слaвян_пpедки_сколоты-венеты (Рыбаков)
.docРыбаков Б.А.
Исторические судьбы праславян
// История, культура, этнография и фольклор славянских народов
VIII Международный съезд славистовю, 1978
Периодизация ранней славянской истории в лингвоэтническом плане включает этап языковых предков славян эпохи неолита и энеолита V-III тыс. до н.э.; этап протославян конца III – начала II тыс. до н.э. и этап праславян XV в. до н.э. – VI-VII вв. н.э.
Протославянский этап протекал в рамках культур шаровых амфор и шнуровой керамики, объединявших протославян междуречья Одера-Вислы-Днепра, протогерманцев Эльбы-Одера и протобалтов Померании-Пруссии.
Праславянский этап характеризуется археологическим выделением славянской этнокультурной общности, трижды – в виде тшинецко-комаровского, пшеворско-зарубинецкого и пражского ареалов – обнаруживавшей свое культурное единство и на рубеже нашей эры ставшей известной античным авторам под именем ‘венетов’.
Нарушение единства праславянской общности произошло в первый раз около VII в. до н.э. в результате вовлечения западной его половины в лужицкое объединение племен, а восточной – в скифское, где земледельцы- праславяне составили большую часть так называемых ‘скифов-пахарей’, но при этом единство праславянского массива племен сохранялось в представлении античных авторов о распространении территории ‘Скифии’ вплоть до Северного Океана, т.е. Балтийского моря, где она соседила с ‘Кельтикой’, что соответствует границе по Эльбе археологического ареала пракельтов в бронзовом веке. И как только исчезла Скифская держава и распалось кельто-славяно-иллирийское лужицкое объединение – праславяне вновь соединились в пшеворско-зарубинецкий массив, известный Тациту, Плинию и Птолемею как ‘неисчислимый народ венетов’.
Второй период нарушение праславянского венедского единства относится ко II-IV векам н.э., однако это не было действительным распадом праславянской общности, поскольку черняховская культура – понятие очень расплывчатое и археологически близкое позднепшеворским древностям, их вообще не следует противопоставлять, а наоборот, ‘необходимо выявлять многочисленные черты сходства и родственности’ этих культур.
Падение Римской империи, заселение степей тюрками и уходготов из Причерноморья в Западную Европу создали новые исторические условия, в которых возродился единый праславянский массив – пражско-корчакская культура, с территории которой началось в VI-VII вв. великое расселение славян.
Интересные закономерности проявляются в системе словообразовательных моделей племенных названий внутри древнего славянского ареала и вне его: внутри праславянского ареала все имена крупных племенных союзов (известных по летописям и иным письменным источникам) имеют окончание -ане/-яне: поляне, висляне, древляне; имена же племенных союзов, оказавшихся в результате расселения за пределами праславянского ареала, имеют окончания -ичи или -ици: кривичи, радимичи, нелетичи, лютичи, езеричи, тиверцы. И если в зоне позднейшей колонизации иногда встречаются славянские этнонимы архаичной формы на -ане, то в коренной праславянской области новая, свойственная выселенцам форма на -ичи никогда не встречается ни в западной, ни в восточной половине праславянского ареала. Можно предположить, что и сами племенные структуры возникли в недрах праславянского объединения задолго до начала колонизационного процесса.
Другой важный вывод из анализа славянских этнонимов состоит в том, что самое имя ‘словяне / словене’ также никогда не встречается внутри праславянского ареала, но известен исключительно в зоне колонизации: словаки, словенцы, словинцы, словины поморские, словене новгородские и др. Авторы VI в. Иордан, Прокопий утверждают, что в их время прежнее имя славян – ‘венеты’ заменялось другими – ‘с(к)лавины’ и ‘анты’. Если допустить в названии венеты/венеды корневую чать вене- (ср. финско-эст. vänä) и суффикс множественности, то вполне можно предположить, что словене – созданное в период усиленной массовой колонизации VI-VII вв. новообразование, которое обозначало выходцев – ‘сълов’ – из земли ‘Вене’: сло-вене – люди из земли вене-тов, стремившиеся таким образом сохранить память о родине, называя себя древним собирательным именем.
Географическое расположение этнонима ‘словене’ по периферии славянского мира позволяет сделать вывод, что внутри древнего праславянского ареала союзы племен носили названия на -ане: поляне, древяне, а их общим собирательным именем было ‘венеты/венеды’ (возможно, на востоке – ‘анты’?); но в зоне колонизации вне праславянского ареала союзы племен стали получать названия по иной модели на -ичи: вятичи, уличи, а древнее общее самоназвание сохранили в форме ‘сло-вене’.
Материалы исторической лингвистики, относящиеся в основном к позднему этапу I-VI вв., мало что дают для собственно праславянского периода, однако археология может предоставить лингвистам богатый материал для реконструкции более раннего праславянского периода.
Тшинецкую культуру XV-XII вв. до н.э. и ее более продвинутый локальный вариант – комаровскую уже в XIII в. до н.э. на западе поглощает обширная лужицкая общность, а на востоке сменяет белогрудовская XII-X вв. и генетически связанная с ней чернолесская X-VII вв. до н.э., представляющие предскифскую фазу праславянского этапа развития в лесостепном правобережье Среднего Днепра, распространяясь узким языком по Ворскле в Левобережье, что точно соответствует ареалу архаичных славянских гидронимов Правобережья с аналогичной инвазией на левый берег, тем самым подтверждая праславянскую принадлежность чернолесской культуры и ворсклинского острова правобережных древностей постчернолесского периода, окруженного со всех сторон, но не затронутого иранской гидронимией. Смена белогрудовской культуры чернолесской в X в. сопровождалась разорением праславянских поселений степняками-киммерийцами, после чего здесь стали возникать укрепленные городища, число которых в скифское время продолжало увеличиваться, указывая на противостояние оседлых земледельцев-праславян степным ираноязычным номадам.
Отражением этого периода являются фольклорные сюжеты о кузнеце (или двух кузнецах) Кузьмо-Демьяне, пропахавшем оборонительные валы-борозды (или русла рек) с помощью выкованного им огромного чудесного плуга, в который герой запряг чудовищного летающего змея, схватив раскаленными клещами язык чудовища и тем спас царскую дочь (девушек, прячущихся от змея в кузнице с железной дверью).
В скифскую эпоху VII-II вв. до н.э. наряду с ираноязычными кочевниками в правобережье Днепра и на левобережной Ворскле сохраняется оседлое земледельческое население – ‘сколоты’, иначе именуемые Геродотом по месту их обитания ‘борисфенитами’ или – по роду занятий – ‘скифами-земледельцами’, ‘скифами-пахарями’, территория которых соответствует ареалу киевской археологической группы, в свою очередь имеющей черты сходства с ворсклинской группой и подольской группой в Побужье и Поднестровье. Территориально к этому праславянскому ареалу принадлежали и невры-милоградцы, о которых Геродот сообщает, будто бы они ежегодно превращаются на время в волков и подвергаются нападениям каких-то ‘змей’. Именно в этот период славяне-сколоты могли заимствовать у скифов иранское слово ‘бог’. Родоначальником сколотов, по сообщению Геродота, был Таргитай, при сыновьях которого с неба упали жарко пылавшие золотые плуг с ярмом, топор и чаша, доставшиеся младшему из трех братьев по имени Колаксай – Солнце-царь (ср. летописные предания о первом царе Свароге-Гефесте, при котором с неба упали клещи и люди начали ковать железо, его сыне Солнце-Дажьбоге).