История литературы 20 века / 3.Кризис символизма. Футуризм. Акмеизм
.docЧерез час отсюда в чистый переулок
вытечет по человеку ваш обрюзгший жир,
а я вам открыл столько стихов шкатулок,
я — бесценных слов мот и транжир.
Вот вы, мужчина (и последовал жест в зал), у вас в усах капуста
где-то недокушанных, недоеденных щей;
вот вы, женщина, на вас белила густо,
вы смотрите устрицей из раковин вещей.
Все вы на бабочку поэтиного сердца
взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.
Толпа озвереет, будет тереться,
ощетинит ножки стоглавая вошь.
А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется — и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам
я — бесценных слов транжир и мот.
Когда Маяковский закончил читать, в зале была абсолютная тишина. После некоторого шока из зала полетели возгласы «да кто вы такой!», на что Маяковский еще раз обвел взглядом зал и уже уходя бросил организаторам: «а вы говорили, слушать не будут». Маяковский умел заставить себя слушать, и авангард, как новое литературное явление быстро себя утвердил. Такая активная жизнь авангарда продолжалась недолго: в 1909 году он зародился, с 1912 и до 1914 продолжалась активная деятельность. 1913 год становится вершиной, Бурлюк решает устроить большое всероссийское турне, вместе с Каменским и Маяковским они едут по многим южным городам России, заканчивают в Москве и Петербурге. Перед приездом в каждый новый город они разрисовывают лица звездами, аэропланами и в таком экзотическом виде ходят, за ними всегда толпа зевак, но зато всегда успех, полные залы, скандалы, статьи в газетах. 1913-14 годы – расцвет русского авангардизма, когда они пробуют завоевать все литературное пространство, попытка создать авангардный театр – трагедия Маяковского «Владимир Маяковский», которая с большим интересом была воспринята публикой, хотя успех был сомнительный. Деятельность русских авангардистов привлекает серьезное внимание Блока. В 1913 году группа «Гилея» получает название «кубофутуризм», под которым просуществует до конца. Пришедший из Италии термин сначала критикой навязывается этому кругу, и постепенно они это название принимают. Но чтобы отличаться от эгофутуристов Северянина, они берут понятие из живописи, и появляется круг кубофутуристов, и слово «футуризм» себя утверждает окончательно. В 1914 году часть круга в силу разных причин распадается, начинается 1я мировая война, некоторые из поэтов уходят на фронт, кто-то переезжает в различные города, и футуризм существует уже как явление очень разнородное и неорганизованное. В таком виде он просуществует до 1917 года, а потом судьбы поэтов сложатся по-разному: Бурлюк эмигрирует, Маяковский попытается стать первым советским поэтом, Каменский уйдет в прозу, Крученых будет жить в «окраинном» мире, создавая экспериментальные тексты.
Следующим важным явлением становится появление группы акмеистов. Акмеизм сформируется лишь к 1913 году. Что этому предшествовало? В русской культуре всегда, да и сейчас тоже, существовало противостояние Москвы и Петербурга, как двух разных эстетических парадигм, двух разных представлений о сути искусства. В Петербурге растет группа молодых поэтов, которые примыкают к символистам и считают символистов своими учителями. И среди этой большой группы поэтов (это десятки молодых авторов) выделяется фигура Николая Гумилева. Гумилев начинает писать стихи очень рано, но его поэтическая судьба драматична. Его стихи долгое время не принимаются, причем агрессивно, влиятельными фигурами русской поэзии того времени. В частности, когда, будучи за границей, Гумилев приходит в дом к Мережковскому и Гиппиус (у них была своя квартира в Париже), там же присутствовал и Андрей Белый, то впечатление у всех ужасное. Сохранились воспоминания, что явился какой-то странный человек, который говорит, что в мире есть только трое: я, Будда и Христос, я переделаю мир, все это старо и т.д. Петербуржский круг явленных в Париже Мережковского и Гиппиус Гумилева не принимает. Учитель Гумилева – Брюсов, но у них эпистолярные отношения, Брюсов - москвич, он поддерживает Гумилева, но все попытки ввести его в символистский круг оканчиваются неудачно. Позднее Гумилев сходится с Вячеславом Ивановым, но и с ним происходит конфликт. На одном из вечеров у Иванова в 1912 году Гумилев читает свое стихотворение «Блудный сын». Иванов приходит в ярость, заявляя, что так свободно и безответственно интерпретировать библейский сюжет нельзя. Разразился скандал и на пути домой в Царское Село Гумилев и его молодая жена Анна Горенко (Анна Гумилева – Анна Ахматова) принимают решение создать свою собственную группу. Так постепенно к 1913 году складывается группа акмеистов. У названия группы существует история: якобы, толчок к выбору дал Андрей Белый, который в шутку на вечере у Иванова упрекал молодое поколение в том, что оно ничего не может создать. И в шутку же предложил создать Гумилеву направление с названием акмеизм, что значит «высший», «чистейший», или адамизм (Адам – первый человек, а адамисты – новые поэты, первые поэты). И вот два этих понятия, якобы впервые использованные Андреем Белым, и стали ключевыми понятиями для нового направления. И в 1913 году группа молодых поэтов объявляет себя акмеистами, объявляет о появлении новой школы, нового течения. Ученые достаточно долго спорили, насколько значимым было это явление, долго считалось, что акмеизм - это явление искусственное, придуманное, поскольку на фоне огромного количества статей и манифестов символистов, меньшего количества, но очень ярких манифестов футуристов, акмеисты мало что предложили. Очень непонятен был круг акмеистов, и лишь в последние десятилетия историки литературы предложили следующую модель. Собственно акмеистами, то есть поэтами, исповедовавшими единые принципы мировосприятия, можно считать шестерых поэтов: Николай Гумилев – основатель группы, его сотоварищ и совождь Сергей Городецкий, Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Владимир Нарбут, Михаил Зенкевич. Но помимо этой шестерки, к ним примыкает большой круг поэтов, которые были объединены в «Цех поэтов». Дело в том, что Гумилев свою группу называет «цех поэтов», возрождая средневековый тип организации – цеховой. И вот в «цех поэтов» входило более 50 авторов (Михаил Лозинский, Николай Бурлюк – младший брат Давида Бурлюка, Николай Родимов). Основная, опорная установка для акмеистов была достаточно разнопланова. Некоторые основные положения: 1) символизм развеществил мир (роза, стоящая на столе, может означать все, что угодно, только не саму розу – так писал Мандельштам), и поэтому акмеисты должны вернуть миру его естественную форму. Слово у акмеистов должно обозначать конкретное явление, существующее в мире в реальных материальных, духовных формах. То есть они стремятся вернуть поэзии точность поэтического слова. 2) акмеисты стремятся создать поэзию, основой для которой была бы мировая культура. Но и символисты были глубоко образованными, и многие символистские тексты отсылают к тем или иным явлениям мировой культуры. Разница в том, что акмеисты предлагают другой способ контакта с мировой культурой, это не просто осмысление, перекличка. Акмеистами любая иная культура воспринимается как ныне существующая, осязаемая. То есть происходит погружение и существование в иной культуре. Не случайно один из сторонников акмеизма, Константин Матюрский, заметил, что в одной строчке Мандельштама больше античности, чем во всех высокоумных стихах Иванова, а Иванов прекрасно знал античность и на античные темы стихи писал постоянно. У Иванова использование многочисленных тем, имен античности, а у Мандельштама проникновение в античное мировоззрение. В качестве примера: «Бессонница, Гомер, тугие паруса, Я список кораблей прочел до середины…». В этом стихотворении есть одна важная деталь – первое слово, бессонница, определяет состояние героя. И из этого понятно, зачем герой берется за том Гомера, не случайно он выбирает именно список кораблей. И вдруг происходит невероятное – герой, желающий заснуть, погружается не в сон, а в иное культурное пространство. Это происходит естественно, и текст не скучен, внешние атрибуты текста растворяются, и герой вступает в контакт с иным культурным миром, ставя вопрос о движущей силе истории. Это проникновение в другие культуры у акмеистов было поразительным, позднее Мандельштам назовет это «тоской по мировой культуре». Еще один пример: одно из ранних стихотворений Ахматовой, посвященной лицейскому Пушкину («Смуглый отрок бродил по аллеям»), которое заканчивается строками «Здесь лежала его треуголка и растрепанный томик Парни». В этой строке больше филологичности, чем в научных статьях. Парни – это французский поэт рубежа веков, автор эротических стихов, и вводя эту деталь, Ахматова дает точную и исторически верную картину того, из чего Пушкин вырос как поэт. Это чувство других культур заставляет акмеистов не просто изучать другие культурные эпохи, а в них действительно погружаться. Для Ахматовой и Мандельштама ключевой фигурой средневековья и раннего возрождения стал Данте, чтобы читать «Божественную комедию» они начинают изучать староитальянский. Не случайно позже у Мандельштама появится книга критической прозы «Разговоры о Данте» (Данте – с мягкой т!). Но этим акмеизм не исчерпывается. Не увиденное в полной мере современниками. Гумилев долго утверждал себя как поэт, понимание, что он написал как минимум 10 гениальных стихотворений, пришло позже. Мандельштама некоторые современники объявляли дураком. Пожалуй, только Ахматова сразу обрела признание, которое ее потом несколько тяготило. Уже в конце жизни она пишет знаменитые строки: «Я научила женщин говорить, но как теперь их замолчать заставить?». Акмеизм фактически завершает Серебряный век. Но если рассматривать искусство с иерархической точки зрения, то постсимволистские явления - футуризм и акмеизм – дали миру больше, чем сам символизм. Символизм был представлен большим кругом поэтов, но истинную значимость имел, пожалуй, только Александр Блок. А вот постсимволистские поэты – Гумилев, Ахматова, Маяковский, Пастернак, который тоже вырастает из авангардной поэзии, - и дали тот высший субстрат поэзии, который стал классическим.