3.«Песнь о хильдебранте» и «песнь о нибелунгах

Поэма начинается с краткого вступления, рассказывающего о том, как ирландский королевич Хаген был унесен огромным грифом на дикий остров, где он вырос в обществе трех королевских дочерей, также похищенных грифами. Одна из них по возвращении на родину становится его женой.

В первой части поэмы рассказывается о дочери Хагена Хильде. Король-отец не хочет выдавать свою дочь замуж и велит казнить всех сватов, которых к нему посылают из соседних стран. Заслышав о красоте Хильды, молодой Хетель, король Хегелингов, снаряжает большое посольство. В Ирландии послы выдают себя за богатых купцов, потом за изгнанных Хетелем непокорных вассалов. Один из них, Хорант, поражает сердца всех слушателей волшебной песней, которая пленяет королевну, и она обещает следовать за ним в страну Хетеля. Послы увозят Хильду на своем корабле. Хаген преследует похитителей. Между ним и Хетелем происходит поединок, который благодаря вмешательству Хильды заканчивается всеобщим примирением.

Во второй части рассказывается о судьбе Гудруны, дочери Хетеля и Хильды. Во время отсутствия Хетеля на страну Хегелингов совершает набег нормандский герцог Хартмут, которому удается похитить Гудруну. Жених Гудруны Хервег вместе с Хетелем преследует похитителей на своих кораблях. В последующем сражении Хетель погибает от руки норманнов; Хервег с дружиной Хегелингов, почти целиком истребленной в бою, вынужден отказаться от преследования и отложить месть до тех пор, пока не подрастет молодая дружина. Гудруна остается в плену у норманнов. Она отказывается стать женой своего похитителя и сохраняет верность жениху. Мать Хартмута, злая Герлинда, чтобы сломить сопротивление пленницы, заставляет ее работать как служанку. Через 13 лет Хервег снова снаряжает дружину для поездки через море. При этом его сопровождают Хорант и другие вассалы Хагена, принимавшие ранее участие в похии ее подругу, которые в холодный мартовский день полощут белье на морском берегу. Происход; признание и битва под стенами замка, которая заканчивается победой Хегелингов и возвращение пленницы в родную страну.

Основная часть поэмы —сказание о похищении Хильды —встречается с сходными именами в различных скандинавских источниках.

По рассказу, сохранившемуся в «Эдде» Снорри, Хильду, дочь короля Хогаи (т. е. Хагена), похшцае Хедин, сын Хьярранда (т. е. Хоранта). Хогаи настигает беглецов у Оркнейских островов. Хильд предлагает отцу в качестве выкупа ожерелье, но отец отвергает ее дары. До вечера длится битва. Ночы оба короля с дружинами уходят на суда, но Хильда идет на поле битвы и колдовскими чарам; пробуждает мертвых; наутро они участвуют в сражении вместе с живыми.

Представление о битве мертвецов, с которым связано в скандинавских источниках сказание о Хильде, широко распространено в фольклоре многих народов и отражает примитивные представлени! о судьбе души после смерти. Фольклорные источники имеет также вера в магическую силу песни i образ волшебного певца, которому покорны природа и люди. Мотив этот встречается в народных балладах (немецких, английских, скандинавских) как пережиток магического значения песни первобытной народнообрядовой поэзии (ср. волшебные песни Вейнемейнена в «Калевале»).

Сказание о похищении Хильды имеет, по-видимому, очень древнее проис­хождение, и местом его действия, как показывают географические названия, с самого начала было Северное море. В скандинавских версиях выступают архаи­ческие черты патриархального родового строя: брак, связанный с «умыканием» невесты и последующим «выкупом». В немецкой поэме отражается более поздняя историческая эпоха — опустошительные набеги норманнов на побережье Север­ного моря (IX—XI вв.). Сватовство Хетеля разукрашено традиционными для шпильмановского эпоса XII в. авантюрными чертами—поездки за море за невестой, которую добывают хитростью или силой, обычно с помощью чудесных помощников. Характер этой разработки сюжета о сватовстве, широко популяр­ного в немецкой эпической литературе XII в., связан с исторической обстановкой крестовых походов, раздвинувших географический горизонт западноевропейского общества и вызвавших интерес к заморским странам. С мотивами фантастических морских путешествий, распространенными в средневековой литературе и в конечном счете восходящими к восточным источникам, связана и «робинзонада» юного Хагена на острове грифов, не имеющая прямого отношения к героическому сказанию. Сказание о Гудруне вряд ли имеет самостоятельные источники: оно является вариантом похищения Хильды, обычным в эпосе и сказке «вторым кругом» повествования, в котором шпильман еще раз проводит перед слушателем уже знакомых ему героев. При этом, как и в «Нибелунгах», бытовая обстановка, в которой развертывается действие поэмы, принадлежит целиком позднейшей феодальной культуре XII в., с тем отличием, что здесь еще более широко развернуты картины не только боевой, но и мирной жизни рыцарского замка (жизнь Гудруны в плену у норманнов и др.). Впрочем, поэма, сохранившаяся в единственной рукописи, не имела в средние века распространения, вероятно, потому, что по своему сюжету она осталась изолированной в процессе циклизации средневекового эпоса.

Наибольшей популярностью из сюжетов героического эпоса пользовались в средневековой немецкой поэзии сказания о Дитрихе Бернском. Исторический сюжет «изгнания и возвращения» Дитриха лежит в основе поэм «Бегство Дитриха» и «Равеннская битва» (середина XIII в.), представляющих расширенную перера­ботку не дошедшей до нас героической песни XII в.щении Хильды. Выйдя утром на разведку, Хервег встречает Гудруну

и ее подругу, которые в холодный мартовский день полощут белье на морском берегу. Происход; признание и битва под стенами замка, которая заканчивается победой Хегелингов и возвращение пленницы в родную страну.

Основная часть поэмы —сказание о похищении Хильды —встречается с сходными именами в различных скандинавских источниках.

По рассказу, сохранившемуся в «Эдде» Снорри, Хильду, дочь короля Хогаи (т. е. Хагена), похшцае Хедин, сын Хьярранда (т. е. Хоранта). Хогаи настигает беглецов у Оркнейских островов. Хильд предлагает отцу в качестве выкупа ожерелье, но отец отвергает ее дары. До вечера длится битва. Ночы оба короля с дружинами уходят на суда, но Хильда идет на поле битвы и колдовскими чарам; пробуждает мертвых; наутро они участвуют в сражении вместе с живыми.

Представление о битве мертвецов, с которым связано в скандинавских источниках сказание о Хильде, широко распространено в фольклоре многих народов и отражает примитивные представлени! о судьбе души после смерти. Фольклорные источники имеет также вера в магическую силу песни i образ волшебного певца, которому покорны природа и люди. Мотив этот встречается в народных балладах (немецких, английских, скандинавских) как пережиток магического значения песни первобытной народнообрядовой поэзии (ср. волшебные песни Вейнемейнена в «Калевале»).

Сказание о похищении Хильды имеет, по-видимому, очень древнее проис­хождение, и местом его действия, как показывают географические названия, с самого начала было Северное море. В скандинавских версиях выступают архаи­ческие черты патриархального родового строя: брак, связанный с «умыканием» невесты и последующим «выкупом». В немецкой поэме отражается более поздняя историческая эпоха — опустошительные набеги норманнов на побережье Север­ного моря (IX—XI вв.). Сватовство Хетеля разукрашено традиционными для шпильмановского эпоса XII в. авантюрными чертами—поездки за море за невестой, которую добывают хитростью или силой, обычно с помощью чудесных помощников. Характер этой разработки сюжета о сватовстве, широко популяр­ного в немецкой эпической литературе XII в., связан с исторической обстановкой крестовых походов, раздвинувших географический горизонт западноевропейского общества и вызвавших интерес к заморским странам. С мотивами фантастических морских путешествий, распространенными в средневековой литературе и в конечном счете восходящими к восточным источникам, связана и «робинзонада» юного Хагена на острове грифов, не имеющая прямого отношения к героическому сказанию. Сказание о Гудруне вряд ли имеет самостоятельные источники: оно является вариантом похищения Хильды, обычным в эпосе и сказке «вторым кругом» повествования, в котором шпильман еще раз проводит перед слушателем уже знакомых ему героев. При этом, как и в «Нибелунгах», бытовая обстановка, в которой развертывается действие поэмы, принадлежит целиком позднейшей феодальной культуре XII в., с тем отличием, что здесь еще более широко развернуты картины не только боевой, но и мирной жизни рыцарского замка (жизнь Гудруны в плену у норманнов и др.). Впрочем, поэма, сохранившаяся в единственной рукописи, не имела в средние века распространения, вероятно, потому, что по своему сюжету она осталась изолированной в процессе циклизации средневекового эпоса.

Наибольшей популярностью из сюжетов героического эпоса пользовались в средневековой немецкой поэзии сказания о Дитрихе Бернском. Исторический сюжет «изгнания и возвращения» Дитриха лежит в основе поэм «Бегство Дитриха» и «Равеннская битва» (середина XIII в.), представляющих расширенную перера­ботку не дошедшей до нас героической песни XII в. В обеих поэмах место Одоакра прочно занял Эрменрих (Эрманарик), дядя Дитриха; по наущению злого советника Сибиха Эрменрих убивает своего сына, племянников и отнимает у Дитриха его удел. Дитрих находит приют у короля гуннов Этцеля и с его помощью делает попытку вернуться в свои владения. В битве под стенами Равенны погибают юные сыновья Этцеля, отпросившиеся в первый раз посмотреть на сражение. В тумане их настигает изменник Витеге, дружинникДитриха, перешедший на сторону Эрменриха, и убивает их безоружными.

Витеге, как и Хаген, представляет характерный для эпической поэзии образ героического злодея. Его имя историческое: у готского летописца Иордана (VI в.) упоминается витязь Витеге — «храбрей­ший из готов».

Дальнейшее развитие немецких поэм о Дитрихе связано с процессом цикли­зации средневекового немецкого эпоса. Первым шагом в этом направлении после объединения сказаний о Дитрихе и Эрманарике было введение Дитриха как вассала Этцеля в рассказ о гибели бургундских королей в «Нибелунгах». Место, занимаемое в готских сказаниях Этцелем как покровителем Теодорика, и привело в конечном счете к снятию его прямой вины за гибель бургундов. Этцель становится идеальным эпическим монархом, добрым властителем, покровителем изгнанников; его вассалы — германские витязи (Дитрих и другие) в соответствии с историческим фактом зависимости остготов от гуннов.

Последующим этапом циклизации явилось сопоставление героев рейнского и дунайского циклов, прежде всего Зигфрида и Дитриха. Эту тему трактует поэма «Розовый сад» (около 1250 г.), где рассказывается о том, как Дитрих с двенадцатью витязями выезжает в Вормс, чтобы биться с двенадцатью витязями во главе с Зигфридом, которые охраняют прекрасный «розовый сад», принадлежащий Кримхильде. Каждый из победителей получит венок из роз и поцелуй королевы. В ряде поединков витязи Дитриха побеждают своих противников, а сам Дитрих не без усилий одерживает победу над Зигфридом.

В целом ряде поэм позднейшего происхождения юный Дитрих является героем чудесных приключений с великанами и карликами. Постоянным спутником молодого героя в этих приключениях становится его воспитатель, старый Хиль-дебрант, который с отеческой заботливостью опекает своего питомца и неодно­кратно спасает его.

В южнонемецких поэмах XIII в. вокруг имени популярного героя вырастает целый цикл подобного рода приключений, заимствованных шпильманами частью из авантюрных рыцарских романов, частью из местных фольклорных преданий.

В целом поэмы о Дитрихе образуют полную поэтическую биографию героя от юношеских подвигов (приключения с великанами и карликами) до «изгнания» в зрелом возрасте и «возвращения» в старости. Однако на немецкой почве биографическая циклизация не получила реального завершения в художествен­ном произведении. Такую связную биографию Дитриха на основе немецких источников представляет норвежская «Сага о Тидреке», включающая и другие эпические сюжеты (например, из «Нибелунгов») по принципу прямого или косвенного участия в них Дитриха.

Богатство эпических сюжетов, связанных с именем Дитриха, свидетельствует о его исключительной популярности, в особенности в придунайских землях, в Баварии и в Австрии. В средневековых исторических памятниках неоднократно отмечается, что песни о Дитрихе имели широкое распространение среди народных масс. Так, уже Кведлинбургская хроника (X в.) отмечает, что «об этом Дитрихе Бернском издавна поют крестьяне». То же подтверждает писатель XVI в.: «Наши люди много поют и рассказывают о нем, и вряд ли существует другой старый король, который был бы так известен у нас среди простых людей...»

Действительно, поэмы о Дитрихе имеют ярко выраженный демократически] характер по сравнению не только с куртуазной литературой, но даже с оконча тельной редакцией «Нибелунгов», обработанной под влиянием рыцарского ро мана. Этим объясняется отсутствие в них мотивов рыцарской любви и в ряд случаев полемическое отношение к рыцарской идеологии. Так, Дитрих ирониче ски относится к модному служению даме. В поэме «Розовый сад» он заявляет «Какие странные эти женщины! Ни одна из них не хочет взять мужа, если раньше не сразился. Когда он меня убьет насмерть или нанесет мне тяжелун рану, он поцелует с любовью ее алые губки, да к тому же еще заслужит венок и: роз». В свою очередь, старый Хильдебрант, победив своего противника, отказы вается поцеловать Кримхильду. «Свой поцелуй,—заявляет он, —я оставлк дома —для дорогой моей жены». Образы Дитриха и его воспитателя наделень чертами простоты и патриархального добродушия, совершенно чуждыми собст­венно рыцарской литературе. Дитрих, самый сильный из витязей, не любил ненужного кровопролития и хвастливого молодечества; он стоит за справедли­вость и мир и, только понуждаемый обстоятельствами, прибегает к решеник спора силой. Герои, окружающие Дитриха, его боевые товарищи, с которыми он связан взаимной верностью, прошедшей через ряд испытаний, отличаются не куртуазным «вежеством», характерным для феодальной аристократии, а грубова­той мужественностью, что в особенности подчеркнуто в поэме «Розовый сад» при сопоставлении Гунтера и Зигфрида с модными рыцарями. В поздних поэмах о молодом Дитрихе чудесные приключения героев тесно связаны с фантастикой народных поверий, преданий и сказок, заимствованной из фольклорных источ­ников. Все это указывает на более интенсивное участие народной среды в процессе создания и творческой переработки поэм и песен этого цикла.

Вообще традиционное народно-эпическое содержание немецкого эпоса XII— XIII вв. не всегда одинаково значительно. В «Нибелунгах» оно засвидетельство­вано в ряде версий, непосредственно приводящих к древнейшим героическим песням; в других случаях трактовка сюжета шпильманами может иметь макси­мально свободный характер (например, в многочисленных поэмах о героическом сватовстве). При этом эпос живет не замкнутой жизнью: в творчестве шпильмана он нередко пополняется повествовательным материалом, заимствованным из других литературных жанров, национальных и международных, из французского героического эпоса и рыцарских романов, из христианской легенды, народной сказки, местных фольклорных преданий; даже из актуальных событий современ­ной политической жизни. Различным может быть литературное оформление эпической поэмы и по своему социальному стилю: куртуазный стиль гораздо заметнее в «Нибелунгах» и в «Гудруне», тогда как в поэмах о Дитрихе отчетливо выступают демократические тенденции. Но общим свойством старого, героиче­ского эпоса по сравнению с новым, куртуазным является отношение к эпиче­скому сюжету не как к произвольному вымыслу, а как к своеобразному историческому преданию, живущему в песенной традиции, и в то же время отсутствие узко сословной точки зрения, характерное для всех произведений народного творчества.