Постиндустриальное общество: концептуальная схема

Понятие «постиндустриальное общество» делает упор на центральное место теоретических знаний как на тот стержень, вокруг которого будут организованы новые технологии, экономический рост и социальная стратификация. Эмпирически можно показать, что этот осевой принцип становится все более доминирующим в развитых индустриальных обществах.

В данном случае речь идет не о принципе конвергенции. Он базируется на предпосылке, согласно которой существует один основополагающий институт, определяющий общество. Так, много лет назад П. Сорокин и Ч. Райт Миллс пришли к выводу, что Советский Союз и Соединенные Штаты становятся «похожими» друг на друга, поскольку обе державы превращаются в централизованные бюрократизированные общества, подчиненные единственной цели – подготовке к войне. Несколько иным образом Я. Тинберген и его коллеги утверждали, что в силу экономической рациональности и коммунистические, и капиталистические страны развиваются в направлении единой модели модифицированного планирования (прямого или индикативного), связанного с использованием рынков. М. Леви и в некоторой степени У. Мур доказывали, что в своих главных чертах все индустриальные общества оказываются схожими вследствие унифицированных требований промышленного производства, взаимозависимости образования и профессиональной принадлежности, а также характера технических знаний. Однако немногие общества как сложившиеся исторические и политические единицы могут быть определены исключительно исходя из единственного института, как это полагал К. Маркс; вряд ли возможно охарактеризовать систему как капиталистическую и полагать, чтовсе остальные взаимоотношения– культурные, религиозные, политические – вытекают из этого базового принципа. Общества отличаются друг от друга типом соотношения их политических систем с социальной структурой и культурой. Внутри же самой социальной структуры (как и внутри политического строя и культуры) существуют различные осевые принципы, вокруг которых строятся общественные институты. И даже когда различные общества относительно сходны в экономическом или социальном аспектах, они могут заметно отличаться, если за основу сравнения будет взят иной принцип. Так, исходя из осевого принципа собственности, ряд обществ может быть определен как капиталистические; однако если взять, скажем, принцип политического консенсуса, то эти общества распадаются на демократические и авторитарные.

В несколько ином смысле можно утверждать, что оба последовательных ряда – феодализм, капитализм и социализм, а также доиндустриальное и постиндустриальное общества – исходят от К. Маркса. Он определил способ производства состоящим из общественных отношений и производительных сил (то есть технических средств). К. Маркс назвал существующий способ производства капиталистическим, но если мы отнесем термин «капиталистический» только к социальным отношениям, а «индустриальный» – к техническим средствам, то сможем понять, каким образом развертываются различные ряды последовательности. В этом смысле возможно существование как социалистических, так и капиталистических постиндустриальных обществ, а Советский Союз и Соединенные Штаты, хотя и разделены осевым принципом собственности, являются индустриальными державами.

Кроме того, следует проводить различие между конвергенцией и интернационализацией. Возможна, например, интернационализация стиля, вследствие чего «современные» художники во Франции, в Англии, Японии и Мексике создают одинаковые по манере исполнения полотна. Возможна и интернационализация научных знаний и технологических процессов, но обществакак специфические исторические единицы представляют собой особыеинституционализированныесистемы, которые трудно непосредственно сопоставить друг с другом. В некоторых измерениях (технология, архитектура) они могут иметь сходство и отталкиваться от общего источника знаний или стиля; при этом в других (ценности, политическая структура, традиции), а также в способах их закрепления, например, в системах образования, они могут различаться. Если идея конвергенции и имеет смысл, то он состоит том, что общества сходны друг с другом до некоторой степени в определенных измерениях или могут сталкиваться спохожими совокупностями проблем. Тем не менее это ни в коей мере не гарантируетаналогичного или даже схожего отклика на них. Отклик будет зависеть от политической и культурной организации конкретного общества.

Идея постиндустриального общества, равно как и идея индустриального общества, или капитализма, имеет значение лишь в качестве концептуальной схемы. Она обозначает новый осевой принцип социальной организации и определяет единую сумму проблем, с которыми придется столкнуться обществам, становящимся постиндустриальными. Идея постиндустриального общества не опирается, как считает Ж. Флу, на концепцию социальной системы. Я не думаю, что общества являются столь органичными или настолько интегрированными, чтобы их можно было рассматривать как единую систему. В действительности сегодня в теоретическом плане меня больше всего волнует разрушающаяся в западном обществе связь между культурой и социальной структурой, когда первая становится все более антиинституциональной и антиномичной, а вторая ориентируется на функциональную рациональность и меритократию. Концепция постиндустриализма служит попыткой обозначить перемены в социальной структуре. Однако, как я неоднократно доказывал, не существует очевидной зависимости между изменениями в данной области и в двух других аналитических измерениях общества – политическом и культурном.

Я полагаю, что основные установления, или сферы, общества лучше всего изучать, определяя осевые институты или принципы, вокруг которых сосредоточиваются другие институты и которые ставят перед обществом важнейшие проблемы, требующие своего решения. В капиталистическом обществе осевым институтом была частная собственность, в постиндустриальном им является центральная роль теоретических знаний. В западной культуре последнего столетия в качестве осевого принципа утвердился «модернизм» с его яростными атаками на традиции и укоренившиеся институты. В политических системах западных обществ на место ключевой проблемы выдвинулось противоречие между стремлением населения участвовать в делах общества и бюрократией.

Одна из трудностей социального анализа заключается в переплетении и противоречивом характере этих принципов, если сравнивать их друг с другом в пределах одной и той же системы. Так, в системе стратификации, которую социологи считают основополагающей для любого общества, исторической базой власти служила собственность, а способом ее получения было наследование. Сегодня, хотя собственность и остается важным базовым принципом, еще одним, иногда конкурирующим с ней принципом становится техническое мастерство, доступ к которому обеспечивается образованием. В равной степени политические должности превращаются в основу власти и привилегий (особенно для некоторых групп, таких, как этнические, встречающих препятствия на путях использования двух других способов), а политическая активность и кооптация становятся средствами доступа к этим постам. Именно противоречивый характер трех способов достижения власти делает столь трудной идентификацию соответствующих социальных групп и политических интересов. Культурная сфера заменила технологию в качестве источника социальных изменений, и напряженность, возникшая в отношениях между размываемой протестантской этикой и альтернативной ей культурой, стала источником заметных противоречий в системе ценностей американского общества.

Каким образом постиндустриальное общество отличается от предшествующего? В историческом аспекте К. Томинага прав: постиндустриальное общество есть продолжение тенденций, вытекающих из индустриального, и многие новые явления были предсказаны довольно-таки давно. Для А. де Сен-Симона и К. Маркса, например, были очевидны идеи решающей роли инженерных работников (в первом случае) и науки (во втором) в преобразовании общества, хотя ни один из них не имел или не мог иметь никакого представления о коренном изменении взаимозависимости между наукой, экономическим и технологическим развитием, так как большинство ведущих отраслей экономики девятнадцатого и начала двадцатого столетия – сталелитейная промышленность, телеграф, телефон, электричество, автомобилестроение и авиация – в значительной степени развивались талантливыми одиночками, действовавшими независимо от фундаментальных научных исследований, а первой современной отраслью экономики стала химия, поскольку здесь необходимы априорные теоретические знания о свойствах молекул, манипулирование с которыми должно привести к созданию новых продуктов.

Однако для аналитическихцелейможно подразделить общества на доиндустриальные, индустриальные и постиндустриальные и противопоставить их в различных аспектах. Поступая таким образом, я попытался показать в прилагаемой схематической таблице, насколько три упомянутых типа общества радикально отличаются друг от друга по отдельным признакам. Это, конечно, идеальные типы, но цель такой конструкции – наглядно показать существенные различия. Так, доиндустриальное общество организовано вокруг «взаимодействия с природой»: ресурсы обеспечиваются добывающими отраслями промышленности, а общество подчиняется законам снижающейся отдачи и низкой производительности. Индустриальное общество – это «взаимодействие с преобразованной природой», которое основано на взаимоотношениях человека и машины и использует энергию для превращения естественной окружающей среды в техническую. Постиндустриальное общество основано на «игре между людьми», в которой на фоне машинной технологии поднимается технология интеллектуальная, основанная на информации. Вследствие столь серьезных различий существуют огромные расхождения в характере экономического сектора и типах занятости. Методологическая основа каждого общества различна, и, что более важно, существуют качественно отличные осевые принципы, вокруг которых сконцентрированы институциональные и организационные атрибуты того или иного социума.

Результатом всего этого становятся резкие отличия характера структурных проблем, с которыми сталкивается общество каждого типа. В индустриальном обществе главной экономической проблемой была проблема капитала. Ее решили с помощью фондового рынка, инвестиционных банков, самофинансирования и государственного налогообложения. Ячейкой социальных отношений являлись предприятие или фирма, а основной социальной проблемой – проблема конфликта между работодателем и рабочим. В той мере, в какой инвестиционные процессы приобрели рутинный порядок, а «классовые конфликты» были изолированы таким образом, что вопрос классовой борьбы перестал быть единственным фактором социальной поляризации, прежние проблемы индустриального общества оказались если не «решенными», то, во всяком случае, лишенными остроты.

В постиндустриальном обществе главная проблема состоит в организации науки, а важнейшим институтом выступает университет или научно-исследовательская лаборатория, где проводится эта работа. В девятнадцатом и начале двадцатого века влияние государств определялось их производственной мощностью, основным показателем которой был выпуск стали. Мощь Германии накануне первой мировой войны оценивалась по тому факту, что она перегнала Великобританию по производству стали. После второй мировой войны научные возможности страны стали решающим показателем ее потенциала, а исследования и разработки пришли на смену производству стали в качестве относительного критерия силы государства. По этой причине характер и формы государственной поддержки науки, ее политизация, социологические проблемы организации научных исследований заняли центральное место среди политических проблем постиндустриального общества.

Крупные социальные перемены порождают соответствующую реакцию. Студенческие волнения конца 60-х годов отчасти явились отражением влияния новой, альтернативной культуры, сопротивляющейся развитию общества, базирующемуся на достижениях науки. Однако в еще большей степени студенческие волнения стали реакцией на «организационные шоры», которые постиндустриальное общество навязывает науке, что выражалось в усилении давления на молодых людей все более и более раннего возраста с целью заставить их выбрать хороший колледж, основной предмет, а также сориентироваться в вопросах, относящихся к будущей деятельности и карьере.

С политической точки зрения проблемой постиндустриального общества, как правильно отмечает Ф. Буррико, является развитие нерыночной экономики благосостояния и отсутствие адекватных механизмов оценки общественных благ. По техническим и концептуальным причинам невозможно определить стоимость таких товаров в рыночных категориях; вследствие того, что они распределяются между всеми людьми, некоторая часть населения проявляет сдержанность при одобрении осуществляемых затрат. Наиболее важно то, что природа нерыночных политических решений ведет к прямому конфликту: в противоположность рынку, который рассредоточивает ответственность, в политике суть решений доступна и очевидна; ясны и их последствия; понятно, кто понесет потери, а кто получит преимущества. При наличии такого узлового момента, когда дело доходит до принятия политических решений, конфликт вспыхивает без особого труда.

В самом широком смысле наиболее сложной дилеммой» с которой сталкиваются все современные общества, является бюрократизация, или «власть правил». Исторически бюрократизация сыграла положительную роль в укреплении гражданских свобод. В условиях деспотической и непредсказуемой власти принятие обезличенных правил было гарантией соблюдения прав человека. Однако когда обезличенным становится весь мир и организации автоматически руководствуются существующими правилами (причем часто ради блага и в интересах бюрократического персонала), приходится констатировать, что действие упомянутого принципа, бесспорно, зашло слишком далеко.

Все эти изменения происходят в недрах общества, которое наращивает свою внутреннюю сложность (особенно в сфере науки и технологий), смешивает технократические и политические решения и становится свидетелем подъема нового класса, способного как вступить в борьбу за конституирование самого себя в качестве нового правящего класса, так и отказаться от нее. Именно такие вопросы определяют основные проблемы постиндустриального общества.

Концепция постиндустриального общества не есть законченная картина социального устройства, а лишь попытка охарактеризовать и объяснить коренное изменение в социальной структуре (определяемой как совокупность экономики, технологии и системы стратификации). Однако подобное изменение не предполагает определенности соотношения между «надстройкой» и «базисом»; напротив, инициатива реорганизации общества сегодня исходит в значительной степени от политической системы. Как различные индустриальные общества – Соединенные Штаты, Великобритания, нацистская Германия, Советский Союз и Япония послевоенных лет – заметно расходились между собой в политическом и культурном отношении, так и многие общества, вступающие в постиндустриальный период развития, вполне вероятно, будут иметь разные политические и культурные конфигурации. Принципиальный водораздел современного общества не проходит между собственниками средств производства и однородным пролетариатом, а обозначен бюрократическими и властными отношениями между теми, кто имеет полномочия принимать решения, и теми, кто лишен таковых, и это касается любых организационных единиц – политических, экономических и социальных. Задачей политической системы становится управление этими отношениями в соответствии с разного рода давлениями, оказываемыми с целью перераспределения национального достояния и обеспечения социальной справедливости.