобы позитивное право исключало возможность сторон вести переговоры по условиям договора.

По существу аналогичное мнение высказывает и О.Р. Зайцев, отмечая, что «если нет нормы права, исключающей возможность для присоединяющейся стороны изменять стандартную форму, то само по себе заключение договора по стандартной форме для другой стороны не делает этот договор договором присоединения»2. Б.М. Сейнароев также, по-видимому, относит квалификацию соглашения как договора присоединения к вопросам права. Он отмечает, что «способом присоединения, по нашему мнению, могут быть заключены различные договоры, в том числе договоры на энергоснабжение, газоснабжение, перевозки транспортом общего пользования, гостиничного обслуживания и т.п., если такой способ заключения договора будет закреплен соответствующим нормативным актом»3.

Из недавних публикаций стоит упомянуть также статью Р.С. Бевзенко, который de lege lata отмечает, что положения ст. 428 ГК РФ о договоре присоединения могут быть применены только в тех случаях, когда заключение договора осуществляется путем подписания предложенного одной из сторон проекта договора в ситуации, когда у другой стороны нет юридической (а не фактической!) возможности влиять на его содержание4.

В результате развития этого взгляда в научной доктрине многие суды перестали применять правила ст. 428 ГК к тем случаям, в которых договор заключался путем навязывания контрагенту стандартной проформы, но не имелось закона, который формально исключал бы возможность вести переговоры по условиям такого договора. Для некоторых судов то, что присоединяющаяся сторона была потребителем или по иным причинам была лишена реальных шансов заставить своего кон-

1  Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Договоры о займе, банковском кредите и факторинге. Договоры, направленные на создание коллективных образований. М.: Статут, 2006. С. 390, 391.

2  Зайцев О.Р. Договор доверительного управления паевого инвестиционного фонда. М.: Статут, 2007. Справедливости ради необходимо отметить, что данный автор признает, что de lege ferenda концепция договора присоединения должна быть иной, позволяющей обеспечить защиту лиц, которые не по юридическим, а по экономическим причинам не могут участвовать в выработке условий сделки.

3  Сейнароев Б.М. Соотношение публичного договора с договором присоединения // Вестник ВАС РФ. 1999. № 10.

4  Бевзенко Р.С. Порядок погашения требований кредитора по денежному обязательству: частный вопрос проблемы несправедливых договорных условий // Вестник ВАС РФ. 2010. № 12. С. 60.

316

Глава 2. Ex post контроль справедливости договора в российском праве

трагента отступить от заранее разработанных им стандартных условий, не имеет никакого значения. Если теоретически потребитель был вправе инициировать переговоры по отдельным условиям, тот факт, что это скорее всего не дало бы никаких результатов из-за его низких переговорных возможностей, уже не имеет значения для квалификации. Для таких судов если нет нормы закона, прямо или косвенно указывающей на то, что конкретный договор заключается по модели присоединения, нет и договора присоединения1.

С позицией сторонников описанной выше точки зрения, согласно которой квалификация договора в качестве договора присоединения является вопросом права, а не факта, мы согласиться не можем.

Во-первых, такое ограничительное применение положений о договоре присоединения никоим образом не вытекает из буквального толкования нормы п. 1 ст. 428 ГК РФ, которая не содержит в качестве необходимого условия квалификации договора в качестве договора присоединения обязательность наличия в позитивном праве специальных положений о порядке заключения соответствующего договора, а равно вытекающую именно из закона невозможность ведения переговоров.

Во-вторых, описанный подход противоречит самой идее выделения договора присоединения в качестве самостоятельной конструкции, заключающейся в защите «слабой» стороны договора от злоупотреблений2, которые может допустить другая сторона договора, в одностороннем порядке разрабатывающая условия договора и не предусматриваю-

1  Так, можно привести решение, в котором суд, отвергая квалификацию спорного договора кредита в качестве договора присоединения, отметил, что «форма договора потребительского кредита (Заявление, Условия по кредитам, Тарифы по кредитам) и форма договора о предоставлении и обслуживании банковской карты (Заявление, Условия по картам, Тарифы по картам) разработаны для удобства клиентов… Указанный способ заключения договора упрощает и облегчает процедуру оформления договорных отношений, при этом тиражирование Банком трафаретных бланков отнюдь не исключает изменения и согласования, изложенных в них условий путем направления гражданином в Банк своего варианта оферты» (это решение было оставлено в силе Постановлением ФАС Московского округа от 29 октября 2008 г. № КА-А40/9960-08). В Постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 4 декабря 2009 г. № А45-14083/2009 содержится схожая мысль: «… то обстоятельство, что соглашение о подсудности включено в текст типового договора, еще не свидетельствует о том, что соответствующий пункт договора не может быть изменен при заключении конкретного договора между банком и заемщиком». Показательной является также аргументация ФАС Московского округа, который в одном из дел не признал договор поставки электроэнергии, заключенный с ОАО «Территориальная генерирующая компания № 10», договором присоединения, указав, что договор «заключен по результатам конкурса, добровольно с акцептом заявителем всех условий договора, что исключает наличие признаков договора присоединения» (см.: Постановление ФАС Московского округа от 18 ноября 2009 г. № КГ-А40/5778-09-П).

2  Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. М.: Статут, 2003. С. 259.

317

Раздел III. Судебный ex post контроль условий договора

щая возможность ведения по ним переговоров. Если исходить из того, что договор присоединения имеет место быть только в тех случаях, когда сторонам правовой нормой прямо предписано заключать договор только в таком порядке (т.е. исключена возможность выработки его условий обоюдным волеизъявлением сторон), то такой подход полностью игнорирует эту идею, так как исключает анализ отношений сторон с точки зрения их положения на рынке, установления «сильной»

и«слабой» стороны, имевшей место процедуры заключения договора

ивыводит тем самым из-под действия ст. 428 ГК РФ бóльшую часть договоров, которые фактически могут быть заключены лишь путем присоединения к предложенным более сильной стороной условиям.

Все-таки основанием для особого контроля над стандартными формами, которое, видимо, подразумевалось законодателем в данной статье, является не то, что в силу позитивного права договор данного типа мог быть заключен сторонами «не иначе как путем присоединения», а то, что условия конкретного спорного договора фактически могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к ним. А это уже совсем другой подход, который скорее всего и имелся в виду при разработке ст. 428 ГК РФ, но был утрачен вследствие ограничительной ее интерпретации.

Действительно, во всех тех случаях, когда нет закона, исключающего возможность вести переговоры, стандартная проформа теоретически может быть изменена под одного из контрагентов. Как отмечает Л.Г. Ефимова, «типовые формы банковских договоров утверждаются, как правило, на уровне правления или совета соответствующего банка. По общему правилу условия таких договоров остаются неизменными для большинства потребителей банковских услуг. Исключение делается только для отдельных крупных и надежных клиентов»1. Данная ситуация присуща не только отношениям между банком и клиентом, но характерна в принципе для любой сферы коммерческой деятельности.. Здесь следует задать себе вопрос: насколько оправданно лишать большую часть клиентов возможности защитить свои права в рамках режима договора присоединения из-за наличия теоретической возможности того, что компания отойдет от своих стандартных условий при заключении договора с некоторым особо ценным или аффилированным клиентом? Думается, что это вряд ли можно признать разумной интерпретацией ст. 428 ГК РФ.

В-третьих, если исходить из того, что договором присоединения является лишь тот договор, по которому в силу закона исключена возможность ведения переговоров, то сфера действия ст. 428 ГК РФ будет не-

1  Ефимова Л.Г. Банковские сделки: право и практика. М.: НИМП, 2001. С. 72.

318

Глава 2. Ex post контроль справедливости договора в российском праве

оправданно узкой. Если под подобными положениями законодательства подразумевать только прямые отсылки к тому, что тот или иной договор является договором присоединения, перечень договоров присоединения сведется к договорам розничной купли-продажи (ст. 493 ГК РФ), лицензионным договорам на программы для ЭВМ, заключаемым по модели «оберточной» лицензии (п. 3 ст. 1286 ГК РФ); договорам об оказании информационных услуг, заключаемым с бюро кредитных историй (п. 2 ст. 5 Федерального закона «О кредитных историях»); договорам доверительного управления имуществом, составляющим паевой инвестиционный фонд (п. 1 ст. 11 Федерального закона «Об инвестиционных фондах»), и, возможно, нескольким иным договорным типам. Но даже если мы вслед за Конституционным Судом РФ1 признаем, что в качестве договора присоединения подразумевается любой публичный договор, по которому в силу ст. 426 ГК РФ не могут быть установлены дискриминирующие условия, а следовательно, ведение индивидуальных переговоров имплицитно правом ограничено, сфера применения ст. 428 ГК РФ, все равно окажется неоправданно узкой.

Например, нет никаких разумных оснований в этом вопросе по-раз- ному относиться к договору банковского вклада, по которому вкладчиком является гражданин и который в силу закона является публичным (п. 2 ст. 834 ГК), с одной стороны, и договору потребительского кредита, в отношении которого такой законодательной отсылки нет – с другой. По сути в обоих случаях подавляющее большинство договоров будет заключаться по модели присоединения без каких-либо шансов для гражданина сколько-нибудь существенно повлиять на большинство условий таких договоров. И с точки зрения политики права нет никаких оснований проявлять активный патернализм в одном случае и воздерживаться от него в другом только на том основании, что в случае с потребительским кредитом банк теоретически может какому-то одному из тысяч своих заемщиков пойти по тем или иным причинам навстречу.

В-четвертых, такое узкое понимание договора присоединения противоречит позиции Конституционного Суда РФ. Практика Конституционного Суда показала, что наличие какой-либо нормы закона, которая указывала бы на публичный характер договора, не рассматривается судом в качестве необходимого условия для того, чтобы признать заключенный контракт договором присоединения. Так в Определении Конституционного Суда РФ от 21 октября 2008 г. № 661-О-О суд при-

1  В Постановлении от 23 февраля 1999 г. № 4-П КС РФ признал, что договор банковского вклада, заключаемый с гражданином, в силу своей природы является договором присоединения, так как условия такого договора определяются в стандартных формах банка. Суд признал, что раз договор вклада является в силу закона публичным и обычно оформляется на основе стандартных форм, он признается договором присоединения.

319

Раздел III. Судебный ex post контроль условий договора

знал договором присоединения заключенный банком с гражданином договор кредита, несмотря на то, что в отличие от договора банковского вклада в законодательстве нет указаний на то, что договор кредита является публичным. В другом определении Конституционный Суд РФ отмечает, что п. 1 ст. 428 ГК РФ «сам по себе лишь устанавливает способ упрощения порядка достижения соглашения в отношении условий договора и не указывает на то, какие виды договоров могут быть заключены подобным способом»1.

В-пятых, как было показано ранее, столь ограничительное понимание сферы применения механизма контроля над справедливостью условий в стандартизированных договорах не соответствует существующим в зарубежном праве подходам к контролю над стандартными условиями договора и устоявшемуся в мире понятию договора присоединения. Как мы видели, контроль над стандартными условиями договора там, где он выделяется в законодательстве развитых стран (Германия, Голландия), никак не увязан с наличием в позитивном праве указания на невозможность ведения переговоров. Кроме того, нигде в мире не считают, что договор присоединения имеет место только при наличии в законе вышеуказанной оговорки. Как мы показали выше, понятие договора присоединения было введено в начале XX в. во французскую доктрину именно для выделения договоров, которые заключаются на стандартных условиях, безальтернативно навязываемых контрагенту фактически, а не в силу ка- кого-либо законодательного предписания. Именно так данное понятие используется до сих пор во всем мире. Так, в частности, в США договором присоединения (contract of adhesion) признается стандартизированный договор, подготовленный одной из сторон и предлагаемый к подписанию слабой стороне (обычно потребителю), которая присоединяется к условиям такого договора, не имея реального выбора в отношении навязываемых условий2. В тех редких странах, в которых понятие договора присоединения кодифицировано (например, ст. 1379 ГК Квебека), также речи о том, что невозможность избежать принятия предлагаемых условий должна обязательно вытекать из положений закона, не идет. Было бы странно предположить, что российский законодатель скопировал данное понятие из зарубежного права и одновременно придал ему столь странное и сугубо ограничительное значение.

Все вышеизложенное позволяет сделать вывод о необоснованности доминирующего в российской науке и встречаемого в практике неко-

1  Определение КС РФ от 17 июня 2010 г. № 888-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Бабкиной Татьяны Георгиевны на нарушение ее конституционных прав пунктом 1 статьи 428 Гражданского кодекса Российской Федерации».

2  Black’s Law Dictionary. 2004. P. 341. См. также: Farnsworth E.A. Contracts. 1999. P. 296, 297.

320