«Олеся»

О природе и любви

Молодой мужчина-повествователь, которого «судьба забросила на шесть месяцев в глухую деревушку Переброд Волынской губернии, на окраину Полесья», нестерпимо скучает, а единственными его развлечениями стали охота вместе со слугой Ярмолой и попытки обучить последнего грамоте. Однажды, во время жуткой метели, герой узнает от обычно несловоохотливого Ярмолы о том, что верстах в десяти от его дома живёт самая настоящая ведьма Мануйлиха, которая невесть откуда появилась в селе, а затем была выселена за его пределы за свои колдовские деяния. Возможность познакомиться с ней появляется быстро: как только потеплело, герой с Ярмолой отправляется на охоту и, заблудившись в лесу, натыкается на хату. Предположив, что здесь живёт местный лесник, он заходит внутрь и обнаруживает там старуху «со всеми чертами бабы-яги, как её изображает народный эпос». Мануйлиха встретила героя неприветливо, но, когда он достал серебряный четвертак и попросил старуху погадать, та заметно оживилась. А в самый разгар гадания опять стала выпроваживать незваного гостя — в дом зашла внучка ведьмы, темноволосая красавица «лет двадцати — двадцати пяти», которая показала герою дорогу домой и назвалась Олесей.

Но лесная сказка завершается трагически. И не только потому, что в светлый мир Олеси врывается жестокость и подлость окружающею мира. Писатель ставит вопрос более масштабно: смогла бы эта девушка, дитя природы, свободная от всех условностей, жить в иной среде? Тема разделённой любви сменяется в повести другой, постоянно звучащей в творчестве Куприна — темой недостижимого счастья.

Александр серафимович серафимович

Серафимович связал своим творчеством две огромные литературные эпохи. Он вступил в литературу младшим современником Л. Толстого и А. Чехова, первые шаги молодого писателя получили одобрение В. Короленко и Г. Успенского. Серафимович явился продолжателем лучших традиций передовой русской литературы XIX в. В то же время его творчество неотделимо от эпохи пролетарской революции. Серафимович был одним из зачинателей пролетарской литературы. И после Великой Октябрьской социалистической революции, которую встретил уже сложившимся писателем, стал одним из первых созидателей культуры социалистического общества.

Творчество Серафимовича уходит своими корнями в почву народной жизни, воплощает духовные сдвиги огромного исторического значения. Это стало возможным потому, что писатель очень рано связал свою жизнь с рабочим делом и, по справедливому замечанию Фурманова, «до наших победных дней в нетронутой чистоте сохранил верность» ему.

«Железный поток» (1924)

Героическая эпопея. Созданная на основе конкретных исторических фактов (отступление Таманской армии под начальством Ковтюха из Кубани, охваченной контрреволюционным восстанием), она имеет глубокий обобщающий смысл. В ней отражен процесс превращения анархической стихийной массы крестьянской бедноты под руководством «железного командира» Кожуха в сознательную, спаянную единой целью борьбы за пролетарскую революцию боевую силу, в «железный поток». История «железного потока» - это история трудовых крестьянских масс, под руководством партии, в процессе ожесточенной классовой борьбы, осознающих общность и неразрывность своих интересов с интересами пролетариата.Характерной особенностью сюжета эпопеи является то, что основу его составляет судьба масс в целом, а не судьбы отдельных героев. Нарастание действия достигается описанием трудностей, препятствий, преодолеваемых Таманской армией. Повторением сцен, ситуаций (напр. сцена митинга в начале и конце похода - гл.II и гл.XI, сцена похорон убитых бойцов - гл.XXXII и гл.XXXIII) Серафимович подчеркивает идейный рост массы. Обрамляющий все повествование пейзаж с доминирующим образом «шумящей реки» также оттеняет идейный смысл произведения. Ту же функцию выполняет и соответствующий подбор метафор, эпитетов, связанных с основным образом «железного потока» (напр., с одной стороны, - «толпа течет бесконечным потоком», «человеческое море», «льется человеческий поток», «выливались воинские массы» и т.д. и т.д.; с другой стороны, - «железные лица», «железное кольцо восставших», «железные шеренги», «железный охват» и т.д.). И чем ближе к концу похода, тем больше закаляется в борьбе армия Кожуха, тем чаще и решительнее употребляется эпитет «железный». Рисуя зрительный и звуковой образ толпы, описывая армию, то в движении, то в ожесточенном бою, то в относительно спокойной обстановке, С. создает реалистически всесторонний целостный образ массы - центральный образ эпопеи.Из «текучего потока» С. в целях большей конкретизации выделяет отдельные лица, рисует их с сохранением конкретно-бытовых деталей. Таковы образы бабы Горпины и ее мужа. Перелом, к-рый происходит с Горпиной, пробуждение ее классового самосознания, пробуждение чувства коллективизма, осознание себя членом единого «потока», типично не только для нее, но и для всей массы в целом.Руководителя «железного потока», Кожуха, С. дает, с одной стороны, в плане героически-обобщенного образа вождя (этим вызвано повторение портретных деталей), с другой стороны, в плане реалистически-бытовом (биография Кожуха, особенности его речи и т.д.). Образ Кожуха, олицетворяющего большевистское руководство массой, получился поэтому рельефным. «Железный поток» представляет своеобразное сочетание героически-эпических элементов с лирическими. Синтаксические особенности языка эпопеи - обилие риторических вопросов, анафорическое построение фразы, повторяющийся союз «и» в начале предложения, придающий эпический тон повествованию, инверсированная речь, употребление слов, характерных для литературно-книжной, высокой лексики, - все это создает торжественный тон, свойственный жанру героической эпопеи.Эпопея насыщена лиризмом. Лирическими интонациями богата авторская речь - то восторженная, то элегически грустная; обильно использованы лирические рефрены, гл. обр. связанные с пейзажем. Но этот лиро-эпический, проникнутый пафосом характер произведения осложняется широким использованием сниженно-бытовых элементов повествования - образов, речи. Не только в диалогах, но и в речи самого автора встречается ряд вульгаризмов: «Заревели быками казаки, кинулись с говяжьими глазами в кулаки». Серафимович сумел передать романтическую героику гражданской войны и одновременно придал произведению обобщающий смысл. Героизированный образ Кожуха имеет типическое значение: он воплощает в своем лице типичные черты командира-большевика, органически спаянного с массой, организующего ее в единое целое, руководящего ею. Отдельные эпизоды из похода Таманской армии вырастают в типически-обобщенные события и факты из истории гражданской войны. Именно о реалистическом характере «Железного потока» писал красный командир Ковтюх - реальный прототип Кожуха: «Главное достоинство повести - беспощадная, спокойная, суровая правда, пронизывающая строки. Читаешь и чувствуешь какой-то железный костяк, соединяющий в одно целое добротное мастерство, высшую художественную мудрость с напряженностью и убедительностью... Отсюда и вытекает правдивость этой художественной летописи и ее классовая сущность. Здесь нет прикрас. Здесь прямой показ неизбежно совершающегося».«Железный поток» - это только первая часть задуманной С. большой работы под названием «Борьба».

Действие романа происходит после революции 1917 года, во время гражданской войны.

Огромный людской поток — не то табор переселенцев, не то армия — входил в казацкую станицу. Только женщины и дети. На кургане возле ветряков митинг. Народ кричит, бунтует, хочет расходиться, но некуда — вокруг враги. Человек с железными челюстями пытается уговорить, но на него замахиваются штыком, слышится крик: «Бей их!». Внезапно всё смолкло. Подскакал верхом человек весь в крови: «Казаки идут!». Стали выбирать командира. Выбрали железного Кожуха.

Решают куда идти. Командиры предлагают занять Новороссийск и там отсиживаться. Кожух решил: дойти до Туапсе, по шоссе перевалить через главный хребет и соединиться с главными силами. С Кожухом не согласны, каждый убеждён в своей правоте.

Анка, девушка красивая, статная, жениться бы на ней. И сразу же проступает тонкая, нежная шейка девушки — гимназистки; голубые глаза, белое платье. Невеста, которую он никогда не видал, но которая где-то есть. Отвернулся Приходько от Анки, пошёл дальше. Под одной из телег молодая мать воркует над ребёнком. Сколько любви и радости в её голосе. У каждого своё. Приходько доложил Кожуху и лёг спать.

Ночью напали казаки. Кожух сидит перед хатой, лицо спокойно-железное, отдаёт приказы. Он видит, как послушно и гибко выполняют приказы солдаты, как точно приводят в исполнение его распоряжения командиры. Обоз начал отступать через мост, и вскоре покинул станицу. Мост за собой разрушили.

Богата Кубань и землёй, и недрами своими. Хозяева здесь — казаки. Не сами пришли — пригнала их сюда царица Катька, разрушила вольную Запорожскую Сечь. Потом потянулись на Кубань гонимые нуждой люди. И стали переселенцы батраками у казаков. В октябре что-то произошло в далёкой России, и повалили полки с турецкого фронта. А на Кубани уже Советская власть, и летят головы с офицеров. Потом пришла пора делить землю, и потемнела Кубань, разгорелась междоусобная война.

Отстроили заново мост, быстро переходят его казацкие войска — спешат догнать красного врага.

Двигаются, скрипя, бесконечные обозы. Не в первый раз так поднимаются переселенцы, но теперь это тянется слишком долго, кончается хлеб. Выделяясь стройными рядами, фигурами в черкесках, едет на добрых конях колонна кубанских казаков — не враги, а революционеры, казачья беднота.

Любовно смотрит на эту толпу Кожух, ведь он один из них. С шести лет — общественный пастушонок. Потом мальчишкой в лавке у кулака — потихоньку и грамоте выучился. Потом война, турецкий фронт. Кожух — великолепный пулемётчик. За невиданную храбрость его послали в школу прапорщиков. Он с бычьим упорством одолел учёбу — и срезался. Вокруг смеялись: тупая скотина в офицеры лезет. Его возвратили в полк как неспособного. И одна цель — выбиться в люди. Кожуха во второй раз посылают в школу прапорщиков — офицеров нехватка, а его солдаты любят, для них он свой. Учиться трудно было, издевались, резали на ответах, хотя отвечал правильно. И отослали в полк за неспособностью. Его в третий раз посылают в школу. И добился — презрительно выпустили прапорщиком. Вернулся в полк — на плечах золотые погоны. Поблёскивавшее на плечах отделило от солдат, а к офицерам не приблизило. Вокруг Кожуха замкнулся пустой круг. Он спокойно, каменно ненавидел и презирал офицеров. И вдруг нахлынула революция. Кожух с отвращением сорвал с плеч погоны и вернулся домой. В станицах, в хуторах, в сёлах — Советская власть. Следы с таким трудом добытых погонов жгли плечи. Потом закипела Кубань — и Советскую власть смахнуло. И едет теперь Кожух посреди обоза.

На последней станции перед горами сбились десятки тысяч людей. Подошёл и Смолокуров со своей колонной. Никто не хотел идти дальше, но колонна Кожуха выступила — и все кинулись следом. И поползла в горы бесконечная живая змея. Шли всю ночь. Утром вышли на перевал. Внизу неясно белел город, а за ним — море.

Немецкий комендант, пребывавший на броненосце «Гебен», заметил непредусмотренное движение в городе. Отдал распоряжение, чтобы обоз остановился, но пыльная серая змея неспешно уползала. В этот нескончаемый поток с матерной руганью стал вливаться другой поток гружёных повозок. На них виднелись матросы. Комендант, не дождавшись остановки, дал залп по обозу, потом второй. Взрывом перевернуло телегу Анки, пала лошадь. У молодой матери убило ребёнка. Высоко на перевале показались люди, лошади. И тотчас же там ахнуло четыре раза. То там, то тут стали падать со стоном люди, лошади, коровы, но змея всё равно ползла не размыкаясь. Длинный хобот орудия на броненосце поднялся, ахнул огромным языком пламени, и грохнуло там, у перевала. Оттуда начали стрелять по броненосцу. «Гебен» вышел из бухты, развернулся и взорвался с оглушительным грохотом. От нечеловеческого сотрясения расселась земля, по всем улицам появились искалеченные люди, похожие на мертвецов, поползли вслед за обозом. Их не берут — нечем кормить. Обоз уходит, а с противоположной стороны в город входят казаки.

Народ начал роптать, матросы подливали масла в огонь, размахивая револьверами, призывали к бунту против Кожуха, поминали его офицерское прошлое. Ночью остановились. Зажглись огни костров, слышался говор, смех, звуки гармошки. На одной из повозок страшная, молчаливая женщина держит на руках труп ребёнка. Надо бы похоронить — не отдаёт. Побежали за мужем, Степаном. А вокруг люди едят, спят, поют, пляшут, рассказывают. Ходят по лагерю матросы, подбивают на бунт, но мужики их не слушают, смеются. Прибежал Степан, забрал, похоронил сына.

Наконец все заснули, только светится окно богатой виллы. Там Кожух склонился над огромной картой Кавказа. Ему говорят, что людей загнали, что нечего есть, но Кожух твердит одно: «Надо идти — в этом спасение». После долгих споров подписали приказ: за нарушение дисциплины, неподчинение приказу — расстрел.

Утро. Обоз идёт уже давно. Вторая и третья колонны далеко отстали. Когда останавливались на ночлег, всё также ходили между кострами матросы, но люди уже не смеялись — прислушивались. И точно также на пустой даче собрался командный состав всех колонн, не было только Кожуха. Каждый из них считал себя призванным спасти этих людей, но никто не знал, как. Наконец решили выбрать начальника над всеми колоннами. Выбрали добродушного, но упрямого богатыря Смолокурова. Сразу всем стало ясно: кругом виноват Кожух. Он заставляет всех идти за собой. Смолокуров решил идти короткой дорогой через хребет. Послал приказ Кожуху, но он уходил всё дальше и был недосягаем. Смолокурову ничего не оставалось, как идти следом.

На следующем привале к Кожуху огромной толпой пришли матросы требовать провианта. «Становитесь в ряды армии, зачислим на довольствие», — спокойно ответил им Кожух. Вдруг матросы бросились со всех сторон на повозку Кожуха. Пулемёт в повозке засверкал, но ни одна пуля не задела людей, а только страшно зашевелил ветер смерти матросские фуражки. Все кинулись врассыпную. Лагерь затих.

Прискакал разведчик, доложил: впереди казаки. Кожух попытался отделить обоз с бабами и детьми от основного войска, чтобы не мешали, но ничего не вышло. И снова все шли как попало по шоссе, ныряя иногда в лес и набивая животы дикими яблоками, кислицей и неспелой кукурузой.

Дорогу преградил мост. За мостом — враги, по бокам горы, идти можно только вперёд. Кожух отдал приказ казацкому отряду: взять мост с маху. И взяли. Грузинские части за мостом бросились уходить, но удрать успели только офицеры.

Шоссе потянулось узким коридором — по бокам стиснули скалы. Есть нечего. За поворотом ущелье раздалось. Горный массив загораживал путь, а на самом верху — окопы противника. Пройти нельзя — обстреливают пулемётами. Кожух не знает, что делать. Тут к нему подошли двое. Они встретили в лесу русских, которые взялись провести обоз в обход, горными тропами. Кожух послал все три эскадрона, отдал приказ: обойти с тыла, ворваться в город, всех уничтожить.

Молодой, красивый грузинский князь, полковник Михеладзе, сам выбрал этот пост. Это он отсечёт голову ядовитой гадине, которая ползёт по побережью. Нестерпимо звериный рёв взорвал всё кругом. Полковник побежал, как заяц, а в голове одно: спастись любой ценой. Не спасся — зарубили шашкой.

Обоз заполз в город. Есть всё: одежда, лекарства, боеприпасы; нет только еды. Начали грабить город, но Кожух быстро это пресёк, заставил сдать всё награбленное в общее пользование.

Бесконечно извивающаяся змея вновь поползла в горы, к перевалу, чтобы сползти снова в степи, где хлеб и корм, где ждут свои. К вечеру леса кончились, потянуло холодом с гор. Вдруг с неба хлынул мощный поток воды, изредка озаряемый белыми вспышками молний. В ту ночь погибло много людей. А на утро — дорога, жара, скалы. Дети уже не плачут — нет сил. Когда лошадь падает, матери несут детей на руках, а если их много — оставляют в телеге и уходят не оглядываясь. Наконец перевал. Шоссе петлями пошло вниз.

Кубанец из разъезда донёс: верстах в тридцати впереди, за речкой, казаки роют окопы. Кожух решил обойти их по просёлку. Люди шли огромной толпой, слышались солёные шутки, орал граммофон. Вдруг всё смолкло: на ближних телеграфных столбах висело четыре трупа — один из них женский. На бумаге, прибитой к первому столбу, было написано, что это — казнённые большевики. Гул шагов зазвучал ровно и мерно, как будто шёл один человек, и все сердца забились, как одно. Часть за частью подходит к тем столбам, и из орды превращается в армию, в железный поток, и идёт, всё больше ускоряя шаг.

У выхода шоссе из гор жадно ждут казаки. У них сведенья, что банды с гор везут с собой несметно-награбленные богатства. Но не люди, а дьяволы навалились на казаков. Бросились казаки врассыпную, а когда встало солнце, ни одного из них не было в живых. Кожух доволен: армия в руках у него, как инструмент, послушный и гибкий. Ночью опять штурм, и опять бегут казаки. Станица занята.

Казаки были разбиты, но Кожух не трогался с места — ждал отставшие колонны. Казаки собирали силы, а у Кожуха кончались боеприпасы. Кожух собирает совещание, не хочет брать ответственность на себя.

На совещании решили: идти дальше не дожидаясь отставших. Кожух отдал приказ — готовиться к прорыву. Перед самым прорывом подошла колонна Смолокурова. Прорыв произошёл с дьявольской силой. Генерал Покровский собрал остатки армии и повёл на Екатериноград, совершенно очистив «босякам» дорогу.

Напрягая все силы, идёт железный поток. Казачьи части без выстрела расступаются, освобождая дорогу. Цель одна — догнать своих, но красные части быстро уходят, сжигая за собой мосты. Тогда Кожух решил послать вперёд гонцов на трофейном автомобиле. Вызвался молодой Селиванов, взял с собой двух солдат. На предельной скорости домчались до расположения красных. Командиры не поверили Селиванову, зачитали перехваченную радиотелеграмму генерала Покровского к генералу Деникину. В ней сообщалось, что с моря идёт неисчислимая орда босяков, всех сметая на своём пути — и белых, и красных. Именно поэтому красные взрывали за собой мосты. Не поверили, но, всё таки, решили проверить, и едет машина обратно в сопровождении кавалерийского эскадрона.

На следующее утро встретились две армии. Одна — оборванная, но стоящая железным строем, а другая — сытая и одетая, но разболтанная, деморализованная. Кожух забрался на повозку и произнёс речь. Слёзы потекли по обветренным лицам, и всем стало ясно, за что они бились, голодали, теряли детей. Не только за то, чтобы спасти свою жизнь, но за Советскую власть. К повозке Кожуха прорвались матросы, покаялись, попросили прощения, нарекли Кожуха «батькой». До самого вечера говорили ораторы. Люди узнали о Красной армии. У всех нарастало ощущение неразрывности с той громадой, которая зовётся Советской Россией.