13Вопрос

 Мэри Паркер Фоллетт родилась в Квинси, Бостон, в 1868 г. Закончив Thayer Academy, она поступила в гарвардский Annexes College (позднее переименованный в Radcliffe College). Всего вRadcliffe Фоллетт провела шесть лет, с перерывом с 1890 по 1891 г., когда она находилась в Newnham College (Кембридж), где изучала политику, историю и юриспруденцию. Год, проведенный в Кембридже, стимулировал ее интерес к Великобритании, куда она регулярно возвращалась, где у нее появилось множество друзей, среди которых были Линделл Ф. Урвик и Сибом Раунтри, и где она провела последние годы жизни (Челси). Фоллетт нельзя отнести ни к «деловым женщинам», ни к ученым. Она была мыслителем, интересовавшимся политикой, социологией и вопросами управления, на что ее отчасти вдохновил опыт социальной работы в родном Бостоне, полученный ею в молодые годы. Урвик и Бреч пишут:

 

В юности на нее оказало очень сильное впечатление обилие социальных зол, порожденных ширящейся индустриализацией города. Она чувствовала потребность как в активном противодействии наиболее негативным последствиям этих новаций, так и в изыскании радикального средства, которое позволило бы избавиться от зол такого рода. Первая цель побуждала ее активно участвовать в социальных изысканиях, вторая предопределяла ее интерес к организации и управлению производством.

 

  В 1900 г. Фоллетт основала дискуссионный клуб в бостонском Roxbury Neighborhood House. Цель этого центра, находившегося в бедном районе города, состояла в предоставлении социальной, рекреационной и образовательной помощи молодежи и, в первую очередь, тем ее представителям, которые рано оставили школу и стали работать на предприятиях и заводах. Следствием этого опыта стала начатая Фоллетт кампания по созданию социальных и образовательных центров. В результате проведенной ею работы в Бостоне была создана первая в городе и в стране организация, занимавшаяся созданием школьных центров и именовавшаяся Комитетом по дополнительному использованию школьных зданий. В 1902 г. Фоллетт посетила Эдинбург, где ее весьма впечатлила созданная там система профессиональной ориентации. По возвращении в США она стала работать над созданием подобной же системы, которая была бы связана с вечерними школами. Когда в 1912 г. руководство Бостонской системы школ решило открыть бюро трудоустройства, Фоллетт была приглашена в специальный Комитет по трудоустройству. Этой темой она, так или иначе, занималась всю жизнь. По словам Меткалфа и Урвика, опыт профессиональной ориентации

позволил ей наладить необходимый контакт с производством. Под ее руководством происходил сбор информации об условиях труда в различных отраслях. Именно в этот период проблемы производственных отношений стали интересовать ее сильнее, чем вопросы политики и социологии.

 

  Первая публикация Фоллетт увидела свет в 1909 г.; это была брошюра, которая основывалась на работе, выполненной ею в бытность студенткой в Newnham, и была озаглавлена «The Speaker ofthe House of Representatives» («Спикер Палаты представителей»). Главный же ее труд «The New State» («Новое государство») увидел свет только в 1918 г., а в 1924 г. появилась еще одна ее работа «Creative Experience» («Творческий опыт»). В двух последних работах она выражала уверенность в преимуществе групповых интересов перед индивидуальными и, тем самым, отрицала соответствующие положения либерализма. Она придерживалась точки зрения, в соответствии с которой «истинное «я»- это «я групповое», а «человек не имеет прав вне общества, помимо общества или вопреки обществу». К 20-м гг., когда коллективизм смог зримо выразить себя в различных формах социализма, подобная позиция для европейских политиков стала едва ли не самоочевидной. Тем не менее, теоретические положения Фоллетт затрагивали феномены, которые не рассматривались в литературе по менеджменту, и Урвик обращает на это внимание читателя:

 

До Мэри Фоллетт производственные группы практически не привлекали внимания специалистов, занимавшихся политическими и общественными дисциплинами. Ее заслугой является то, что акцент в этих исследованиях постепенно переместился с традиционных объектов - государства или сообщества как целого - на индустрию... Ее подход состоял в анализе характера согласия, на котором основывается любая демократическая группа, путем рассмотрения влияющих на него психологических факторов. Это согласие представлялось ей не чем-то статичным, а постоянно происходящим процессом, где в результате взаимопроникновения идей индивидуальных рождаются новые жизнеспособные групповые идеи.

 

  Разумеется, многие социальные мыслители, начиная с Платона, отдавали предпочтение не индивидуальному, а именно социальному аспекту. Укрепление позиций либерального индивидуализма, начавшееся на Западе в семнадцатом веке, которое, вероятно, сильнее всего проявилось в Соединенных Штатах, вызвало критику со стороны таких мыслителей, как Руссо, к которой впоследствии присоединились немецкие философы-идеалисты Гегель и наиболее уважаемый Фоллетт Фихте. Иоханн Готтлиб Фихте отстаивал такую форму  национализма, при которой свобода личности должна подчиняться интересам сообщества. По его мнению, несмотря на то, что индивиды обладают свободной волей, они опутаны социальной сетью, с которой изначально связан каждый из них. «Соответственно, эго индивида принадлежит более обширному миру многих эго, что приводит к появлению эго социального и «Большого Эго», являющегося неотъемлемым аспектом общественного существования всех людей».

  Очевидно, подобная теория плохо согласуется с обычными либеральными взглядами и представляется достаточно опасной, ибо может способствовать таким крайним проявлениям национализма, как фашизм или сталинизм со  всеми их кровавыми последствиями. Вопрос о том, осознавала ли Фоллетт ту опасность, которую эта теория представляла для открытого общества, в ее работах не проясняется. Разумеется, Меткалф и Урвик утверждают, что на сей счет, она испытывала серьезные сомнения. Они пишут: «Ее цель была достаточно простой: она стремилась к созданию общества, которое имело бы лучшую организацию и, соответственно, позволяло бы индивидам вести более достойную жизнь». Тем не менее, хотя ее пытаются представить сторонницей такого способа разрешения конфликта, которому присуще не столько укрепление власти, сколько развитие интеграции, ее работы зачастую являются выражением опасной смеси мистицизма с авторитаризмом. Эта тенденция усиливалась по мере ухудшения мировой экономической ситуации, когда депрессия, охватившая США, стала представляться многими как последний кризис капитализма. В своей последней работе «Individualism in a Planned Society» («Индивидуализм в плановом обществе», 1932) Фоллетт (умершая в 1933 г.) пишет следующее:

 

Мы говорили о наших правах. Мы старались защитить нашу свободу. Нашими основными добродетелями были служение и самопожертвование. Изменилось ли наше отношение к ним сейчас? Дух новой эпохи стремительно захватывает людей. Сегодня нас влечет более всего созидательная деятельность на благо общества. Она способна захватить всю меня. Самопожертвование порой кажется слишком негативным, оно предполагает отказ от чего-то. Понятие же служения порой преувеличивает сам факт оного в ущерб его смыслу. Тем не менее, служение и самопожертвование суть благородные идеи. Мы не можем обойтись без них. Но пусть они лучше будут слугами нашей жизненной великой цели, пусть они станут нашим вкладом в построение нового мира, который вырастет из этого хаоса, мира, который, благодаря коллективному контролю даст нам личную свободу.

 

  Конечно же, эти слова могли ужаснуть капитанов американского бизнеса и в не меньшей степени могли бы обрадовать Иосифа Сталина.

 

Теория управления Фоллетт.

  Хотя коллективистские императивы Фоллетт, если их рассматривать в самом общем политическом, экономическом и социальном смысле представляются достаточно зловещими, в ограниченных пределах предприятия или государственной корпорации они таковыми уже не кажутся. Рен пишет:

 

Если рассматривать менеджмент в качестве универсального феномена, принципы политического администрирования будут иметь отношение и к деловой активности. Здесь возникают те же проблемы достижения единства действий, определения властных полномочий и ответственности, а также развития системы эффективного руководства. Мэри Паркер Фоллетт обращает внимание на эту параллель не случайно... Она убеждена, что в прошлом между управляющими и теми, кем управляют, существовала искусственно созданная граница. На деле же никакой границы не существовало, ибо все ответственные члены организации вне зависимости от занимаемого ими уровня участвовали в одном общем деле.

 

  Это заявление имеет много общего с тейлоровской идеей «ментальной революции» и отражает давние амбиции теоретиков менеджмента, стремившихся к преодолению групповщины, ради достижения гармонии, повышения эффективности производства и коммерческого успеха. Фоллетт небезразлично отношение рабочих к выполняемой ими работе, она хочет, чтобы они сохраняли свою самобытность и духовно росли, оставаясь в рамках рабочей группы, что ставит ее теорию в один ряд с несколько упрощенной психологией Тейлора и с учением, учитывающим человеческий фактор, основы которого были заложены Джилбретами и развиты Мэйо.

  Тем не менее, основной целью Фоллетт считала интегративное единство, средством достижения которого являлся, по ее мысли, конструктивный конфликт. Она настаивала на том, что рабочие должны играть активную роль в управлении производством, подобную той роли, которую играют в обществе активные граждане. Вот что она пишет в этой связи:

Активное участие в управлении производством или вклад со стороны различных работников имеют сейчас куда большее значение, чем прежде, ибо соединять теперь приходится куда больше познаний и опыта разного рода... По этой причине я считаю, что участие в социальном процессе должно быть не самопожертвованием, а сотрудничеством.

 

  Благодаря столкновению идей, члены группы, предприятия или, по аналогии, всего общества должны будут понять, что их собственные интересы совпадают с общими интересами, а не ограничиваются узкими границами их самости. Разумеется, здесь нет ничего нового, именно с этой  идеей был связан основной пафос работы Руссо «Социальный контракт» (1762). Хотя Фоллетт приводит множество практических примеров преодоления самостного интереса логикой коллективного действия, тем не менее, она не дает сколько-нибудь общего способа примирения интересов различных групп, если последние не воспринимают приводимых в пользу него аргументов. Разумеется, всегда можно вернуться к практике принуждения. Конечно же, в сфере политических действий, где для обеспечения легитимности власти требуется достижение максимального уровня согласия, использование принуждения в интересах большинства или, напротив, для защиты меньшинства, оправдано. Фоллетт не хочет прибегать к принуждению. Для того чтобы перейти от атомистического индивидуализма к холистическому взаимопониманию, она предлагает воспользоваться некоторыми положениями, почерпнутыми ею из гештальтпсихологии.

  Гештальтпсихология как особая школа была создана в 1912 г. тремя немецкими психологами (Кёлер, Коффка и Вертгеймер). По сути, она являлась реакцией на аналитический подход, сторонником которого был Вильгельм Вундт. Вундт считал, что основная задача психологии состоит в анализе человеческого сознания, при этом он исходил из того, что сознание может быть представлено рядом простых фундаментальных элементов. Гештальтпсихологи, напротив, считали, что организованное целое превышает или, во всяком случае, отличается от суммы своих составляющих. Фоллетт выражает эту идею следующим образом:

 

Любая индивидуальная психология, не признающая объединяющей природы опыта, любая социальная психология, не видящая ее, имеет дело не с жизнью, а с абстракциями... Опыт наших чувств, наши личные переживания, наш социальный опыт- это комплексная структура, нечто целое... Многие биологи занимаются организмом как целым, другие принимают за целое нечто, составными элементами которого являются как организм, так и среда... Если методом традиционной психологии было расчленение, то наиболее характерным моментом современной психологии является изучение интегративных процессов.

 

  Итак, в то время как для Тейлора основным объектом анализа являлся индивид, и именно на этой основе он выстраивал свою теорию организации, Фоллетт начинала анализ с организации (т.е. целостного социального сообщества) и заканчивала рассмотрение индивидом. Подобным же образом, в то время как многие мыслители относились к социальным феноменам как к статичным образованьям, Фоллетт рассматривает их в динамике и в этом смысле опережает едва ли не всех своих современников. Ее подход к изучению проблем управления принципиально отличался от подхода научного менеджмента, основанного на выделении составляющих работы и их анализе, за которым следовала попытка ее искусственной реконструкции. Она же начинала с оценки сложности ситуации и сосредоточивалась на рабочей группе и необходимости интеграции ее действий как единого производственного целого. Используя некоторые положениягештальт-психологии, а также некоторые элементы идеалистического и коллективистского подходов, Фоллетт исходила из спорной посылки, в соответствии, с которой организации обладают общностью цели. Роль управления сводится к обеспечению ее достижения путем координации усилий и распространения корпоративных идей. Возможность достижения долговременной общности цели представляется весьма проблематичной в силу технологической, конкурентной и экономической турбулентности. Тем не менее, в Японии и в странах, ориентировавшихся на японские методы управления, эта модель себя полностью оправдала. Клаттербак и Крейнер отмечают: «Фоллетт остается практически неизвестной западному бизнесу и менеджменту. Но в Японии даже существует занимающееся пропагандой ее идей «Общество Фоллетт», представители которого считают, что эти идеи как нельзя лучше отвечают условиям конца двадцатого столетия».

 

   Розенфельд и Смит считают, что Мэри Паркер Фоллетт «соединила научный менеджмент, разрабатывавшийся Тейлором и его учениками, с новой социальной психологией двадцатых годов, вследствие чего улучшение человеческих отношений в производственной сфере стало основным предметом заботы современного менеджмента». Несомненно, она внесла свежую струю в изучение теории управлении, сделав акцент на роли группы, значении организации как целого и динамической природе социального взаимодействия. Занятие политической наукой вместе с практической социальной работой является основой ее теории управления. Эта теория включает элементы идеалистической философии и гештальтпсихологии. Хотя ее работы содержат практические (тщательно подобранные) примеры преимуществ и обоснованности кооперативного разрешения конфликтов и преимуществ интеграции над конкуренцией, они все-таки представляются бездоказательными. Мало того, хотя она сообщает много ценного о значении группы и роли работы в процессе само осознания группой самое себя, она не учитывает феномена конкуренции между группами или негативных проявлений современной технологии. Ее утверждения о примате коллективного над индивидуальным чреваты очевидными опасностями, хотя на уровне организации, а не государства, они, возможно, и правомерны. Мэри Паркер Фоллетт обитала в совершенно ином интеллектуальном пространстве, нежели Ф.У.Тейлор и его последователи, что наглядно иллюстрирует следующий пассаж о творческом опыте (т.е. о работе).

 

Теория творческого опыта, преподанная нам самой совершенной философией всех времен, а ныне столь наглядно засвидетельствованная недавними исследованиями в различных областях, говорит о том, что индивид не может творить, не «трансцендируя». Он выражает, манифестирует силы, которые являются силами вселенной, и потому эти силы, в созидании которых принимает участие и он, существуют в нем, посредством него и через него отзываются в нем самом, расширяя и углубляя самое Жизнь, реализуя себя и, в то же время, создавая возможность для более совершенной реализации.