Gromova_LP / Громова Л.П. - История русской журналистики XVIII - XIX веков - 2003 / 19 век / 2 пол 19 в / 1855-1870 / 6 Время и Эпоха Достоевских

В «Журнальной заметке. Ответ Свистуну» во 2-й книге (1863 г.) Достоевский выступил с оценкой деятельности и личности Добролю­бова, повторив свое мнение, высказывавшееся ранее: «Он стремился неуклонно к правде, т.е. к освобождению общества от темноты, от грязи, от рабства внутреннего и внешнего, страстно желал будущего счастья и освобождения людей, а следовательно, был благородней­ший деятель в нашей литературе». Но, продолжая видеть ошибки Доб­ролюбова в его взгляде на народ, в устремлении к западным образ­цам, чем он вредно повлиял на своих «бездарных последователей», Достоевский предположил, что этим взглядам Добролюбов мог в дальнейшем изменить. В этой связи он вспомнил о Белинском: «Бе­линский был благороднейший из благороднейших деятелей русских, но раза три в жизни основным образом менял убеждения. Одной правде он не изменял никогда».

Начало третьего года издания вселяло в редакцию большие ожида­ния, основанием для этого служили успешно шедшая подписка чита­телей на журнал и значительное число стекавшихся в редакцию руко­писей авторов, желавших в нем печататься. Тем более неожиданной оказалась катастрофа, разразившаяся после выхода четвертой книж­ки журнала, в которой была напечатана статья Страхова «Роковой вопрос», посвященная польским событиям. В ответе на вопрос, «из-за чего поднялись поляки». Страхов, кроме того, что дал обычное объяснение—-из-за идеи национальности, освобождения из-под вла­сти чужого пароли, увидел «черту, которая дает вопросу глубину и неразрешимую загадочность». Вся первая, большая часть статьи по­священа описанию отношения поляков к России как народа, прошед­шего с Европой весь путь ее цивилизации и вынужденного подчи­ниться народу, с его точки зрения, менее культурному. Развив ')ту якобы польскую точку зрения, Страхов поставил себе задачей на по­следних трех страницах опровергнуть ее: во-первых, доказав, что «ци­вилизация поляков есть цивилизация, носящая смерть в самом своем корне», и, во-вторых, что с польской борется «другая цивилизация. более крепкая и твердая, — наша русская», но тут же оговаривается, что русские духовные силы еще впереди.

Статья эта, неясная и противоречивая по мысли, выразившая со­чувственное отношение к полякам, послужила причиной для закры­тия «Времени». Небольшая заметка Петерсона в «Московских ведо­мостях», явившаяся откликом на «Роковой вопрос», сообщала, что в статье Страхова содержатся не только ложные основания и выводы, но и «коварный умысел». Журнал Достоевских был обвинен не толь­ко в полонофильстве. но и в клевете на русский народ. Имевшая ха­рактер явного доноса публикация Петерсона вместе с разнесшимися слухами об опасности, грозящей журналу, вызвала необходимость немедленного ответа «Московским ведомостям». Ответ, написанный Достоевским, был послан в «Санкт-Петербургские ведомости», од­нако к печати не был допущен, так как стало известно, что дело о «Времени» представлено министром внутренних дел Валуевым на рассмотрение царя, который и повелел 24 мая прекратить издание журнала.

Возродить «Время» в сложившейся ситуации, когда редакции не разрешили даже выступить с объяснениями в печати, было делом абсолютно безнадежным. М. М. Достоевский обратился к Валуеву с прошением об издании нового журнала «Правда» (название было предложено Ф. М. Достоевским), однако разрешения па журнал с таким названием не последовало, и лишь после второго прошения с большой задержкой был разрешен новый журнал «Эпоха», заявлен­ный как ежемесячное издание в 30-35 печатных листов, состоящий из грех отделов: литературного, юридического и политического, а так­же «Приложений». Новым был юридический отдел. Редакция объяс­нила, что его появление вызвано необходимостью разъяснений «но­вых положений по судоустройству и судопроизводству», а также освещения «русских процессов». Этот особый интерес к судебным процессам, к проблемам преступления и наказания, к психологии преступника проявился у редакции еще в пору издания «Времени».

Объявление об издании нового литературного и политического журнала «Эпоха» иод редакцией Михаила Достоевского появилось в «С.-Петербургских ведомостях» 31 января 1864 г. Читатель извещался, что «Эпоха» берет на себя расчете подписчиками «Времени» за 1864 г., что первый номер журнала выйдет сдвоенным (за январь и февраль) в конце февраля без «дальнейших запаздываний». Однако первая книжка вышла лишь в начале апреля, объявление о ее выходе появи­лось 24 марта, когда подписка на журналы уже состоялась, и извеще­ние о новом журнале прошло незамеченным.

Это неудачное начало отразилось на дальнейшей судьбе журнала. Сказалось отсутствие Ф. М. Достоевского, который в это время нахо­дился в Москве с тяжело больной женой. Михаил Михайлович вел все дела сам: приглашал авторов, читал рукописи, составлял книги жур­нала, боролся с цензурой, правил корректуры, руководил финансо­вой и технической стороной издания. Непосильные нагрузки вызвали резкое ухудшение здоровья, и 10 июля 1864 г. М. М. Достоевский скон­чался. На долю наследников осталось «до двадцати пяти тысяч долгу, из которых десять тысяч долгу отдаленного», который не мог обеспо­коить его семейство, но пятнадцать тысяч но векселям требовали оп­латы. Решив продолжать издание журнала, Ф. М. Достоевский дол­жен был найти деньги и официального редактора: его собственное имя, как находящегося под надзором бывшего политического пре­ступника, не могло быть поставлено на журнале ни в качестве издате­ля, ни в качестве редактора. У богатой тетки Куманпной он выпросил назначенные ему в ее завещании 10 000 рублей, пригласил редакто­ром хорошо известного ему еще с 40-х годов А. У. Порецкого, кото­рый во «Времени» вел внутренне обозрение, и принялся за дело. Фак­тически вся работа лежала на нем: «Редактором был один я, читал корректуры, возился с авторами, с цензурой, поправлял статьи, до­ставал деньги, просиживал до шести часов утра и спал по 5 часов в сутки». Приближался период подписки на 1865 г., а издание журнала 1864 г. отставало чуть ли ни на три месяца, что не могло не повлиять на отношение к нему подписчиков.

По своему содержанию, характеру полемики, широте освещения тем «Эпоха» в значительной степени уступала «Времени». Сказалось и изменение политической атмосферы в российском обществе, и общее снижение интереса читателей к журналам в 1864-1865 гг. Жизнь «Эпохи» протекала в иных, несравненно более трудных усло­виях. Тень «Времени», закрытого за «антипатриотическую» статью и общее направление, лежала на новом журнале, что сказывалось в отношении к нему цензурных органов и вынуждало к автоцензуре. Полемизируя с Катковым, редакция должна была помнить, что «Вре­мя» было закрыто не без его участия. Еще значительнее изменились отношения с революционно-демократической печатью. В 1864 г. в этих изданиях уже не было людей, которых при всем идейном расхож­дении редакция глубоко уважала и к голосу которых не могла не при­слушаться. Полемика «Русского слова» с «Современником» в 1864 г., йог раскол в нигилистах снизил авторитет того и другого журнала. Во время полемики обе стороны высказали друг другу много неспра­ведливых обвинений. В жизни «Эпохи» эта распря,сыграла суще­ственную роль. Она усилила отрицательное отношение журнала не только к идейной стороне полемики, но и к ее участникам, а также к тем методам, какими велись эти споры. Оба издания, враждебно на­строенные к журналу, все время втягивали его в полемику. «Эпоха» вступала в нее, но всегда первая умолкала, так как была связана по­стоянным опасением возможного цензурного преследования.

Существование «Эпохи» закончилось объявлением, напечатанным в газетах и в журнале «Библиотека для чтения» в середине июня 1865 г. иод заголовком «От издателей журнала „Эпоха"»: «Многие неблаго­приятные обстоятельства, большей частью от нынешней редакции не зависевшие и настигнувшие наше издание еще с прошлого года, за­ставляют нас прекратить в настоящее время выпуск журнала, а вместе с тем и продолжающуюся на него подписку». Далее сообщалось, что по соглашению с издателем «Библиотеки для чтения» этот журнал будет высылаться подписчикам вместо «Эпохи» начиная с апрель­ской книжки до конца года. По и тут неудача преследовала «Эпоху»: данное читателям обещание не было исполнено в связи с закрытием «Библиотеки для чтения» на том же самом номере, в котором было напечатано это объявление. Издание «Эпохи» обогатило Достоев­ского редактрско-издательским опытом, но оно надолго обремени­ло его тяжелыми материальными обязательствами. Он остался должным кредиторам около 15 тыс. рублей, которые смог выплатить лишь к концу жизни.

Интерес к журнальной и публицистической деятельности сохра­нился у Достоевского и в последующие годы. В декабре 1872 г. он принял предложение издателя газеты-журнала «Гражданин» князя В. П. Мещерского о редактировании издания. Здесь он осуществил свой давний замысел о создании «Дневника писателя» в форме зло­бодневных очерков политического, литературного, мемуарного ха­рактера, объединенных идеей непосредственного общения с читателем. Вскоре Достоевский стал тяготиться текущей редакторской рабо­той, мешали и постоянные разногласия с Мещерским. Весной 1874 г. он отказался от редакторства, хотя сотрудничество в «Гражданине» продолжал и позднее. В конце 1875 г. Достоевский возвращается к публицистической работе: издает моножурнал «Дневник писателя» (1876 и 1877), который представляет собой оригинальный сплав пуб­лицистических статей, очерков, фельетонов, «антикритик», мемуа­ров и художественных произведений малых форм. Большое место в «Дневнике писателя» занимают размышления Достоевского о «скла­дывающейся» жизни, его попытки предугадать облик «наступающей будущей России честных людей, которым нужна одна лишь правда». «Дневник писателя» имел большой успех, он позволял автору всту­пить в прямой диалог с читателями-корреспондентами, ставить на обсуждение самые актуальные вопросы общественной и литератур­ной жизни, продолжить полемику с различными течениями социаль­ной мысли 1870-х годов: от консервативных до народовольческих и социалистических. Приобретенный в 1860-е годы опыт издания двух журналов был блестяще использован Достоевским в форме моно­журнала в новых общественно-политических условиях.