3. Движение декабристов.

Почему мы, однако, говорим об отсутствии поддержки планов императора дворянским обществом, зная о существовании в 1816-1825 гг. тайных организаций, поставивших своей целью провести социально-экономические и политические преобразования, весьма схожие с теми, которые задумывались Зимним дворцом? Как заговорщики относились к планам «верхов» и как последние относились к будущим декабристам?

История декабризма начинается с 1810-1811 гг. когда в гвардейских полках стали возникать офицерские артели. В них не было еще ничего политического, оппозиционного правительству, они противостояли, скорее, привычному образу жизни и мышления. Артели возникали для поддержки офицерами друг друга: вместе легче было платить за приличное жилье, выписывать газеты, журналы, да и иметь под рукой интересного собеседника — большое удобство.

Декабристы с полным основанием называли себя «детьми 1812-го года». Действительно, войны с Наполеоном не только дали толчок росту самосознания общества, не только заставили дворян осознать себя защитниками Отечества, показали им народ во всей его патриотической силе, но и позволили сравнить условия и порядки жизни в России и Европе, познакомили дворянскую молодежь с новейшими идеями века. Но в такой же степени декабристы были внуками Французской революции. Идеи крупнейших французских философов — Вольтера, Даламбера, Дидро, Монтескье, Руссо, — воспринятые двумя первыми непоротыми поколениями русских дворян, произвели переворот в их умах.

В 1810-х годах в первом сословии России стали происходить вещи, немыслимые при Екатерине II или Павле I. Люди все более стали ценить друг друга не по чинам, званиям или капиталам, а по образу мыслей и по родству душ. На смену картам, вину, танцам пришли книги, журналы, шахматы, споры по социальным и политическим во­просам. В 1817 г. Александр I сетовал на то, что офицеров приходится назначать на придворные балы по очереди, как в караул. Защита молодыми дворянами своей чести и достоинства, их попытки -оградить себя от всепроникающей опеки правительства принимали самые немыслимые формы: дуэли, доходившие до бретерства молодечество, граничившее с нарушением общественного спокойствия, отношения с женщинами, оскорблявшие нормы приличия.

Идеология декабризма была «верхним этажом» дворянского свободолюбия, протеста против казенщины в мыслях, чувствах и поступках. Она базировалась на философии Просвещения. Либерализм и революционность в ней были еще тесно переплетены.

Первое тайное общество - Союз спасения - возникло в 1816 г. и объединило всего три десятка человек, в основном, офицеров. Однако Союз сразу определил главные задачи движения. — уничтожение крепостного права и изменение абсолютистской формы правления. Традиции • гвардейских переворотов и немногочисленность революционеров диктовали тактику движения — заговор с целью убийства царствующего императора и замена его на престоле более сговорчивым монархом. Однако просвещенные дворяне понимали, что самое трудное заключалось не в том, чтобы захватить власть, а в том, чтобы ее удержать. Рас­считывать на поддержку широких слоев населения им не приходилось, к тому же и философия века подсказывала иную тактику.

Одной из основополагающих идей Просвещения являлся тезис о том, что мнение правит миром, что порядки в стране соответствуют господствующему в ней общественному мнению. Задачей революционеров поэтому является не подготовка заговора, не захват и удержание власти, а воспитание прогрессивного общественного мнения, которое, овладев широкими массами, сметет старое правительство.

В соответствии с новыми тактическими установками, революционеры в 1818 г. образовали новое общество — Союз благоденствия, который отличался от прежнего более сложной организационной структурой, и должен был охватить все сферы жизни страны — армию, чиновничество, образование, журналистику, суд и т.д. Союз благоденствия провозглашал цели, во многом совпадавшие с устремлениями, пусть не обнародованными. Зимнего дворца, его членам трудно было предъявить официальные обвинения. В силу этого Союз был полулегальной организацией, привлекавшей в свои ряды не только радикалов-революционеров, но и людей, придерживавшихся либеральных взглядов.

Примерно в это время Александр I услышал о существовании в России тайных дворянских обществ, но не увидел в их членах своих союзников. Да и вряд ли мог увидеть — в Союзе благоденствия было слишком мало влиятельных особ, рассматривать же 150—200 средних чиновников и офицеров как реальную силу императору не представлялось возможным. Донесения шпионов и полиции рисовали Союз как тайную организацию заговорщиков, умышлявших покушение на жизнь императора. Помня о серии дворцовых переворотов середины ХVIII в., о судьбе Павла I, Александр I верил этому. По мере развития событий настороженность революционеров и Зимнего дворца друг к другу росла.

В самом революционном движении дела шли далеко не гладко к политическим разногласиям примешивалось и разочарование. На воспитание общественного мнения Союзом отводилось 15—20 лет при условии, что ему удастся создать 150 филиалов в разных городах России. За два года работы общества таких филиалов возникло лишь три. На рубеже 1820—1821 гг. к разочарованию в результатах собственной пропаганды добавилось нетерпение, вызванное успехами национально-освободительного и революционного движений, потрясавших Испанию, Грецию и государства Альпенинского полуострова. Они продемонстрировали миру возможности военных революций. Успешный конституционный переворот в Испании, совершенный полком солдат, восставшим в Гренаде и обросшим, по мере продвижения к Мадриду, толпами народа, подсказал декабристам очень соблазнительный метод действия. Они надеялись привлечь на свою сторону половину гвардии, значительную часть 2-ой армии на Украине, и, возможно, другие части. В 1820 г Петербург потрясла «Семеновская история» — Гвардейский полк, находившийся под личным покровительством императора, восстал против жестокости полкового командира Шварца. Подавив восстание семеновцев, правительство само «позаботилось» о распространении революционной пропаганды в армии, отослав офицеров мятежного полка на Кавказ и во 2-ую армию.

В осуществлении переворота декабристы в целом не рассчитывали на активную поддержку широких масс. В известном смысле, они действительно были «страшно да­леки от народа» (В.И. Ленин) Но о реальной жизни народа, его надеждах дворяне-декабристы знали гораздо больше, чем «выходцы из народа» — разночинцы, составившие следующее поколение российских революционеров. Декабристы точнее оценивали «революционные возможности» масс, их страшила угроза слепого и яростного крестьянского бунта. С помощью пропаганды им не удалось добиться заметных успехов даже в среде грамотного и полупросвещенного дворянства. Что уж тут говорить о массе неграмотного, монархически настроенного крестьянства, ненавидевшего «бар» (к их числу относились и сами революционеры). Опыт Французской революции, монархической Вандеи свидетельствовал, что крестьянство могло стать контрреволюционной силой.

После того как идея военной революции проникла в умы декабристов. Союз благоденствия распался на Северное (Петербург, Москва) и Южное (2-я армия) общества. Вскоре после этого появляются первые проекты их программных документов на юге — «Русская Правда» П. И. Пестеля, на севере — Конституция Н. М. Муравьева. Проект Муравьева являлся действительно конституцией будущей, послереволюционной России, а «Русская Правда» — это наставление для Временного правления (правительства), которое назначалось самими декабристами для осуществления реформ. Иными словами, по мысли Муравьева, Россия сразу после переворота становилась демократическим государством. По идее же Пестеля, ею в течение 10 лет должны править четыре диктатора. Форму будущего правления проект Муравьева описывает как конституционную монархию, «Русская Правда» — как республику. Но, по сути, главное различие между проектами — ориентация на разные социальные слои. Муравьев, сохраняя в стране помещичье землевладение и наделяя каждое крестьянское хозяйство явно недостаточным количеством земли (2 дес), рассчитывал, что его поддержит мелкое и среднее дворянство. Пестель же не надеялся на успех реформ, опирающихся только на дворянство. Отсюда — уничтожение в «Русской Правде» крупного и, частью, среднего помещичьего землевладения, передачи крестьянам общинных, государственных, удельных, церковных и конфискованных помещичьих земель.

Оба проекта были утопичны. Их авторы замахивались не просто на военный переворот, а на радикальные преобразования. И было крайне сомнительным, что дворянство захотело бы «менять знамена», если это было связано с ущемлением и отменой их сословных привилегий. Шансы же на широкую поддержку снизу, как уже отмечалось, были ничтожны в силу монархизма, неорганизованности крестьян, их социального и культурного отчуждения от дворян-революционеров. В любом случае, восстановив против себя первое сословие, революционеры подписывали себе смертный приговор. Таким образом, для осуществления столь радикальных реформ в России не было еще социальной силы. Единственной силой, которая могла в принципе рискнуть пойти на реформы было самодержавие» Но для декабристов оно было не союзником, а противником. (Сам же император старался не обращать на революционеров внимания).

Распад Союза благоденствия и образование в 1821—1822 гг. Южного и Северного обществ, действовавших фактически как автономные - части новой организации революционеров, углубил противоречия между радикальными и умеренными декабристами. На Юге офицеры во главе с Пестелем и С. И. Муравьевым-Апостолом давно требовали перехода к решительным действиям. В Петербурге и Москве места умеренных А.Н. и М.Н.Муравьевых, А. Н. Блудова и др., — заправлявших в Союзе благоденствия и отошедших от движения, заняла радикальная молодежь К Ф Рылеев, три брата Бестужевых, Г. С. Батеньков .

После долгих переговоров оба общества согласовали дату выступления — лето 1826 г. В это время на базе 2-й армии должны были пройти большие маневры, на ко­торые ожидался император. Непредвиденный случай внес в расчеты декабристов серьезные коррективы. Путешествуя по югу России, Александр I простудился и, отказавшись от серьезного лечения, в середине ноября 1825 г. неожиданно для всех умер в Таганроге на 48-м году жизни. Если бы престол был передан обычным порядком, то декабристам вряд ли удалось бы подготовить свое выступление

Александр I не имел детей мужского пола, поэтому престол должен был перейти к следующему по возрасту брату Константину. Но тот не только женился на особе не царской крови, но и наотрез отказывался от престола, боясь участи своего отца Павла I.. Поэтому еще в 1823 г. Александр I подписал указ, объявлявший наследником их третьего брата — Николая, но не обнародовал его, а передал на хранение в Государственный совет и Синод.

Когда весть о смерти Александра I достигла столицы, на пути Николая к трону встали генерал-губернатор Петербурга М. А. Милорадович и командир гвардейского корпуса Бистром. Эти люди, от поддержки которых зависело очень многое, начали свою игру, пытаясь возвести на трон давнего — по войнам 1812—1815 гг. — сослуживца вел. кн Константина. Генералы не столько надеялись на новые льготы и награды, сколько опасались, что Николай заменит их своими ставленниками. Милорадович и Бистром буквально заставили Николая не только присягнуть своему брату, но и потребовать того же от Государственного совета. Когда Константин в очередной раз (в частном письме) отказался от престола, пружина была уже взведена, — теперь надо было проводить не просто переприсягу новому императору, но и дожидаться официального отречения Константина. На переговоры между братьями ушел почти месяц, что и дало декабристам возможность подготовить восстание в Петербурге и на Украине.

Восстание Черниговского полка на Украине с самого начала было обречено на неудачу из-за огромного неравенства сил. В Петербурге шансов на успех, казалось, было больше, но случайность момента выступления и разногласия среди декабристов сыграли свою роль и здесь. Одни выходила на Сенатскую площадь, чтобы делать ре­волюцию, другие, — чтобы продемонстрировать силы восставших и склонить Николая Павловича к переговорам, третьи считали, что их выступление должно иметь характер жертвы или пропагандистского приема для воспитания будущих поколений борцов.

В результате то, что произошло 14 декабря 1825 г., не имело ничего общего с планом диктатора восставших С. П. Трубецкого. Согласно плану, три отряда декабристов должны были захватить Зимний дворец и арестовать нового императора с семьей, овладеть Петропавловской крепостью, державшей под прицелом своих пушек центр Петербурга, заставить сенаторов вместо присяги императору подписать Манифест к русскому народу, в котором объявлялось о состоявшемся в России перевороте.

План начал рассыпаться в день восстания. Сенаторы присягнули Николаю I рано утром и разъехались по домам. Якубович отказался вести Морской гвардейский экипаж на захват Зимнего дворца, опасаясь, что дело не обойдется без крови. Следом за ним не решился захватить Петропавловскую крепость Булатов. Наконец, отказался совершить покушение на жизнь Николая I Каховский. После этого на Сенатской площади уже ничего не решалось.

Полковник Трубецкой понял это. Надеясь, что какая-нибудь опоздавшая часть восставших сумеет захватить царскую семью, Трубецкой находился у Зимнего дворца. На Сенатской площади ему нечего было делать: вести 3,5 тыс восставших в атаку против 12—13 тыс. войск, верных Николаю I, означало массовое и бесполезное убийство. Уговаривать восставших сложить оружие, как показали попытки Милорадовича и вел. кн. Михаила Павловича, было самоубийством. Наконец, артиллерийские залпы, произведенные в упор по восставшим, решили исход затя­нувшегося противостояния на Сенатской площади в пользу Николая I.

Так одинаково безрезультатно завершились попытки императора Александра I и революционного дворянства реформировать Россию. Будучи единомышленниками по своим стратегическим целям, они так и не стали политическими союзниками. Вряд ли можно в этой связи говорить об авторитарности Александра I, его нежелании прислушиваться к общественному, по сути, дворянскому мнению. Напротив, как раз авторитарности императору и не хватало, и он всю жизнь считался с поместным дворянством, не желавшим — в своей подавляющей массе — терять даже часть своих привилегий.

Россия в первой четверти XIX в. оказалась не готова к радикальным преобразованиям» Попытки их осуществления как «сверху», так и «снизу» служили симптомами, свидетельствующими скорее о начале осознания обществом потребности в. реформах. В этих условиях решиться на радикальные преобразования могла лишь личность, равная по своей силе и масштабу Петру Великому. Александр I, несмотря на его прогрессивные взгляды, ум и тонкую душу, мало подходил для столь рискованной операции. По выражению Сперанского, «он был слишком слаб, чтобы управлять, и слишком силен, чтобы быть управляемым».

Отчасти можно понять и декабристов. Им, воспитанным на передовых западных идеях и искренне болевшим за судьбу страны и свой народ, казалось, что император пробудил надежды передовой части общества, а затем предал их, предпочтя просвещенной части дворянства консерваторов. В конечном счете, восстание декабристов спровоцировало наступление реакции и тем самым сослужило России плохую службу. Вместе с тем, декабристское движение послужило своеобразной колыбелью российской революционной и либеральной мысли и дало импульс общественному сознанию.