Глава 2. Законодательная конструкция недействительности сделок должника.

Не существует единого мнения о соотношении общих оснований недействительности сделок должника, указанных в Гражданском кодексе РФ и специальных, предусмотренных Федеральным законом от 26.12.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)». Одни авторы считают, что нормы, предусмотренные федеральным законом «надлежит воспринимать как особые специальные основания недействительности сделок, предусмотренные законодательством о банкротстве в дополнение к основаниям, установленным Гражданским кодексом (ст. 162, 165, 168-179)»¹ Другие авторы считают, что «общие основания недействительности сделок установлены Гражданским кодексом Российской Федерации. Этот перечень является исчерпывающим и не подлежит расширительному толкованию. Однако, перечень условий, при которых могут быть реализованы основания недействительности сделок, не является замкнутым. В Гражданском кодексе РФ существует норма, которая создает основу для создания разветвленной нормативной системы условий, при которых возможна апелляция к основаниям недействительности сделок»².Имеется в виду статья 168 Гражданского кодекса РФ, согласно которой сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

Что же касается специальных условий оспоримости сделок, то таковые устанавливаются законодательством о несостоятельности, то есть оспоримость сделок несостоятельного должника в силу специфики процедур банкротства определяется совсем не нормативной системой Гражданского кодекса РФ.

Так, Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» устанавливает условия, при которых сделки, как противоречащие законодательству, признаются недействительными в рамках реализации процедур банкротства. Таким образом, реализуется известный правовой принцип lex specialis derogat general, то есть Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» выступает по отношению к Гражданскому кодексу РФ как специальный закон.

Противоположную точку зрения имеет А.И. Дихтяр, который утверждает, что «при проведении анализа Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» можно выявить следующее обстоятельство: Закон по сравнению с Гражданским кодексом не только расширяет круг условий оснований недействительности сделок, но в некоторых случаях и сужает его.

Так, при осуществлении своих полномочий конкурсный управляющий не органичен правилами, которые установлены уставом должника — юридического лица для его руководителя. Например, по конкретному делу арбитражный суд признал правомерными действия конкурсного управляющего, которые выходили за пределы полномочий, установленных уставом акционерного общества для его руководителей, — при отчуждении имущества общества, так как признал, что полномочия арбитражных управляющих определены законом и включают в себя право распоряжения имуществом без учета ограничений, установленных для руководителя организации-должника»¹.

Также в литературе можно встретить мнение о том, что Гражданский кодекс устанавливает исчерпывающий перечень оснований недействительности сделок, не подлежащий расширению другими федеральными законами, а нормы, установленные банкротным законодательством «следует квалифицировать как запрещающие нормы (нормы-запреты) и читать их, например следующим образом: «Должнику запрещается совершать сделки с заинтересованными лицами, если в результате их исполнения ему или кредиторам причиняются или могут быть причинены убытки...» (примечание: п. 2 ст. 103 Федерального Закона гласит: сделка, совершенная должником с заинтересованным лицом, признается судом, арбитражным судом недействительной по заявлению внешнего управляющего в случае, если в результате исполнения указанной сделки кредиторам или должнику были или могут быть причинены убытки). Основанием же для признания таких сделок недействительными будет выступать статья 168 Гражданского кодекса, которая… допускает установление оспоримости сделки, не соответствующей требованиям закона»² (а сделки, указанные в п п. 2-4 ст. 103 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», признаются именно оспоримыми). В Федеральном законе от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (п.1 ст.103) указано, что «сделка, совершенная должником, в том числе сделка, совершенная должником до даты введения внешнего управления, может быть признана судом, арбитражным судом недействительной по заявлению внешнего управляющего по основаниям, предусмотренным федеральным законом», а Федеральный закон № 6-ФЗ от 8 января 1998 года «О несостоятельности (банкротстве)» предусматривал, что «сделка должника, в том числе совершенная должником до момента введения внешнего управления, может быть признана арбитражным судом недействительной по заявлению внешнего управляющего по основаниям, предусмотренным гражданским законодательством Российской Федерации. Необходимо отметить, что обе формулировки представляются не достаточно корректными, так как в первом случае, основания признания сделки недействительной охватываются единственным законом, не учитывая весь институт недействительности сделок в законодательстве, а во втором – в силу статьи 168 Гражданского кодекса РФ недействительной признается сделка, не соответствующая требованиям законов или иных нормативных правовых актов. Причем под понятие закона и иного нормативного правового акта подпадают не только акты гражданского законодательства, но и акты других отраслей законодательства, и не только федеральные акты, но и нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации. Поэтому формулировка подлежит расширительному толкованию и должна применяться в полном соответствии с положением статьи 168 Гражданского кодекса РФ.

Учитывая вышеизложенное, представляется необходимым сделать однозначный вывод о том, что Федеральный закон от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» выступает по отношению к Гражданскому кодексу РФ как специальный закон.

Другим спорным в науке вопросом является проблема применения норм Гражданского кодекса РФ, а именно статьи 302 по отношению к оспариваемым сделкам по делам о несостоятельности. Одни авторы считают, что последствия недействительности сделок с добросовестным контрагентом не могут быть применены. Следовательно, они считают, что здесь могут применяться правила о виндикации¹. Другие авторы не высказываются так однозначно по этому поводу. Так, О.Ю.Скворцов считает, что подход к этой проблеме целесообразно дифференцировать в зависимости от направленности системы законодательства о несостоятельности (банкротстве). В науке рассматриваются две идеальные модели института несостоятельности: «прокредиторская» и «продебиторсткая» (продолжниковская). В первой системе устанавливается приоритет защиты кредиторов (например: Германская и Английская). Во второй, соответственно, должника (США, Франция). «В зависимости от того, какие цели ставит перед собой законодатель, определяя концептуальные основы нормативного регулирования несостоятельности (создание «прокредиторской» системы или «продолжниковой» системы законодательства), то необходимо создавать соответствующие правовые конструкции, которые позволяли бы учитывать при оспаривании сделок интересы кредиторов или интересы должников (и его контрагентов по оспариваемым сделкам). «Прокредиторская» система требует соответствующих оговорок, основанных на принципе …- приоритет норм специального законодательства о несостоятельности (правил о возврате имущества, переданного по недействительным сделкам, оспоренных в деле о банкротстве) перед общими нормами о применении правил виндикации к защите прав добросовестного приобретателя. «Продолжниковая» система диктует обратную ситуацию - введение правил о виндикации». В то же время О.Ю. Скворцов отмечает «нейтральность» Федерального закона РФ «О несостоятельности (банкротстве)» и высказывает мнение о том, что в рамках внешнего управления, где основной целью является восстановление платежеспособности должника, то есть так называемая «продолжниковая» направленность деятельности законодателя, в лице внешнего управляющего, надо применять нормы ГК РФ о виндикации при оспаривании сделок, в том числе и нормы о защите добросовестного приобретателя. «Одновременно, в случае признания сделок недействительными в ходе реализации процедур конкурсного производства, нормы о виндикации не должны применяться, поскольку из общегражданских правил сделано изъятие в пользу правил, установленных законодательством о несостоятельности (банкротстве) о порядке ликвидации несостоятельного юридического лица - банкрота, которые (правила) не предусматривают защиту добросовестного приобретателя в данном случае, а, напротив, говорят о необходимости возврата переданного по недействительной сделке имущества в конкурсную массу должника»¹.

Отлично от предыдущих мнений высказался А.А. Дубинчин. «… единственно правильное решение вопроса о «влиянии» статьи 302 ГК на отношения, связанные с устранением правовых последствий сделок несостоятельного должника, совершенных им в ущерб кредиторам, состоит в том, чтобы вообще исключить ее применение в рассматриваемой сфере. Объяснить это можно следующим. Нельзя не допустить, что предметом опровержения со стороны кредиторов будут выступать такие сделки должника, по которым исполнение выражено в безналичных расчетах денежными средствами, а не в передаче имущества (вещей). В этом случае нормы о виндикации на отношения сторон вообще не распространяются, что повлечет установление различных условий для возврата в конкурсную массу (состав имущества организации-должника) овеществленных (станки, оборудование, недвижимость) и неовеществленных (в первую очередь, денежные средства) активов, что само по себе неразумно. Кроме того, если попытаться использовать норму п. 1 ст. 302 ГК на стороне третьего лица, то можно обнаружить, что «собственник» и «лицо, которое не имело права отчуждать имущество», по сути, сливаются в одном лице — организации, имеющей признаки (признанной официально) несостоятельной. Предложенный подход не исключает возможности применения ст. 302 ГК в отношении последующих сделок с имуществом банкрота (то есть в случаях, когда уже третьи лица отчуждают имущество, полученное от несостоятельного должника)». Последняя позиция представляется правильной и в свете Постановления Конституционного Суда РФ от 21.04.2003 года №6-п, которое дало возможность «узаконить» все сделки между недобросовестными сторонами (стороной), так как теоретически и практически невозможно доказать недобросовестность контрагента.