Дисс. Новохачёва Н.Ю. Стилистический приём литературной аллюзии в газетно-публицистическом дискурсе XX – XXI вв. Ставрополь, 2005. 284 с

- 141 -

«Русью» пахнет» (КП. 2001 № 148) – прецедентный феномен «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет».

Парцелляцией называется расчленение синтаксической конструкции предложения на две части: базовую – структурно господствующую, и парцеллят – структурно зависимую (Копнина 2003). Парцелляцию часто смешивают с присоединением, однако, мы согласны с точкой зрения А.Ф. Прияткиной (Прияткина 1990, 155), разграничивающей данные понятия. Полагаем, что парцелляция представляет собой такой способ организации текста по принципу присоединения, которая позволяет пишущему поставить точку перед присоединением, т.е. интонационно отчленённая часть (парцеллят) выходит за пределы высказывания.

Использование автором парцеллированных конструкций в роли антимаркеров можно наблюдать в следующих примерах: «Кадры решают всё, если их подготовка хорошо оплачена. Но из чьего кармана?» (РГ. 2000 № 200) – прецедентный феномен «Кадры решают всё»; «Долговой узел. Его можно развязать, но не разрубить» (Т. 2000 № 202) – текст-реципиент «Гордиев узел»; «Мир! Труд! Май! Или Война. Безработица. Безвременье» (П. 2000 № 49) – прецедентный феномен «Мир! Труд! Май!».

Полистилистическими антимаркерами мы называем два вида новых структурных компонентов литературной аллюзии: 1) трансформанты, представляющие собой ироническое переосмысление нейтральной, общеупотребительной лексики; 2) трансформанты, которые являются принадлежностью других стилей речи, в частности, разговорного.

В литературных аллюзиях наблюдается наделение адресантом иронической окраской нейтральной лексики, которая, как правило, подчёркивается кавычками, например: «Избушка на сосновых «ножках» (Т. 2004 № 102) (о доме на сосне, который построил мужчина) – прецедентный феномен «Избушка на курьих ножках», «Шатки. Слово «человек» здесь звучит гордо» (П. 2003 № 32) (о непрекращающихся контртеррористических акциях в Чечне) – текст-реципиент «Человек – это звучит гордо», «Командовать

- 142 -

«парадом» будет Гантамиров» (Т. 2000 № 133) (о предотвращении Ахмедом Кадыровым и Бесланом Гантамировым междоусобной войны в Чечне) – прецедентный феномен «Командовать парадом буду я», «Москва», спалённая пожаром» (РГ. 2003 № 213) (о пожаре в гостинице «Москва») – текст-

реципиент «Москва, спалённая пожаром».

Включение элементов разговорного стиля речи в прецедентный феномен объясняется тем, что разговорная речь, включающая в себя просторечную, сленговую, арготическую и др. лексику, во-первых, является наиболее массовой формой языка как средства общения в быту, а во-вторых, создаёт наиболее контрастную оценку сообщаемого в аллюзии, например: «Первый хакер на деревне» (РГ. 2003 № 33) (о том, что в Сочи осуждён первый на Черноморье человек, незаконно проникающий в банковские программы) –

прецедентный феномен «Первый парень на деревне» («ХАКЕР. Комп. 2.

Программист, взламывающий программы» (Никитина. Словарь 2004, 765)), «Шпоры» бывают разные: чёрные, белые, красные» (Т. 2000 № 123) (о том, как незаметно списать на экзамене) – текст-реципиент «Девушки бывают разные:

чёрные, белые, красные» («ШПОРА. 2. Студ. Шпаргалка» (там же, 834)), «Последний «мерс», он трудный самый (КП. 2002 № 172) (о введении новых правил ввоза подержанных иномарок) – прецедентный феномен «Последний бой, он трудный самый» («МЕРС. Автомобиль марки «Мерседес» (там же, 383)).

Тропеические трансформанты, понимаемые нами как элементы,

изменяющие прецедентный феномен за счёт внесения в его содержание компонентов со «смещенным значением», включающие в себя парономазию, каламбур и метафору (Павловская 1997). Парономазию и каламбур мы рассматривали в рамках лексико-стилистических трансформантов, поэтому особое внимание уделим метафоре.

Как показывает наше исследование, наибольшее количество литературных аллюзий создаётся автором благодаря такому трансформанту, как метафора, которая с формальной позиции «…представляет собой синтагму,

- 143 -

где сосуществуют в противоречивом единстве тождество двух означающих и несовпадение соответствующих им означаемых» (Общая риторика 1986, 195197).

Для нас представляет интерес когнитивная метафора, изучению которой в последнее время уделяется много внимания. Подобный интерес к проблеме когнитивной метафоры объясняет следующий тезис: «метафора пронизывает всю нашу повседневную жизнь и проявляется не только в языке, но и в мышлении и действии. Наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы мыслим и действуем, метафорична по своей сути» (Лакофф 1990, 387; Lakoff 1980). Согласно этому тезису когнитивная метафора рассматривается в качестве основного средства мыслительной и языковой деятельности человека

(Попова 2002).

Современная теория когнитивной метафоры восходит своими корнями к работе А. Ричардса «Философия риторики» (Ричардс 1990), который определял метафору как «две мысли, которые касаются различных предметов, но действуют сообща в одном слове или в одной фразе, чьё значение является результатом их взаимодействия» (Richards 1936, 93). В своей работе мы не ставим своей целью углубляться в историю развития когнитивной теории, а остановимся лишь на тех точках зрения на метафору, которые возможно применить к исследуемой теме.

Основываясь на интеракционистской концепции М. Блэка (Блэк 1990), развивающей идеи А. Ричардса, исследованиях Н.Д. Арутюновой (Арутюнова 1988), Л.В. Балашовой (Балашова 2001), А.Н. Баранова (Баранов 1991, 2003), В.Г. Гака (Гак 1988), О.И. Глазуновой (Глазунова 2000), Е.А. Земской (Земская 1983), И.М. Кобозевой (Кобозева 2001), Г.Н. Скляревской (Скляревская 1993), В.Н. Телия (Телия 1988), А. Ченки (Ченки 2002), А.П. Чудинова (Чудинов 2001) и др., мы объясняем использование автором метафорических переносов при создании литературных аллюзий следующей причиной: применение метафоры обусловлено необходимостью усиления выразительности газетного заголовка.

-144 -

Врамках когнитивной теории метафора трактуется как перенос когнитивной структуры, прототипически связанной с некоторым языковым выражением, из той содержательной области, к которой она исконно принадлежит (области-источника), в другую область (область-цель), подобную первой какой-либо чертой или предполагающую какие-либо косвенные с ней «аналогии» (Баранов 1991, Кассирер 1990, Кобозева 2001).

Как отмечает Дж. Лакофф, когнитивные структуры области источника «…организованы в виде «схем-образов» – относительно простых когнитивных структур, постоянно воспроизводящихся в процессе физического взаимодействия человека с действительностью» (Lakoff 1993, 207). Когнитивные структуры области цели, по замечанию А.Н. Баранова, имеют «…менее ясное, менее конкретное, менее определённое значение…» (Баранов 2003, 76). В нашем случае когнитивные структуры области-источники представляют компоненты прецедентных феноменов, а когнитивные структуры области-цели – трансформанты.

Трансформация прецедентного феномена при помощи метафоры осуществляется автором по определённым метафорическим моделям, под которыми мы понимаем типовые образцы переносов, при которых происходит наделение «новой» семантикой аллюзивных компонентов, соотносимых с прецедемами. При этом следует отметить, что подобная «…семантизация слова устанавливает эквивалентность двух лексических единиц, но в отличие от словарной дефиниции между ними не всегда возникает тождество …» (ЯКХТ

1986, 71, 66).

Всоответствии с исследованиями в области когнитивной метафоры, в структуре метафорических моделей, учитывающихся авторами газетных публикаций при создании экспрессем, выделяются: 1) область-источник; 2) область-цель; 3) основание метафорического переноса.

К области-источнику мы в своём исследовании относим элементы прецедентного феномена, названные нами, по М. Блэку, вспомогательными субъектами, которые порождают систему «ассоциируемых импликаций»,

- 145 -

являющихся общепринятыми ассоциациями (Black 1962). Подобные ассоциируемые импликации включают в себя положительные или отрицательные характеристики того или иного образа в сознании носителей языка, на которые опирается адресант при выборе вспомогательного субъекта. Читатель же, определяя релевантность в содержаниях аллюзии и денотата второго порядка, опирается на них как на «…средство выбора, акцентирования и связывания в систему признаков, важных для некоторой другой сферы»

(области-цели) (Блэк 1990, 167-168).

Например, в прецедентном высказывании «Не пойман – не вор», на основе которого строятся аллюзии «Не пойман – не отец» (КП. 2001 № 87) (о вероятном отце Луки Холлинджер) и «Не пойман – не шпион» (РГ. 2001 № 41) (об освобождении из-под стражи в Швеции сотрудника крупного концерна, подозревавшегося в шпионаже), вспомогательным субъектом или областьюисточником является лексема вор, которая в сознании читателей имеет отрицательный статус и прагматические характеристики.

Область-цель представляют трансформанты литературных аллюзий, получившие названия основных субъектов метафоризации, к которым и прилагаются «ассоциируемые импликации», т.е. антимаркеры структурируются по образцу прецедем, при этом проявляется сходство внешних данных и внутренних качеств, которые характеризуют основной и вспомогательный субъекты, но и соответствующих им. В данном случае от адресата требуется одновременное представление в сознании обоих субъектов, не сводимых к простому сравнению (Black 1962). В рассмотренной нами аллюзии вспомогательным субъектом выступает лексема отец, которая в новом контексте приобретает отрицательную оценку.

Основанием для метафоризации является «соизмеримый признак»,

общий для прецедемы и трансформанта, позволяющий приблизить различные компоненты аллюзии и денотата второго порядка (Serle 1991).

- 146 -

Применяя исследование Дж. Сёрля, выделим типовые основания метафоры, на которые опирается журналист при создании литературных аллюзий:

1)прецедема и трансформант не тождественны друг другу в буквальном значении, но тождественны в сознании носителей языка, например: «Охота пуще Уголовного кодекса» (Т. 2003 № 103) (о нарушении охотниками закона об охоте) – прецедентный феномен «Охота пуще неволи» (устойчивое словосочетание «Уголовный кодекс» в сознании журналиста и массового читателя ассоциируется с лишением свободы, т.е. лексемой «неволя»);

2)состояние области-источника и области-цели совпадают, например: «Хочешь жить – умей меняться» (АиФ. 2000 № 43) (о том, как можно заработать капитал на обмене валюты) – текст-реципиент «Хочешь жить – умей вертеться» (лексемы «вертеться» и «меняться» в данном случае совпадают по такому состоянию как «скорость, быстрота осуществления деятельности»);

3)область-источник является одним из характерных свойств областицели, например: «Как в кадеты меня мать провожала» (РГ. 2000 № 38) (о кадетском корпусе в Смоленске для сирот и детей офицеров, воевавших в горячих точках) – прецедентный феномен «Как в солдаты меня мать провожала» (лексема «солдаты» в прецедентном высказывании выступает характерным свойством лексемы «кадеты»);

4)основной субъект условно приравнивается читателем и автором статей

квспомогательному субъекту на основе сходства в несущественных признаках, например: «Второе пришествие Фрейда» (Т. 2000 № 167) (о публикации в России после долгого запрета работ З. Фрейда) – текст-реципиент «Второе пришествие Христа» (несущественный признак – «появление после длительного отсутствия»).

Выбор автором слова, которое метафорически переосмысляется в аллюзии, опирается, на наш взгляд, на схему, предложенную П. Бакри.

Прецедентное высказывание можно представить в виде двух

- 147 -

перпендикулярных осей: горизонтальная ось («синтагматическая ось или ось сочетания») представляет собой линейную и хронологическую последовательность слов в предложении, а вертикальная ось («парадигматическая или ось отбора») представляет собой классы языковых единиц, возглавляемые конкретными языковыми единицами, составляющими прецедентное высказывание, и образующиеся путём умственной ассоциации. Журналист делает выбор из широкого запаса слов то, которое ему подходит для выражения нужного ему содержания, т.е. ситуативно актуальное слово.

Рассмотрим функционирование данной схемы на примере, приведённом нами выше:

Не пойман не…	вор
	отец
	шпион

В данном случае автор газетных публикаций, во-первых, производит выбор среди всех слов, которые могут согласоваться с синтаксисом этой фразы (синтагматическая ось), во-вторых, отбирает среди них те, которые соответствуют содержанию данного высказывания, т.е. осуществляет метафорический перенос на определённом основании (в этом примере основанием метафоры является несущественный признак – «недоказанность причастности к осуществлению какого-либо вида деятельности»).

В современной когнитивной науке многие исследования (теория фреймовой семантики Ч.Филлмора (Fillmore 1992), теория метафоры и метонимии Дж. Лакоффа и М. Джонсона, когнитивная грамматика Р. Лэнекера, теория ментальных пространств Ж. Фоконье (Fauconnier 1985), теория прототипов Э. Рош (Rosch 1978) и др.) подтверждают мысль о том, что «…наши знания организуются с помощью определенных структур – когнитивных моделей …» (Lakoff 1993, 209). Ч. Филлмор называет подобные структуры фреймами, понимая под ними «…когнитивные структуры, знание

- 148 -

которых предполагается (ассоциировано с концептами, представленными словами)…» (Fillmore 1992, 75).

Как отмечает Н.Н. Болдырев, «…фрейм, или когнитивный контекст – это модели культурно-обусловленного, канонизированного знания, которое является общим, по крайней мере, для части говорящего сообщества. В принципе, фрейм может включать любой эпизод знания, каким бы причудливым он ни казался, достаточно, чтобы его разделяли достаточное количество людей» (Болдырев 2002, 62). В нашем случае с помощью фреймов мы попытаемся описать структуры, участвующие в процессе переосмысления, т.е. знания о компонентах прецедентного феномена и знания о трансформантах.

Уместно отметить, что прецедентные феномены воспринимаются и автором, и читателем, как культурные концепты, представляющие собой важнейшие для народа понятия, связанные с определёнными ассоциациями, отражающие наиболее существенные для носителей языка идеи и образы. Культурные концепты носят, на наш взгляд, иррациональный характер, поскольку «по своим структурным и содержательным особенностям обыденное мышление современного человека в достаточной степени близко мифологическому, а рациональные знания, научные сведения в обыденной жизни людей организованы во многом подобно мифам, существуя скорее как убеждения, а не как знания» (Улыбина 1992, 58).

В связи со сказанным мы полагаем, что метафорический перенос, осуществляемый адресантом при создании литературных аллюзий, включает в себя лишь отдельные элементы метафоризации вообще. Нашу мысль подтверждает исследование К.В. Томашевской, которая отмечает: «Становясь в зависимость от «человеческого фактора», метафора приобретает те ценностные коннотации, которые имеются в мире людей. Оценочные метафоры, возникающие в тексте, и их комбинации могут быть разнообразными и ограничиваются лишь самыми общими законами метафоризации» (Томашевская 1998, 55).

- 149 -

Анализируя собранный материал, по основанию метафорического переноса мы вывели следующие модели метафор, по которым осуществляется метафорический перенос при создании литературных аллюзий: 1) А есть В; 2) состояние А есть состояние В; 3) А имеет В; 4) А имеет отношение к В, где А – компонент прецедентного феномена, В – трансформант.

Рассмотрим, какие фреймы наполняют по каждой из приведённых формул, используя понятие «предметно-центрического фрейма», который ввёл А.П. Разан (Разан 2001, 167). Для этого мы проанализировали значения лексем в прецедентном феномене и в аллюзии, каждая из которых «передавая тот или иной концепт… активирует и соответствующий когнитивный контекст, или фрейм как модель обыденного знания об основных концептах» (Болдырев 2002, 62). На основе такого анализа нами смоделированы сложные фреймы, состоящие из двух частей: первая часть – концепт-цель, вторая – концептисточник:

1. При отождествлении основного и вспомогательного субъектов в сознании журналиста и читателя имеют место такие фреймовые модели:

а) тип переноса ПРЕДМЕТ-ПРЕДМЕТ:

НЕЧТО ЕСТЬ НЕЧТО 1, например: прецедентный феномен «Эй, вы там, на верху!» – «Эй, вы там, на потолке!» (РГ. 2003 № 108) (о подвесных потолках для офисов) (слот НЕЧТО: концепт-цель «ЖИЛИЩЕ ЧЕЛОВЕКА», слот НЕЧТО 1: концепт-источник «ПРОСТРАНСТВО», в концепте-источнике находится ещё один слот «ОРИЕНТАЦИЯ В ПРОСТРАНСТВЕ (ВЕРХ)», т.е. метафора в данном случае ориентационная, связанная с ориентацией в пространстве, с противопоставлениями типа «вверх-вниз», «внутри-снаружи» и т.д.: ПОТОЛОК – ЭТО ВЕРХ);

б) тип переноса ЧЕЛОВЕК-ЧЕЛОВЕК:

НЕКТО ЕСТЬ НЕКТО 1, например: текст-реципиент «Бандит (разбойник) с большой дороги» – «Милиционеры с большой дороги» (КП. 2002 № 170) (о преступниках, переодетых в милицейскую форму, грабящих водителей) (слот НЕКТО: концепт-цель «ЧЕЛОВЕК ПО ПРОФЕССИИ (ЕГО СОЦИАЛЬНЫЕ

- 150 -

ХАРАКТЕРИСТИКИ)» слот НЕКТО 1: концепт-источник «ЧЕЛОВЕК КАК АНТИСОЦИАЛЬНОЕ СУЩЕСТВО», т.е. метафора является структурной, поскольку «одно понятие структурно метафорически упорядочивается в терминах другого» (Лакофф 1990, 140): ЗАЩИЩАТЬ – ЭТО ВРЕДИТЬ);

в) тип переноса ЧЕЛОВЕК-ЧЕЛОВЕК:

(НЕКТО ЕСТЬ НЕКТО 1) х 2 (двойная фреймовая модель), например: прецедентный феномен «Сытый голодного не разумеет» – «Богатый бедного не разумеет» (СР. 2003 № 106) (о том, что олигархи создают льготы для самих себя) (слот НЕКТО: концепт-цель «ЧЕЛОВЕК ПО ЕГО СОЦИАЛЬНЫМ ХАРАКТЕРИСТИКАМ (БОГАТЫЙ, БЕДНЫЙ)», слот НЕКТО 1: концептисточник «ЧЕЛОВЕК ПО ЕГО ВНЕШНИМ ПРИЗНАКАМ (СЫТЫЙ, ГОЛОДНЫЙ)», т.е. выстроена онтологическая метафора, связанная со вместилищами и трактующая события, действия, эмоции, идеи и т.п. как предметы и вещества (там же): БОГАТСТВО – ЭТО ВЕЩЕСТВО).

2. При приписывании состояния вспомогательного субъекта основному наблюдаются следующие фреймовые модели:

а) тип переноса ПРЕДМЕТ-ПРЕДМЕТ:

НЕЧТО ТАКОЕ, например: текст-реципиент «С милым рай и в шалаше» – «С милым рай и на Рублёвке» (РГ. 2003 № 234) (о доме для новых русских на Рублёво-Успенском шоссе) (слот НЕЧТО: концепт-цель «ЭЛИТНОЕ ЖИЛИЩЕ ЧЕЛОВЕКА»; концепт-источник «НЕБЛАГОУСТРОЕННОЕ ЖИЛИЩЕ ЧЕЛОВЕКА», слот ТАКОЕ: «ИМЕЮЩЕЕ АНАЛОГИЧНЫЕ ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ», метафора онтологическая: ХОРОШЕЕ – ЭТО НЕ ПЛОХОЕ);

б) тип переноса ФИЗИЧЕСКИЙ МИР-ФИЗИЧЕСКИЙ МИР:

НЕЧТО ТАКОЕ, например: прецедентный феномен «Час от часу не легче» – «Год от году не легче» (РГ. 2004 № 58) (о том, что каждый год меняется руководство в российской водочной отрасли) (слот НЕЧТО: концептцель «ВРЕМЯ» в его слоте «ГОД», концепт-источник «ВРЕМЯ» в его слоте