Милькович. Жизнь и история земли (1928)

бугристых песках накопляется влага, и уровень грунтовых вод, по-видимому, повышается. По северной окраине Туркестана степь надвигается на пустыню,

ився эта область вступает в стадию усиленного заселения растительностью. Процесс этот далеко еще не закончен, и то тут, то там успокоившиеся было барханы приходят снова в движение, но тем не менее не будет ошибкою сказать, что пустыня есть для Туркестана уже пройденная ступень геологического развития.

По мнению Берга, лёсс в Туркестане в настоящее время уже не образуется. Он является уже геологическим образованием, возникшим в предшествующие эпохи. Он служит здесь не почвой а подпочвой, и за счет хоть слабого растительного покрова из него образуются настоящие почвы — серозёмы.

Но если так, то спрашивается, когда же именно происходило усиленное образование лёсса и ныне успокаивающихся сыпучих песков Туркестана? Это все происходило в предшествующую геологическую эпоху, и климат этой эпохи был, несомненно, много суше современного. Для Туркестана, следовательно, лежит позади эпоха не влажного, а именно сухого климата. Тогда-то и сложился Туркестан как пустыня, и в настоящее время он является до известной степени уже пустыней «ископаемой». Эти соображения заставляют нас из Туркестана вернуться к нам в Европу. Ископаемые пустыни

иледниковый период. Мы отметили уже факт надвигания леса на степь. Доисторические степи были больше и дальше продвигались на север. И климат нашей страны в предшествующую эпоху был, следовательно суше: тогда-то и образовалась толща Лёсса под нашими степями и нынешней лесостепью. Среди болот и лесов Волыни Тутковский отыскал несомненные следы ископаемой доисторической пустыни: тут найдены и характерные для пустыни трехгранники, и камни, покрытые пустынным загаром, и заросшие ныне лесом барханы. Все эти образования не могли, разумеется, возникнуть в условиях современного влажного климата Полесья. Они относятся к доисторической эпохе, к геологическому прошлому. Полоса лёсса протягивается из нашего Союза мимо Карпат в Германию, Бельгию и Францию. В этой, скрытой теперь под лесом, подпочве доисторических степей западной Европы сделал Неринг свои находки степных средне-азиатских грызунов и копытных. Этой же полосой степей пользовался и первобытный человек при своем расселении по Европе (рис. 40).

Так как ископаемые пустыни и доисторические лёссовые степи окаймляют с юга и юго-востока площадь великого оледенения, то Тутковский и поставил в связь эти памятники сухого прежде климата средней Европы с самим оледенением. Он создал теорию «ископаемых пустынь ледникового периода».

71

72

Он воспользовался при этом явлением, давно известным жителям Альп. С высоких гор, покрытых вечным снегом, дуют часто вниз в долины сухие и теплые ветры — горные фены. Это странное на первый взгляд явление объясняется тем, что воздух, падающий вдоль склонов гор, сжимается, становится более плотным и при этом уплотнении непременно нагревается; вместе с тем он удаляется от точки насыщения и становится сухим. Явление фенов Тутковский перенес в ледниковую эпоху, приписав ему более крупные размеры. Слой великого льда лежал над Европой в виде целого ледяного плоскогорья, выпуклого и более мощного на севере, утончающегося к краям. Над средней частью ледяного поля устанавливалось высокое барометрическое давление. Воздух опускался над ледяным щитом и отсюда растекался во все стороны. Эти нисходящие потоки воздуха Тутковский называет «ледниковыми фенами». Когда ледниковый период кончился и льды стали отступать к северу, оставляя позади себя поденную морену, покрытую озерами из талых вод, эта тундра недолго могла существовать. Сухие и теплые фены, проносившиеся над нею, высушили ее. Ледниковые наносы, незакрепленные еще густым покровом растительности, подверглись развеванию. Ветры выдували из моренного материала мелкую пыль, относили ее далеко на юг, и так по окраине льдов возникла сухая степь, и накопились толщи лёсса, а в иных местах образовалась и настоящая каменистая пустыня. «Лёсс,— говорит Тутковский, — скрывающий в недрах своих следы степей — такое же детище ледника, как и морены, и валуны. Разница лишь том, что последние — памятник расцвета жизни силы ледника, а первый — памятник его предсмертной агонии... Умирая, он оставил после себя мертвые моренные пространства: необозримые ледяные пустыни сменились пустынями каменно-глинисто- песчаными». Впоследствии пустыни покрылись степной растительностью, а степи, в свою очередь, заросли лесом.

Вот к этому-то сухому периоду пустынь и степей конца ледниковой эпохи и относится образование пустынь Туркестанских.

Но мы видели уже выше, что сухой послеледниковый период отразился и на истории берегов Балтийского моря. Он записан там, на севере, в отложениях торфа или—вернее —отмечен временным перерывом в отложении торфа. Припомним так называемый «пограничный горизонт» Шуваловского торфяника: он свидетельствует об установлении сухого климата, о приостановке роста сфагнума, о разрастании сухих сосновых лесов. И то обстоятельство, что подобные «пограничные горизонты» можно наблюдать во всех достаточно древних торфяниках всюду по берегам Балтийского моря и даже в средних частях нашей равнины, заставляет нас придать этому явлению -не местное только значение. Причина его, несомненно, лежит глубоко в общих изменениях физико-географических условий.

73

Нельзя ли точнее определить время образования «пограничных горизонтов»? Эту задачу разрешил проф. Яковлев, сравнивая строение различных торфяников — Шуваловского, Глухоозер-ского и Лахтинского1.

Шуваловский торфяник древнее Глухоозерского, так как он покоится непосредственно на песках Анциллового моря, тогда как Глухоозерскому ложем служит глинистый осадок моря Литоринового. Верхние этажи обоих торфяников - построены одинаково: и тут и там мы видим толщу сфагнового торфа, разделенную пограничным горизонтом на 2 отделе — старый сфагновый торф и новый. Лахтинский торфяник одного возраста с Глухоозерским: он также лежит на литориновой глине; но место пограничного горизонта в толще его торфа занимает прослой суглинка времени древне-балтийской трансгрессии. Это различие в строении объясняется разницей в высоте обоих торфяников над уровнем моря: Лахтинский торфяник лежит много ниже Глухоозерского. Поэтому, когда происходило наступление древнебалтийского моря, последнее затопило Лахтинский торфяник. Воды его смыли старый сфагновый торф, а при отступлении своем оставили в данной местности свои наносы. Глухоозерский торфяник залит морем не был, но зато в сухую эпоху отступления древне-балтийского моря торфяник высох, и в нем образовался «пограничный горизонт». Итак, сухой эпизод в истории балтийских торфяников относится ко времени последнего отступления Балтийского моря.

Интересно что этот же эпизод отмечен в окрестностях Ленинграда и другим еще геологическим памятником. Мы имеем в виду известные Сестрорецкие дюны. Дюны эти не являются современным геологическим образованием: они уже давно заросли лесом, они отделены от моря полосой древесной растительности. Материалом для их Образования послужил не тот песок, который выбрасывается на берег современным Балтийским морем: они, как показали исследования, состоят из песков древне-балтийского моря. Другими словами, здесь перед нами в сущности уже «ископаемые» дюны. Как и их сверстник — пограничный горизонт,— они указывают на эпоху сухого климата, на период отступления древне-балтийского моря.

Эти дюны соответствуют песчаным отложениям Арало-каспийской котловины и свидетельствуют о сходстве физико-географических условий в двух прямо противоположных углах нашей страны. И Балтийский бассейн и бассейн Арало-каспийский жили одною общею жизнью, наглядно показывая единство рычагов геологической истории, Но они и сейчас не так уже разобщены друг от друга, как это может показаться: лёсс доисторических степей, ископаемые пустыни Полесья — вот замаскированные сверху, но сохраняющиеся под почвой и растительностью, звенья, соединяющие в одно целое барханы Туркестана с дюнами и торфяниками балтийских берегов.

1 Проф. С. А. Яковлев, Наносы и рельеф г. Ленинграда и его окрестностей, 1926.

74

История Черного и Каспийского морей.

Мы уже упоминали выше об Арало-каспийском бассейне: в то время, как северная Европа переживала эпоху великого оледенения, наши прикаспийские степи были покрыты морем, угасающим остатком которого является нынешний Каспий. Оба эти явления обусловлены несомненно одною причиной. В описываемое время климат отличался значительною влажностью, но, в то время как на севере атмосферные осадки выпадали ,в виде снегов, на юге увеличение влажности выразилось в поднятии уровня всех бассейнов. Подтропические страны переживали тогда не столько ледниковой, сколько дождливый (плювиальный) период, до сих пор в них можно наблюдать следы могучей некогда деятельности водных потоков. Современных Пустынь тогда в сущности еще и на было1. Даже Сахара пользовались достаточно влажным климатом, и тогда-то именно образовались в ней многие из тех, сухих ныне, долин (вади), которые обратили на себя внимание исследователей своим удивительным сходством с руслами рек. Точно так же исследования в С. Америке показали, что нынешнее Большое Соленое озеро в пустыне Западных штатов представляет собою лишь ничтожный остаток исчезнувшего теперь громадного Бонневильского озера; на склонах гор, окружающих Б. Соленое озеро, можно видеть прежние береговые террасы Бонневиля, лежащие на высоте 330 м над уровнем современного бассейна. Только с окончанием ледникового периода началось формирование современных нам пустынь.

Мы познакомились с историей Балтийского моря; мы знаем уже, что этот бассейн в коне ледникового периода пережил ряд сокращений и расширений. Сходным образом удалось восстановить и историю наших южных морей — Черного, Азовского и Каспийского. Там, на северо-западе, мы могли наблюдать смену морских осадков со слоями торфа; здесь на юге — под самыми верхними арало-каспийскими отложениями мы можем видеть целую серию разнообразных слоев (глинистых, песчаных и известковых), , принадлежащих различным морям, последовательно сменявшим друг друга в течение геологического времени. Желая по этим геологическим памятникам воссоздать историю страны, мы должны прибегнут к знакомому нам уже методу. Мы должны тщательно изучить каждый слой в отдельности, обратив особенное внимание на остатки органической жизни (раковины, кости, зубы животных), погребенные в нем; мы должны отметить на карте все пункты, где встречается такой же слой c теми же остатками; тогда, соединив все эти пункты, мы восстановим очертание исчезнувшего бассейна в его целом. Повторив ту же работу над каждым слоем в отдельности, перебирая так все пласты сверху вниз друг за другом, мы будем как бы последовательно снимать покровы осадков с земной коры, и перед нашими глазами будет проходить картина постепенных изменений в распределении суши и моря на земле.

1 Так, у нас к северу от Аральского и Каспийского бассейна были найдены остатки бобра и торфяного оленя: это свидетельствует о распространении здесь влажных лесов.

75

Проделаем эту работу над историей Черного и Каспийского морей. Время, предшествовавшее ледниковому периоду, известно в геологии

под именем третичного периода. Мы не станем касаться особенно глубоких слоев земли; мы начнем с середины третичного периода, с того геологического, момента, который получил название эпохи миоцена.

Из карты Европы миоценового времени (рис. 41) видно, что северная половина Европы значительно уже напоминает Европу современную, зато в южной половине еще только намечаются контуры знакомых нам альпийской и средиземноморской областей» Пиренейский полуостров почти уже сформировался, возникают и Аппенинские горы — этот позвоночный столб будущей Италии. На месте Балканского полуострова, Эгейского моря и М. Азии возвышается сплошная суша — Эгеида. Альпы, Карпаты и Балканы уже бросаются в глаза своими характерными изгибами, но к северу от Альп и Эгеиды протягивается в широтном направлении море, соединяющееся с Средиземным узким проливом в области р. Роны и уходящее далеко в глубь Средней Азии. В настоящее время мы считаем Черное и Азовское моря лишь крайним ответвлением моря Средиземного. Однако cвязь этих морей через Босфор, Мраморное море, Дарданеллы и Эгейское море установилась лишь очень недавно. Исторически Черное море является наследником именно того миоценового среднеевропейского моря, которое омывало Карпаты, покрывало Венгрию и, огибая узким рукавом Альпы с севера, соединялось Ронским проливом (и то лишь недолгое время) с западной частью Средиземного моря. Геологической осью наших южных морей являются горные цепи Кавказа и Крыма, но эти горы служат лишь продолжением Карпат и Альп и составляют с ними одну «альпийскую» систему. К концу миоцена Ронский пролив и предальпийский морской рукав замыкаются и заменяются рядом пресноводных озер.

76

Вместе с тем среднеевропейское миоценовое море превращается в замкнутый и, как можно думать, сильно опресненный бассейн, называемый Сарматским. От Вены и Венгрии, омывая гирлянду Карпат, протягивается он через Новороссию в Ср. Азию, а с юга его ограничивает сплошная масса суши (рис. 42). Сухость климата, по-видимому, возрастает, и Сарматский бассейн подвергается дальнейшему сокращению. Одно время — в так называемый мэотический век — сокращение это становится столь значительным, что по возникшим в этой области мостам суши к нам, в СССР, проникает с Эгеиды фауна млекопитающих африканского характера-(слоны, носороги, жирафы, антилопы, обезьяны)1.—Так заканчивается миоценовая эпоха.

В начале следующего (и последнего) отдела третичного периода — плиоцена — господствует по-прежнему сухой континентальный климат, и новое сокращение площади нашего бассейна приводит к образованию так называемого Понтического озера-моря2 (рис. 43). Уже из карты видно, что и незначительные перемещения береговой линии могут вызвать в дальнейшем распадение этого бассейна на отдельные современные моря.

Это и произошло в действительности. Каспий отделился от Черномор- ско-азовского бассейна (Эвксинского), хотя иногда сообщение между этими двумя бассейнами и восстанавливалось. На западе от бассейна Эвксинского отделился бассейн Румынский или Дакийский, В дальнейшем развитие этих трех бассейнов пошло по разному пути. Однако общей чертой в их истории является прогрессивное опреснение, что сопровождается обеднением их фауны и появлением в последней пресноводных форм. Этот процесс намечается уже с эпохи Сармата. Впервые фауна опресненных вод появляется в западном районе Сарматского моря — в Венском бассейне. Отсюда она распро-

1Приблизительные границы мэотического бассейна обозначаем на рис. 42 пунктиром.

2Понтическое море оставило после себя различные осадки, — например, так называемый одесский известняк, пористый, желтого цвета, весь состоящий из обломков раковин, употребляющийся у нас на юге для построек; к понтическим осадкам относится и керченский ракушечник.

77

страняется на восток, заселяет Понтический бассейн, и, в конце концов, здесь складывается своеобразный тип «каспийской» фауны.

Проще всего протекала история Румынского бассейна. Он сравнительно быстро опреснился, а затем подвергся и высыханию, и на морские «дакийские» слои легли сверху озерные отложения с пресноводными моллюсками палюдинами (левантийская фауна).

Сложнее была история Эвксинского бассейна. На Керченском полуострове можно видеть, что на ракушечник понтического возраста налегают «керченские рудные слои». Эти слои являются памятником уже следующего века — Киммерийского. Подобные слои, кроме Керчи, можно наблюдать на Кубани, около Сухума и в Гурии. (Восточный берег Киммерийского моря показан пунктиром на рис. 45.) Климат киммерийского века был, повидимому, теплый, и понтическая фауна достигла за это время наивысшего своего развития. Реки и ключи вносили в воду Киммерийского , бассейна много железистых соединений, и так из осадков на дне этого бассейна образовались «рудные слои». Еще выше залегают слои Куяльницкого яруса с более бедной фауной, указывающей, по-видимому, на -понижение температуры моря. Заканчивается плиоцен «слоями Чауда», получившими название по одному мысу ,на Керченском полуострове. Интересно, что в этих слоях заметны следы оледенения — валуны, попавшие в осадок, вероятно, с плавающих льдин.

Наиболее сложную цепь превращений претерпел третий, восточный район Понтического моря. В самом начале плиоцена в области будущего Каспия установился сухой пустынный климат, и на понтические слои налегла толща так называемых балаханских отложений континентального и дельтового происхождения. К ней на Апшеронском полуострове приурочены выходы нефти. Вслед за тем в области Заволжья началось опускание земной коры. Это привело к образованию нового морского бассейна, протянувшегося далеко к северу вдоль Волги и Урала и получившего название моря Акчагыльского (рис. 45). Это море проникло до пределов Казанской губ. и отложило свои осадки на берегах р. Белой Фауна Акчагыла при всем своеобразии своем носит в общем понтический характер.

78

С течением времени, однако, акчагыльский прогиб земной коры, шедший в меридиональном направлении, сменился прогибом широтного направления. Это привело к постепенному исчезновению Акчагыла, и на его месте остались лишь пресноводные озера с палюдинами. В следующий геологический век в области Каспия образовался Апшеронский бассейн, по площади своей лишь немного превосходивший современный Каспий. Интересно, что в фауне его есть формы, встречаемые и в пластах Чауда. Это указывает на соединение, установившееся между Древне-каспийским и Эвксинским бассейнами, и позволяет слои апшеронского яруса рассматривать как одновременные слоям Чауда.— Ащперонским ярусом и заканчивается каспийский плиоцен.

79

Апшеронские слои покрываются так называемыми Бакинским и слоями, но очень резкая граница между теми и другими определенно говорит о перерыве в процессе отложения этих ярусов, о значительном промежутке времени, протекшем между апшеронской и бакинской эпохами. Действительно, время отложения бакинских слоев выходит далеко за пределы третичного периода и относится, следовательно, же к .периоду ледникрвому1)- Но переход от периода третичного к ледниковому совершался постепенно. Великое оледенение не является катастрофой, внезапно нарушившей равномерный ход земной истории: оно подготовлялось уже давно, но было лишь последним звеном длинной цепи взаимно обусловленных явлений.

Задолго до конца третичного периода, когда оледенение все было еще в будущем, уже чувствовались в природе его предвестники.

Во вторую половину третичного периода европейская флора начинает терять свой тропический характер: в ней исчезают пальмы и бамбук, и господство переходит к дубу, клену, буку, тополю и орешнику. В осадках Понтического моря встречаются уже валуны таких горных пород, из которых состоял каменистый северный берег этого моря. «Нет никакого сомнения, что валуны эти могли быть разнесены по обширной площади Понтического моря только льдинами» (п. Соколов). Обломки скал падали зимою на прибрежный лед, а весной льдины уносили эти валуны далеко к югу. Сплошь ли покрывалась Поверхность Поэтического моря льдом, или замерзала только береговая

80