слaвян_этногенез (Седов)_

Седов В.В.

Происхождение и ранняя история славян

Пределом археологических культур, ретроспективно представляющих славянский этногенез, является существовавшая в V – II вв. до н.э. в междуречье Вислы и Одера культура подклошевых погребений, возникшая на востоке лужицкого ареала в результате инфильтрации носителей поморской культуры, при этом ни лужицкие, ни поморские племена невозможно идентифицировать как славянские. Лужицкая культура входит в общность полей погребальных урн, обычно отождествляемую с древнеевропейской диалектной общностью, включавшей пракельтов, праиталиков, иллириков, прагерманцев и праславян, говоривших на близкородственных индоевропейских диалектах (период формирования центральноевропейского типа ремесленной терминологии в праславянском, отличной от балтской), тогда как поморская культура, судя по следам балтской гидронимии в ее ареале, принадлежала балтам, к этому времени уже не только отделившимся от древнеевропейских диалектов, но и распавшимся не позднее конца II тыс. до н.э. на западную (прусско-ятвяжско-голядскую), восточную (летто-литовскую) и днепровскую диалектные группы. Распространению в VI – V вв. до н.э. поморских групп в Повисленье и Висло-Одерском междуречье предшествовали набеги археологических скифов на лужицкие городища, погибшие в пожарах (в отличие от памятников в верховьях Одера и Вислы, просуществовавших вплоть до последних веков I тыс. до н.э.).

Археологическая общность полей погребальных урн и ареалы древнеевропейской гидронимии

В среднелатенское время памятники культуры подклошевых погребений распространились из бассейна средней Вислы и Варты до Одера на западе и в Припятское Полесье и Волынь на востоке. Можно полагать, что носители культуры подклошевых погребений были самыми ранними славянами, поскольку с этого этапа удается проследить черты преемственности в развитии культуры вплоть до славянских древностей раннего средневековья. Следовательно, по данным археологии, славяне как особая этноязыковая общность начали формироваться в середине I тыс. до н.э. в результате взаимодействия (смешения) восточной группы носителей лужицкой культуры (в языковом отношении – древнеевропейской, которой принадлежит раннепраславянская земледельческая и ремесленная лексика) с племенами поморской культуры, говорившими на (западно)балтском диалекте.

Ареальные связи праславянского

(культура подклошевых погребений) с (западно)балтскими (восточнопоморская культура), прагерманскими

(ясторфская культура),

кельтскими

(латенская культура)

и иранскими диалектами

(скифско-сарматская культура)

во второй половине I тыс. до н.э.

Культурные и гидронимические ареалы в Средней и Восточной Европе в середине I тыс. до н.э.

В конце II в. до н.э. на территории подклошевых погребений складывается пшеворская культура, просуществовавшая до V в. н.э., постепенно распространяясь сначала в низовья Варты, на средний Одер и Эльбу с ее притоками Заале и Мульде, затем в римское время в бассейне Эльбы и нижней Варты пшеворские памятники исчезают, но зато появляются в верхнем Поднестровье и в бассейне верхней Тисы. Сочетание полуземлянок и наземных домов столбовой конструкции с каменными и глинобиными очагами, как и бескурганные могилы с остатками кремации в яме или, позднее, чаще в урне продолжают традиции погребений подклошевого типа, причем ямные обычно почти безынвентарные, а урновые содержат сосуды, бытовые предметы, украшения и оружие, нередко намеренно согнутое и поломанное. Встречаются единичные захоронения с трупоположением, изредка в деревянных колодах. Такое разнообразие типов погребального обряда указывает на гетерогенность населения, в частности, с присутствием кельтов, для которых характерна исключительно ингумация, или скорее, судя по устройству деревянных могильных камер, скифо-сарматов, возможно, связаны ‘княжеские’ погребения с трупоположением в бревенчатой конструкции и с богатым инвентарем, включающим эмпортные римские изделия. Начиная с III в. н.э. в пшеворских памятниках появляются сосуды, изготовленные на гончарном круге, двулезвийные мечи латенского типа, листовидные наконечники копий, ножны, фибулы, отражающие кельтское (и в меньшей мере германское) влияние; в кладах и погребениях встречаются римские монеты, серебряные, бронзовые и стекляные сосуды, предметы вооружения, сосродоточенные вдоль янтарного пути по Одеру и Варте от Балтики в Подунавье. Наряду с традиционными домашними промыслами в римское время прослеживается возникновение специализированных центров железоделательного и гончарного производства.

Если основу пшеворской культуры составили традиции подклошевой культуры, а инновации связаны с влиянием латенской кельтской и провинциальной римской культур, то появление в пшеворских погребениях предметов вооружения (мечи, копья, дротики, щиты) отражает участие в пшеворском союзе германских племен, для которых характерен обряд пронзания останков умершего вбиваемыми в дно могилы копьями или мечами, ножами, стрелами (ясторфские погребения латенского времени, дохристианские скандинавские могильники); также германским по происхождению является обычай помещения в могилу птиц и диких зверей (медведь).

Праславяне на рубеже нашей эры и зона славяно-германских контактов в ареале пшеворской культуры

О присутствии германских племен в ареале пшеворской культуры в первые века н.э. свидетельствуют античные авторы: Плиний (I в.) помещает здесь вандилов, бургундионов, варинов, харинов и гутонов (готов); Тацит (О происхождении германцев и местоположении Германии, 98 г. н.э.) – вандилиев, лугиев, ругиев, бургундионов, лемовиев, готонов, манимов, гельвеконов, гарниев, наганарвалов, гелизиев. На основании этих сообщений готоны (готы и гепиды) надежно локализуются в низовьях Вислы, лемовии и ругии (ульмеругии) – на побережье Балтики западнее устья Вислы, бургундионы (бургунды) – в бассейне Варты, гарнии, гелизии, гельвеконы, манимы, наганарвалы, входившие в племенной союз лугиев¹, обитали севернее Карпат, меж Одером и Вислой в их верхнем течении, вандалы (вандилии) со II в. н.э. стали продвигаться со среднего Одера к югу (согласно Диону Кассию, вандалы-силинги и вандалы-хаздинги занимали верхнюю часть бассейна Одера).

Различия в инвентаре урновых и ямных погребений (из 377 урновых погребений безынвентарных 35, зато с сосудами – 130, с копьями – 97, со стрелами – 14, с мечами – 8, с умбонами – 48, с птичьими костями – 26; из 734 ямных – 338 без инвентаря, с сосудами, вооружением и птицами – соответственно 17, 28, 2, 1, 12 и 2; двум типам погребений соответствуют разные формы лепных сосудов, причем сосуды из ямных захоронений сходны как с горшками подклошевой культуры, так и с раннеславянской керамикой пражского типа) выявляет при картографировании Одерский и Висленский (ранее – подклошевый) регионы внутри пшеворского ареала, причем праславянские и германские элементы встречаются иногда в пределах одного поселения (могильника), что предполагает брачные связи и двуязычие их населения. В это время, судя по фонетическим особенностям, из прагерманского в праславянский проникли лексемы kъnęzь, chlĕbъ, kotъlъ, chlĕvъ, šelmъ, dъlgъ и др.

Пока неизвестно, как далеко на восток от Вислы простиралась территория пшеворских племен, возможно, она достигала Полесского Поднепровья, где в конце II века до н.э. формируется зарубинецкая культура, имеющая самое непосредственное отношение к этногенезу славян и в основных чертах сходная с пшеворской (зарубинецкие поселения неукрепленные, с заглубленными и наземными жилищами столбовой конструкции, с очагом или печью в центре жилого помещения; могильники бескурганные с трупосожжением в яме или, реже, в урне, в единичных могильниках изредка встречается обряд ингумации), что объясняется единством исходных элементов – культуры подклошевых погребений и поморской при участии местных балтоязычных милоградских племен и ираноязычного населения Днепровского Левобережья, ассимилированных пришельцами. Учитывая балтскую принадлежность носителей милоградской культуры и поморских древностей, не исключена смешанная в этноязыковом отношении атрибуция зарубинецких племен, вероятно, пользовавшихся близкими западнобалтскими и праславянскими диалектами, в зависимости от обстоятельств способными развиваться в направлении усиления как балтских, так и славянских языковых особенностей (что и произошло позднее, когда во II в. н.э. одна часть зарубинцев сдвинулась на северо-восток, в бассейн Десны, Сожа, Верхнего Днепра и слилась с балтами юхновской культуры, а на верхней Оке создала мощинскую культуру; другая – обособившись от балтов в лесостепной полосе приобрела однозначно славянские черты языковой системы).

Этнокультурные ареалы Восточной Европы и Подольско-Днепровский регион черняховской культуры

Накануне оформления черняховской культурной общности в степях от нижнего Дуная до Дона и Волги обитали ираноязычные сарматы, в Среднем Поднепровье и Поднестровье заселявшие также и зону лесостепи; в верхнем Поднестровье и Побужье их соседями были фракийские (гето-дакские) поселения; центральную лесную область Верхнего Поднепровья и Волго-Окского междуречья занимали культуры балтоязычных племен, с первых веков нашей эры на Волынь и в Верхнее Поднестровье проникают носители пшеворских древностей, вслед за которыми во II в. н.э. на западе Припятского Полесья и на Волыни появляются следы готов и других восточногерманских племен восточнопоморско-мазовецкой культуры.

Черняховская культурная общность сложилась в ареале сарматского ираноязычного населения, но она не является результатом эволюционного развития скифско-сарматской культуры, лишь некоторые обряды погребения несомненно восходят к сарматским традициям; на западе черняховской территории заметны следы участия карпско-дакийских групп и восточнопоморско-мазовецких готов; почти по всей области черняховской культуры распространены пшеворские и зарубинецкие элементы (обряд кремации, лепные сосуды, полуземлянки с печью или очагом в углу), особенно густо концентрирующиеся в поречье Днепра, от устья Десны на севере до Запорожья на юге, и в лесостепной полосе от левобережной Сулы на востоке до верхнего течения Днестра на западе. Явно усиливающееся со временем преобладание здесь пшеворско-зарубинецких традиций отражает ассимиляцию праславянами местного ираноязычного населения, что находит подтверждение в целом пласте славяно-иранских языковых и культурных связей, ограниченных юго-восточной частью славянской общности (скифский бог ветра и смерти Vauhka-sūra : Вий¹; Хорс и Симаргл, хървате, север; переход g > γ/h)². Общее количество иранских параллелей в языке, культуре и религии славян настолько значительно, что возникает вопрос о славяно-иранском симбиозе части праславянских и сарматских племен³.

Наиболее заметными отличительными этнокультурными признаками исторических славян V–VII вв. н.э. были лепная керамика (формы сосудов), домостроительство (прямоугольные полуземлянки с печью у стены) и погребальный обряд с кремацией умершего.

По характеру керамики отчетливо выделяются три территориальные группировки праславянских племен: керамика типа Корчак известна на территории от верхней Эльбы до Среднего Днепра, встречается также в Поднестровье, на среднем и нижнем Дунае, но только в бассейне Вислы и Припятском Полесье она абсолютно преобладает, а ее наиболее ранние образцы датируются в Повисленье и Верхнем Поднестровье концом V в. н.э. (на верхней Эльбе и среднем Дунае славяне этой группировки появились после ухода германских племен, т.е. не ранее второй половины VI в., а уже в конце VI – начале VII в. здесь распространяется славянская керамика иного типа, отражающая новую волну славянских переселенцев с востока; в нижнем Подунавье славяне первой группировки численно уступали представителям второй). Происхождение керамики типа Корчак, наземных домов с печью в углу, погребального обряда кремации связано с Висленским регионом пшеворской культуры, откуда в позднеримское время носители раннеславянского культурно-этнографического комплекса расселяются на опустевшие после ухода германских племен земли на Одере и верхней Эльбе, в Припятское Полесье, на Волынь, в Верхнее Поднестровье, бассейн Тисы и среднего, а затем и Нижнего Дуная, что соответствует ареалу племенного союза склавенов – sclaveni, по Иордану: ‘Склавены заселяют [sic!] от города Новиетуна [гот. -tuna ‘город’ из кельт. Novio-dunon – Невиодун на Саве] и озера, именуемого Мурсианским [Балатон?], до Данастра, а на севере до Висклы’.

Славянские памятники V – VII вв. н.э. в Средней, Восточной и Юго-Восточной Европе

Керамика типа Пеньковка из первоначального ареала в междуречье Днестра и Среднего Днепра, где она встречается с конца V в. н.э. (Верхнее Поднестровье) в позднечерняховских неукрепленных селищах с полуземлянками (сначала преимущественно столбовой, позднее – срубной конструкции и печью-каменкой¹; судя по следам округлых столбовых построек типа юрты и нетипичным биконическим и пастырским сосудам, среди славян присутствовали иноэтничные группы, родственные кочевникам Донских степей), распространяется в Днепровском лесостепном левобережье, вплоть до Сейма и Десны на севереи до Северского Донца на юге², и из Верхнего Поднестровья в Нижнее Подунавье (смешиваясь с древностями склавенской группировки), то есть занимают пространство ‘от Данастра до Данапра’, которое Иордан отводит антам – antes, точнее – данным Прокопия Кесарийского 50-х гг. VI в., что άνεμον ένη τα Άντων – ‘бессчетные племена антов’ обитали от Истра до утигуров на берегах Меотиды и реки Танаис.

О славянской принадлежности днепровской группировки ‘антов’ свидетельствует как преемственность ее посуды с частью керамики Луки Райковецкой, так и прямые указания Прокопия Кесарийского, что анты и склавены пользуются одним языком, у них одинаковые обычаи и верования, ‘некогда даже имя у склавенов и антов было одно и то же’. Однако, склавены и анты четко различались византийцами, как два особых народа наравне с гуннами, болгарами, утигурами, даже когда они оказывались вместе на службе в войсках империи (ср. ‘Дабрагаст, родом ант’). Очевидно, ‘анты’ – праславянский союз племен, включавший ассимилированные ираноязычные и тюркские группы, а позднее принявший участие в складывании всех трех языковых групп славянских народов – восточных, западных и южных.

В конце VI–VII вв. в Среднем Подунавье распространяется ‘антская’ керамика пеньковского типа, особенно обильная в грунтовых могильниках Словакии, Словении, Воеводины, Далмации, Венгрии аварского времени, оставленных смешанным славяно-аварским населением периода первого аварского каганата, причем византийцы прямо отождествляли славян и аваров (ср.: ‘славянские племена, которые зовутся аварами’, ‘славяне, называемые и аварами’, ‘славяне или авары’ у Константина Багрянородного о населении Далмации). Во второй половине VII в. керамика пеньковского типа из Подунавья проникает на среднюю Эльбу. Эти перемещения носителей культуры пеньковского типа связаны с вторжением аваров, разгромивших антский союз и к 562 г. достигших нижнего Дуная, а в 568 г. обосновавшихся в Паннонии, на среднем Дунае¹, от Тисы до Савы, где пришедшие с аварами анты наслоились на склавенов и смешались с ними. В пользу такой интерпретации свидетельствует совпадение ареалов ‘антских’ пальчатых фибул типа и этнонимов dudleb-дулѣби и xъrvat-хорвате.

Ареалы распространения ‘антских’ пальчатых фибул и этнонимов *dudlĕb-дулѣби и *xr_̥vat-хървате

Характер упоминаний этих этнонимов в летописи указывает на их отнесенность или в далекое прошлое (во времена обров-аваров дулѣби живяху по Бугу. гдѣ ныне Велыняне, более поздние упоминания являются явным анахронизмом, ср. Введ., ст.12: и живяху в мирѣ Поляне. и Деревляне. и Сѣверъ. и Радимичи. и Вятичи. и Хорвати/Хървате²; под 907 г.: иде Олегъ на Грекы… поя множество Варяг. и Словень. и Чудь. и Словене. и Кривичи. и Мерю. и Деревляны. и Радимичи. и Поляны. и Сѣверъ. и Вятичи. и Хорваты. и Доулѣбы. и Тиверци …си вси звахуться отъ Грекъ Великая Скоуфь) или к балканскому региону (А се ти же Словѣни Хорвате /Хровате Бѣлии. и Сербь. и Хорутане), но и кроме хърватов в Верхнем Поднестровье по соседству с дулебами и волынянами, упоминаются хровате бѣлии на верхней Висле, что перекликается с сообщением Константина о приходе хорватов на Балканы во времена императора Ираклия, около 630-640 гг., с севера, из Белой или, скорее, Великой Хорватии³, т.е. после вторжения аваров около 560 г. в Прикарпатье, откуда часть хорватов они увели с собой, а другие группы, спасаясь, ушли на Адриатическое побережье Балкан или на Средний Дунай и верхнюю Эльбу, где их присутствие среди чешских племен Орлицких гор засвидетельствовано учредительной грамотой Пражского епископства 1086 г. (подтверждение привилегий 973 г.) и в бассейне Заале близ Марзебурга грамотой Генриха II от 1108 г. (западнее лужицких сорбов); Масуди сообщает о Dulaba, живших между Моравой и Чехиным (X в.). След ‘антских’ хорватов проявляется в наличии иранского субстратного γ(h) в чехо-словацких говорах Среднего Подунавья и верхнего Поэльбья.

Поскольку этноним dudlĕb-дулѣби, территориально связанный с племенной группировкой ‘склавенов’, имеет западногерманское происхождение, можно предположить, что это праславянское племя сложилось еще в римское время где-то по соседству с западными германцами, а после распада отдельные части его оказались на Волыни, в Чехии, на Среднем Дунае, между Балатоном и р.Мурсой, и в Хорутании, на верхней Драве.

Особую группу образуют славянские древности VII–VIII вв. н.э., включающие три локальные варианта культуры ‘венетов’ на территории Померании, восточнее устья Одера, в Мекленбурге и Лужице, в междуречье нижнего и среднего течения Эльбы и Одера, вероятно, принесенных пшеворскими переселенцами из силезской и верхнеодерской области (судя по керамике и очагам в домах, иногда заглубленных, столбовой конструкции).

1 Ср. Трубачев О.Н. Лингвистическая география и этимологические исследования // Труды по этимологии. Т.1. М., 2004. С.211 сл. (и славянская этимология от *lugъ ‘низина’ < *long-, и германская – от *lugjan- ‘лживый’ или гот. liuga ‘союзники’ – несостоятельны, поскольку античные формы Λουιοι (Страбон), Λουγιοι (Птолемей), Λυγιοι (Дион Кассий), Lugii (Тацит) указывают на праформу *lugi- без носового, при этом существенно, что имя обитавших в Поморье Lemovii и Glomman ‘волки’, герм. Wulfingas, было позднее перенесено на славянских насельников Восточной Германии – лемузов и гломачей северных склонов Судет, области древних лугиев, чей этноним в этом свете можно истолковать как *lugi- < *luh^wi- < *luk^wi- с германским передвижением согласных, первоначально имевшим вид, отличный от иллир. ulci, кельт. Volcae, но тождественный др.инд. vŗki- ‘волчица’ и особенно Lukki ‘ликийцы, Ликия’, luwi ‘лувийский’ < *luk^wos как рефлекса индоевроп. *u̯l̥k^u̯-os волк’).

1 Ср. Трубачев О.Н. Из славяно-иранских лексических отношений // Труды по этимологии. Т.2. С.64: В.И.Абаев предложил сближение укр. вий с осет. wæjug ‘привратник загробного мира’, авест. Vayu-, бог смерти, но описание: вiй – мифическое существо с веками до земли – указывает на связь с укр. вiя, вiйка ‘ресница’.

2 Ср. Трубачев О.Н. Из славяно-иранских лексических отношений // Этимология 1965 (Труды. Т.2. С.25–102): фронт славяно-иранского общения был пространственно ограничен, что ставит проблему определения не только локализации, но и состава участвовавших в нем праславянских диалектов; так, восточнославянско-иранские отношения по своему объему находятся в резком противоречии с традиционными представлениями о контактах этих диалектов, зато в западнославянских и особенно в польском вскрывается внушительная количественно и в большей части архаическая группа лексики, связанной с иранским словарем – polono-iranica.

3 Если балто-иранские контакты локализованы в Посемье, где на стыке балтского и иранского ареалов встречаются случаи прямого калькирования гидронимов (иран. Ропша – слав. Лисичка с притоком балт. Лопанка, ср. Хабургаев Г.А. Этнонимия Повести временных лет. С.125: проникновение иранских гидронимов в лесное междуречье Сейма и Десны означает участие иранского элемента в этногенезе юхновцев, которые ко времени расселения здесь в VIII–IX вв. славян (северъ) были балтоязычными, либо пользовались иранским диалектом), то область ирано-славянского симбиоза обычно определяется как ареал фрикативного γ/h < g, но фонетические изоглоссы очень стойко держатся на определенной территории, в то время как этнический состав ее населения может неоднократно меняться, в данном случае в Поднепровье, видимо, имела место смена славянских диалектов (Трубачев О.Н. Из славяно-иранских лексических отношений // Труды по этимологии. Т.2. С.35, 101).

1 Керамика (форма лепных сосудов) и домостроительство (полуземлянки с печью в углу) раннеславянской культуры антской группировки восходят к традициям, сформировавшимся в черняховских памятниках.

2 В черниговском Подесенье и курском Посеймье на колочинских селениях встречаются славянские сосуды и полуземлянки, обнаруживая проникновение славян в среду балтоязычных носителей колочинских древностей; в бассейне Северского Донца славянские сожжения встречаются в салтовских могильниках тюркских племен.

1 Не исключено, что летописное предание о дулебах и обрах относится к событиям на Дунае, а не Волыни; ср.: Словѣньску же языку. якоже рекохомъ. живущю на Дунаи. придоша отъ Cкуфъ. рекше отъ Козаръ. рекомии Болгаре и сѣдоша до Дунаеви. и населници словѣномъ быша. посемь придоша угри бѣлии и наслѣдиша землю словѣньску. си бо Угри почаша быти при Ираклии цари [575-641 гг.]. иже находиша на Хоздроя. царя перьскаго. въ си же времяна быша и обри. иже ходиша на Ираклия царя [нашествие авар и славян в 626 г.] и мало его не яша. си же обри воеваху на словѣнѣхъ. и примучиша дулѣби. сущая словѣны... погибоша аки Обрѣ. их же нѣсть племени ни наслѣдъка. по сихъ же придоша печенѣзи. паки идоша Угри чернии мимо Киевъ. послѣ же при Олзѣ.

2 Обращают на себя внимание колебания в написании этнонима – хорвати/хорвате/хровате/хрвате и помещение в перечнях славянских ‘племен’ всегда после вятичей – самыми последними, обнаруживая очевидное нарушение принципа географической последовательности.

3 Хабургаев Г.А. Этнонимия. С.203: Βελοχροβατοι Константина – это, скорее, летописные Бѣлии Хорвате (т.е. ‘западные’, ср. Белая Русь – ‘западная’), а не Великие Хорваты; этимологически этноним хърват-е обычно связывают с названием Карпатских гор, а звуковое оформление термина указывает на иранское происхождение; ср. Трубачев О.Н. Ранние славянские этнонимы – свидетели миграции славян // ВЯ. 1974. № 6 [III.Этнонимы]: на Танаисе, в надписи II–III вв. н.э. упоминается иранское имя Χορουαος (ср. авест. haurvatat- ‘целостность’), тождественное этнониму xъrvati, причем… иран.скиф. *xarv- > *Xarvat- ~ индо-арийск. *servo- > Σερβοι/Serbi (ср. др.инд. sárva-‘целый, весь’), по смыслу аналогичное германскому Alemannen (букв. ‘все мужи’).