Часть пятая. Внешние отношения церкви Глава I. Отношения между церковью и государством § 123. Отношение христиан к государственной власти по св. Писанию.

В Евангелии приводится изречение Иисуса Христа, произнесенное в виде ответа на вопрос фарисеев и иордан. Это были две враждебные партии среди еврейского народа: фарисеи - хранители духовного еврейского закона по всей его строгости, принципиально не допускавшие подчинения народа Божия какой-либо чуждой власти; иордане - сторонники Ирода, поставленного Римом в правители Иудеи, и следовательно сторонники римской власти. Вопрос сводился к тому, следует ли признавать подчинение чуждой власти римского императора. Отвечать на этот вопрос, по расчету вопрошателей, было чрезвычайно затруднительно: утвердительный ответ оттолкнул бы от Христа народную массу, дорожившую преданиями независимого избранного народа Божия, отрицательный же ответ прямо дал бы оружие в руки врагов Христа, доставил им повод к обвинению Его в подстрекательстве к бунту против власти. Но Христос ответил так, что ни фарисеи, ни иордане не услышали того, чего ожидали: "воздавайте кесарево кесарю, а Божие Богу". Воздавание кесарева кесарю, повиновение государственной власти проповедовалось и учениками Христа. Так апостол Павел учит христиан повиноваться высшим властям не только из страха наказания, но и по совести, ибо всякая власть основывается на божественном установлении, есть орган божественного мироправления, награждающий добрых и носящий меч для наказания злых. Он же убеждает христиан молиться за царя и за всех начальствующих, хотя первые христиане, жившие вообще в ожидании скорого конца мира, готовы были видеть в главе римского мира (Нероне) самого апокалипсического зверя, т. е. антихриста, противника Христу. Подобным же образом, другой апостол, Петр, вменяет христианам в обязанность оказывать почтение и повиновение как императору, так и подчиненным правителям, посылаемым от него для наказания преступников и для поощрения делающих доброе. Но, с другой стороны, апостолы делая столь высокую оценку миссии государственной власти, как раздаятельницы справедливости в мире, указывают и на необходимость воздавать Богу Божию. Так апостолы Петр и Иоанн, помня заповедь Христа проповедывать Его Евангелие, отказались повиноваться еврейским духовным властям, запрещавшим им говорить и учить о имени Иисуса: "справедливо ли пред Богом", говорили апостолы, "слушать вас более, нежели Бога"? Таким образом, новый Завет, не касаясь отношений церкви к государству и открывая тем самым полный простор историческому образованию их взаимных отношений, содержит в себе ясное указание на отношение христиан ко всякой власти вообще, светской или духовной: если распоряжение ее окажется в противоречии с волей Божией, так что исполнение этого распоряжения возможно было бы только с нарушением заповеди Божией, христианин должен исполнять последнюю, а не первое.

§ 124. Положение христианской церкви в языческой римской империи.

Первые века христианской эра наполнены гонениями против христианства со стороны римской власти, и это явление всемирной истории тем более замечательно, что в Риме допускались и терпелись всевозможные культы покоренных народов, иногда явно безнравственные, как напр. культ Цибелы, Изиды, Астарты, Митры, Ваала. Замечателен также тот факт, что самые жестокие и систематические гонения против христиан имели место не при худших а при лучших римских императорах. Первые во времени преследования при императорах - чудовищах (Нероне и Домициане) имели характер случайных эпизодов, не вытекавших из какой-либо определенной правительственной программы. Первый, кто внес известную систему в преследование христианства римским государством, был Траян, указавший Плинию Младшему, проконсулу Вифинии и Понта, держаться следующего правила в отношении христиан; ex officio христиан не разыскивать, но, в случае доноса (не анонимного), подвергать изобличенных смертной казни, если они не отрекутся от христианства и не докажут своего отречения самым делом, т. е. поклонением римским богам. Этот порядок в существенном продолжался до половины III в., когда императором Децием был издан эдикт, в котором магистратам, под страхом наказаний, повелевалось всеми мерами принуждать к римскому языческому культу, епископов казнить, имущество бежавших христиан конфисковать, а по возвращении бежавших, передавать их смертной же казни. Вслед за Децием, Валериан издал закон о преследовании духовенства и всех вообще авторитетных лиц, которые, по мнению правительства, могли служить опорой для религии, подлежавшей искоренению. Наиболее же систематическое и жестокое гонение было вначале IV в. при Диоклециане, который предписал отбирать у христиан и сжигать книги Св. Писания, разрушать храмы, свободнорожденных христиан подвергать инфамии, рабов лишать надежды на получение свободы, а затем, не ограничиваясь этими, сравнительно мягкими, мерами, повелел истреблять всех христиан, отказавшихся принести жертву римским богам. Одним словом, римское государство, толерантное в отношении ко всем другим, даже самым нелепым и безнравственным культам, обрушилось всей тяжестью преследований на христиан, которые, по заповеди Божественного Учителя и Его апостолов, всегда готовы были искренно и нелицемерно воздавать кесарево кесарю, исполнять все свои обязанности граждан и подданных и смотреть на власть государственную, как на орган божественного мироправления. Это странное на первый взгляд явление имеет свою глубочайшую причину в том слиянии религиозного с политическим, сакрального с публичным, в силу которого римский культ рассматривался, как основа государственного порядка, и поэтому обязательно должен был распространяться на всех подданных римской империи. Как культ древнеримских богов, так в особенности получивший чрезвычайную популярность в императорское время культ императорский, т. е. поклонение императорскому гению при жизни императора и формальное причисление его к богам по смерти, служили выражением идеи величества римского государства, и следовательно непочтение к римскому культу должно было рассматриваться, как преступление против государства. Римское государство, как и вообще античный мир, не знало какойнибудь нормы, веления или закона, которые бы стояли выше государственного закона, и каких-либо права индивидуальной совести. Последователи всех прочих культов не чувствовали никакого стеснения совести при поклонении римским божествам, так как римский культ не претендовал на безраздельное господство над внутренним миром человека, предоставляя желающим полную возможность держаться каких угодно культов (египетского, финикийского, фригийского и проч.), лишь бы официально воздаваемо было внешнее почтение римской религии. Напротив христиане, всегда готовые воздавать кесарево кесарю, считали нарушением заповеди Божией воздавать божеское поклонение кому-либо другому, кроме истинного Бога, причем не могли даже сослаться на какие-либо исторические традиции, которые могли бы быть уважены римлянами, подобно тому как мог ссылаться на таковые традиции народ еврейский. Евреи также не считали возможным нарушить заповедь Иеговы: "Я есть Господь Бог твой, да не будет у тебя других богов, кроме Меня". Но, вопервых, римляне, как народ консервативный, уважавший всякие традиционные исторические порядки, не могли игнорировать того, что хотя еврейское государство уничтожено римской властью, но еврейская религия была с глубокой древности связана с особой нацией и с особым политическим организмом,- во-вторых, еврейская религия оставалась при самих евреях, сравнительно редко привлекая к себе прозелитов из других религий и не внушая опасений римским государственным людям. Ни того, ни другого нельзя было сказать о христианстве. Христианские общины составились из лиц разных национальностей, и исторические их традиции не шли далее царствования Августа, при котором родился Основатель христианской религии, и царствования Тиберия, при котором Он был распят на кресте. Затем, христианство распространялось с чрезвычайной быстротой и силой, так что государственные люди, видевшие в древне-римской религии основу государственной жизни, не считали возможным допустить существование в государстве массы людей, принципиально отвергавших эту религию. Поэтому лучшие императоры, которые систематически стремились к укреплению колебавшегося государственного порядка на фундаменте римской религии, были вместе и систематическими гонителями христиан. Для органов власти законным основанием к возбуждению против христиан уголовного преследования служили: lex Julia majestatis, законы Цезаря и Августа против запрещенных обществ и рескрипт Марка Аврелия против лиц, составляющих новые секты и вводящих неизвестные религии. Юлиевский закон о преступлении против величества угрожал смертной казнью или конфискацией имущества за враждебные предприятия против римского народа и его безопасности, а так как религия и сакральное право принадлежали к фундаментальным государственным учреждениям (fr. 1 gfhfuh& 2 D. I. 1: publicum jus in sacris, in sacerdotibus, in magistratibus consistit), то христиане, которым совесть воспрещала участвовать в актах римской религии, могли быть привлекаемы к суду на основании указанного закона, тем более что, при императорском культе, отказ участвовать в нем прямо представлялся оскорблением величества. Законы Юлия Цезаря и Августа о коллегиях, хотя и не имевшие в виду христиан, могли и к ним применяться, насколько вообще недозволенное составление коллегий воспрещалось, и притом опять под страхом наказания за преступление величества, а рескрипт Марка Аврелия, как полагают, прямо направлен был против христиан. Вообще, если христианские общины, в течение первых трех столетий, могли пользоваться иногда спокойствием, то отчасти это оказывалось возможным в те светлые промежутки, когда гонения ослабевали и даже приостанавливались, отчасти возможно было и во времена гонений, поскольку христианам удавалось легитимировать себя пред правительством под видом коллегий недостаточных людей или похоронных коллегий (cjllegia tenuiorum, collegia funeraticia), составление которых, для целей погребения, не воспрещалось в римской империи. Эпоха гонений закончилась открытым признанием со стороны власти в бессилии искоренить христианство. Это признание выражено в эдикте Галерия 311 г., в котором было объявлено, что, ввиду бесплодности усилий вернуть христиан к религии отцов и ввиду того, что все-таки лучше, если они хотя каким-либо способам будут молиться о благосостоянии государства, христианам дозволяется оставаться при своей религии, под условием ненарушения существующих порядков. Через два года затем (в 313 г.), в начале царствования Константина, в силу т. н. миланского эдикта, христиане освобождены были от участия в языческом богослужении, союзы их объявлены дозволенными с дарованием им юридической личности, и отменен рескрипт Марка Аврелия, с предоставлением вообще римским гражданам исповедывать ту или другую религию по их собственному убеждению.