§ 2. Опыт построения функциональной теории правового объекта

Как было объяснено выше, философское понятие объекта действительно предполагает существование парной ему категории, его противоположности - понятия субъекта. Верно и обратное: субъект предполагает объект. Верно и то, что философия предполагает также наличие взаимосвязи между этими понятиями, которая выражается в воздействии субъекта на объект (претерпевании объектом воздействия со стороны субъекта).

Сказанное наглядно демонстрирует неправильность традиционного применения философского понятия объекта к правоотношению: субстанции, традиционно рассматриваемые учеными в качестве объектов прав и правоотношений, в действительности являются объектами фактического либо правового господства субъектов правоотношений. Объект субъекта правоотношения и объект самого правоотношения - очевидно, различные субстанции. Выявить же субстанцию, которая связана как объект именно с правоотношением в целом, а не с его субъектами, юридическая наука практически не пыталась <*>. И это не случайно, потому что найти таковую - дело непростое. А непростое оно в первую очередь потому, что достаточно сложно уловить характер того воздействия, которое правоотношение могло бы на что-нибудь оказать. В самом деле, если нормы объективного права регулируют общественные отношения, то что же делает правоотношение? Как (и на что) оно воздействует? <**> Поскольку понятие объекта неразрывно связано не только с понятием субъекта, но и с понятием воздействия, то, не установив характера воздействия, которое могло бы исходить от субъекта, достаточно сложно предположить, на что же субъект мог бы начать воздействовать.

--------------------------------

<*> Исключения составляют взгляды Ю.К. Толстого и А.П. Дудина.

<**> В советской литературе высказывалось мнение о том, что правоотношение регулирует общественные отношения. Легко предположить, что одним из его сторонников был Ю.К. Толстой (Толстой Ю.К. Указ. соч. С. 19 - 21): иначе и быть не могло, ибо для него объектами правоотношений были, как мы помним, фактические отношения. В настоящее время взгляд этот совершенно справедливо оставлен.

Одним из случаев воздействия на объект является совокупность целенаправленных действий (деятельность), совершаемых субъектом в отношении объекта. В этом смысле объект может быть у какого-либо действия или деятельности. Так, существуют объекты организации, изучения, анализа, передачи, оценки, рассмотрения, строительства, восприятия, осмысления, описания, познания, постижения, видения, представления, измерения, регулирования, уничтожения, классификации, коммерческой деятельности (производства, торговли), потребления, господства, владения, пользования, применения, распоряжения, отчуждения, приобретения и т.д. <*> Но ни субъективное право, ни правоотношение не являются ни деятельностью, ни действиями. Откуда же у них возьмется объект? Думается, что совсем не случайно родоначальники теории объекта права во главе с Г.Ф. Пухтой отождествляли объект права с объектом правового господства лица-субъекта (носителя, обладателя) права (объектом правомерного фактического действия - действия, опирающегося на право или защищаемого правом).

--------------------------------

<*> Не случайно родоначальники теории объекта права во главе с Г.Ф. Пухтой отождествляли объект права с объектом правового господства лица - субъекта (носителя, обладателя) права.

Другим случаем воздействия является эффект объективно текущих, природных (физико-химических и биологических) процессов, в том числе стихийных сил. Так, можно говорить о воздействии волн, ветра, влаги, огня, воздуха, землетрясения; воздействии бури, урагана, наводнения, пожара, вихря; воздействии процессов окисления, диффузии, смешения, гниения, старения и т.д. Источник такого воздействия будет субъектом, субстанция, претерпевающая таковое, - объектом. "Gutta cavat lapidem" - в этом высказывании Овидия замечательный пример объектно-субъектной связи описываемого рода. "Капля" - это субъект, "камень" - объект; глаголом "долбит" обозначено то воздействие, которое капля оказывает на камень. Очевидно, что говорить о воздействии подобного рода, исходящем от субъективного права или правоотношения, тоже нет никакой возможности: идеальное (правоотношение) не может вмешиваться в реальность (фактуру); впрочем, и материальное не может поставить преград идее.

Наконец, последним случаем воздействия является воздействие социальное или психическое. И действия, и стихийные силы, а также иные процессы и явления - начиная от общих условий жизни, образования и воспитания каждого конкретного человека, кончая представлениями, предрассудками, комплексами, страхами и суевериями людей - формируют определенные психические (эмоциональные) переживания у отдельно взятого человека, оказывают влияние (воздействие) на его психику, на представления о событиях окружающей действительности, на их оценку и т.д., а также формируют позицию и подталкивают к действиям объединения людей, социальные группы и целые слои населения.

По всей видимости, область социальных отношений и представляет собой ту единственную сферу, в которой субъективное право и правоотношение могли бы проявить себя в качестве воздействующей субстанции (субъекта). Следовательно, был вполне прав Ю.К. Толстой, признавший объектом правоотношений отношения фактические. Думается, его взгляд не нашел поддержки в первую очередь потому, что основывался более на буквальном подходе к трактовке понятия объекта (см. об этом ниже), а кроме того - в силу его известной вульгаризации, повод к которой подал, впрочем, сам автор.

Идею Ю.К. Толстого не следует понимать в том смысле, что правоотношение воздействует на то конкретное общественное отношение, правовой формой которого оно является. Процесс влияния отношений юридических на отношения материальные складывается из нескольких стадий и, естественно, немыслим без определенного "толчка" извне, каковым является действие норм объективного права. Регулируя общественные отношения, нормы объективного права облекают таковые в правовую форму (форму правоотношений) - с этого момента и начинается наш многостадийный процесс. Стадия первая: участники урегулированных правом жизненных отношений получают возможность позиционировать себя в качестве управомоченных либо обязанных субъектов тех или других правоотношений, а значит - осознают свою возможность совершить определенные фактические действия, направленные на осуществление принадлежащих им субъективных прав, либо - юридическую необходимость (долженствование) к совершению действий, направленных на исполнение возложенных на них правовых обязанностей. Стадия вторая: участники правоотношений совершают соответствующие фактические действия - кто-то осуществляет права, кто-то исполняет обязанности. Параллельно существует и развивается еще одна самостоятельная стадия - "зеркальная" по отношению ко второй, ее знаковый двойник: участники правоотношений пренебрегают своим юридическим статусом и совершают фактические действия, выходящие за рамки принадлежащих им субъективных прав, а также деяния, нарушающие возложенные на них юридические обязанности <*>. Вторая стадия (в любом ее варианте) неизбежно вызывает реакцию - совершение заинтересованными лицами фактических и юридических действий, направленных на защиту от реально или мнимо неправомерных притязаний и посягательств. Это - третья стадия. Эффектом всех описанных действий является, с одной стороны, формирование индивидуального, группового и массового общественного сознания правовой действительности (правосознания), с другой - определенного состояния и уровня законности и правопорядка в обществе. Правосознание, законность и правопорядок - явления, относящиеся к сфере реальной действительности.

--------------------------------

<*> Лишь в этом смысле действия можно было бы называть объектами правоотношений.

Воздействие правоотношений на отношения фактические выражается, таким образом, в том, что будучи предметом осмысления и ориентиром фактического поведения заинтересованных лиц, правоотношения в известной мере предопределяют как психическое отношение лиц к правовому регулированию и правовой действительности (правосознание), так и их реальное поведение (законность и правопорядок).

Почему же такое - казалось бы, безупречное с логической точки зрения - понимание объекта правоотношения (как объекта воздействия правоотношения) не только не прижилось в юриспруденции, но и практически не снискало себе сторонников? Ответ прост: проблема объекта правоотношения ставилась в юридической науке с совершенно иными целями. Ни Ф.К. Савиньи, ни Г.Ф. Пухта уж, конечно, не могли предположить, что термин "объект" ("предмет") права, придуманный ими для обобщенного обозначения всех тех субстанций, юридическое значение которых (влияние на содержание правоотношений) не может быть ни приписано субъекту, ни сведено к юридическому факту (во времена Савиньи и Пухты речь шла в первую очередь о вещах), т.е. в чисто прагматических целях, потомки вдруг станут толковать в буквальном смысле <*>.

--------------------------------

<*> Весьма показателен в этом смысле подход О.С. Иоффе, отразившийся даже в наименовании гл. IV его монографии 1949 г. издания: "Объект. Гражданско-правовое значение вещей и их свойств". Вопрос об объекте, таким образом, по его мнению, - это один вопрос, а о гражданско-правовом значении вещей и их свойств - другой. "Свойства вещей... - пишет ученый, - могут рассматриваться как правообразующие юридические факты, но отнюдь не как обстоятельства, в силу которых вещь превращается в объект права... Вещи и их естественные свойства во всех этих случаях выступают не в качестве объекта права, а в качестве внешнего обстоятельства, обусловливающего необходимость соответствующего урегулирования поведения обязанных лиц. Объектом права всегда является поведение обязанных лиц, однако право оказывает различное воздействие на их поведение в зависимости от характера вещей, на которые это поведение направляется. Именно в этом своем качестве, а не в качестве объектов прав вещи приобретают гражданско-правовое значение... гражданское право имеет дело со свойствами вещей не потому, что они являются объектами гражданских правоотношений, а потому, что, наряду с другими внешними обстоятельствами, они предопределяют возможный характер и направление поведения людей, регулируемого правом... Не являясь объектами прав, вещи и их свойства имеют гражданско-правовое значение как внешние обстоятельства, обусловливающие либо единственно возможную форму, либо границы выбора между различными формами поведения людей как участников отношений, регулируемых гражданским правом... Не являясь объектами прав, вещи и их особые свойства имеют гражданско-правовое значение как внешние обстоятельства, обусловливающие необходимость соответствующего регулирования поведения граждан" (Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. С. 587, 599, 599 - 600).

В действительности проблема объекта не сводится ни к чему другому, кроме как к проблеме гражданско-правового значения свойств субстратов, не подпадающих под признаки ни субъектов правоотношения, ни его содержания, ни юридических фактов - прежде всего вещей. (Ср.: "По отношению к субъективному праву категория объекта имеет особое значение: она используется для "привязки" определенных юридических возможностей к тем или иным внешним предметам или явлениям. Указывая на тот внешний предмет, в отношении которого устанавливаются конкретные юридические возможности лица, и, следовательно, указывая на предмет самого общественного отношения, нормативные акты очерчивают границы субъективных прав, уточняют их содержание" (Алексеев С.С. Об объекте права и правоотношения. С. 288 - 289)).

Понятие объекта в праве и правоотношении (правового объекта) - не онтологическое и даже не гносеологическое, но чисто функциональное <*>. Лучшим доказательством этому тезису служит тот факт, что проблема правового объекта почти не проникает в специальную и специализированную цивилистическую литературу, т.е. почти не освещается в работах, посвященных отдельным отраслям и институтам гражданского права: праву собственности, авторскому и патентному праву и т.п. Авторы почти всех подобных исследований целенаправленно убирают висящий над их головой критический "молот" и спокойно приступают к изучению догматической (прагматической) "наковальни" (современники - к более или менее подробному комментированию соответствующей части ст. 128 ГК). Даже те из них, кто декларирует какое-нибудь особенное общетеоретическое понимание объекта, совершенно забывают о нем, как только переходят к изучению конкретных правоотношений: "особенный объект" суживается до нескольких строк, а в качестве объектов основной темы исследования фигурируют вполне традиционные субстанции <**>. Попытки последовательного проведения специфических теорий объекта на конкретном материале исчисляются единицами и никак не могут считаться успешными <***>.

--------------------------------

<*> Как мы помним, именно так формулирует и решает проблему объекта М.М. Агарков.

<**> Самые яркие, описанные в литературе примеры - докторская диссертация Ю.Г. Басина и учебник гражданского права О.С. Иоффе.

<***> Самая известная в этом отношении попытка - пятитомный курс договорного права М.И. Брагинского и В.В. Витрянского, где даже объектом правоотношения купли-продажи (!) являются действия продавца и покупателя; вещь - это предмет правоотношения, а денежная сумма - вообще Бог знает что такое.

Конечно, не требует доказательств то очевидное положение, что вещь может быть объектом фактического воздействия, но не фактического отношения и уж тем более не субъективного права и не правоотношения. Вместе с тем невозможно игнорировать тот факт, что содержание всех без исключения прав и обязанностей в полной мере предопределяется свойствами предметов внешнего мира, к которым приурочивается совершение действий, третируемых в качестве юридически возможных и должных; так, содержание вещных прав всецело предопределяется свойствами вещей - субстратов, являющихся объектами фактического господства управомоченных лиц и не имеющих такого значения в отношении активности лиц обязанных. Наверное, можно было бы изобрести какой-то особый термин для обозначения таких субстанций, точнее - их юридически значимых свойств <*>; но точно так же можно было перенести в правовую сферу термин, употреблявшийся для их обозначения в повседневной речи. Таким термином и оказался "объект". Отдавая себе отчет в его условности, его вполне допустимо сохранить и продолжать использовать как в научном обороте, так и в практике.

--------------------------------

<*> Кстати, такой термин есть: юридически значимые свойства вещей в теории гражданского права принято называть юридическими обстоятельствами; предложен он, насколько нам известно, О.С. Иоффе: "События и действия, - писал он, - не охватывают собою всех юридических фактов гражданского права... События выражаются, таким образом, в единократно наступающих юридических последствиях. Но имеются и такие явления, которые действуют в течение длительного времени, непрерывно и периодически порождая определенные правовые последствия. К числу явлений этого рода могут быть отнесены, например, естественные свойства вещей, юридическое действие которых не погашается в каком-либо одном правовом результате, и может выражаться в многократно повторяющихся правовых последствиях. Никто, по-видимому, не станет отрицать, что, независимо от признания значения объекта прав за самими вещами, их естественные свойства являются не объектами прав, а внешними условиями, приобретающими юридическое значение, т.е. юридическими фактами... В связи с этим было бы целесообразно, наряду с событиями и действиями, выделить в особую группу под общим наименованием юридических обстоятельств такие неволевые явления, которые существуют постоянно или в течение длительного времени, порождают непрерывно или периодически определенные правовые последствия и не погашаются в единократном акте правового действия" (Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. С. 629). Возражения ему (неубедительные) см.: Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М., 1958. С. 83 - 85).

Нельзя, следовательно, не признать, что многострадальная "проблема объекта субъективного (гражданского) права и (гражданского же) правоотношения" связана с необходимостью установления общефилософского понятия об объекте весьма отдаленным образом <*>. В действительности проблема принадлежит к области технологии (если не сказать - рационализации терминологии (М.М. Агарков)) и связана в первую очередь с точным отграничением юридически значимых свойств предметов и явлений реального мира как особой правовой категории (вещей, энергии, результатов интеллектуальной и иной правомерной деятельности, нематериальных благ, социальных условий активности личности и иных субстанций - словом, правового объекта), требующих отграничения от смежных категорий - юридически значимых качеств субъектов (юридических состояний) и юридических фактов <**>. Но и эта проблема будет сохранять чисто познавательный интерес до тех пор, пока не будет выявлена разница в юридическом значении свойств правового объекта (юридических обстоятельств), с одной стороны, с тем значением, которое могут иметь юридические состояния и факты - с другой. Во всякой иной своей постановке проблема объекта будет продолжать отличаться "недоброй славой схоластического, оторванного от жизни вопроса" <***>, сложившейся благодаря предшествующим научным исследованиям.

--------------------------------

<*> Тем более нельзя видеть проблему объекта в создании (с помощью философии, логики и теории права) заранее известной конструкции объекта, объясняющей и оправдывающей то, что написано в законе (в нашем случае - в ст. 128 ГК РФ).

<**> Единственным ученым, сформулировавшим эту проблему и решившим ее, был М.М. Агарков. Напомним его решение: объекты правоотношений "служат для характеристики и определения содержания соответствующих прав требований и обязанностей"; элементы содержания субъективных прав (правомочия) делятся на две группы - на совершение фактических действий (например, владение и пользование), а также юридических действий (актов распоряжения); возможность совершения последних является единственным ограничением, привносимым извне в число признаков объектов правоотношений; таким образом, перечень объектов правоотношений определяется по остаточному принципу (объект - все то, что не может быть сведено к субъектам и их свойствам, содержанию правоотношений и юридическим фактам), ограниченному положением о возможности совершения в их отношении актов распоряжения.

<***> Алексеев С.С. Об объекте права и правоотношения. С. 307; Он же. Общая теория социалистического права. Вып. 2. С. 151.

Какую бы ни занять позицию - согласиться ли с нашим утверждением о том, что термин "объект правоотношения" носит чисто условный характер и не должен трактоваться в сугубо философском смысле, либо с точкой зрения, согласно которой понимаемый в философском смысле объект воздействия, исходящего со стороны того или иного явления, никак не может находиться внутри этого явления (должен быть чем-то внешним по отношению к воздействующему субъекту, в нашем случае - правоотношению), - нельзя не ответить на следующий принципиальный вопрос: может ли объект находиться не просто вне правоотношения, но и вообще вне правовой (идеальной) сферы в целом? Коротко говоря: может ли объект правоотношения принадлежать к иному (материальному) миру? к сфере фактических, а не идеологических отношений?

Обыкновенно на этот вопрос предлагается категорический отрицательный ответ. Выше нами уже цитировались места из монографии О.С. Иоффе и статьи Я.М. Магазинера, где указывается, что "элементами правоотношения... не могут быть ни субъекты, ни вещь, поскольку они оба материальны, а правоотношение представляет собой явление идеологического, надстроечного порядка" <*>. "Правовое регулирование в целом есть явление гуманитарного, а не естественного порядка, то есть - в большой степени искусственное, привнесенное, созданное разумом. А в этом случае представляется ошибочным пытаться отыскать объект именно правового отношения в сфере естественного, если угодно - природного порядка вещей" <**>, - вторит им В.И. Сенчищев. В учебнике гражданского права (п. 343) также указывалось, что "коль скоро мы говорим об объекте субъективного права - возможного поведения, мы имеем в виду объект идеальной категории, а не предмет приложения реального действия" <***>.

--------------------------------

<*> Магазинер Я.М. Указ. соч. С. 68.

<**> Сенчищев В.И. Указ. соч. С. 151.

<***> Белов В.А. Гражданское право. Общая часть. М., 2002. С. 174.

Иной взгляд формулирует С.С. Алексеев. По его мнению, "объект правоотношения принадлежит к числу "внеправовых" (материальных и нематериальных) явлений, предметов. Что бы ни рассматривалось в качестве объекта (вещи, духовные блага и др. либо само поведение субъектов), объекты не могут по самой своей природе входить в состав правоотношения как "чистой" юридической формы. Последняя состоит только из субъективных прав и обязанностей. Объект является элементом правоотношения лишь постольку, поскольку оно (правоотношение) берется в широком плане, т.е. как единство юридической формы и фактического содержания. В этом случае объект вместе с субъектами и материальным содержанием характеризуют "фактическую сторону" правоотношения" <*>. С ним соглашается (цитируя часть данной здесь цитаты) А.П. Дудин <**>.

--------------------------------

<*> Алексеев С.С. Общая теория социалистического права. Вып. 2. С. 137.

<**> См.: Дудин А.П. Указ. соч. С. 62.

Подходя к трактовке объекта правоотношения с общефилософских позиций, легко понять, что ответ на поставленный вопрос будет целиком зависеть от понимания правоотношения, ибо его объектом будет то, на что правоотношение способно оказать правовое воздействие. Ясно, что если правоотношением будет называться только лишь связка из субъективного права и юридической обязанности (юридическая форма жизненного отношения), то объект правоотношения хотя и должен будет находиться вне самого правоотношения, он все же не сможет перейти в сферу материального мира: его следует трактовать исключительно как идеальную (правовую) категорию <*>. Но если правоотношение отождествить или объединить с отношением фактическим, то не будет ничего крамольного и в том, чтобы усмотреть его объект не просто за пределами правоотношения, но в сфере реальной действительности. Объекты правоотношений будут простыми "юридическими" слепками объектов фактических отношений.

--------------------------------

<*> Правда, в этом случае возникает еще один непростой вопрос: а что представляет собой правовая реальность, не сводимая к правоотношению, в котором мы пытаемся определить объект? Напрашивается парадоксальный двусоставный ответ: (1) сферу правопорядка, складывающуюся из правовых условий общественного существования и (2) совокупность... всех других правоотношений.

Если же согласиться с подходом функциональным, т.е. не усматривать за проблемой объекта больше философского смысла, чем тот, что за ней и в самом деле скрывается, если считать ее проблемой специально-юридического свойства, относящейся к области юридической техники и технологии, если под объектом правоотношения видеть так называемый объект-функционал, то при всяком понимании правоотношения его объект может пребывать как в правовой сфере (если таковая существует вне интересующего нас правоотношения), так и за ее пределами.

Зависимость решения проблемы объекта от двух названных обстоятельств - понимания правоотношения и постановки самой проблемы - может быть представлена в виде следующей таблицы:

│Правоотношение - это

Объект │

правоотно- ├──────────────┬───────────────┬─────────────────────

шения │юридическая │фактическое │единство юридической

понимается │форма общест- │отношение, │формы и фактического

│венного отно- │урегулированное│содержания

│шения │нормами права │

───────────┼──────────────┼───────────────┼─────────────────────

│объект может │объект мыслим │допустимы объекты

│относиться │только в сфере │как в правовой,

философски │только к пра- │фактических │так и в фактической

│вовой сфере │отношений │сфере

───────────┼──────────────┴───────────────┴─────────────────────

│объект - любая субстанция, имеющая определенное

│юридическое значение (например - предопределяющая

специально-│содержание правоотношения) и притом

юридически │- не совпадающая с его субъектами и содержанием,

│а также

│- не входящая в число оснований его динамики

│(движения)

Легко увидеть, что именно специально-юридическое (функциональное) понимание объекта обеспечивает логически необходимое единство трактовки этого понятия в любых концепциях правоотношения. Поскольку никаких предпосылок (кроме чисто внешних, терминологических) к философскому пониманию объекта правоотношения (во всяком случае, в том смысле, в котором это понятие интересует юриспруденцию) не существует, представляется основательным отдать предпочтение именно специально-юридической точке зрения. К такому решению существует тем больше оснований, что в него органично вписывается традиционное римское материалистическое, или вещное, понимание объекта, в том числе и в том виде, в котором оно закреплено действующим гражданским законодательством (см. ст. 128 ГК РФ и сл.). Ясно, что господствующее положение вещной концепции объекта далеко не случайно: именно в этом своем виде теория выглядит наиболее доступной для практического и обыденного понимания. Все эти достоинства сопрягаются с общим (функциональным) назначением понятия правового объекта: коль скоро его существование оправдывается определенными функциями (целями), вполне логично перенести центр тяжести рассмотрения данной проблемы из онтологической в чисто практическую плоскость.

Завершая проведенное исследование, нельзя не указать на факт, обычно ускользающий от внимания ученых. Понимание объекта зависит еще и от того, как будут трактоваться смежные элементы правоотношения - субъекты, основания (условия) возникновения (динамики) правоотношений и содержание правоотношений. Кратко проиллюстрируем нашу мысль на каждом примере.

Относя те или иные возможности и способности, естественно присущие людям и их объединениям (организациям), к числу юридически значимых свойств субъектов правоотношений, мы тем самым исключаем эти способности из категории объектов правоотношений. Таковы в первую очередь жизнь, телесная целостность (неприкосновенность), здоровье, возраст, половая или расовая принадлежность, мысли и эмоции, физическая и социальная зрелость, эколого-биологические условия существования и душевное равновесие граждан, их способности к труду (рабочая сила как товар), а также способности граждан и организаций к общественно полезной деятельности в широком смысле этого слова (к производству работ или оказанию услуг). Ни одно из перечисленных благ не может рассматриваться в качестве объекта правоотношения, ибо правовое признание наличности этих благ выражается иным образом, а именно - нормами о право- и дееспособности (правосубъектности) граждан и организаций. Конструируя норму о жизни как непременном условии признания правоспособности гражданина, объективное право тем самым подразумевает и ее правовую охрану. Подчеркиваем: не как объекта особого субъективного права (права на жизнь), а как условия, без соблюдения которого нет возможности вести речь о гражданине как субъекте права. Признавая за юридическими лицами способность иметь в собственности имущество, законодатель подразумевает подлежащими правовой охране как сами их способности совершать с таким имуществом действия, направленные на извлечение из него полезных потребительских свойств, так и состояние принадлежности этих способностей. Признавая за гражданами и организациями способность быть участниками обязательств по производству работ и оказанию услуг, законодатель тем самым implicite охраняет и сами эти способности к труду, и их принадлежность соответствующим лицам и т.д. <*>

--------------------------------

<*> Сказанному нисколько не противоречит факт существования обязательственных (относительных) правоотношений, содержание которых всецело предопределяется содержанием способностей к ведению той или иной деятельности: договориться можно о чем угодно (ст. 421 ГК РФ). Здесь же мы ведем речь об абсолютной правовой охране самих способностей и естественного состояния их принадлежности. Причем и в относительном правоотношении действия не становятся его объектом - они продолжают оставаться проявлениями свойств (качеств, способностей) субъекта и существуют лишь постольку, поскольку совершаются субъектом и от него неотделимы.

Можно задать вопрос: а что это обстоятельство меняет? что проку от подобного знания - обусловлено ли содержание правоотношения свойствами объекта или характеристиками субъекта? Рассмотрим следующий пример (М.М. Агарков): артист обязался исполнить концертный номер - танец "чечетка". Содержание данного (относительного) правоотношения всецело предопределено содержанием действий, подлежащих совершению должником и его способностями к таким действиям. Объекта в этом правоотношении просто нет. Чем подобное правоотношение отличается от того, содержание которого предопределено свойствами объекта, а не субъекта (например, правоотношения по передаче проданной вещи)? Ответ очевиден: к совершению действий, содержание которых предопределено особенностями субъекта (субъектных действий), нельзя принудить, а само их совершение невозможно заменить действиями органов исполнительной власти. К совершению объектных действий (в частности, к передаче вещи) можно вынудить или в крайнем случае заменить их эквивалентно-результативным действием судебного пристава-исполнителя (отобранием вещи).

Таким образом, тот факт, что стороны договорились связать содержание своего относительного правоотношения не со свойствами объекта, а со способностями субъекта (должника), существенно ограничивает кредитора в возможностях реализации своего права: действия должника в таком обязательстве хотя и будут юридически обязательными, никогда не получат юридически принудительного характера. В нашем примере организатор концерта (хотя бы и при содействии пристава-исполнителя) никогда не сможет заставить артиста исполнить обусловленный номер - арсенал его возможностей на случай нарушения обязательства ограничен лишь взысканием убытков.

Точно так же исключаются из числа объектов правоотношений обстоятельства реальной действительности, подпадающие под признаки оснований динамики (движения) гражданских правоотношений - юридических фактов (ст. 8 ГК РФ). Например, стороны договора купли-продажи договорились о том, что обязанность покупателя оплатить товар возникает в момент передачи этого товара продавцом. Передача товара - действие, сам факт наличия которого и его соответствие определенным свойствам (характеристикам) приобретают юридическое значение. Но действие это не может рассматриваться как объект правоотношения, поскольку его юридическое значение не совпадает с юридическим значением объекта правоотношения: действие служит основанием его движения (динамики), но не определяет содержания этого правоотношения (не выполняет функции объекта).

Наконец, объект правоотношения не может совпадать с его содержанием - субъективным правом и юридической обязанностью. Помимо того, что нет никакого смысла в том, чтобы одно и то же понятие называть по-разному (то элементом содержания, то объектом), существует и чисто логическое препятствие к такому отождествлению. Выше мы говорили, что субъективное право и юридическая обязанность выражают две стороны одной медали (правоотношения); признавая обязанность объектом субъективного права, а субъективное право - объектом обязанности, мы тем самым признаем правоотношение в целом объектом ... самого себя! Кроме того, права и обязанности вообще достаточно проблематично признавать объектами прав и обязанностей, хотя бы и составляющих содержание иных правоотношений, поскольку "прикрепление" прав и обязанностей к их носителям осуществляется при посредстве правоспособности, а не иных субъективных прав <*>.

--------------------------------

<*> При иной трактовке мы неизбежно ушли бы в дурную бесконечность, ибо признав возможным субъективное право N 1 объектом субъективного права N 2, мы бы вынуждены были допустить способность последнего стать объектом субъективного права N 3, которое в свою очередь могло бы стать объектом субъективного права N 4 и т.д. Где и почему - на праве какой "степени родства" - следует сделать остановку? "Прикрепляя" субъективные права к их носителям посредством субъективных же прав (прав на права), мы никогда не сможем ответить на этот вопрос основательно и доказательно. Но прикрепляя права к их носителям при помощи иного средства - правоспособности, мы немедленно получаем ответ: бесконечность пресечется именно на правоспособности.

Можно заметить, что функциональный подход к проблеме правового объекта позволяет (помимо всех других его преимуществ) подойти к решению важной практической проблемы: выявить разницу в юридическом (функциональном) значении правового объекта, с одной стороны, и юридических свойств субъектов, фактов и содержания правоотношений - с другой.

Юридическое значение объектов выражается в том, что их естественные свойства предопределяют круг объективно возможных фактических действий, которые могут быть с ними совершены, а значит - и круг тех действий, которые могут быть интерпретированы как возможные и должные в рамках субъективных прав и юридических обязанностей. Юридическое значение объектов состоит, таким образом, в том, что их свойства предопределяют содержание субъективных прав и юридических обязанностей. Объекты и их свойства дают содержательные границы правоотношений, рассматриваемых в статике.

Юридическое значение субъектов выражается в том, что их естественные свойства предопределяют возможность и целесообразность признания за ними качеств субъекта права (т.е. имеют значение обстоятельств, предопределяющих правосубъектность своих носителей), а тем самым ограничивают круг материальных и духовных благ, отношения по использованию которых охраняются правом без их облечения в форму правоотношений, т.е. как органические элементы правопорядка. Субъекты и их свойства ставят, таким образом, формальные рамки правоотношений, рассматриваемых в статике; ограничивают их, так сказать, пространственно-правовую протяженность.

Значение юридических фактов выражается в их влиянии на бытие (существование) и эволюцию (динамику, движение) правоотношений определенного типа и содержания с участием тех или других субъектов. Юридические факты, следовательно, это не что иное, как временные границы существования правоотношений; рамки правоотношений, рассматриваемых как динамически развивающееся явление.

Содержание правоотношения самостоятельного юридического значения лишено; собственно, оно само и есть то самое "юридическое значение", о котором говорилось выше.

Впрочем, возникновение, существование, изменение или прекращение правоотношения определенного содержания между определенными субъектами может (при известных обстоятельствах) приобрести значение юридического факта, играющего роль в динамике какого-то другого правоотношения. Например, обязательство по уплате неустойки, процентов или любое иное обязательство, обладающее свойством акцессорности, явно не может возникнуть без существования другого обязательства - основного; сервитутное правоотношение, как и всякое вообще ограниченное вещное право, никогда не возникнет без правоотношения собственности; наконец, право требования выплаты дивиденда (обязательственное право на дивиденд) не возникнет у лица, не являвшегося участником соответствующего хозяйственного товарищества или общества, т.е. у лица, не имевшего одноименного субъективного права корпоративного свойства.

Функциональный подход, следовательно, замечательно (и причем без "притягивания" философских рассуждений) объясняет необходимость выделения и исследования правового объекта как самостоятельной категории юридической (в том числе цивилистической) науки.