Свойства культурного ландшафта как объекта Всемирного наследия

Все объекты, или участки, представляемые для включения в Список Всемирного наследия, должны обладать выдающейся универсальной ценностью, аутентичностью и целостностью. Выдающаяся универсальная ценность (outstanding universal value) объекта свидетельствует о его высокой значимости для всего мирового сообщества. Уточняя содержание этого понятия, эксперты Международного Союза охраны природы (IUCN) предложили рассматривать в качестве объектов, обладающих универсальной ценностью, лучшие образцы из типологически однородного ряда природных объектов, выдающаяся ценность которых признана мировым сообществом. Эксперты Международного Совета по охране памятников и исторических мест (ICOMOS) и Международного исследовательского центра по сохранению и реставрации культурных ценностей (ICCROM) сошлись в том, что понятие «универсальность» трудно применимо к конкретным объектам, так как культурная самобытность и индивидуальность всегда региональна, и именно она представляет ценность объекта как наследия. В этом случае уместнее говорить о наиболее репрезентативных в региональном аспекте феноменах культуры, совокупность которых имеет мировое, или планетарное, или универсальное значение. Следовательно, универсальная ценность отдельных участков Всемирного наследия — это способность наилучшим образом и с наибольшей репрезентативностью представить природное и культурное разнообразие нашей планеты. То же относится и к культурному ландшафту, универсальная ценность которого может пониматься как наиболее полное отображение взаимодействия природы и человека в конкретном культурном, историческом и географическом контексте.

Неравное представительство различных типов объектов в Списке Всемирного наследия некоторые эксперты объясняют несоблюдением принципа универсальной ценности, отсутствием жёстких критериев отбора, личными предпочтениями и т.д. В конце 1990-х годов был проведён анализ состава Списка, показавший, что соотношение природных и культурных участков Всемирного наследия составляет 1:3. Этот же анализ обнаружил, что около половины участков культурного наследия находится в европейских странах. Столь же неравномерно представлены различные типы культурного наследия: примерно по 30% — археологические места и исторические города, а около 20% — религиозные памятники христианства (Henry Cleere, 1998). Эксперты полагают, что европейское культурное наследие, исторические города и религиозные памятники христианства, элитарная архитектура, исторические памятники представлены сверх необходимого в ущерб живой традиционной культуре, народной архитектуре, культурному ландшафту, памятникам доисторического периода, нехристианским религиозным памятникам, индустриальной культуре (Report of the Expert Meeting on the Global Strategy and ..., 1994). Наблюдаемое «неравенство» приводит экспертов к выводу о необходимости строгого регулирования отбора в Список Всемирного наследия объектов из широко представленных категорий и применения политики поощрения для объектов наследия из ограниченно распространенных категорий. Встречаются предложения и о введении своеобразного «моратория» на номинацию объектов определённого типа (Kanefusa Masuda, 1998). Однако так ли уж остро стоит эта проблема и требует ли она столь кардинальных мер?

Надо сказать, что эта ситуация постепенно меняется. Культурный ландшафт вместе с другими мало распространенными типами наследия в конце 1990-х годов составлял менее 1% в общем количестве объектов; по состоянию на июль 2003 г. его доля составляет 4%.

Дальнейший отбор объектов во Всемирное наследие должен основываться не столько на количественных показателях, учитывающих равномерность представленности разнообразных типов наследия, разных континентов и стран, сколько на качественных критериях (Bernd von Drost, Report of the World Heritage Global Strategy Nature-Culture Consultation Meeting, 1997). Равная количественная представленность объектов разного типа объективно недостижима. Как справедливо замечают многие эксперты, нельзя применять метод количественного сравнения между, к примеру, единичными сооружениями (памятники архитектуры) и обширными природными территориями, занимающими многие тысячи гектаров (национальные парки). Неравенство заложено в самой природе вещей, в окружающем нас мире, в системе человеческих ценностей. Другое дело — пропорциональность, гармоничность, представленность во Всемирном наследии таких объектов, совокупность которых репрезентативна в отношении основных ценностей мировой культуры и природного разнообразия Земли. Отдельный геокультурный регион или биогеографическая провинция, возможно, и не могут представить ни одного выдающегося примера (крайний случай), а другие представят их с десяток, что зависит от множества обстоятельств. Кроме того, Конвенция о Всемирном наследии возникла на почве европейской культурной традиции, и в её применении, естественно, сказались определённые предпочтения и представления о том, что может являться общемировой ценностью. Сама процедура оценки также не может исключить субъективных и групповых предпочтений. Сегодня эти предпочтения и представления меняются, значит, естественным образом изменится и состав Списка Всемирного наследия, и вряд ли стоит механистически подходить к решению этой проблемы. Тем более, что не все государства готовы сегодня к номинации объектов, достойных быть причисленными к Всемирному наследию. Состав Списка определённое время будет инерционно хранить некогда сложившееся представление о системе критериев, свидетельствующих о выдающейся универсальной ценности объектов наследия .

Аутентичность и целостность. Наиболее остро и широко обсуждаемой темой в последние годы становится тема аутентичности и целостности (authenticity and integrity) объектов Всемирного наследия. Этой теме в 90-х годах посвящались даже отдельные совещания экспертов, проводившиеся Всемирным центром наследия, в частности, в Наре (Nara, Japan, 1994), в национальном парке Вануаз (Park National de la Vanoise, France, 1996), в Амстердаме (1998), а также международная конференция (Норвегия, 1994). Целостность и аутентичность являются обязательными критериями соответствия статусу Всемирного наследия и дополняют критерии вариантной ценности: аутентичность — по вариантам ценности культурного наследия, целостность — природного наследия. Если применение критерия целостности не вызывает вопросов со стороны экспертов, то по применению критерия аутентичности возникают оживленные дискуссии.

Целостность, понимаемая как системное единство, сохранность и завершённость, получила развернутые пояснения в Руководящих указаниях применительно к каждому из критериев вариантной ценности природного наследия. Аутентичность, другими словами достоверность, подлинность, сохранённая «чистота происхождения», не сопровождается в указанном документе необходимыми разъяснениями. В качестве рабочего критерия аутентичность рассматривается по следующим показателям: дизайну, материалам, технологиям создания и местоположению (design, material, workmanship or setting) объекта наследия. Оценка статичных объектов (например, памятников археологии) в этом случае не представляет трудностей, но по отношению к динамичным, или развивающимся, объектам (традиционные культуры, исторические города, культурные ландшафты) применение критерия аутентичности вызывает определённые возражения. При этом мнения экспертов сводятся к трём позициям: 1) рассматривать аутентичность как частный случай целостности и объединить эти критерии (доклад по результатам встречи экспертов во Франции в 1996 году, выступления представителей IUCN, ICOMOS, ICCROM на совещании 1997 года в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже, официальный доклад IUCN в 1998 году в Амстердаме); 2) расширить содержание понятия «аутентичность» и дать развернутые пояснения по применению критерия для каждого из вариантных критериев ценности культурного наследия, сохранив раздельные процедуры оценки для природного и культурного наследия (официальный доклад представителя ICCROM Jukka Jukilehto на встрече экспертов в Амстердаме в 1998 году, декларация Американского национального комитета ICOMOS (Сан-Антонио, 1996), доклады экспертов на конференции в Наре в 1994 году и встрече в Амстердаме в 1998 году); 3) находить нужный смысл в том, что уже было написано в Руководящих указаниях, и считать это достаточным для проведения оценочных процедур.

Рассмотрение аутентичности как частного случая целостности имеет под собой довольно веские основания. Ведь целостность (системное единство) участка наследия можно понимать не только в материальном или пространственном отношениях, но и в историческом аспекте, то есть как полноту представленности, историческую репрезентативность, достоверность. Своеобразным звеном, объединяющим аутентичность и целостность, является концепция культурного ландшафта. Культурный ландшафт — динамичное образование, аутентичность которого заключается в функциональной, системной, планировочной и исторической целостности (Patrica L. Parker and John J. Reynolds, 1998; Sharon Sullivan, 1998). Для сохранения подлинности культурного ландшафта как непрерывно развивающейся системы необходимо стремиться, прежде всего, к стабильности формирующих его процессов, к сохранению входящих в него статичных объектов (например, памятников археологии), а также различных типов культур, последовательно сменявших друг друга и запечатленных в ландшафте в том или ином виде. Ценность наследия может заключаться не только в материальных субстанциях ландшафта, но и в ментальных характеристиках или в традициях природопользования, особенно значимых для сохранения традиционных культурных сообществ. В первоначальном проекте Operational Guidelines фигурировал только один термин — целостность (integrity); этот факт отмечен в материалах совещания экспертов ЮНЕСКО в Париже (Report of the World Heritage Global Strategy ..., 1997). Ещё один весьма любопытный факт — сходство понятия аутентичности в Operational Guidelines с понятием целостности в руководствах к американскому Национальному Регистру (например, Bulletin 18 «How to Evaluate and Nominate Designed Historic Landscapes»; Bulletin 30 «Guidelines for Evaluating and Documenting Rural Historic Landscapes»). В частности, в американских руководствах используется понятие «историческая целостность», которое раскрывается через набор показателей: местонахождение (location), дизайн (design), положение на местности (setting), материалы (materials), технологии (workmanship), ощущения (feeling), ассоциации (association). Можно видеть, что 4 из 7 перечисленных показателей повторены в Руководящих указаниях как предмет оценки аутентичности.

Новая редакция Руководящих указаний, подготавливаемых в настоящее время Центром Всемирного наследия, содержит существенную корректировку позиций, касающихся критериев целостности и аутентичности, что произошло под влиянием отмеченных выше встреч и обсуждений (3rd Draft Annotated Revised Operational Guidelines approved by the Mach 2002 Drafting Group. WHC-03/6 EXT.COM/INF.5B. Paris, 2002). Прежде всего, предусматривается применение критерия целостности ко всем объектам Всемирного наследия — как природным, так и культурным. Объекты культурного наследия, в отношении которых данный критерий ранее не применялся, теперь должны будут оцениваться на предмет их физической сохранности (physical fabric should be in good condition) и влияния процессов детериорации. В них должна быть представлена достаточная доля элементов, отражающих совокупную ценность объекта. Для культурных ландшафтов, исторических городов и других «живых» культурных феноменов должны учитываться их функциональные взаимосвязи и динамичность. В отношении природных территорий отмечено, что экологически устойчивая традиционная деятельность человека может служить дополнением к природным ценностям. Применение критерия аутентичности предусмотрено, как и ранее, только для культурного наследия. Тем не менее, значительно расширены показатели аутентичности, включающие: форму и дизайн, материалы и субстанцию, использование и функцию, традиции, технологии и системы управления, размещение и положение на местности, язык и другие формы движимого наследия, духовность и ощущения (spirit and feeling), другие внутренние и внешние факторы (перечень не закрыт).