Дисс. Новохачёва Н.Ю. Стилистический приём литературной аллюзии в газетно-публицистическом дискурсе XX – XXI вв. Ставрополь, 2005. 284 с

- 51 -

изобразительного искусства (ПИИ), Научные тексты (НТ), занимают соответствующие своим процентным показателям позиции.

Среди рассмотренных денотатов первого порядка в нашем материале наибольшее количество прецедентных текстов возникает на произведения, относящиеся к элитарной культуре (около 60 %). Произведения массовой культуры выступают в роли аллюзивных претекстов в меньшей степени. Сказанное позволяет утверждать, что литературная аллюзия, являясь продуктом массовой культуры, генетически связана с элитарной.

Содержание текста-донора формирует содержание текста-реципиента, которое впоследствии в результате трансформации отображается в литературной аллюзии и тем самым определяет её «качество» и разновидности: текстовые экспрессемы имеют вербальные претексты, интермедиальные – вербально-иконические.

1.4. Аллюзивные денотаты второго порядка и их классификация по источнику

Претексты, являясь аллюзивными денотатами первого порядка, участвуют в построении экспрессем не прямо, а опосредованно, поскольку, как отмечает В.А. Лукин, происходит цитирование «… не из текста-донора, а из «культурного тезауруса» языковой личности, приобретшей опыт обращения с

прецедентным текстом (курсив наш – Н.Н.) не только по причине знакомства с его исконной текстовой средой, но в результате собственной

- 52 -

коммуникативной практики» (http: Лукин). Сообразно с этим можно утверждать, что в наделении литературной аллюзии как стилистического приёма тем или иным содержанием важная роль принадлежит денотатам второго порядка.

Денотатами второго порядка в литературных аллюзиях выступают прецедентные факты, исследованию которых в современной лингвистике посвящены работы К.А. Богданова (Богданов 2001), Н.Д. Бурвиковой, Ю.Н. Караулова (Караулов 1986, 1987), В.Г. Костомарова, К.П. Сидоренко (Сидоренко 1998) Г.Г. Слышкина (Слышкин 2000), Н.А. Фатеевой (Фатеева 2000), В.И. Шаховского (Шаховский 1998) и др.

Так, Ю.Н. Караулов называет прецедентными тексты, «…значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, имеющие сверхличностный характер, т.е. хорошо известные окружению данной личности, включая и предшественников, и современников, и, наконец, такие, обращение, к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности» (Караулов 1987, 216). Основываясь на текстах предшествующих эпох (претекстах), явно или неявно цитируя их, осуществляя отсылку к ним, тексты-реципиенты разрушают привычные стереотипы людей и представляют собой одновременно конструкции «текст в тексте» и конструкции «текст о тексте».

Поэтому между прецедентным текстом и претекстом существует более тесная связь, чем между первоисточником и аллюзией. Так, М.Ю. Сидорова и В.С. Савельев отмечают, что значение прецедентного текста складывается из трех составляющих: «1) общеязыкового значения фразы (буквального); 2) контекстного смысла, унаследованного из текста-донора (содержания); 3) приобретенных смыслов, развившихся в процессе функционирования данного выражения в речи» (Сидорова, Савельев 2002, 347).

Например, в реминисценции «Что для Вяхирева – доход, то для Чубайса

– расход» (РГ. 2000 № 207) (о том, что главы РАО ЕЭС России и «Газпрома» не могут найти компромиссное решение по преодолению экономического

- 53 -

кризиса в стране) текстом-донором и одновременно текстом-реципиентом является пословица «Что русскому здорово, то немцу – смерть». Значение реминисценции формируется следующим образом: 1) то, что приносит прибыль Вяхиреву, Чубайсу наносит убытки (буквальное значение фразы); 2) одно и то же средство не помогает одинаково всем (значение, пришедшее из текста-донора); 3) главы РАО «ЕЭС России» (А. Чубайс) и «Газпрома» (Р. Вяхирев) никак не могут прийти к компромиссному решению по преодолению экономического кризиса в России (новое значение).

Кодируя информацию об окружающем мире в виде литературной аллюзии автор, как мы отмечали выше, обращается к разным формам проявления интертекстуальности: цитатам, аллюзиям и реминисценциям, наиболее распространёнными из которых являются цитаты, например: «Как закалить сталь» (СР. 2003 № 147-148) – цитата «Как закалялась сталь».

Цитаты порождают большое количество аллюзийных стереотипов второй степени, например: «Турист – находка для шпиона» (КП. 2001 №110) – «Болтун – находка для антихриста» (КП. 2001 № 42) – цитата «Болтун – находка для шпиона».

В образовании аллюзийных стереотипов второй степени принимает участие и такая форма проявления интертекстуальности, как реминисценция, используемая автором не в чистом виде, а как цитата-реминисценция, представляющая собой контаминацию (от лат. сontaminatio – соприкосновение, смешение) этих двух прецедентных единиц (Контаминация 1979, 114), например: «К нам едет ревизор Квашнин» (КП. 2002 №166) – «К нам едет Коштуница» (Т. 2000 № 202) – «К нам едет Раффарен. С «секретом» (РГ. 2003 № 198). Во всех аллюзиях наблюдается включение известных читателям имен (генерала Квашнина, президента Югославии и главы французского правительства) в цитату «К нам едет ревизор».

Аллюзии как формы проявления интертекстуальности, называемые нами трансформированными цитатами, используются для создания экспрессем намного реже, например: «Хотели как суше, а получилось как всегда» (КП.

- 54 -

2001 № 87) – «Хотели как лучше, а получилось как всегда» (прецедентный текст) – «Мы хотели как лучше, а получилось как всегда» (претекст – слова В.С. Черномырдина). Именно эти денотаты второго порядка, как показывает наше исследование, порождают аллюзийные стереотипы первой степени, которые тиражируются в разных изданиях без изменений и функционируют как газетные прецедентные факты (см. п. 1.1.), например: «Кинокадры решают всё» (Т. 2000 № 133) – «Кинокадры решают всё» (Т. 2005 № 45) – цитата «Кадры решают всё».

Сознательные изменения адресантом общеизвестных стереотипизированных представлений читателя о том или ином прецедентном факте находят своё отражение в том, что аллюзийное высказывание приобретает одновременно несколько различных смыслов, называемых его вторым измерением или вертикальным контекстом, понимаемый как подтекст, несущий двуплановость (включает содержание денотата второго порядка) или многоплановость текста (включает содержание претекста). Именно вторым планом прецедентный текст связан с литературной аллюзией.

Например, в аллюзии «Вот вам, хлопцы, и Юлин день!» (Т. 2005 № 13) (о назначении и.о. главы правительства в Украине Ю. Тимошенко, которую разыскивает Интерпол), построенной на основе прецедентного высказывания «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!», вертикальный контекст составляет следующее значение фразы: появление в мужском обществе женщины оказалось неожиданным для многих, что вызвало либо удивление, либо огорчение.

Подтекст аллюзии всегда отличен от прямого значения высказывания и восстанавливается на основе «социокультурного» или «историколитературного» контекста (Санджи-Гаряева 2004), формируемого из значений прецедентных текстов. Эти тексты-реципиенты по-разному воспроизводятся в речи: одни из них «…живут в сознании людей веками, вызывая одни и те же ассоциации» (пословицы, поговорки), например: «Один в поле не воин», «Язык до Киева доведет»; «…другие за время своего существования то оживают, то

- 55 -

уходят на периферию употребления» (слова политических и общественных деятелей, цитаты из кинофильмов и др.), например: «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма» (цитата из работы К. Маркса и Ф. Энгельса); «…третьи рождаются и умирают на наших глазах» (рекламные реплики, строки из популярных песен и т.п.), например: «Голосуй, а то проиграешь» – рекламный текст, «Я его слепила из того, что было» (строка из песни А. Апиной) (Cидорова, Савельев 2002, 349).

Как правило, прецедентные тексты относятся к «национальному культурному пространству» (форме существования культуры в сознании человека), поэтому отражают язык, культуру, историю и психологию того народа, в котором они создавались, и часто используются в коммуникации между людьми одной этнической группы (Красных 1997; Крысин 2003; Михельсон 1997; РКП 2004; Сидорова, Савельев 2002). Однако отдельные тексты-реципиенты являются либо интернациональными, известными многим народам (например, цитаты из Библии, из произведений Шекспира и т.д.), либо находятся в сфере употребления каких-либо отдельных социальных групп, либо выступают авторскими прецедентными текстами, либо представляют собой заимствованные, но воспринимаемые носителями русского языка как национальные прецедентные тексты, например: «Все новое

– это хорошо забытое старое» – слова Р. Бертен (модистки МарииАнтуанетты), «Ярмарка тщеславия» – название произведения У. Теккеря, «Все понять – значит простить» – слова Ж. де Сталь и др.

В настоящем исследовании для нас представляют интерес национальнопрецедентные тексты, функционирующие в сообществе носителей русского языка и русской культуры. До сих пор мы в своей работе называли денотаты второго порядка прецедентными фактами или прецедентными текстами. Опираясь на исследования И.С. Брилевой, Н.П. Вольской, Д.Б. Гудкова, И.В. Захаренко, В.С. Савельева, М.Ю. Сидоровой и др., во избежание тавтологии в определениях аллюзивные денотаты второго порядка мы будем называть прецедентными феноменами, поскольку понятие «прецедентный феномен»

- 56 -

охватывает всю совокупность существующих прецедентных единиц, участвующих в образовании литературных аллюзий (Гудков 1997).

Выделяют следующие виды прецедентных феноменов:

1)вербальные (разнообразные тексты как продукты речемыслительной деятельности): а) прецедентное имя – «индивидуальное имя, связанное или с широким известным текстом (например, Печорин, Тёркин) или с прецедентной ситуацией (например, Иван Сусанин, Стаханов)» (РКП 2004, 16-17), имеющее нарицательный характер и использующееся для подчеркивания сходства во внешности, чертах характера, поведении; б) прецедентное высказывание – «репродуцируемый продукт речемыслительной деятельности» (там же), к которому принадлежат цитаты (в традиционном понимании), названия произведений, пословицы;

2)«вербализуемые» (поддающиеся вербализации): а) прецедентный текст

–«законченный и самодостаточный продукт речемыслительной деятельности…», обращение к которому «…многократно возобновляется в процессе коммуникации через связанные с этим текстом прецедентные высказывания и прецедентные имена» (там же), объединяющий в себе литературные произведения, песенные тексты, рекламы, анекдоты и т.п.; б) прецедентная ситуация – «некая «эталонная», «идеальная» ситуация, связанная с набором определенных коннотаций…(например Ходынка, Смутное время)» (Красных 1997; Сметанина 2002).

Анализ собранного материала показывает, что литературные аллюзии строятся только на прецедентных высказываниях и прецедентных текстах; прецедентные имена и прецедентные ситуации служат денотатами второго порядка для исторических и смешанных аллюзий.

Национальные прецедентные феномены достаточно разнообразны: это и паремии, и цитаты из популярных песен, кинофильмов, и рекламные реплики, и анекдоты, и цитаты из художественных произведений, и мифы, и предания, и устно-поэтические произведения, и притчи, и легенды и т.п. Подобное многообразие прецедентных феноменов позволило нам составить

- 57 -

классификацию аллюзивных денотатов второго порядка по источнику (текстудонору). С этой целью мы применили «метод частотного анализа» (Квадратура смысла 1999), заключающийся в установление числа использования однотипной (по содержанию) языковой единицы (прецедентного феномена) для создания изучаемой экспрессемы, в сопоставлении с частотой других прецедентных единиц, участвующих в образовании литературных аллюзий, т.е. при составлении классификации в расчёт принималось количество экспрессем, построенных на основе того или иного денотата второго порядка (см. Приложение).

Основу классификации составило соотнесение прецедентных феноменов с теми или иными вербальными и вербально-иконическими претекстами, которые определялись нами на основе работ Н.С. Ашукина, М.Г. Ашукиной, К.В. Душенко, М.И. Михельсона, О.А. Хлебцовой, В.П. Фелицыной, Ю.Е. Прохорова, сборникам пословиц и поговорок, русских народных сказок и др.

Исходя из вышесказанного, тексты-реципиенты мы распределили в следующие классы: 1) тексты и высказывания из произведений художественной литературы; 2) высказывания из произведений устного народного творчества; 3) высказывания из области киноискусства; 4) песенные тексты; 5) прецедентные феномены из газетно-публицистических текстов; 6) крылатые слова и выражения; 7) официально-деловые ситуации и тексты; 8) названия произведений изобразительного искусства; 9) религиозные тексты; 10) научные тексты. Перечень литературных аллюзий, объединённых в классы, и прецедентных феноменов, коррелирующих с ними, приведён в Приложении. Для удобства описания мы указывали порядковые номера денотатов второго порядка, присвоенные им в данном перечне.

На первом месте в нашей классификации по степени частотности использования в образовании аллюзий находится класс «Тексты и высказывания из произведений художественной литературы» (№ 1-177, № 600). Общее количество аллюзий, построенных на основе подобных денотатов в нашей картотеке составило 422 единицы. Это обусловлено, на наш взгляд, во-

- 58 -

первых, особой образностью и выразительностью художественных произведений, а во-вторых, – частым цитированием литературных фрагментов в средствах массовой информации.

Рассматриваемый класс мы разбили на два подкласса прецедентных высказываний: 1) цитаты из произведений художественной литературы; 2) названия художественных произведений.

Прецедентные высказывания первого подкласса (№ 1-95) по сравнению с прецедентными высказываниями второго порядка характеризуются наибольшей частотой употребительности в сфере создания экспрессем (237 аллюзий). Подобные литературные факты легко активизируются в памяти читателей, т.к. школьная программа, домашние библиотеки, театральные постановки и экранизации так или иначе, способствуют запоминанию данных источников.

Для более точной систематизации изучаемого подкласса прецедентных феноменов мы подразделили их на две группы: 1) цитаты из стихотворных произведений; и 2) цитаты из прозаических произведений.

Цитаты из стихотворных произведений (№ 1-77) выступают самыми продуктивными в данном подклассе и участвовали в построении 186 экспрессивных единиц. Это связано, как мы полагаем, во-первых, с ритмической и звуковой организацией самих претекстов, благодаря чему обеспечивается легкость их запоминания и воспроизведения читателем, а, вовторых, как отмечает Е.А. Земская, с тем, что «…между газетным и стихотворным текстом наблюдается наибольший контраст» (Земская 2004, 556). Внутри указанной группы нами выделены следующие подгруппы текстовреципиентов: 1) цитаты из собственно стихотворных произведений; 2) цитаты из басен.

Первая подгруппа текстов-реципиентов (№ 1-69) участвовала в построении 167 экспрессем. Внутри данной подгруппы мы обозначили две микрогруппы: 1) прецедентные высказывания, основанные на произведениях

- 59 -

отечественной художественной литературы, 2) денотаты второго порядка, появившиеся из зарубежных художественных произведений.

Как показало наше исследование, чаще всего литературные аллюзии возникают на цитаты из произведений отечественной художественной литературы (№ 1-67) (159 единиц). Среди них нами выделены прецедентные высказывания из претекстов XVIII, XIX и XX веков.

К тексту-реципиенту, появившемся из произведения XVIII века принадлежит одно прецедентное высказывание из стихотворения Г.Р. Державина «Арфа» (№ 1), на основе которого создана только одна литературная аллюзия: «И дым Отечества нам сладок и приятен» – «И этот дым нам дешев и приятен» (КП. 2000 № 186).

Прецедентные высказывания, претекстами которых являются цитаты из произведений XIX века, по сравнению с выше рассмотренными оказались более многочисленными (№ 2-46) (создано 94 единицы). Для удобства классификации мы будем присваивать совокупности текстов-реципиентов номер частоты употребительности в качестве денотата аллюзии (1 – первое место, 2 – второе место и т.д.).

1. Прецедентные высказывания из произведений А.С. Пушкина (№ 2-33), которые способствовали возникновению 66 аллюзий. Наибольшее количество экспрессем внутри данной совокупности порождают прецедентные высказывания из романа «Евгений Онегин» (№ 2-14) (создано 28 единиц), например: «Охота к перемене мест» – «Охота к перемене мест. Рабочих» (РГ. 2003 № 173); «Деревня, где скучал Евгений…» – «Деревня, где скучал Довлатов» (КП. 2000 № 155); «Любви все возрасты покорны» – «Этой любви все депутаты покорны» (Т. 2000 № 206). Далее по частоте использования в качестве аллюзивных денотатов второго порядка идут прецедентные феномены из поэм А.С. Пушкина (17 употреблений), таких, как «Медный всадник» (№ 15-16), например: «В Европу прорубить окно» – «Девушки прорубили окно в историю»

(РГ. 2000 № 189); «Все флаги в гости будут к нам» – «Все нелегалы в гости к нам?» (РГ. 2000 № 43); «Руслан и Людмила» (№ 17-18), например: «У

- 60 -

Лукоморья дуб зеленый, Златая цепь на дубе том…» – «У Лукоморья дуб спалили. И чешуя на дубе том…» (КП. 2001 № 100); (№ 80); цитата из поэмы «Полтава» (№ 19), например: «Тиха украинская ночь» – «Украинская ночь попрежнему тиха» (РГ. 2004 № 16).

Далее по частоте употребительности располагаются прецедентные высказывания из сказок указанного автора (№ 20-25). В нашей картотеке зафиксировано 11 аллюзий, созданных на основе подобных денотатов. Так, в рамках данной совокупности денотатов больше всего экспрессем возникает на цитаты из «Сказки о мертвой царевне и семи богатырях», например: «Кто на свете всей милее, всех румяней и белее?» – «Кто в России всех белее, всей румяней, здоровее?» (КП. 2001 № 163). Реже журналисты обращаются к текстам-реципиентам из других сказок А.С. Пушкина, например: «Белка песенки поет, да орешки все грызет» («Сказка о царе Салтане»)– «Галкин песенки поет да орешки все грызет» (КП. 2002 № 149); «Чего тебе надобно, старче?» – «Чего тебе надобно, рыбка?» (РГ. 2002 № 129).

Менее употребительными в построении литературных аллюзий являются прецедентные высказывания, основанные на стихотворениях рассматриваемого автора (№ 26-34). В нашей картотеке зафиксировано 10 экспрессивных единиц, построенных на базе указанных денотатов, например: «Мороз и солнце! День Чудесный! Еще ты дремлешь друг прелестный» (текстреципиент из стихотворения «Зимнее утро») – «Мороз и солнце, день чудесный! Оттай скорее, друг железный!» (КП. 2002 № 238).

2. Прецедентные высказывания из произведений Н.А. Некрасова (№ 3537), явившиеся денотатами второго порядка для 10 аллюзий. Среди таких текстов-реципиентов отмечены произведения «Поэт и гражданин»: «Поэтом можешь ты не быть» – «Художником можешь ты не быть…» (АиФ. 2000 № 10); «Крестьянские дети»: «Откуда дровишки? Из лесу, вестимо» – «Откуда водичка? Из крана, вестимо…» (КП. 2002 № 211); «Мороз Красный нос»: «Есть женщины в русских селеньях» – «Есть женщины в русских селеньях. Их Холлинжер нежно зовут» (КП. 2000 № 194).