3. Спорные вопросы правления

3.1. Крестоцеловальная запись.

Свое правление Василий Шуйский начал с обнародования уникального документа – Крестоцеловальной грамоты, которая была подписана новым царём в 1 июня 1606 года. Она содержала первые в отечественной истории положения, ограничивавшие власть монарха. В этом документе правитель прежде всего обещал “всякого человека, не осудя истинным судом с бояры своими, смерти не предати” (48). Далее новый царь клялся не отнимать имущества у наследников и родственников осужденных, если “они в той вине невинны” (48), такие же гарантии давались купцам и всем черным людям. В заключение царь Василий обязывался не слушать ложных доносов и решать дела только после тщательного расследования (“сыскивати всякими сыски накрепко и ставити с очей на очи”). Таким образом, грамота гарантировала подданным царя соблюдение их прав – справедливый суд и предотвращение несправедливых ссылок и казней. “Мы желаем (говорил Василий), чтобы Православное Христианство наслаждалось миром и тишиною под нашею Царскою хранительною властию”(8, C., 416). Создавались законодательные гарантии против бессудных опал и казней, которые существовали во время опричнины. Крестоцеловальная запись могла бы изменить весь политический облик государства. Но исполнялись ли основные её положения новым царем?

 “Василий Шуйский превращался из государя холопов в правомерного царя подданных, правящего по законам” (21, C., 309) – так оценивал значение этого документа В. О. Ключевский. По его мнению, бояре, безусловно, преследовали собственные интересы, но присяга перед лицом подданных, “дотоле небывалый акт в московском государственном праве” (21, С., 309), по выражению В. О. Ключевского, стала “первым опытом построения государственного порядка на основе формального ограничения верховной власти”(21, С., 309).

Карамзин считал, что у Василия были чистые помыслы, при принятии грамоты: “Он хотел добра отечеству, и без сомнения искренно: еще более хотел угождать Россиянам”(20, С., 312). По мнению историка, новый царь видел очень много злоупотреблений неограниченной власти, и хотел устранить их. Потому он и дал присягу, неслыханную до того времени.

Кобрин подчеркивал, что историческое значение крестоцеловальной записи Шуйского не только в ограничении произвола самодержавия, даже не только в том, что впервые был провозглашен принцип наказания только по суду (что, несомненно, тоже важно), а в том, что это был первый договор царя со своими подданными (22). Например, для Ивана Грозного все его подданные были только рабами, которых он волен жаловать и казнить, а запись Шуйского была первым шагом к правовому государству. Кобрин отмечал, что Василий на практике редко считался со своей записью: он просто не знал, что такое святость присяги (22). Но уже само по себе торжественное провозглашение совершенно нового принципа отправления власти не могло пройти бесследно: основные положения крестоцеловальной записи повторялись в двух договорах, заключенных русскими боярами с Сигизмундом III, о призвании на русский престол королевича Владислава.

В целом, историк видел в грамоте выборы монарха – это тоже своего рода договор между подданными и государем, а значит, шаг к правовому государству. “Именно поэтому неудача Василия Шуйского, не сумевшего справиться с противоборствующими силами и с начавшейся интервенцией Речи Посполитой, его свержение с престола знаменовали собой, несмотря на всю антипатичность личности царя Василия, еще одну упущенную возможность”(22).

Нужно отметить, что Василий Шуйский не соблюдал данную им присягу. Он создал при своем дворе атмосферу подозрительности и доносительства, часто нарушал Крестоцеловальную запись, ссылая, отправляя в тюрьмы и подвергая казням без справедливого суда и следствия. За царем прочно утвердилась слава человека бесчестного и склонного к интриге и обману.

Раскрывает атмосферу доносительства и неправого суда, процветавшего при Шуйском, донос на сторонников Василия Шуйского, поданный королевичу Владиславу. Согласно доносу, думный дворянин В. Б. Сукин «сидел в Челобитной избе и людей втайне сажал в воду (т. е. топил) по Шуйского веленью и сам замышлял»; стольник В. И. Бутурлин – « на отца родного доводил»; стольники князья Г. Ф. Хворостинин, А. П. Львов, И. М. Одоевский и другие названы «шептунами» (22). Подтверждается этим документом и известие о пристрастии Шуйского к колдунам: спальник И. В. Измайлов, наиболее близкий к царю человек, «был у Шуйского у чародеев и кореньщиков» (22), т. е. приглядывал за чародеями и знатоками волшебных и ядовитых трав и кореньев.

Таким образом, можно сделать вывод, что Крестоцеловальная запись – это уникальный источник, так как он явил собой первый договор правителя с подданными в истории России. Его можно считать так же и правовым документом. Но исполнялся ли этот документ? Как видно из деятельности Василия Шуйского, он неоднократно нарушал грамоту, в силу своего характера, а иногда и необходимости.