2.6. Философские проблемы биологии и экологии

293

тойчивости к неблагоприятным факторам внешней среды, часть генома свиней, что откроет дорогу ксенотрансплантациям (огромный резервуар дополнительных органов), определенные геномы растений для более эф­фективной утилизации солнечной энергии и т.д. и т.п. Подобного рода на­учные планы плодятся с огромной скоростью. Даже если им далеко до «серьезной» разработки в «металле» — они участники судьбоносной био­технологической имажинативной игры, задающей доминирующий наст­рой эпохе и через него самоидентичности человека, — «зеркало», вгляды­ваясь в которое человек узнает или не узнает себя¹.

XX век вошел в историю как век небывалого взлета научно-техническо­го прогресса, становления и глубинного утверждения техногенной циви­лизации. Всеми своими достижениями это время обязано реализации норм, идеалов и принципов данного этапа цивилизационного развития че­ловечества. Но именно с ними связаны и все тупики, проблемы и противо­речия, оставленные ушедшим веком будущему развитию человечества.

Высокие технологии, возникшие в разных отраслях промышленности на основе новейших достижений науки, существенным образом измени­ли лик планеты и способ бытия людей. Сбылось предсказание Вернадско­го, сделанное в начале века, согласно которому «научная человеческая мысль могущественным образом меняет природу. Вновь создавшийся ге­ологический фактор — научная мысль — меняет явления жизни, геоло­гические процессы, энергетику планеты»². Высокие технологии, рож­денные в XX в., — ядерные, генетические, компьютерные — привели к овладению людьми новыми мощнейшими источниками атомной энер­гии, к возможности искусственного конструирования живых объектов с помощью методов генной инженерии, к созданию единой мировой ин­формационной системы. Но наряду с благами, принесенными человече­ству, развитие этих технологий обусловило возникновение многих слож­ных и опасных проблем, которые сейчас широко обсуждаются. Таким образом, осознавая в целом феномен высоких технологий как один из главных итогов XX в., можно уверенно констатировать их широкий вы­ход за рамки собственно науки и техники, их кардинальное влияние на гуманитарную и социальную сферы развития общества.

При этом рефлексия над техническими возможностями, осмысление прямых и отдаленных последствий научно-технических открытий при­сутствовала, но она исходила — в условиях трагического раскола культуры в XX в. на культуру естественно-научную и гуманитарную — как правило, от представителей гуманитарно-философской культуры (за редкими ис­ключениями в лице гениев-естественников) и мало затрагивала мир естественно-научной и технической культуры, включая и лиц, принима-

юших стратегические решения о развитии и применении научно-техни­ческих достижений. Достаточно вспомнить М. Хайдеггера и всех филосо­фов техники, глубоко и всесторонне критически проработавших как по­зитивные, так и негативные аспекты технической экспансии XX в.

Еще на заре атомной энергетики в 1922 г. В.И. Вернадский писал: «Недалеко время, когда человек получит в свои руки атомную энергию, такой источник силы, который даст ему возможность строить свою жизнь, какой захочет... Сумеет ли человек воспользоваться этой силой, направить ее на добро, а не на самоуничтожение? Дорос ли он до умения использовать ту силу, которую неизбежно должна дать ему наука? Уче­ные не должны закрывать глаза на возможные последствия их научной работы, научного прогресса. Они должны себя чувствовать ответствен­ными за все последствия их открытий. Они должны связать свою работу с лучшей организацией всего человечества»¹.

Можно вспомнить, как задолго до появления клонированной овечки Долли, тогда, когда только возникла сама идея генетического клонирова­ния живых объектов, в 1970 г. в журнале «Вопросы философии» был про­веден круглый стол «Генетика человека: ее философские и социально-этические проблемы»², на котором очень профессионально и глубоко обсуждались философские и социально-этические проблемы и последст­вия самой идеи клонирования живых организмов. Но дальше подобных обсуждений дело не пошло, эти идеи замечены не были.

В то же время на рубеже веков все более явственно осознается исчер­панность традиционных познавательных, ценностных и деятельност-ных регулятивов культуры, их несостоятельность в осмыслении и обес­печении реалий развития нашего времени. На смену им идут новые нормы и идеалы, рождающиеся буквально на наших глазах в трагичес­ких коллизиях современного мира. Отечественный ученый Н.И. Кон­рад ярко писал об этом: «В настоящее время человек подошел к овладе­нию самыми сокровенными, самыми великими силами природы, и это поставило его перед острым вопросом — вопросом о себе самом. Кто он, человек, овладевающий силами природы? Каковы его права и его обязанности по отношению и к природе, и к самому себе? И есть ли предел этих прав? А если есть, то каков он?» При этом ученый не толь­ко задает этот фундаментальный для современности вопрос, но и пред­лагает свой ответ на него: «Если видеть в гуманизме то великое начало человеческой деятельности, которое вело человека до сих пор по пути прогресса, то остается только сказать: наша задача в этой области сей­час — во включении природы не просто в сферу человеческой жизни, но в сферу гуманизма, иначе говоря, в самой решительной гуманизации

' См.: Тищенко П.Д. Биовласть в эпоху биотехнологий. М., 2001. С. 144. ² Вернадский В.И. Избр. труды по истории науки. М., 1981. С. 231—232.

¹ Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. М., 1988. С. 3—4.

² См.: Вопросы философии. 1970. № 7, 8.

294

2. Философские проблемы естествознания