22. Оды г.Р. Державина: Екатерининские оды, «суворовский цикл» и духовные оды.

Начнём с того, что духовные оды Ломоносов создавал как философские произведения. В них поэт перелагал Псалтырь, но только те псалмы, которые близки его чувствам. При этом Ломоносова привлекало не религиозное содержание духовных песнопений, а возможность использовать сюжеты псалмов для выражения мыслей и чувств философского и отчасти личного характера. Известно, что Ломоносову приходилось отстаивать свои взгляды в жестокой борьбе с псевдоучеными, с религиозными фанатиками. Поэтому в духовных одах развиваются две основные темы – несовершенство человеческого общества, с одной стороны, а с другой – величие природы. Ломоносов видит, что живет в злом мире, что окружен врагами – мелкими льстецами, интриганами, корыстолюбцами, которые завидовали его гению:   Вещает ложь язык врагов, Десница их сильна враждою, Уста обильны суетою; Скрывает в сердце злобный ков.   И все‑таки он не падает духом, а надеется побороть зло, потому что за поэтом – истина и справедливость. Личная тема возвышается у Ломоносова до общефилософского обобщения – человек повсюду борется со злом. В духовных одах Ломоносов восхищен величием природы и одновременно испытывает «пиитический ужас» перед ней. Эти два чувства – остро и священный трепет – рождают «парение мысли». Поэт стремится постичь внутреннюю гармонию природы и преклоняется перед ее мощью. Он хочет понять законы природы:   Кто море удержал брегами И бездне положил предел, И ей свирепыми волнами Стремиться доле не велел?   В «Утреннем размышлении о божием величестве» Ломоносов в зримой картине запечатлел солнце, представившееся взору в упор взглянувшего на него человека:   Там огненны валы стремятся и не находят берегов; Там вихри пламенны крутятся, Борющись множество веков; Там камни, как вода, кипят, Горящи там дожди шумят.   Стоит отметить, что стихийная диалектика в этом описании проявилась с удивительной силой. Нанизывание контрастных сопоставлений самого малого и грандиозного передает гиперболизм переживаний человека, изумленного гармонией и стихийной творческой мощью природы:   Песчинка как в морских волнах, Как мала искра в вечном льде, Как в сильном вихре тонкий прах, В свирепом как перо огне, Так я, в сей бездне углублен, Теряюсь, мысльми утомлен!   Но, испытывая восторг и священный ужас, Ломоносов в духе века просвещения изображает человека не бессильным созерцателем, подавленным и сникшим. В Духовных одах проходит иная тема: человеку даны разум, мысль, и он хочет проникнуть в тайны природы. Когда Ломоносов написал «Теряюсь, мысльми утомлен!», то он имел в виду не растерянность человека, опустившего руки, а недостаточность знаний для объяснения всемогущества природы. Он «мысльми утомлен», потому что твердо верит в познаваемость мира, но еще не может светлым умом постичь законы Вселенной. Поэта постоянно влечет пафос знания:   Творец, покрытому мне тьмою Прости премудрости лучи И что угодно пред тобою Всегда творити научи...   Я считаю, что могущество светлого разума несомненно для Ломоносова и в будущем, и в живой современности. Поэт не уставал ратовать за серьезные изыскания, за развитие просвещения. Ученый посвящал вдохновенные поэтические произведения успехам отечественной и мировой науки. Неподдельная радость и гордость искрятся в «Письме о пользе Стекла». Эта эпистола, принадлежащая к жанру «дидактической поэзии», становится хвалебной одой стеклу, природные свойства которого раскрылись благодаря успехам ученых, и стекло выступает свидетельством победы науки над природой. Не сухой трактат о свойствах стекла, а волнение поэта‑ученого воплощают строки этого произведения. Ломоносов передает пафос научных открытий и восхищение их практическими результатами. Его интересует не изложение научных теорий, хотя поэт не избегает традиций своего времени, а поэтическая сторона науки – вдохновенное творчество и полет фантазии, дарящие человеку наслаждение богатствами природы и возможность разумного их использования. Примечательно, что в оде Державина «Бог» тоже воспевается могущество человеческого разума. Ломоносов! Вот кто стал для Державина подлинным образцом стихотворца! Служа в Преображенском полку, молодой поэт пробовал создавать оды, подобные ломоносовским, но следовать поэтическим правилам Ломоносова было не так‑то просто: в возвышенный слог произведения, посвященного торжественному событию, у Державина то и дело врывались разговорные словечки, и требуемый для оды «высокий штиль» распадался. Унаследовав от Ломоносова гражданский пафос и широту поэтического кругозора, Державин обогатил оду сочетанием возвышенного слога с лирикой и сатирой, ввел в поэзию сельский и городской пейзаж, а прекрасное сумел увидеть в обыденном. Оду «Бог» Державин считал самым высоким своим созданием. Она произвела ошеломляющее впечатление на современников: впервые в русской поэзии бесконечный духовный мир простого смертного выразился столь грандиозно и столь задушевно‑пронзительно. Если воспользоваться словом Ломоносова, эти стихи воспевали «божие величество» в человеке. В их основании лежит мысль слишком гордая, чтобы не быть кощунственной. Неслучайно ода «Бог» вызвала протесты церковников. Это стихотворение переведено на многие языки мира. Без лиц, в трех лицах божества, Державин пояснял: «Автор, кроме богословского православной нашей веры понятия, разумел тут три лица метафизические, т. е.: бесконечное пространство, беспрерывную жизнь в движении вещества и неокончаемое течение времени, которое бог в себе совмещает».

Основные темы и идеи. Стихотворение «Фелица», написанное как шутливая зарисовка из жизни императрицы и ее окружения, вместе с тем поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, в оде «Фелица» создается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещенного монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ: Подай, Фелица, наставленье: Как пышно и правдиво жить, Как укрощать страстей волненье И счастливым на свете быть? С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о    мудрости власти, но и о нерадивости исполнителей, озабоченных своей выгодой: Везде соблазн и лесть живет, Пашей всех роскошь угнетает. Где ж добродетель обитает? Где роза без шипов растет? Сама по себе эта мысль не была новой, но за образами вельмож, нарисованных в оде, явно проступали черты реальных людей: Кружу в химерах мысль мою: То плен от персов похищаю, То стрелы к туркам обращаю; То, возмечтав, что я султан, Вселенну устрашаю взглядом; То вдруг, прельщался нарядом. Скачу к портному по кафтан. В этих образах современники поэта без труда узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявил большую смелость — ведь любой из задетых им вельмож мог разделаться за это с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина. Но даже императрице он осмеливается дать совет: следовать закону, которому подвластны как цари, так и их подданные: Тебе единой лишь пристойно, Царевна, свет из тьмы творить; Деля Хаос на сферы стройно, Союзом целость их крепить; Из разногласия — согласье И из страстей свирепых счастье Ты можешь только созидать. Эта любимая мысль Державина звучала смело, и высказана она была простым и понятным языком. Заканчивается стихотворение традиционной хвалой императрице и пожеланием ей всех благ: Небесные прошу я силы, Да, их простря сапфирны крылы, Невидимо тебя хранят От всех болезней, зол и скуки; Да дел твоих в потомстве звуки, Как в небе звезды, возблестят. Художественное своеобразие. Классицизм запрещал соединять в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам, Но Державин даже не просто их сочетает в характеристике разных лиц, выведенных в оде, он делает нечто совсем небывалое для того времени. Нарушая традиции жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорную лексику и даже просторечия, но самое главное — рисует не парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик. Вот почему в оде оказываются бытовые сцены, натюрморт; Мурзам твоим не подражая, Почасту ходишь ты пешком,    , И пища самая простая Бывает за твоим столом. «Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи в его оде, тоже показана обытовленио («Не дорожа свои покоем, / Читаешь, пишешь под налоем...»). Вместе с тем такие подробности не снижают ее образ, а делают более реальным, человечным, как будто точно списанным с натуры. Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удалось внести в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображенной бытовой обстановки. Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными. Таким образом, в «Фелице» Державин выступил как смелый новатор, сочетающий стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося в высокий жанр оды элементы низких стилей. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как смешанную оду. Державин утверждал, что, в отличие от традиционной для классицизма оды, где восхвалялись государственные лица, военачальники, воспевались торжественные србытия, в «смешанной оде» «стихотворец может говорить обо всем». Разрушая жанровые каноны классицизма, он открывает этим стихотворением путь для новой поэзии — «поэзии действительное™», которая получила блестящее развитие в творчестве Пушкина. Значение произведения. Сам Державин впоследствии отмечал, что одна из основных его заслуг в том, что он «дерзнул в забавном русском слоге о добродетелях Фелицы возгласить». Как справедливо указывает исследователь творчества поэта В.Ф. Ходасевич, Державин гордился «не тем, что открыл добродетели Екатерины, а тем, что первый заговорил «забавным русским слогом». Он понимал, что его ода — первое художественное воплощение русского быта, что она — зародыш нашего романа. И, быть может, — развивает свою мысль Ходасевич, — доживи «старик Державин» хотя бы до первой главы «Онегина», — он услыхал бы в ней отзвуки своей оды».

23. Поэтические открытия Г.Р. Державина.

Первое самое оригинальное сочинение Д. – стихотвор. 1779г. « Ода на рождение в севере

порфирородного отрока ( посвящ. внуку Екатерины  11 – Александру 1 )

В этом стих. Д. изменил практически все канонические признаки торжественной высокой

оды, создал самобытную оду, в которой высокое начало соединяться с изображением

бытности,повседневности, высокий стиль соединяется со средним.

А)  отказ от 4-х стопного ямба, заменив 4-х стопным хореем.

Б) отказ от одической строфы , написал «сплошным текстом»

В) ода превращ-ся в подобие песни, фолькл. стилизации , присущ  хорей, (плясовой размер).

Г) Д. отказался от характерных для  оды образов, лирич. беспорядка, одического парения.

Выстраив. в стих. новеллический сюжет, который развертыв. на узнаваемом фоне

(русской зимы)

д) принцип. меняется изображение адресата. Он отказывается изображать адресата как

высшее существо. Для него монарх – « человек на троне» , имеющий обычные , но

положительные качества. Власть монарха основана на том, что он умеет управлять своими

страстями.

Развитие этой темы присутствует и в др.  одах ( «Фелица», ода « Вельможа»)

Даже образ Петра, традиционно обожествляемый в русской лит-ре 19 в. осмыслив. Д.  в

человеческом масштабе , изображался как «работник на троне» . Это развил Пушкин.

Д. , подводя итог своим худ. исканиям, дал определение собственной оде как «оде общежител.» ( стих. «Рассуждение о лирической поэзии или об оде» Такая ода открыта

всем впечатлениям бытия, впускает быт. картинки, воспевает открытость миру, умение

ценить жизнь во всех  проявлениях. Нет разделения на высокое и низкое. Первое слово

«Бог» .

Анализ оды «Фелица».( 1782 г.) Использовал персонажей сказки, придуманной Ек. 11своему внуку Ал- ру. На 1-ый взгляд- хвалебна ода, посвященная императрице.

Фелица –образ Екатерины 11 , мурза – собирательный образ придворных вельмож из ее

окружения ( угадываются и конкретные лица и автобиограф. черты самого автора.).

Вводить образ автора в хвалебную оду по всем канонам классицизма не полагалось. У Д.

авторскае «я» не только все время чувствуется, но и занимает не меньшее место в оде, чем

объекты похвалы (Екат.) и сатиры – ее вельможи. Отход от традиций классиц-ма особенно

ощутим в показе Фелицы- Ек. 11 . Вместо изображения «земной богини, мы находим портрет реального человека. Портрет не официальный, парадный , а нарисоаван . иными

красками. Д. видел в Ек. 11 идеал человечной правительницы, образец всевозможных

 добродетелей. Он хотел видеть на троне Человека, мудрую, просвященную государыню.

Вместе с тем, она показана в своих повседневных заботах. В быту, обычной жизни она

ведет себя очень скромно, не отличаясь от др. , разве что любовью к поэзии, равнодушием

к славе.

« Мурзам твоим не подражая,

Почасту ходишь ты пешком,

И пища самая простая

Бывает за твоим столом;

Не дорожа твоим покоем,

Читаешь, пишешь пред налоем…

В «Фелице» Д. преодолел еще одну тенденцию классиц-ма : помимо похвалы и восторжен. по отношению к Ек. , здесь не меньше сатиры и иронии по отношению к

вельможам., высмеив-ся их пороки.  Необычным было и то, что наблюд-ся отход от обязательного для этого жанра высокого слога и стиля, встреч-ся много просторечных , разговорных слов и выражений: « проспавши до полудни», «к портному по кафтан», «имея шапку набекрене»…..  

Вся ода написана тем «забавным русским слогом», изобретение которого Д. считал одной

из  своих главных заслуг  перед русской поэзией, т.е. сочетанием шутки, веселости, иронии с серьезностью и важностью тем, поднятых в этом произведении.