Зазнаев 2005-4

• Rossiiskii gosudarstvennyi gumanitarnyi universitet (RGGU)

• Выйти

Universal Databases

East View information service

• ENG

• RUS

• DE

• 中文 (简体)

• поиск

• каталог изданий

• помощь

• EVXpress

• уголок библиотекаря

Все источники > Издания по общественным и гуманитарным наукам (UDB-EDU) > ПОЛИС. Политические исследования > 2005 > № 4

  13  из  17   

• POLIS. Politicheskie issledovaniia

• 2005-08-31PLS-No. 004

• Size: 39.4 Kbytes .

• Pages:158-171.

• Words: 4851

Интерпретации. СМЕШАННЫЕ ФОРМЫ ПРАВЛЕНИЯ, ИЛИ КАК МАСЛО СОЕДИНЯЕТСЯ С ВОДОЙ

Автор: О. И. ЗАЗНАЕВ

Не требующей доказательств истиной, вошедшей в учебники, является то, что парламентские и президентские системы, подобно маслу и воде, не смешиваются между собой.

Б. Сассер

В политико-правовых науках довольно слабо разработан вопрос о смешанных (гибридных) формах правления. Обычно таковыми считают системы, соединяющие в себе элементы монархии и республики либо президентской и парламентарной систем*. В основе указанной трактовки лежит традиционная классификация форм правления, в рамках которой идеальными типами (в веберовском смысле) выступают три разновидности монархии (абсолютная, дуалистическая и парламентарная) и два варианта республики (президентская и парламентарная), а все иные системы рассматриваются в качестве отклонений. Однако, как известно, "гибридные" системы действуют сегодня во многих странах. Так, по данным Р. Идджи, полупрезидентскую модель используют в настоящее время 42 государства [см. Elgie 1999: 14]. Если же принять во внимание другие нестандартные формы, то эта цифра, без сомнения, возрастет.

На мой взгляд, столь широкое распространение смешанных форм свидетельствует о серьезных "неполадках" в привычной для нас дихотомии "президентский vs парламентский режим". В современном мире, склонном к изощренному конституционному инжинирингу, подобная типология безнадежно устарела. Будучи неспособна выявлять новые типы, она существенно ограничивает наши познавательные возможности и становится препятствием на пути постижения природы и механизмов функционирования необычных систем, а потому нуждается в пересмотре.

В настоящей статье термин "форма правления" используется в узком значении - для фиксации происхождения (природы) власти и комплекса взаимоотношений между ее ветвями (исполнительной и законодательной). За пределами моего анализа остаются абсолютные и дуалистические монархии с присущим им монополизмом царствующей особы в структуре государственных органов, а также системы, характеризующиеся безоговорочным доминированием одного института при полном отказе от разделения властей (президентско-монократические, президентско-милитарные, суперпрезидентские, однопартийные, наподобие действо-

ЗАЗНАЕВ Олег Иванович, кандидат политических наук, докторант кафедры политологии Казанского государственного университета.

* В последнем случае обычно имеется в виду так наз. полупрезидентская система, классическим образцом которой является французская Пятая республика.

стр. 158

вавшей в СССР, и т.д.). Дело в том, что, по моему глубокому убеждению, при отсутствии хотя бы минимальной политической конкуренции и автономии государственных институтов, а также разграничения властей понятие "форма правления" полностью утрачивает политико-правовой смысл. Именно разнообразие отношений между государственными органами (вотум доверия, отлагательное вето, представление кандидатур, выборы, отставка, роспуск и др.) порождает необходимость их осмысления и упорядочения.

С учетом этих замечаний попробую предложить собственную классификацию форм правления.

Поскольку формы правления указывают прежде всего на происхождение центральной власти и взаимоотношения между ее ветвями (законодательной и исполнительной), при их типологизации правомерно использовать два критерия. Первым из них является двойная демократическая легитимность (т.е. раздельные выборы парламента и главы исполнительной власти), вторым - ответственность правительства перед парламентом. Использование этих двух критериев позволяет выделить четыре идеалтипических режима: президентский, парламентский*, полупрезидентский и полупарламентский (см. рис. 1).

Рис. 1. Формы правления

* Данный термин представляется мне более удачным, нежели термин "парламентарный"

стр. 159

Цифрами обозначены смешанные формы:

1. Непрезидентарная президентская система (Боливия и др.).

2. Парламентарная президентская система (Аргентина, Парагвай, Перу и др.).

3. Непарламентарная полупрезидентская система (Белоруссия, Казахстан, Россия и др.).

4. Непрезидентарная полупрезидентская система (Австрия, Ирландия, Исландия и др.).

5. Парламентарная полупрезидентская система (Израиль в 1996 - 2001 гг.).

6. Президентарная парламентская система (Ливан и др.).

7. Суперпрезидентарная парламентская система (проект нидерландской партии "Демократы-66").

8. Суперпарламентарная президентская система (проект рабочей группы боливийских политологов).

Для "чистой" президентской системы (президенциализм) (Бразилия, Мексика, США, Филиппины и др.) характерны всеобщие выборы главы государства, являющегося одновременно главой исполнительной власти, при отсутствии ответственности правительства перед парламентом. "Чистая" парламентская система (парламентаризм) (Великобритания, Индия, Канада, ФРГ, Япония и др.) зеркально противоположна президентской. Здесь правительство несет политическую ответственность перед парламентом, но института всенародных выборов высших должностных лиц нет. "Чистая " полупрезидентская система (полупрезиденциализм) (Армения, Польша, Португалия, Финляндия, Франция и др.) предполагает сочетание двойных всеобщих выборов (президента и парламента) и политической ответственности кабинета перед легислатурой. Отличительная особенность "чистой " полупарламентской системы (полупарламентаризм) (Швейцария) - отсутствие как всеобщих выборов главы государства/правительства, так и парламентской ответственности кабинета.

Как видно из вышесказанного, несмотря на наличие у каждой из выделенных идеалтипических систем уникального набора черт, между ними есть и сходство. Это сходство позволяет некоторым системам плавно "перетекать" друг в друга. Например, полупрезидентская система может сблизиться с президентской, парламентская - с полупрезидентской, полупрезидентская - с парламентской и т.д. (см. рис. I). В реальной жизни "чистота" форм нередко нарушается, и образуются отклоняющиеся варианты, "гибриды"*.

Рассмотрим подробнее основные варианты смешанных систем, сложившихся на пересечении "идеалтипических".

1. Непрезидентарная президентская система. С 1853 по 1994 г. в Аргентине и с 1925 по 1980 г. в Чили при избрании главы исполнительной вла-

* Впрочем, как справедливо заметил А. И. Ковлер, именно "тот видимый хаос, который царит в истории и раздражает наше сознание из-за невозможности понять логику, суть... явления, постоянно распадающегося на отдельные фрагменты подобно рукоделию Пенелопы, расползающемуся у нее под руками", и побуждает исследователей заниматься поисками "эталонов", или "чистых" типов [Ковлер 1990: 137].

стр. 160

сти действовало следующее правило. Если на всеобщих выборах ни один из кандидатов не получал абсолютного большинства, голосование переносилось в конгресс, который избирал президента из двух фаворитов общенациональной кампании [см. Mainwaring, Shugart 1997: 441, 444]. При этом, в соответствии со сложившейся в обеих странах традицией, президентский пост доставался тому из претендентов, который показал на всеобщих выборах наилучший результат [см. Mainwaring 1990: 158], т.е. парламент, по сути, лишь "ратифицировал" волеизъявление народа. Таким образом, аргентинская и чилийская системы на практике мало чем отличались от "чистого" президенциализма.

Из двух (до 1994 г. - из трех) лидеров общенациональной кампании избирает президента во втором туре и конгресс современной Боливии [см. Mainwaring, Shugart 1997: 442]. Однако в данном случае его решение зависит от поствыборных межпартийных соглашений, которые гарантируют президенту поддержку большинства парламента и согласие между законодательной и исполнительной властью [см. Mayorga 1996: 13]. Поэтому в новейшей истории страны на посту президента нередко оказывались политики, занявшие в первом туре всеобщих выборов вторую и даже третью позиции.

Среди исследователей высказываются разные мнения по поводу боливийской формы правления. Некоторые авторы, игнорируя фактический отказ страны от принципа всенародного избрания президента, продолжают причислять ее к категории президентских [см., напр. Дербишайр, Дербишайр 2004: 359]. Другие, напротив, полагают, что логика функционирования боливийской системы близка к парламентской [см., напр. Mayorga 1996: 3]. Как утверждает, в частности, Х. Линц, "боливийская политика работает во многих отношениях так же, как она работала бы, если бы была парламентской, - с пактами... многопартийными правительствами.., но без многих характеристик настоящей парламентской системы" [Linz 1994: 38]. А М. С. Шугарт и Дж.Кэри, ссылаясь на отсутствие в Боливии ответственности правительства перед парламентом, даже относят сложившийся там режим, наряду со швейцарским, к числу ассамблейно-независимых [см. Shugart, Carey 1992: 84].

На мой взгляд, ни одна из этих оценок не отражает существа дела. Боливийская система - это "гибрид", сочетающий в себе элементы президентской (фиксированный срок полномочий президента, правительства и конгресса; назначение министров президентом без согласия парламента; подотчетность кабинета президенту) и парламентской (выборы президента конгрессом; межпартийные парламентские коалиции; связанность президента коалиционными соглашениями при назначении министров) республик. В литературе подобные системы иногда называют парламентаризированными президентскими [см. Linz 1994: 86; Mayorga 1996: 4]. Такое определение можно было бы признать вполне удовлетворительным, если бы не одно "но": в нем никак не отражен факт частичной* утраты

* Частичной, поскольку, во-первых, сохраняется возможность избрания президента в первом туре, а во-вторых, кандидатуры для голосования в конгрессе определяются на всеобщих выборах.

стр. 161

основного признака президентского режима - всеобщих выборов главы исполнительной власти. Поэтому я предложил бы именовать данный "гибрид" непрезидентарной президентской системой.

2. Парламентарная президентская система. В раде стран Латинской Америки при сохранении основных механизмов президентской системы установлена ответственность министров и/или кабинета перед парламентом. В Аргентине конгресс вправе вынести вотум недоверия главе кабинета министров, в Венесуэле, Колумбии, Гватемале и Парагвае - отдельным министрам; в Перу и Уругвае - конкретным министрам и всему кабинету [см. Mainwaring, Shugart 1997].

Как и избрание президента конгрессом, институт вотума недоверия означает отход от президентской модели разделения властей. Правда, не во всех системах данный институт действует одинаково. Как справедливо замечают М. С. Шугарт и Дж.Кэри, когда окончательное решение об отставке принимает президент, вотум недоверия оказывается не более чем "официальным выговором" члену правительства со стороны конгресса [см. Shugart, Carey 1992: 112]. О серьезном крене в сторону парламентаризма можно говорить только в том случае, если вотум недоверия автоматически влечет за собой отставку министра или кабинета. Кроме того, следует учитывать, что эффективность рассматриваемого института зависит от политической практики: будучи предусмотрен конституцией, вотум недоверия может существовать исключительно на бумаге. Для того чтобы он стал инструментом контроля конгресса над правительством, требуются соответствующие политические условия*.

Но означает ли это, что в тех латиноамериканских странах, где вотум недоверия реально функционирует, сложились полупрезидентские системы наподобие французской? Полагаю, что нет, ибо они сохранили многие из черт, характерных для "чистого" президенциализма**, и центром политической жизни там является не конгресс, а президент, играющий первую "скрипку" в государственном механизме. Подобный "гибрид", включающий в себя элементы полупрезидентской и президентской форм правления, скорее следует определить как парламентарную президентскую систему.

3. Непарламентарная полупрезидентская система. Как уже говорилось, сущностными признаками полупрезидентской системы выступают прямые выборы главы исполнительной власти и ответственность правительства перед парламентом. При сведении на нет вотума недоверия кабинету возникает новый "гибрид", тяготеющий к "чистому" президенциализму. Элиминация парламентских черт происходит в законодательстве и, что еще важнее, в политической практике.

* К числу стран, где вотум недоверия действительно работает, Шугарт и Кэри отнесли Перу и Эквадор [см. Shugart, Carey 1992: 112 - 117], однако в 1998 г. конгресс Эквадора был лишен права отправлять в отставку министров.

** Прежде всего речь идет о праве президента самостоятельно формировать кабинет и невозможности досрочного роспуска конгресса или одной из его палат (исключения - Перу и Уругвай).

стр. 162

В России Государственная Дума может выразить недоверие правительству, но решение об отставке кабинета принимает президент, который не обязан учитывать соображения палаты. Более того, если вотум недоверия правительству будет вынесен дважды в течение трех месяцев, президент вправе распустить Думу. Таким образом, уже на уровне Конституции парламентская ответственность правительства в РФ превращена в пустой звук. Что же касается политической практики, то российские президенты никогда особо не прислушивались к мнению законодателей. В результате двойная ответственность кабинета (перед Госдумой и президентом) оборачивается ответственностью исключительно перед главой государства. Незначительна роль российского парламента и при формировании правительства: после трехкратного отклонения Думой кандидатуры премьер-министра президент распускает палату [см. Конституция РФ 1993].

Близкие по типу смешанные системы сложились также в Азербайджане, Белоруссии, Казахстане и некоторых других странах. В Азербайджане вопрос о доверии кабинету министров относится к компетенции Милли Меджлиса, однако, как и в России, принятие решения об отставке кабинета - прерогатива президента [см. Конституция Азербайджанской Республики 2001]. В Конституции Республики Беларусь оговорено несколько случаев, когда парламент может поставить вопрос о доверии правительству (при повторном отклонении программы деятельности кабинета, по инициативе премьер-министра, по инициативе Палаты представителей), но само решение об отставке правительства отдано на "откуп" президенту [см. Конституция Республики Беларусь 2001].

Крайне усложнена процедура выражения недоверия кабинету и его членам в Казахстане. Согласно конституции страны, вотумом недоверия правительству считается повторное отклонение его программы двумя третями голосов депутатов обеих палат парламента. Вместе с тем в Основном законе никак не оговорено, обязан ли президент в этом случае отправить правительство в отставку [см. Конституция Республики Казахстан 2001]. Кроме того, каждая из палат парламента вправе заслушать отчет любого из членов правительства и по его результатам обратиться к президенту с ходатайством об освобождении соответствующего министра от должности (для принятия такого ходатайства опять же требуется квалифицированное большинство). При отклонении президентом этого ходатайства по истечении шести месяцев палата может подтвердить его, и тогда оно становится обязательным к исполнению. Любопытно основание для парламентского решения - "в случае неисполнения им (министром - О. З.) законов Республики" [см. Конституция Республики Казахстан 2001]. То есть, по сути дела речь идет о своеобразном импичменте применительно к членам правительства.

Такого разброса в определении форм правления, как по отношению к Азербайджану, Белоруссии, Казахстану, России и подобным им государствам, нет, пожалуй, ни в одном другом случае. Так, например, Россия фигурирует в литературе в качестве президентской, суперпрезидентской, смешанной, полупрезидентской и президентско-парламентской системы.

стр. 163

Крайне слабые, а зачастую и декоративные парламенты, неспособные стать серьезным "противовесом" президенту и исполнительной власти, - отличительная черта многих постсоветских государств. Чуть ли не повсеместно в странах бывшего СССР нарушен баланс власти. Парламент не является там полноценным политическим институтом, осуществляющим контрольные функции в отношении правительства. Полупрезидентские системы, de facto и dejure отошедшие от принципа парламентской ответственности правительства, я квалифицирую как непарламентарные.

4. Непрезидентарная полупрезидентская система. К этому типу относится прежде всего тройка государств, обычно объединяемых политологами при классификации форм правления в одну группу, - Австрия, Ирландия и Исландия. Во всех трех странах президенты избираются всенародно, но их полномочия, по сути, мало чем отличаются от полномочий президентов парламентских республик. В Ирландии и Исландии при наличии только одного кандидата в президенты он считается законно избранным без голосования [см. Конституция Ирландии 2001; Конституция Республики Исландия 2001], что, по мнению Дж.Сартори, говорит об "атрофии президентской власти" [Sartori 1997: 138]. Все акты президентов Австрии [см. Федеральный конституционный закон 2001] и Исландии подлежат контрассигнации правительством, а президент Ирландии осуществляет свои функции только по рекомендации кабинета. Центром политической власти выступает правительство, президент же играет преимущественно "церемониальную роль" [Frankland 2004: 142, 147]. И в Австрии, и в Ирландии, и в Исландии правительства формируются с учетом расстановки политических сил в парламенте, перед которым они несут ответственность.

Как и в других рассмотренных мною случаях, среди исследователей нет единства по вопросу о том, к какой категории следует отнести упомянутые три страны. Часто высказывается суждение, что, несмотря на всенародное избрание президентов, сложившиеся в них системы являются парламентскими или почти парламентскими [см. Lijphart 1994: 95; 1997: 128]. Австрия иногда определяется также как "парламентарная республика с чертами президентской" (Р. Вальтер и Г. Майер) [цит. по Стародубский 1989: 82].

По мнению Р. Илджи, сколь бы слабыми ни были президенты Австрии, Исландии и Ирландии, эти государства, наряду со странами с сильным президентом, должны быть классифицированы как полупрезидентские [см. Elgie 1999: 13]. Сходной точки зрения придерживается и создатель концепта "полупрезидентская система" М. Дюверже. Вместе с тем он отмечает, что полупрезидентскими являются лишь конституции этих государств, а не политическая практика: "Хотя глава государства избран на основе всеобщего избирательного права и dejure наделен только ему принадлежащими полномочиями, он обычно действует.., как современный итальянский и германский президент или как королева Англии". В связи с этим Дюверже предлагает выделить их в особую группу режимов с президентом - номинальным главой государства [см. Duverger 1980: 167].

стр. 164

Еще более жесткой позиции придерживается Дж. Сартори. Страны, где президенты сильны только на бумаге, не могут быть причислены к полупрезидентским системам, подчеркивает он, ибо, когда политическая практика лишает президента полномочий, положения формальной конституции становятся "мертвой буквой", а по "мертвому элементу" нельзя определять природу правления [см. Sartori 1997: 126].

Очевидно, что прямое избрание президента на всеобщих выборах создает совершенно иную легитимность, нежели избрание его парламентом или специальной коллегией. Это означает, что страны, подобные Австрии, Ирландии и Исландии, хотя и далеко "отошли" от "чистого" полупрезиденциализма, так до конца его "не покинули". Поэтому я предлагаю считать такие режимы смешанными непрезидентарными полупрезидентскими системами. К числу государств с непрезидентарной полупрезидентской формой правления можно также отнести Болгарию, Румынию, Словению и некоторые другие страны.

5. Парламентарная полупрезидентская система. В 1996 - 2001 гг. в Израиле проводился своеобразный конституционный "эксперимент". В соответствии с Основным законом о правительстве 1992 г., определившим параметры новой системы, премьер-министр Израиля избирался всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием. Закон предусматривал, что выборы премьер-министра проходят одновременно с выборами в Кнессет, за исключением тех случаев, когда в связи с отставкой главы правительства их нужно проводить досрочно (так наз. специальные выборы). Кнессет утверждает назначенных премьером министров и может большинством голосов выразить ему недоверие, что автоматически означает роспуск парламента. В свою очередь, премьер-министр имеет право с согласия президента распустить парламент, если большинство депутатов находятся в оппозиции правительству и это реально затрудняет его деятельность [см. Основной закон 2002]. За время "эксперимента" в Израиле трижды состоялись выборы премьер-министра: два раза (в 1996 и 1999 гг.) они были совмещены с выборами в Кнессет и один раз (в 2001 г.) проводились отдельно.

Проекты перехода к прямым выборам премьер-министра в условиях парламентской системы озвучивались в Италии, Японии и Нидерландах. Израиль стал первым и пока единственным государством, где подобный проект удалось реализовать на практике. Сторонники выборности премьера видели в этой мере "едва ли не панацею от всех политических 'недугов'" [Стародубский 2000: 86]. В частности, они надеялись, что она позволит избежать фрагментации политических сил в парламенте, снимет трудности при формировании правительства, повысит эффективность управления. Однако, как отмечают многие аналитики, "опыт избрания в Израиле прямым голосованием премьер-министра... оказался в целом негативным" [Воробьев 2002: 236], и страна вернулась к парламентской системе классического типа.

В литературе израильская система 1996 - 2001 гг. получила разнообразные оценки. Очевидно, что такую форму правления уже нельзя счи-

стр. 165

тать парламентской, ибо парламентская система исключает прямые выборы главы исполнительной власти*. Вместе с тем она не может быть классифицирована как президентская, на чем настаивает А. Лейпхарт [см. Lijphart 1999: 119]: при "чистом" президенциализме правительство не несет ответственности перед парламентом и тот не влияет на его формирование, а также отсутствует институт досрочного роспуска законодательного собрания. Не выдерживает критики и утверждение, что избранный на всеобщих выборах премьер-министр - это "президент по нашему определению" [Shugart, Carey 1992: 164], поскольку вне зависимости от процедуры избрания премьер-министр является главой правительства, но не государства, и не обладает целым рядом полномочий, которыми наделены президенты (в частности, правом налагать вето на законопроекты и вводить чрезвычайное и военное положение).

Большинство исследователей полагают, что система, действовавшая в Израиле в период "конституционного эксперимента", относится к категории смешанных. Как справедливо пишет Р. Хазан, в 1996 г. страна отошла от чистого парламентаризма, но при этом не стала ни "чисто" президентской, ни "чисто" полупрезидентской [см. Hazan 1996: 33]. Для обозначения данного "гибрида" используются разные термины. С. Фаббрини называет его президентским парламентаризмом [Fabbrini 1995: 134], Р. Хазан - президентски-парламентским режимом [Hazan 1996: 33] или президенциализированным парламентаризмом (presidentialized parliamentarism) [Hazan 2000: 8], А. Брихта - премьер-парламентской системой [Brichta 1998: 180, 189], а Б. Сассер - парладентским (parliadential) режимом (т.е. и "/ш/шшентским", и "президентским" одновременно) [Susser 1989: 112]. Думаю, однако, что более точным было бы называть его парламентарным полупрезиденциализмом, ибо в этом определении содержится указание на наличие признака двойных всеобщих выборов при функционировании системы по парламентским правилам.

6. Президентарная парламентская система. В соответствии с конституцией 1926 г. в Ливане была создана республика, по ряду параметров напоминавшая Третью республику во Франции. По мнению М. С. Шугарта и Дж.Кэри, уникальность государственного устройства Ливана заключалась в том, что одна часть исполнительной власти (премьер-министр и кабинет) там зависела от парламентского доверия, в то время как другая (президент) осуществляла свои полномочия фиксированный срок, причем этот срок превышал срок полномочий легислатуры [см. Shugart, Carey 1992: 163]. Утвердившуюся в данной стране систему можно было бы отнести к числу парламентских, если бы не одно обстоятельство: президент Ливана отнюдь не являлся сугубо церемониальной фигурой, как это принято при стандартном парламентском режиме. Более того, до конституционных изменений 1990 г. ливанский президент по своему могуществу превосходил премьер-министра и мог считаться

* На эту сторону проблемы обращает внимание А. Сиарофф [см. Siaroff 2003: 447], а М. Дюверже даже называет израильскую модель "полупарламентской" [цит. по Martinez 1999: 10].

стр. 166

фактическим главой правительства [см. Lijphart 1994: 103 - 104]. Необычность такой формы правления очевидна: глава кабинета (de facto - президент) избирается парламентом, но не несет перед ним политической ответственности, превращаясь в самостоятельную политическую силу. В этом отношении ливанская система до 1990 г. была близка к полупарламентской, где отсутствует возможность вынесения вотума недоверия главе кабинета.

"Таифские соглашения" 1989 г. [см. The Taif Accords s.a.] и конституционные поправки 1990 г., призванные обеспечить поэтапный отказ от конфессионализма [Сапронова 2003: 58 - 59], расширили полномочия правительства, возглавляемого суннитом, за счет президента-маронита. По оценкам экспертов, объем полномочий двух должностных лиц почти сравнялся [см. Shugart, Carey 1992: 80]. Хотя осуществление исполнительной власти теперь возлагается только на Совет министров, за президентом закреплен целый ряд важнейших прерогатив (председательство в Высшем совете обороны и на заседаниях Совета министров, командование армией, ведение международных переговоров и др.). В измененной конституции Ливана сохранена политическая ответственность правительства и отдельных министров перед парламентом. Помимо обычных для парламентских систем случаев отставки правительства, в стране предусмотрен еще один вариант, характерный скорее для президентских и полупрезидентских режимов, - "в начале срока полномочий президента республики" [см. Lebanon Constitution s.a.].

Конституционные поправки 1990 г. несколько ослабили власть президента, передав часть его полномочий кабинету. Однако он продолжает оставаться могущественной фигурой и основным центром ливанской политики. Весьма показателен в этом смысле тот факт, что в обход конституции Ливана* сроки полномочий президентов И. Храуи и Э. Лахуда были продлены парламентом на три года (в 1995 г. и 2004 г., соответственно).

Таким образом, в Ливане сложилась система с сильным президентом, который получает свою должность не из рук народа, а от парламента - путем избрания или продления полномочий. Хотя в преамбуле ливанской конституции страна названа "парламентской демократической республикой" [Lebanon Constitution], такое определение едва ли правомерно. Огромной натяжкой выглядит и отнесение Ливана к числу президентских [см. Lijphart 1994: 93] или квазипрезидентских (П. Рондо) [цит. по: Лейпхарт 1997: 185] стран. Гораздо более обоснованной мне кажется точка зрения М. С. Шугарта и Дж.Кэри, согласно которой ливанский режим, будучи близок к парламентскому, таковым, строго говоря, не является, а представляет собой некую промежуточную форму [см. Shugart, Carey 1992: 80, 163]. Исходя из особенностей ливанской системы, я определяю ее как президентарную парламентскую.

* Согласно конституции, президент Ливана избирается палатой депутатов на шесть лет и не может быть переизбран в течение шести лет после завершения его последнего мандата [см. Lebanon Constitution s.a.].

стр. 167

Последние два типа смешанных систем, на которых я хочу остановиться, существуют только в виде проектов. Следует сразу оговорить, что, в отличие от описанных выше вариантов, эти проекты предполагают "движение" не в горизонтальном или вертикальном направлениях, а по диагонали - от президентской системы к парламентской и наоборот (см. рис. I). Чтобы подчеркнуть радикальный характер подобной трансформации, в названии соответствующих смешанных форм я использовал приставку "супер-".

7. Суперпрезидентарная парламентская система. В середине 1960-х годов нидерландская социал-либеральная партия "Демократы-66" предложила ввести прямые всеобщие выборы премьер-министра и установить более тесные связи между избирателями и членами парламента. Эти идеи партия выдвигает и сегодня [D66 s.a.]. По мнению авторов данного проекта, система, при которой правительство зависит от доверия парламента, обладает огромными изъянами, ибо под предлогом отсутствия поддержки со стороны законодателей кабинет может уклоняться от проведения назревших в стране реформ. Если же он будет состоять из избранного народом премьера и назначенных им министров, его демократическая легитимность станет напрямую основываться на волеизъявлении избирателей, и механизм парламентской ответственности окажется ненужным. Переход к подобной системе, полагают демократы, позволит избежать конфликтов между легислатурой и правительством: "кабинет и парламент, каждый в отдельности, будут иметь собственные задачи, которые они чаще всего будут осуществлять, сотрудничая друг с другом" [Gruijters 2000: 192]. Проект демократов предусматривает сохранение монархии, однако глава государства не должен принимать участия в формировании кабинета.

Предложенную "Демократами-66" модель можно было бы отнести к "чисто" президентским, но только при двух условиях. Первое из них - это ликвидация монархии, передача главе кабинета функций главы государства и более четкое разделение властей (отделение правительства от парламента); второе - формирование кабинета по результатам не парламентских, а "премьер-министровых" (т.е. президентских) выборов. Вместе с тем данная модель не является ни полупрезидентской (правительство не ответственно перед парламентом), ни полупарламентской (всеобщие выборы главы исполнительной власти). То есть, налицо новый "гибрид", который, на мой взгляд, следует квалифицировать как суперпрезидентарную парламентскую систему.

8. Суперпарламентарная президентская система. В последние десятилетия в Латинской Америке, "плебисцитарная культура" которой практически исключает возможность перехода к парламентаризму или полупрезидентской системе французского типа, ведутся активные поиски "гибридных" вариантов [см. Linz 1994: 85]. Один из таких вариантов был предложен рабочей группой боливийских политологов и конституционалистов при участии иностранных ученых, в число которых входили Х. Линц и А. Валенсуэла.

стр. 168

Согласно проекту рабочей группы*, при отсутствии абсолютного победителя на президентских выборах президент Боливии, как и сегодня, должен избираться конгрессом из двух кандидатов, набравших большинство голосов в первом туре. При этом, как и сегодня, принимая решение по кандидатуре президента, конгресс не должен быть связан электоральными показателями претендентов, с тем чтобы пост главы государства занимал тот, кто сумел сформировать сильнейшую парламентскую коалицию. В то же время для сокращения системных рисков и уменьшения "цены" правления так наз. президентов "меньшинства" (т.е. не получивших поддержки большинства граждан на всеобщих выборах) в случае избрания президента конгрессом предлагалось ослабить "жесткость" президентского мандата (фиксированный срок полномочий и невозможность смещения) путем введения института конструктивного вотума недоверия [см. Linz 1994: 86]

Описанная система правления, без сомнения, является смешанной. Ее отступление от "чистого " президенциализма заключается в том, что президент "меньшинства" несет политическую ответственность перед конгрессом, тем самым сближаясь по статусу с премьер-министром, которому, как правило, необходимо парламентское доверие. Особо обращает на себя внимание такой компонент рассматриваемой модели, как конструктивный вотум: при выражении недоверия президенту конгресс избирает нового. Подобная схема "взрывает" президентские устои Боливии, ибо освобождение президента от прохождения сквозь "сито" всеобщих выборов, по сути, означает переход к сугубо парламентской процедуре избрания главы исполнительной власти. Однако данную модель нельзя считать "чисто" парламентской, поскольку в ней сохраняются прямые выборы президента и президенту "большинства" не требуется поддержка конгресса, а потому он может не обращать внимания на его композицию. Сочетание двух элементов - выборы президента конгрессом и конструктивный вотум недоверия - побудили меня назвать эту смешанную форму суперпарламентарной президентской системой.

* * *

Очевидно, что в основе представлений о смешанных системах лежит классификация форм правления. Предложенная мною типология (президентская, парламентская, полупрезидентская и полупарламентская системы), построенная на критериях двойных всенародных выборов и парламентской ответственности правительства, позволяет по-иному взглянуть на гибридные формы. Смешанная система - это не просто комбинация черт нескольких "чистых" систем. Каждая из них "привязана" к определенной "материнской" форме, но при этом приобретает признак или признаки соседней. Вместе с тем, как верно заметил Ж. Паскуино, "сами по себе президентские системы не могут, так сказать, 'перетечь', а пар-

* В июле 1994 г. этот проект был представлен на рассмотрение конгресса Боливии, однако не получил поддержки со стороны правящих партий [см. Mayorga 1996: 10].

стр. 169

ламентские - 'прыгнуть' в полупрезидентские". Для конструирования новой формы правления требуются "хорошо продуманные созидательные действия по институциональному и конституционному инжинирингу" [Pasquino 1997: 129]. Поэтому движение системы в направлении иной "чистой" формы невозможно без глубокого правового переустройства и появления новых политических практик.

-----

Воробьев В. П. 2002. Конституционно-правовая система Государства Израиль. М.

Дербишайр Дж. Д., Дербишайр Я. 2004. Политические системы мира. Т. 2. М.

Ковлер А. И. 1990. Исторические формы демократии: проблемы политико-правовой теории. М.

Конституция Азербайджанской Республики. 2001. - Окуньков Л. А. (ред.) Конституции государств Европы. Т. 1. М.

Конституция Ирландии. 2001. - Окуньков Л. А. (ред.) Конституции государств Европы, Т. 1. М.

Конституция Республики Беларусь. 2001. - Окуньков Л. А. (ред.) Конституции государств Европы, Т. 1. М.

Конституция Республики Исландия. 2001. - Окуньков Л. А. (ред.) Конституции государств Европы, Т. 2. М.

Конституция Республики Казахстан. 2001. - Окуньков Л. А. (ред.) Конституции государств Европы, Т. 2. М.

Конституция Российской Федерации. 1993. М.

Лейпхарт А. 1997. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование. М.

Основной закон о правительстве 1992 г. (Израиль). 2002. - Воробьев В. П. Конституционно-правовая система Государства Израиль. М.

Сапронова М. А. 2003. Государственный строй и конституции арабских республик. М.

Стародубский Б. А. 1989. Политические режимы европейских буржуазных стран. Свердловск.

Стародубский Б. А. 2000. Уникальная система правления в Израиле. - Государство и право, N 2.

Федеральный конституционный закон Австрийской Республики от 10 ноября 1920 года. 2001. - Окуньков Л. А. (ред.) Конституции государств Европы. Т. 1. М.

Brichta A. 1998. The New Premier-Parliamentary System in Israel. - Annals (The Annals of the American Academy of Political and Social Science), vol. 555.

D66: Election Program 2002 - 2006 (highlights). - http>://www.democrats.nl/Election_Program?mid=100414

Duverger M. 1980. A New Political System Model: Semi-Presidential Government. - European Journal of Political Research, vol. 8.

Elgie R. (ed.) 1999. Semi-Presidentialism in Europe. Oxford.

Fabbrini S. 1995. Presidents, Parliaments, and Good Government. - Journal of Democracy, vol. 6, N 3.

Frankland E.G. 2004. Global Studies: Europe. 8th ed. Connecticut.

Gruijters J.P.A. 2000. The Case for a Directly Elected Prime Minister in the Netherlands. - Lijphart A. (ed.) Parliamentary versus Presidential Government. Oxford.

Hazan R. 1996. Presidential Parliamentarism: Direct Popular Election of the Prime Minister, Israel's New Electoral and Political System - Electoral Studies, vol. 15, N 1.

Hazan R.Y. 2000. Presidentialized Parliamentarism: Electoral versus Political Presidentialization in Israel's Parliamentary Democracy. Paper prepared for delivery at the ECPR 28th Joint Sessions of Workshops, Copenhagen, 14 - 19 April.

Lebanon Constitution. - http://www.oefre.unibe.ch/law/icl/le00000_.html.

стр. 170

Lijphart A. 1994. Presidentialism and Majoritarian Democracy: Theoretical Observations - Linz J.J., Valenzuela A. (eds.) The Failure of Presidential Democracy. Vol. 1: Comparative Perspectives. Baltimore, L.

Lijphart A. 1997. Nomination: Trichotomy or Dichotomy? - European Journal of Political Research, vol. 31.

Lijphart A. 1999. Patterns of Democracy: Government Forms and Performance in Thirty-Six Countries. New Haven.

Linz J. 1994. Presidential or Parliamentary Democracy: Does It Make a Difference? - Linz J.J., Valenzuela A. (eds.) The Failure of Presidential Democracy. Vol. 1: Comparative Perspectives. Baltimore, L.

Mainwaring S. 1990. Presidentialism in Latin America - Latin American Research Review, vol. 25, N 1.

Mainwaring S., Shugart M.S. (eds.) 1997. Presidentialism and Democracy in Latin America. Cambridge.

Martinez R. M. 1999. Semi-Presidentialism: A Comparative Study. Paper prepared for delivery at the ECPR Joint Sessions of Workshops, Mannheim, 26 - 31 March.

Mayorga R.A. 1996. Parliamentiarized Presidentialism, Moderate Multiparty System and State Transformation: The Case of Bolivia. - http://cebem.org/biblioteca/cebem/parlamen.pdf.

Pasquino G. 1997. Semi-Presidentialism: A Political Model at Work. - European Journal of Political Research, vol. 31.

Sartori G. 1997. Comparative Constitutional Engineering: An Inquiry into Structures, Incentives and Outcomes. L.

Shugart M.S., Carey J.M. 1992. Presidents and Assemblies. Constitutional Design and Electoral Dynamics. Cambridge.

Siaroff A. 2003. Varieties of Parliamentarism in the Advanced Industrial Democracies. - International Political Science Review, vol. 24, N 4.

Susser B. 1989. 'Parliadential' Politics: A Proposed Constitution for Israel. - Parliamentary Affaires, vol. 42, N 1.

The Taif Accords. 22 October 1989. - http://www.salam.org/leb/taef.html.

стр. 171

постоянный адрес статьи: http://dlib.eastview.com/browse/doc/8237857