Явление третье

Те же и Отон.

Отон (про себя)

Ночь в ярких звездах, помоги!

Раз ты ведешь мои шаги

И жизнь мою к могиле мрачной,

Стань черной, ночь, стань непрозрачной,

Чтобы не виделось ни зги!

Хотя я вышел в это поле,

Где ласковая тишина

Смирить бы пламень мой должна,

Он разгорается все боле,

И виновата в том она.

Урбан (к Камило, тихо)

Нам кто-то заступил дорогу.

Возьмитесь-ка за мой ремень.

Отон

Ола! Кто это?

Камило (в сторону)

Ну и день!

Слепою курицей, ей-богу,

Тащусь, беспомощный, как пень.

Отон

Ответьте!

Камило (в сторону)

Если грянет гром,

Мне это будет поделом.

Урбан

Я - маска.

Отен

Легонькая шалость?

Урбан

Мы с ним вдвоем хлебнули малость

И потихонечку идем.

(К Камило.)

Вперед, нам светит месяц ясный!

Камило

Святое небо, как темно!

Урбан и Камило уходят.

Явление четвертое

Отон один.

Отон

Лишает разума вино.

Любовь ж затворнице прекрасной

Мутит мой разум, как оно.

Возможно ли, чтоб эта дама

Свой дом считала сенью храма

И так блюла смешной обет

Чтоб стольким рыцарям в ответ

Лишь, "нет" да "нет" твердить упрямо?

Нет, невозможно, - молвить честно,

Я полагаю, что она

Навряд ли к святости склонна,

Затем что святость, как известно,

Всегда костлява и бледна.

Она здорова, молода

И проедает без труда

Четыре тысячи дохода;

Ужель она в теченье года

Не зябнет ночью иногда?

Пусть на затворе держит дом,

Пусть ей греховный свет не нужен

И дух ее с молитвой дружен,

Не все ль равно, раз эконом

Приносит индюка на ужин?

Нет, сто ночей не буду спать,

Все ночи буду коротать,

Прикован к милому порогу,

И кто приблизится, ей-Богу,

Тому вовек уже не встать!

Пусть я под снегом коченею,

Хотя здесь редко снег идет,

Пусть тяжкий сон меня гнетет,

Я как скала окаменею,

Медуза, у твоих ворот.

Комната в доме Леонарды